Вампирша  усмехнулась.  Ей  припомнилась  старая  пословица: "Тот,  кто
полностью  верит сыну  змеи,  подобен  путнику, пускающемуся в  плавание  по
бурному морю в старом корыте".
   Конечно, за долгую трехсотлетнюю жизнь ей приходилось не раз иметь дело
с тем или иным сыном змеи. Ни одного из них в прямом обмане уличить ей так и
не  удалось. Однако  какое бы  соглашение они ни  заключали, рано или поздно
Лисандра обязательно обнаруживала в нем подвох.  Иногда небольшой и не очень
опасный, а иногда такой, что только держись.
   Именно поэтому  Лисандра предпочла встретить солнце  рядом  с  надежным
убежищем. Если амулет сына змеи не сработает, прежде чем солнце превратит ее
в пепел, она успеет спрятаться в хижине охотников.
   И все-таки...
   Вампирша мечтательно улыбнулась.
   Было  бы  здорово  вновь увидеть этот  мир при  свете дня, пройтись  по
улицам какого-нибудь  города, посмотреть  на прохожих,  заглянуть на  базар,
может  быть,  даже с  кем-нибудь  поговорить. Не  с  каким-нибудь  барашком,
интересующим  ее  всего лишь  как  источник  крови,  а  с самым обыкновенным
человеком.  Может быть, они поговорят с ним  о погоде, а может, о том, какое
сегодня яркое солнце.
   "Хм,  солнце,  --  сказала  себе  Лисандра.  --  А  не  слишком  ли  ты
торопишься? Вдруг амулет от его лучей не спасает?"
   Ей даже на мгновение захотелось, чтобы так и оказалось. Если выяснится,
что амулет  не обладает никакой волшебной силой, она не погибнет,  поскольку
успеет спрятаться в хижине. А вот  договор между ней  и сыном змеи  потеряет
всякую силу.
   Впрочем, она тут же сообразила, что на это не стоит надеяться. На такое
явное нарушение договора сын змеи не пойдет.
   "Все-таки в  чем  тут подвох? -- подумала вам-пирша.  -- В  чем? Ладно,
поживем -- увидим. Подождем. Кстати, не так уж и долго осталось".
   И она стала  ждать.  Что-что, а уж это, как  и каждый вампир, она умела
великолепно. Кстати. долго ждать ей и не пришлось.
   Первый солнечный луч коснулся ее-минут через пятнадцать.
   Лисандра съежилась  и непроизвольно зашипела. Она была готова  к  тому,
что на нее вот-вот обрушится волна боли, что ее плоть, как это случалось уже
несколько раз в прошлом, задымится,  источая удушливый запах. Она готовилась
к прыжку в сторону спасительной хижины. Однако ничего этого не произошло.
   Солнечный свет не причинил ей никакого вреда. Он ласкал ее кожу, он был
теплый и совсем неопасный.
   Вампирша  зашипела  снова.  Вот  только  на  этот  раз  она  шипела  от
удовольствия, от  странного ощущения, которое  было недоступно  ей в течение
трех сотен  лет. Ей  казалось, что солнечные лучи странным образом впрыснули
ей  под  кожу  солидную  порцию тепла, вернули  ей то время,  когда она была
живой, такой,  как все, обычной девчонкой, мечтающей лишь о хорошем парне, с
которым  можно было бы завести семью, вырастить детей и, утолив заложенную в
нее природой жажду продолжения рода, в свой срок тихо отойти в страну теней.
   Она  прищурившись  посмотрела  на видневшийся  над кромкой леса краешек
солнца.  А  ведь она уже забыла, как оно  выглядит. Забыла. И  вот  пришлось
вспомнить. Благодаря амулету.
   Гм, амулету. Интересно, как  давно эти жабьи морды могут  делать  такие
амулеты? Наверное, очень давно. И ведь молчали же, поганцы. Может;
   они даже нашли средство от  вампиризма? Может, и нашли, да только, с их
точки зрения, объявлять  об этом на  весь мир невыгодно. В самом деле, какую
выгоду дети змеи могут получить  от того, что сделают  пару десятков чудовищ
самыми обычными, тривиальными людьми? Да никакой.
   А вот,  в случае  чего,  поманить  чудодейственным  амулетом одного  из
вампиров  очень  даже  выгодно.  Она,  например, за эту  штучку  что  угодно
сделает:
   Так ли?
   Да,  так.  И  если бы  она знала,  как  надавить  на  сына змеи,  то уж
наверняка бы сообразила, что именно у него потребовать.
   Лисандра тяжело вздохнула.
