а "переписать" разум Монры в привокзальную "синявку".
   Ещё бы! - совершенно искренне кивнул Инглемаз. -  Я  лучше,  чем  он,
понимаю психологию различных личностей. Субъективное страдание, особенно
для Творца, в этом случае было бы очень велико, а вторая  производная  -
твоё  страдание,  и  того  больше.  На  тебя  нужно   же   было   как-то
воздействовать! К сожалению, я недооценил степень отчаяния Сварога, и не
думал,  что  он  решится  настолько  тесно   работать   с   тобой.   Это
свидетельствует  о  том,  что  я  практически  загнал  его  в  угол,   -
констатировал он.
   Уже нет! - ехидно заметил Лис. - Оказалось, что из угла имелся выход.
   Увы,  к  сожалению!  Но  ты  не  думай,  что  он  встретит   тебя   с
распростёртыми объятиями, если ты вернёшься к нему. Ты уже слишком много
знаешь для того, чтобы он оставил тебя ходить по Земле.
   Я так понимаю, - сказал Лис, - что ты в основном рассуждаешь  о  себе
самом и всех вокруг оцениваешь по своим критериям. Но дело не в этом,  я
и  не  собирался  особо  ходить  по  Земле,  как  ты   выражаешься.   Мы
договаривались, что я уйду в миры Творцов.
   Ха-ха,  -  хохотнул  Инглемаз,  кинув  в  рот  ещё  одну  ягодку,   -
договаривались! Ну-ну!
   Лис посмотрел на часы и встал:
   Ладно, привал окончен, пора в путь. Кстати, эта планета  хоть  как-то
называется?
   Я назвал её "Инь", - несколько самодовольно сказал Инглемаз.
   А планеты "Янь" в этой системе случайно нет? - усмехнулся Лис.
   Инглемаз не понял юмора, и  Лис  сообразил,  что  название  не  имеет
никакого отношения к  категориям  древнекитайской  философии.  Очевидно,
"Инь" являлось сокращением от имени самого Творца,  но  уточнять  он  не
стал. Инь так Инь.
   Они  снова  двинулись  по   следам.   Лиса   несколько   удивило   то
обстоятельство, что, если верить рассказу  Инглемаза  о  местонахождении
его Дворца, Терп и Монра шли в нужном направлении. Лис не стал  делиться
своими соображениями с пленником, но  подумал,  что  не  исключено,  что
кто-то из его друзей обладает некоторыми познаниями об этом мире. Скорее
всего, это мог быть Терп,  который  достаточно  много  путешествовал  по
мирам Творцов. Вдруг он  побывал  и  здесь?  Если  так,  то  Лису  стало
чуть-чуть спокойнее за людей, которых он пытался спасать.
   До леса оставалось метров триста, когда Лис  увидел  большие  круглые
следы. Его успокоило только то, что отпечатки ног Творцов  накладывались
сверху, значит, зверь прошёл тут раньше.
   Следы впечатляли: они имели диаметр более полуметра.  В  тех  местах,
где зверь  наступал  на  глинистые  участки,  глубина  следа  составляла
сантиметров  пятнадцать,  и  явно  просматривались  отпечатки   огромных
когтей. Лис машинально поправил лучемёт и зашагал быстрее.
   Посмотри вверх! - попросил Инглемаз, и Лис  увидел  высоко  над  ними
красноватое облачко. - Сейчас ты увидишь моё творение, про  которое  ты,
якобы, читал. Нам лучше уйти под защиту деревьев. Тебе хорошо в броне  и
с оружием, а мне не очень хочется видеть  их  вблизи.  Они  выстреливают
жалом на расстояние до пятнадцати метров.
   Несмотря на тревогу, в голосе Инглемаза чувствовалась явная  гордость
своим "достижением".
   Облачко стремительно  снижалось,  и  стало  ясно,  что  до  леса  они
добраться не  успеют.  Лис  уже  начал  различать  отдельных  каракатиц,
которых в стае было не менее двадцати штук.
   Бежим быстрее! - нервно крикнул Инглемаз. - Там под деревьями они  до
нас не доберутся!
   Не успеть, - ответил Лис, который хотел рассмотреть животных получше,
полагаясь на своё оружие. - Не волнуйся, пока я не заинтересован,  чтобы
тебя съели. Спрячься под ягодное дерево - хоть какое-то укрытие!
   Они отступили к растению покрупнее,  и  Инглемаз  забился  под  него,
стараясь спрятаться за этой очень условной защитой.
   Стреляй, чего ты ждёшь! - заорал, не выдерживая, Творец.
   Успею, - ответил Лис, - переводя включатель лучемёта в одно из боевых
положений и опуская на лицо щиток шлема.
