проснувшийся,  уже напрочь забывший о ночи крысоловов,
там  была  обычная  жизнь,  не  обремененная  тайнами,  не  подозревающая  о
невидимой войне, которая вот-вот начнется  в этом  мире. Может быть, она уже
началась.
   И Хантеру вдруг захотелось забыть о существовании магов и нитей судьбы,
стать  обычным человеком. Наверное, он смог бы даже найти себе работу. Может
быть, он с его знанием людей мог бы, например, торговать фруктами или мясом,
а  может, купить себе  гостиницу  и перед очередной опасной  ночью удваивать
цену за  комнаты, а  также разбавлять вино и учить повара, как из не  совсем
свежего мяса приготовить сочный бифштекс. Только для этого  надо и  в  самом
деле стать другим человеком. Этого он уже не сумеет
   Христиан допил кофе и. поставив кружку на стол, тяжело вздохнул.
   -- Может,  нам  надо было начинать действовать  еще  тогда,  зимой?  --
Возможно, -- коротко ответил Хантер.
   Он повернулся к мальчику лицом и присел на подоконник.
   -- Совет охотников... -- задумчиво проговорил Христиан.
   -- Да, -- кивнул Хантер. -- Большинство охотников  решило,  что военные
действия лучше всего отложить  на лето. Это было резонно.  По  крайней мере,
нам  всем  тогда так  казалось.  Зимой  мы еще  были  не  готовы. Ритуальные
кинжалы. Позади был  летний  сезон, и кузнецы еще не успели их выковать. Для
того чтобы сделать хороший  ритуальный кинжал, нужно много времени,  а мы не
могли начинать войну безоружными. Потом, многие охотники нуждались в отдыхе.
И еще мы слишком  мало  знали о противнике. Hex начинать штурм долины  магов
тогда было безумием.
   -- Верно, -- согласился Христиан. -- И еще нас  поддерживала мысль, что
у нас есть  какое-то время.  Черные маги  ничего о нас не  знали. Поэтому мы
могли перенести начало войны на лето.
   -- И это тоже. -- согласился Хантер.
   Он  щелкнул пальцами, потом пошарил по карманам. Коробочка с сигаретами
оказалась наполовину пуста. Ничего, до вечера ему этого хватит.
   Похоже, несколько месяцев назад  они  и в  самом деле совершили ошибку.
Подарили врагу некоторое количество времени. И совершенно зря.  Он это время
использовал, чтобы подготовиться. Более того -- он начал действовать первым.
   Конечно, будь охотники способны предвидеть будущее...
   Хантер, словно отгоняя неприятные мысли, тряхнул головой.
   --  Ничего, не все  еще  потеряно, -- преувеличенно бодрым тоном сказал
он. -- Война пока не проиграна. Это самое главное.
   Христиан бросил на него проницательный взгляд.
   -- Однако первый ход был не в нашу пользу.
   -- Похоже,  так,  -- неохотно признал охотник.  Он все-таки вытащил еще
одну  сигарету. Во рту горчило. Половина коробочки за ночь -много  даже  для
него.
   -- И что мы теперь будем делать? -- спросил Христиан.
   Хантер пожал плечами.
   -- Я  отправлюсь спать, а ты,  поскольку на правах ученика продрых  всю
ночь без задних ног, отправишься  на базар закупать провизию. Вечером начнут
прибывать первые охотники. Их нужно будет угостить ужином.
   -- А потом?
   -- А потом мы все сообща что-нибудь придумаем.
   -- Хорошо, я схожу на базар. Прямо сейчас, -- сказал Христиан.
   Хантер бросил на него  задумчивый взгляд. Что-то  малыш сегодня слишком
покладист. Может быть, не стоило ему говорить о погибших  охотниках? Хотя  у
Христиана за плечами и большой опыт бродяжничества, все-таки мальчишке всего
лишь тринадцать лет.
   Христиан усмехнулся.
   --  Судя  по  нитям  судьбы   моего  учителя,  им  овладело  сильнейшее
беспокойство. Уж не думает ли он, что его ученик впал в панику?
   Врать было бесполезно,
   Хантер кивнул.
   --  Ну и  совершенно  зря, --  решительно  проговорил Христиан. --  Мне
случалось видеть и не такое.
   -- Малыш, я в это верю, -- проговорил охотник.
   -- Ну вот и отлично. Тогда я иду на базар.
   Христиан вооружился  большой корзиной и ушел. Хантер докурил сигарету и
снова подошел к столу.