   Все,  что  она сейчас  напридумывала,  скорее всего не более чем глупые
мечты и фантазии. Как же, человеком ей стать захотелось! Не получится.
   Почему? Да хотя бы  потому, что она, фактически,  ничего о сыне змеи не
знает.  И  с  чего она  решила, что его соплеменники  способны излечивать от
вампиризма?
   Бред, чистейший бред.
   Между прочим, она не знает даже, сколько будет действовать этот амулет.
Может быть, через неделю он превратится  в обыкновенный кусок железа? Должен
же  был сын  змеи как-то подстраховаться, на  случай  если она надумает дать
деру? Будь  она поглупее,  наверное, так  бы и  сделала.  Однако... Лисандра
снова взглянула  на  солнце. Надо же --  желтый,  слепящий диск.  И  только.
Теплый, живой, здоровенный диск, на который она не могла взглянуть три сотни
лет. Вот теперь взглянула. А что дальше?
   Вампирша подпрыгнула  и,  превратившись  в  летучую  мышь,  полетела  в
сторону города.
   Она  не боялась сбиться с  дороги,  поскольку  чувство  направления  не
подводило  ее еще не  разу. Может быть, оно  было у нее  с  рождения, может,
появилось,  когда она стала вампиршей.  Этого Лисандра  уже не  помнила.  По
правде говоря, это ее и не интересовало. Просто она всегда попадала
   куда нужно -- и все,
   Когда лес внизу стал редеть, вампирша вспомнила об осторожности.
   Ночью  ее  защищала темнота.  Кто обратит  внимание на  мелькнувшую  по
ночному небу тень? А если даже и заметит, то летящая  куда-то по своим делам
летучая мышь никого не удивит. Слишком большая? Может быть. Только кто может
точно определить  размеры  того или иного предмета  в темноте? Особенно если
видел его всего лишь несколько мгновений.
   Другое дело -- днем.  Тут надо  держать  ухо  востро. Стоит ее заметить
какому-нибудь человеку как  по округе тотчас же пойдет  гулять слух, будто в
лесу  появилась  особенная,  гигантская  летучая  мышь. И конечно,  найдется
идиот,  который попытается  ее прикончить. Причем наверняка не один. Люди --
они такие. Их хлебом не корми, дай только убить что-нибудь необычное. Просто
мания у  них какая-то. Когда  лес  стал еще  реже, Лисандра углядела дорогу.
Прикинув,  что  она  ведет в город, вампирша  приземлилась  на  ее  обочине.
Вытащив из висевшей на шее сумки платье, она быстро оделась.
   Ну вот,  теперь осталось  только напроситься к кому-нибудь в попутчики.
Конечно, так она потеряет  несколько часов,  но  зато  попадет  в город,  не
вызвав  ничьих  подозрений.  Кстати,   придется,  видимо,  снять  комнату  в
гостинице. Ей  нужно отдохнуть.  А уж  после этого она  полетит к той  самой
долине и узнает, почему она так заинтересовала сына змеи.
   Однако  это  будет  потом.  Сейчас ей  нужно  напроситься  к  кому-то в
попутчики.
   Ха, с ее-то внешностью...
   Через  пять  минут  послышался  топот лап  игуанодона.  Судя по  всему,
всадник ехал в город.
   То, что нужно.
   Лисандра пригладила волосы и, шагнув с обочины на дорогу, подумала, что
судьба,  кажется,  к  ней  благосклонна. Теперь лишь бы  что-нибудь  в самый
последний момент не сорвалось.
   Не сорвется.
   Вампирша поняла это, едва увидев всадника.
   Это был  полный юноша в богатой одежде,  с  круглым,  довольно  наивным
лицом.  Конечно, на боку у  юноши висел меч, но, судя по отделанным  золотом
ножнам и  рукояти, он  был  скорее парадной игрушкой, нежели  грозным боевым
оружием. Короче, этакий великовозрастный сынок богатого купца или чиновника.
Как раз то, что и требовалось.
   "Ну, этот-то от меня никуда не денется", -- решила Лисандра.
   В  самом  деле, поравнявшись  с  вампиршей,  всадник  остановил  своего
скакуна и гаркнул:
   -- Эй, девка, тебе что, в город? Чем будешь расплачиваться?
   -- Это вы мне?
   Вампирша бросила на  юнца ледяной взгляд и презрительно скривила  губы,
так,  словно  увидела самое ничтожное  создание  во  всем мире. Это возымело
действие. Юнец смутился и забормотал:
   -- Э-э-э... Леди,  я  никоим  образом  не  хотел  вас оскорбить... даже
наоборот... был бы счастлив... если смогу, подбросить вас до города.