   Нет, есть  ему теперь  не хотелось вовсе. А значит,  нужно отправляться
спать. Прямо сейчас. Через несколько часов он должен быть в норме.
   Он  прошел  в  свою спальню,  разделся,  рухнул  на  диван  и  накрылся
цветастым пледом.
   Вот так.  Теперь нужно  закрыть глаза и постараться не думать ни о чем,
забыть   о   существовании   этого  мира,  уйти   в  иллюзорное,  призрачное
пространство сна. Забыть...
   Он не мог.
   Через некоторое время,  осознав, что уснуть  не удается,  Хантер открыл
глаза и закурил сигарету.
   Итак,  их  опередили. Это  произошло потому, что  они  решили перенести
штурм долины магов на лето. Почему они так сделали, на самом деле?
   Ответ пришел почти сразу, такой ответ, который до этого не приходил ему
в голову.
   Потому что они не были готовы к войне психо" логически. Именно так! Эта
война была не  очередной схваткой с  врагом, она должна была закончиться его
окончательным уничтожением.  Вместе  с  тем она означала конец их  привычной
жизни. В самом деле, что станут делать охотники, когда все черные маги будут
уничтожены? Их существование утратит смысл. Конечно, останется еще множество
монстров, вроде вампиров и оборотней, которые так или иначе вредят людям, но
самые могущественные, самые опасные погибнут и больше не появятся.
   Черные маги. Братья-антиподы охотников. Люди, которые  свою способность
видеть нити судьбы используют  лишь для личного блага  и, соответственно, во
вред  всем  остальным.  Что  потеряют охотники,  уничтожив  их?  Возможность
вернуть  этих  "заблудших  братьев" в нормальное  состояние,  возможность их
спасти?  Но  каким  образом?  До   сих  пор  охотники  единственным  методом
воздействия на черных магов признавали лишь направленный точно в сердце удар
кинжала.  Никто  не пытался  их  как-то  перевоспитать.  Да это, наверное, и
невозможно.
   И  все-таки Хантер  понимал, что каждый из его товарищей наверняка хоть
раз да пытался придумать способ  переделать черного мага,  превратить  его в
нормального  человека. Конечно, дальше  размышлений дело  не  шло. В  случае
провала подобная попытка означала неминуемую смерть.
   Однако...
   "Наверное, в этом все дело,  -- подумал  Хантер, затягиваясь сигаретным
дымом и  стряхивая пепел  на пол. -- Штурм  долины магов для нас, охотников,
кроме  всего  прочего, являлся  капитуляцией, поступком,  который невозможно
исправить. После  него  переделывать  и спасать  будет некого. Конечно, даже
победив  черных магов и  лендлордов, мы не  достигнем  окончательной победы.
Останется еще целая куча магов в городах. Их тоже придется убить. А новых не
появится...  Но все-таки  завтра,  когда  все  охотники будут  в  сборе, нам
придется решиться..."
   Он  отодвинул  шторку  на  окне  и,  щелчком  отправив окурок на улицу,
подумал,  что завтра начнется война. И  выбора уже  нет. Его  за них сделали
сами черные маги.

   Первый  лендлорд  издал звук,  похожий  на  тихий,  музыкальный  свист.
Несколько младших  магов, усердно убиравших  огромный зал, в центре которого
располагалась туша лендлорда, прихватив  ритуальные  метелочки,  бросились к
выходу. Дождавшись того  момента, когда последний  из них  закроет за  собой
дверь, первый лендлорд пробормотал:
   -- Думаю, о том, о чем мы будем разговаривать, не стоит  знать даже им.
Они  находятся на нашей стороне, но все-таки они  люди.  Значит, доверять им
можно лишь до определенного предела.
   Второй  лендлорд   ответил   низким   гудением,  означавшим   полное  и
безоговорочное согласие.
   Первый   лендлорд  выпустил   капустного   цвета  нить,   взял   ею   с
металлического  подноса деревянный  кубик, обычно используемый для наказания
нерадивых  младших  магов, и подкинул  его  в  воздух. Нить поймала кубик  у
самого пола, тотчас подбросила его вновь и  снова поймала. В третий раз нить
не   отцепилась.  Ведомый  ею,  кубик  полетел  по   сложной,   замысловатой
траектории, застыл в воздухе и плавно, слегка покачиваясь, словно падающий с
дерева желтый лист, опустился на пол.