   -- Ладно,  поехали,  --  махнула  рукой  Лисандра.  -- Но учти,  будешь
грубить  --  укушу. Очень  больно.  Хотя, кто знает, может  быть,  тебе  это
понравится.
   Она  закинула  сумку  на  плечо и, ловко  вскарабкавшись на игуанодона,
устроилась  позади  юноши. Тот ошарашенно помотал головой, хотел было что-то
сказать, но передумал.
   --  Вот  и  правильно,  --  одобрила  Лисандра. --  Совершенно  незачем
задавать разные  глупые  вопросы.  Много будешь знать, плохо  будешь  спать.
Поехали.
   Она  хлопнула  игуанодона по  крупу.  Тот  покорно затрусил  в  сторону
города. Юнец попытался обернуться, чтобы еще раз взглянуть на нее. Очевидно,
он все еще не мог сообразить, как получилось, что он везет на  своем скакуне
красивую девушку, не взяв с нее обычной в таком случае платы.
   --  Не  вертись, -- прикрикнула на него Лисандра. -- Того и  гляди,  из
седла выпадешь.
   Юнец затих. Видимо, что-то задумал.
   Лисандра усмехнулась.
   Ах, если  бы  у  нее  все  противники  были такими  опасными, как  этот
шалопай. Но нет, с теми же детьми змеи шутки плохи.
   "И  все-таки, -- подумала она, --  где же подвох? Амулет и в самом деле
спасает от  солнечных лучей. А подвох  в этой  сделке с сыном  змеи  должен,
просто обязан  быть. Стало быть,  он  в чем-то другом. В  чем?  Когда  я его
обнаружу? И чем он мне грозит? Вот три вопроса, ответ на которые я хотела бы
услышать немедленно".

   Шондибан  Уховерт вытащил из  кармана глиняную трубку,  набил ее  корой
дерева руг  и, выудив  из костра уголек, прикурил. Сделав несколько затяжек,
он взглянул в сторону вещих стариков и одобрительно кивнул.
   Вещие  старики уже впали  в  транс. Некоторые настолько  соединились  с
великим духом, что катались  по земле,  издавая странные звуки,  более всего
напоминающие собачий лай. Те,  кому это  не удалось, все  еще плясали вокруг
огромного,  вырезанного  из  ствола  рубинового  дерева идола. У идола  были
красные, кровожадные глаза, пышные, сделанные из голубого моха усы и острые,
акульи  зубы.  Прежде  чем начать пляску, старики вылили  возле идола  чашку
крови, и теперь над пятном влажной земли вилась стайка мух.
   -- Йа-ха-ха...  кровавый  поход... очень кровавый поход! -- взвыл самый
старый из вещих стариков. -- Много мертвых! Много крови!  Духи предков будут
довольны.
   Шондибан  довольно   улыбнулся.   Предсказание   можно   было   считать
благоприятным. Если только  он понял его  правильно.,С  этими предсказаниями
всегда так. Полной уверенности они  не  дают. В  конце концов  всегда  может
оказаться, что куча  мертвецов, обещанная предсказателем, будет  состоять из
воинов его отряда.
   Шондибан снова затянулся ароматным дымом и подумал, что этого не будет.
За  последние пять  лет предводительствуемые им отряды всегда возвращались с
победой,  обильной добычей  и минимальными потерями. Он знал,  что некоторые
молодые воины, хлебнув больше, чем положено, настойки черного гриба, уверяли
друг друга, что это не более чем везение.
   Везение? Ха! Благоволение  богов, вот что  это такое. Он,  в отличие от
других  военных  вождей,  всегда  строго  следовал  всем  ритуалам,  и,  как
положено,  перед походом  устраивал ритуальные пляски. И боги  щедро оделяли
его удачей. Так же будет и сейчас. Он был в этом уверен. Он это знал.
   Самый  старый  вещий старик  высоко  подпрыгнул,  круто  развернулся на
месте, выдрал из бороды клок волос и, потрясая им, завопил:
   -- Слава! Кровь! Золото! Враги для выкупа! Трупы! Кровь! Трупы! Те, кто
не почитает наших богов, должны умереть. Они созданы только  для того. чтобы
мы их убивали, чтобы приносить нам  славу и  богатство, чтобы нам было  дано
почувствовать наше превосходство.
   Шондибан удовлетворенно кивнул.
   Верно  излагает.  Надо  будет,  вернувшись  из  похода,  сделать  вещим
старикам богатое  приношение. Они это заслужили. Такой ритуальной пляски  не
устраивали  со  времен  великих  завоевателей  прошлого.  Да,  славное  было
времечко. Тогда, много  лет назад,  все  эти жители  городов,  услышав слово
"мальб", бледнели и портили воздух от ужаса. Эх, вернуть бы его обратно!