   Второй лендлорд понимающе загудел, взял  еще один кубик и тоже проделал
им пассы, необходимые, чтобы настроиться на разговор особой важности.
   Теперь нужно было определить форму разговора.
   Второй  лендлорд  тонко,  пронзительно  запищал. Он знал,  что  по всем
правилам не  мог рассчитывать ни на какое положение,  кроме подчиненного. Но
все-таки... все-таки...  разговор должен быть особенно важным. Может, первый
лендлорд соблаговолит...
   Будь первый лендлорд человеком, он, наверное,  мог бы ухмыльнуться, или
подмигнуть, или щелкнуть в знак презрения пальцами. Мог бы...
   Но  не стал. Он ограничился тем, что продемонстрировал второму ту грань
кубика, которая чаще всего вступала  в соприкосновение  с головами нерадивых
младших магов.
   Писк  оборвался. Второй  лендлорд  съежился,  втянул большинство  нитей
судьбы, оставив лишь самые необходимые для подчиненной формы.
   Чувствуя,  как внутри у  него  разливается теплая волна удовлетворения,
первый лендлорд  подавил  ее,  загнал  в самую  глубину сознания. Сейчас для
этого не  было времени. Потом, когда разговор будет закончен, он позволит ей
возродиться и насладится ею без помех.
   Потом...
   -- Докладывай! -- приказал первый  лендлорд.  Наученный горьким опытом,
второй лендлорд старательно выпустил несколько нитей, означавших глубочайшее
почтение, и проговорил:
   -- Все пока  идет  по  плану.  Враги собираются вместе.  Думаю  выслать
десяток  младших магов. Они их прихлопнут, и после этого наше  существование
станет безоблачным. Просто и эффективно.
   -- Просто и эффективно, -- задумчиво повторил первый лендлорд. -- И ты,
конечно, ручаешься за успех этого плана?
   Второй   лендлорд  вздрогнул   и   значительным  усилием  воли  подавил
охватившее его чувство паники.
   -- Это хороший план, -- осторожно сказал он.
   -- Меня не интересует, хороший  это  план  или плохой.  Я  хочу  знать,
согласен ли ты за него поручиться своим существованием?
   Второй лендлорд коротко пискнул.
   Конечно, ни за что ручаться он  не собирался. С каких это  пор  от него
стали требовать за что-то отвечать?
   В  любом  другом  случае  он попытался  бы  увернуться. Слава  великому
дереву, он умел это делать просто отлично. Но только не в форме подчинения.
   -- Ну? -- первый лендлорд не ведал жалости.
   -- Нет, не поручусь, -- прошептал второй лендлорд.
   -- И правильно сделаешь.
   -- Почему?
   Ответив на этот вопрос, первый  лендлорд давал своему собеседнику  шанс
выйти из формы подчинения. Вот уж это он делать не собирался. А значит...
   -- Замри, --  приказал первый лендлорд. Второй  выполнил его приказание
довольно неохотно, но все-таки выполнил.
   Первый  лендлорд выпустил синенькую  с  малиновыми  крапинками  нить  и
осторожно прикоснулся ею к телу второго.
   Все верно,  второй  ослушаться не  решился.  Ну что  ж, молодец. Теперь
можно без суеты, спокойно все обдумать. И решить.  Решать  придется ему.  На
второго нет никакой надежды. Молод  еще, а следовательно, глуп. Ишь, надумал
отправить   против  охотников  десяток  младших  магов.  Охотники  --   люди
серьезные.  Они  этих  магов  как   поросят  перережут  Чем,  собственно,  и
занимались не один год. Первый лендлорд огорченно вздохнул.
   Отвертеться невозможно. Надо признать свою ошибку. Он сильно недооценил
этот мир, а особенно охотников. Ему-то казалось,  что последний из  них умер
еще  пару десятилетий назад. Как бы не так! Эти хитрые твари просто-напросто
спрятались и продолжили войну, нанося удары исподтишка, в спину.
   Обманули,  провели  как  детеныша  диплодока.  Ну  ничего,  они  за это
заплатят. И очень дорого. Кстати, кое-кто из них за это уже заплатил.
   Первый лендлорд подумал,  что сейчас  ему  было бы  положено испытывать
чувство  злобного  удовлетворения. Ну  как же,  предвкушение страшной мести,
радость по поводу того, что враги погибнут.
   Покопавшись в памяти, он обнаружил, что уже как-то  сотни три лет назад
подобное чувство испытывал.
   Вот и отлично.