   Кстати, а почему и нет? Еще несколько удачных походов, и его имя войдет
в историю. И вещие  старики, прежде чем начать очередную  ритуальную пляску,
будут произносить его вместе с именами других легендарных героев прошлого.
   Он неторопливо докурил трубку, выбил  ее  о  ствол ближайшего дерева  и
поглядел  на  своих  воинов,  кольцом  окружавших  поляну,  на  которой  шла
ритуальная пляска. Похоже, она произвела на них большое впечатление.
   Отлично. Это ему как раз и нужно.
   Шондибан снова взглянул на вещих стариков.
   Все  они,  за  исключением  самого  старого,  уже  валялись  на  земле,
корчились  и  вопили  по-звериному. Похоже,  ритуальная пляска  близилась  к
концу. Еще  немного, и вещие старики потеряют сознание, самый старый  из них
сядет  к  костру  и,  выпив чашу крука, приготовленного  из  свежего  молока
игуанодонихи,  объявит,  что  пляска  закончена. И начнет  возвращать  вещих
стариков в  сознание.  Именно поэтому  он  соединяется с богами не до конца.
Кто-то  должен следить  за  тем, чтобы  старики не  ушли  к  богам навсегда.
Конечно, в любое другое время  -- скатертью дорожка. Но  только не во  время
ритуальной пляски.
   Шондибан  вздрогнул.  Ему  послышалось тихое  бормотание,  причем  так,
словно говоривший сидел прямо у него в голове.
   Да нет, так не  бывает. Это ему всего лишь показалось. Хотя... ГЬворят,
многим  великим  воинам, перед  тем как  они  совершали всякие подвиги, были
видения. Может, и он удостоился?
   "Ты  похож  на  большого глупого  диплодока, --  сказал  себе  Шондибан
Уховерт. -- Все эти бредни о видениях и  пророчествах придумывают сказители,
для того чтобы завлечь  доверчивых слушателей  и сшибить  с них  монету.  На
самом деле все  проще. Большой, сильный парень типа тебя идет  и режет горло
ничтожным  горожанам.  Он забирает  у  них  все,  что пожелает,  трахает  их
дочерей, а также жен, сжигает  их  дома  и с победой возвращается  обратно в
горы. И  если ему очень  везет, то  он захватывает столько добычи,  что даже
может подкинуть  кое-что  подвернувшемуся  под  руку  сказителю.  Конечно, в
благодарность тот сочиняет песнь, в  которой расписывает победителя могучим,
отважным и жутко  благородным.  Естественно, другие  сказители,  озабоченные
обновлением  репертуара, сейчас же начинают это сказание распевать, что-то в
нем меняют и переделывают. Через пару лет  его невозможно узнать. Крой ведет
себя  как  умалишенный,   его  буквально  осаждают  всяческие  предчувствия,
предсказания  и голоса. А  враги у него этакие кровожадные бестии, мечтающие
только о том, чтобы  искупаться  в крови невинных людей и сделать герою  как
можно  большее  количество  пакостей. Нет, то,  что якобы  звучит  у тебя  в
голове, всего лишь следствие солидной порции крука".
   Подумав так, он успокоился. Да и бормотание стихло.  На  пару минут. По
истечении этого срока оно снова появилось. Причем на этот раз голос слышался
громче, так что Уховерт смог различить даже отдельные слова.
   --  Оружие... мгмгммм...  враги... мгмгммм...  богатство...  гмгмггг...
слава....
   Шондибан чертыхнулся.
   Нет, так просто он  не дастся.  Происходящее с ним можно было объяснить
двумя  причинами.  Либо все  эти  духи,  время  от  времени  снисходящие  до
разговоров  со смертными,  существуют, либо  причиной  слуховой галлюцинации
послужил крак. В самом деле, некоторые из его воинов, достигнув определенной
стадии опьянения, начинали  слышать какие-то голоса и даже видели призрачные
существа.
   "Какие, к дьяволу, духи? -- подумал Шондибан. --  Конечно,  всему виной
крак".
   Он  попытался  вспомнить, что  рассказывал  о своих  видениях тот самый
любитель крака.  Вроде бы, они  появляются  после  третьей чашки и  исчезают
после пятой. По крайней мере, у него.
   "Надо попробовать, -- решил Шондибан. -- Сколько я выпил? Как  раз три.
Стало быть, надо хлобыстнуть еще парочку".
   Он   неторопливо   огляделся.   Ритуальная   пляска,   собственно,  уже
закончилась.  Самый  старый  вещий  старик  сидел   рядом  и  с   совершенно
безмятежным  видом  рассматривал  бадью с краком.  Вот  он зачерпнул  из нее
здоровенной глиняной чашкой и, сделав глоток, крякнул от удовольствия.
   "Ишь,  старый  хрыч,  -- подумал  Шондибан.  -- Лакает,  словно  ничего
вкуснее  за всю жизнь не пробовал. А ведь про него рассказывают, что в  свое
время он был неплохим  воином. И отрядами  попредводительствовал, и кровушки
полил, и много чего награбил. Должен  он был, должен попробовать и городских
вин, и их  разносолов. Неужели не напробовался  всласть? Хотя когда  все это
было! Теперь ему и в самом  деле осталась только одна  радость -- ритуальная
пляска да чашка простого крака".
   Он тряхнул головой. Не о том сейчас нужно было думать, не о том. Если с
ним и в самом  деле  происходит  что-то  неладное, воины это узнают  быстро.
Почувствуют по его поведению, по тому, как он отдает приказы. И тоща -- все.
Можно забыть о набеге. Если воины  не уверены в  своем командире -- удачи не
жди.  Значит,  прямо  сейчас  надо сделать  все, чтобы  избавиться  от  этих
проклятых голосов.
   Шондибан неторопливо выбил трубку, сунул ее в карман и тоже придвинулся
к бадье.
   Самый старый из вещих стариков вытер рот рукавом и, оскалив почерневшие
клыки, сказал:
   -- Хороший будет поход. В благодарность притащишь мне горожанку. Белую,
мягкую, не очень старую, и чтобы волосы у нее были длинные.
   Шондибан фыркнул.
   Ишь чего  захотел, старый лис! Горожанку! Да ее здесь,  наверху, хватит
всего лишь на пару месяцев. А  потом, когда подуют зимние ветры, она уйдет в
страну   теней.  Однако  обычай   требовал,  чтобы  желание  отвечавшего  за
ритуальную пляску было исполнено точь-в-точь.
   -- Ладно, будет тебе горожанка, -- сказал Шондибан.
   Про себя он подумал,  что  проследит, чтобы  женщину для вещего старика
подобрали потолще. Толстые, они  живут  дольше. Пока не  похудеют. А там все
равно помирают.
   Наполнив  чашку краком, он выцедил ее и  зачерпнул  из бадьи следующую.
Самый старый  вещий  старик  удивленно  поднял  бровь. Уж  он-то  знал,  что
Шондибан  никогда на  крак сильно не налегал.  Впрочем,  ритуалом  священной
пляски это не возбранялось. Да и в бадье еще оставалось немало.
   Они выпили еще по  чашке. Помолчали. Наконец самый  старый вещий старик
не выдержал и сказал:
   --  А духам ты пожертвуешь отрез красивой материи, три золотые монеты и
какую-нибудь диковинку, на твое усмотрение.
   -- Ладно, -- промолвил Шондибан.  Бормотание у  него в голове вроде  бы
стихло. И  то хорошо.  Может,  и в самом  деле  обойдется. А с  краком  надо
поосторожнее. В следующую ритуальную пляску он выпьет всего лишь одну чашку.
ТУ, которую должен выпить обязательно. И не больше.
   -- А еще ты не забудешь про тех, кто так славно сегодня разговаривал  с
духами, -- гугнил самый старый вещий старик. -- Каждому привезешь по хорошей
вещи. Да  смотри, чтобы были прочные. В прошлый раз кривому  Хмыру досталась
цветная коробка. Красивая она была -- ужас. да только стоило на нее один раз
сесть, как она и развалилась. Выбери уж, чтобы подарки были прочными.
   Шондибан мысленно чертыхнулся.
   -- Ладно,  прослежу, -- покорно сказал он. -- Будут подарки  прочными и
красивыми.
   --   То-то,  уж   погляди,  --   самый   старый   вещий   старик  вновь
продемонстрировал клыки и поспешно припал к чашке.
   -- Все? -- спросил Шондибан.
   -- Вроде все, -- оторвавшись от чашки, сказал старик.
   --  Ну  тогда приношу  духам  благодарность за пляску. Можешь  дуть  по
холодку.
   Самый старый вещий старик умильно взглянул на бадью.
   -- Ладно, можешь забирать с  собой, -- махнул лапой Шондибан. -- Только
давай вали отсюда.  Дело сделано. Все положенные  слова  сказаны.  Подарки и
приношения будут.
   -- Только не