   В течение  следующих  пяти минут он  смаковал  это  чувство,  испытывая
удовольствие от того, что оно  такое могучее, чистое, незамутненное никакими
сомнениями. Удовлетворение. Злобное. Злорадное.
   Но пять  минут прошли.  И пора  было подумать  о  том,  как перехитрить
врагов.
   В  том, что уничтожить охотников  придется хитростью,  первый ничуть не
сомневался.  Только  так. Иначе  победа  ему обойдется  дорого.  Ох, дорого.
Охотники и в самом деле не сопливые пацаны,  которых можно передушить голыми
руками.
   Правда, трех из  них его  подчиненным удалось прикончить по-тихому. Вот
только  с другими  этот  номер  не  пройдет.  Они уже  насторожились.  Да  и
собираются в кучу. А в куче они сильнее, умнее, хитрее.
   "Разделить бы  их,  -- подумал первый лендлорд. --  Как-то  между собой
перессорить. Да нет, не получится. Хотя...  Попробовать стоит. Но не сейчас,
когда подвернется подходящий случай. А пока... неплохо было бы их задержать,
как-то отвлечь. Как?"
   Он осторожно опустил кубик на пол и покосился на второго лендлорда.
   Вот  кому хорошо и просто.  Конечно, он-то этого не  понимает, считает,
что  его несправедливо  обидели.  Так и должно быть. Так правильно. Рано ему
еще знать, что несет с собой право принимать решения.
   И все-таки что придумать?
   Первый  лендлорд  замер. С  ним происходило нечто необычное. И согласно
складу  своего  характера,  для  того  чтобы разобраться в  происходящем, он
попытался ответить на самый главный вопрос.
   Для чего все это нужно?
   Конечно, чтобы  превратить этот мир  в подобие того, из которого пришли
они, лендлорды, вывести детенышей, посадить еще одно дерево  и  уйти дальше,
чтобы проделать это еще раз,  и еще, и еще... Другими словами, он не желает,
чтобы род лендлордов вымер.  Конечно, когда-нибудь  это неизбежно  случится,
поскольку ничего вечного не бывает. Но только не сейчас. Уж он постарается.
   Хотя...
   Все было  именно в этом  -- хотя. Проверенный  метод помог,  и лендлорд
наконец-то  осознал,  что  же  с  ним  происходит.  Оказывается,  ему  вдруг
почудилось,  что  попытки  захватить  этот мир,  подавить  его  и переделать
бесполезны.
   Он  проделывал подобное уже  много  раз.  И каждый мир,  в  котором  он
появлялся, рано или поздно ему покорялся. Но этот... Кто  знает, может быть,
тут ему придется отступить с позором.
   Эта-то мысль и вызвала у лендлорда приступ тоски и отчаяния. Тоска была
сосущая,  безнадежная  и  очень  противная.  Отчаяние получилось по  первому
классу.  Глубокое,  тяжелое,  безысходное.  Лендлорд  не  стал  убирать  эти
ощущения,  а  позволил   себе  немного  ими   понаслаждаться.  За  всю  свою
многовековую жизнь  он  не  чувствовал ничего  похожего и теперь старался не
пропустить ни одного  оттенка, ни единого нюанса. Он должен был отложить эти
ощущения   в  свою  бездонную  память,   для  того  чтобы  в  нужный  момент
воспроизвести  и  испытать их  еще раз.  Вот  только сейчас на  это  не было
времени. Совсем не было.
   Все же, когда приступ закончился, лендлорд позволил себе  еще несколько
секунд посмаковать его последствия и лишь потом настроился на деловой лад.
   Прежде всего надо было прикинуть, что сотворить с охотниками.
   Первый  лендлорд было  задумался, но тут  у него  проявилось  еще  одно
последствие только что испытанных  отчаяния и тоски. Оформилось и проявилось
простой мыслью: "А что будет, если охотники и в самом деле победят?"
   Единственным способом  от нее избавиться было  дать  предельно  честный
ответ.
   "В таком  случае, -- подумал лендлорд, -- придется  уйти обратно  через
священное  дерево  в один из  покоренных миров,  отсидеться там, вернуться и
начать все сначала.  Делов-то! Дерево охотники уничтожить не догадаются. Вот
только, удирать не придется. С охотниками я справлюсь".
   Он был в этом уверен. Ему уже приходилось проделывать нечто подобное. И
не раз.
   "Для начала, -- подумал лендлорд, -- было бы хорошо их отвлечь, сбить с
панталыку".
   Он попытался прикинуть,  как это сделать, и в  скором времени придумал.
Теперь оставалось  лишь претворить  план в  жизнь.  А  для  этого  надо было
вывести второго лендлорда из формы подчинения.
   Первый   лендлорд  выпустил  из  себя  жемчужного  цвета  с  сиреневыми
разводами нить и коснулся ею своего подчиненного.

   Что все-таки  интересно, что это он такое поел? -- размышляла Лисандра.
-- Никак не могу определить. Очень странно".
   В  самом деле, кровь у барашка  имела  странный, горьковатый привкус. А
вампирша великолепно знала,  что вкус  крови чаще всего зависит от  питания.
Безусловно, на него  влияют  болезни, которым  люди, в отличие от  вампиров,
подвержены  просто катастрофически. На вкус крови влияет  даже эмоциональное
состояние человека.  Он меняется в  зависимости от погоды и времени года. Но
все-таки пища -- главное.
   Любой опытный  вампир  сумеет очень  точно определить  по  вкусу  крови
барашка, что именно  тот ел за  ужином,  какое  вино пил и даже какие  курил
сигареты.
   Людям,  понятное дело, это недоступно.  Для  них  кровь  является  лишь
кровью. Не более. Впрочем, что с них взять? Люди, они и есть люди.
   Лисандра отодвинулась от барашка и внимательно его осмотрела.
   Все   правильно.   Ранка   небольшая,   аккуратная,  почти  незаметная.
Проснувшись,  ее  подопечный наверняка ничего  не заметит А если  и заметит?
Может быть, немного испугается и несколько ночей предпочтет спать с закрытым
окном. Его полное право. Тем более что она появится вновь не ранее чем через
месяц --  полтора. К этому времени барашек успокоится и снова станет спать с
открытым окном.
   "Да здравствуют любители свежего воздуха,  -- подумала Лисандра. -- Без
них нам, вампирам, отыскивать пропитание было бы несколько труднее".
   Она вытерла  ладонью губы и  прошла  к  распахнутому окну. Принюхалась.
Запах крови перебивал большинство долетавших с улицы запахов.
   И  все-таки...  Недалеко  от  дома, в  котором она находилась, как  раз
проходил один из крысоловов, и Лисандра  явственно ощутила  запах скрипучих,
смазанных дегтем сапог и пряный аромат сухих полевых трав.
   "Трава-то  им зачем?  -- лениво  подумала  Лисандра. --  Крыс,  что-ли,
приманивать? Как же, побегут они на запах этого сена. Жди. Может, не крыс, а
детей? Слишком любопытных мальчишек и девчонок? Да, наверное, для этого".
   Она сладко потянулась.
   И вообще  это совершенно не ее дело. У  крысоловов своя охота, у нее --
своя.  Их  пути  не пересекаются.  Она не  охотится  на  крысоловов,  они не
подозревают о ее существовании. Разлю-ли малина.
   Лисандра почти с любовью посмотрела на барашка.
   А  ведь охламон и  не подозревает, что этой ночью  почти наверняка спас
чью-то жизнь. Нет, конечно,  существовало  еще несколько барашков, у которых
она регулярно подкармливалась. Вот только один из них, как оказалось, на эту
ночь  отправился куда-то в гости, другой занялся чтением толстенного тома и,
судя по всему,  не  собирался ложиться спать до утра, а третий  как  на грех
привел к себе уличную девку. Какой уж тут сон? Деньги плочены.
   Не будь  этого любителя  спать с  открытым окном,  Лисандре пришлось бы
устраивать настоящую охоту. Поскольку ночь крысоловов взрослым не опасна, уж
какого-нибудь  прохожего   она  запросто  могла   подстеречь.   А  выпить  у
бодрствующего человека  кровь так, чтобы он не заметил, кто  это сделал,  --
почти невозможно. Значит, пришлось бы этого человека убить.
   Чаще всего вампиры убивают именно поэтому. Стоит по городу пойти гулять
слуху, что поблизости завелся  вампир, -- и можно устраивать "большой пост".
Годика на  полтора. А "большой пост" штука сложная. В него надо уметь войти,
а также  уметь и выйти. И силы  рассчитать так, чтобы  через полтора года их
хватило хотя бы один раз поохотиться.
   Излишний  риск для того,  кому перевалило за три  сотни лет, совершенно
ненужный.
   А посему: да здравствуют открытые окна!
   Кстати, пора было отправлят