   Хорошо присмотревшись, Лис увидел, что внешнее сходство  с  описанием
летающих  гидр  из  книги  было  весьма  относительным.  Монстры   имели
напоминающее дельфинье  туловище  длиной  примерно  метра  три-четыре  с
маслянисто блестящей кожей  и  просто  громадным  по  площади  хвостовым
плавником. Двигались они со скоростью не менее пятидесяти  километров  в
час. Их мощные хвосты молотили воздух, а  сзади  равномерно,  вырывались
струи водно-газовой смеси, напоминавшие струи пара. Щупальца  в  отличие
от чудищ Карсака свисали только с одной стороны впереди внизу  туловища,
а орган, выстреливающий жалами, торчал как раз над  пучком  щупальцев  и
был направлен вперёд и вниз.
   Когда  до  стаи,  снижавшейся  целенаправленным   плотным   порядком,
оставалось метров двести, Лис  решил,  что  смотреть  хватит,  и  открыл
огонь, установив лучемёт на непрерывную сжигающую мощность.
   Бах! Бах! Бах! Первые три каракатицы взорвались  огненными  клубками,
четыре самые ближайшие к ним, очевидно, получив  серьёзные  ожоги,  были
выведены из строя, сразу же потеряли скорость и заколыхались  в  воздухе
как вялые аэростаты. Их начало медленно сносить лёгким ветерком.
   Первые из  уцелевших  атакующих  метнул  жала,  представлявшие  собой
трубки из  твёрдой  ороговевшей  кожи  с  косым  срезом  на  концах,  но
промахнулись метров на пять.
   Водя лучом из стороны  в  сторону,  Лис  взорвал  ещё  десяток  живых
дирижаблей, после чего не получившие ранений твари  поняли  бесплодность
атаки и пустились наутёк. Однако Лис решил не давать  им  уйти  и  успел
добить всех.
   Видишь, - сказал  он,  продолжающему  прятаться  за  ягодным  деревом
Инглемазу, - не так уж это сложно.
   Естественно, - кивнул Инглемаз, выходя на открытое пространство, - ты
в броне и с оружием. Я же просил у тебя хотя бы доспехи! Кроме  того,  в
этот время года каракатиц тут немного. Они  собираются  в  крупные  стаи
сразу после прохода большой воды, а так в  основном  пережидают  жару  в
немногочисленных  пещерах.  Если  бы  ты  дал  мне  броню,  то  было  бы
спокойнее.
   Почему-то ты не подумал дать хотя бы броню Монре и  Терпу,  отправляя
их сюда, сволочь! - оборвал Лис. - Лучше рассуждай поменьше.
   Аккуратно прострелив  водородные  мешки,  используя  пистолет,  чтобы
легковоспламеняющийся газ не взорвался от энергетического  луча  и  тело
зверя  осталось  неповреждённым,  Лис  подошёл  осмотреть  одну  упавшую
каракатицу.
   У монстра было четыре глаза, и располагались они на равном расстоянии
вокруг пучка щупальцев, давая,  таким  образом,  круговой  обзор  нижней
полусферы поля зрения. Каждое из щупальцев в пучке было полым и имело на
конце острый роговой наконечник. Это наводило  на  мысль,  что  в  одном
схожесть с вымышленным монстром Карсака  была  полной:  судя  по  всему,
каракатица тоже убивала жертву ядовитым уколом, после  чего  впрыскивала
разжижающий ткани сок, а  затем  сосала  питательную  смесь,  в  которую
превращалось тело жертвы. Инглемаз подтвердил это предположение, сказав,
что у каракатицы именно внешнее пищеварение, и  Лис  вспомнил,  что  это
соответствует идее французского  писателя.  Покачав  головой,  он  снова
пошёл по следам друзей, моля бога, что бы им каракатицы не встречались.
   Заросли  становились  всё  гуще,  и  здесь  стали  попадаться   очень
любопытные растения,  похожие  на  связки  воздушных  шаров,  росших  на
напоминающем высокий пень основании.  Примерно  на  высоте  метра  ствол
начинал  часто  ветвиться  на  мелкие  отростки,   каждый   из   которых
заканчивался  чашелистиком,  поддерживающим   почти   идеально   круглый
тонкостенный пузырь диаметром в среднем сантиметров тридцать. На  каждом
стволе росли десятки таких пузырей разного оттенка.  Растение  выглядело
красиво, связки пузырей рвались вверх, раскачиваясь на лёгком ветерке  -
они были явно легче воздуха. Ради интереса Лис срезал один такой плод  и
получил подтверждение своей догадки.
   Он отпустил "воздушный шарик", и тот взмыл  ввысь,  быстро  удаляясь.
Некоторое время Лис следил за его полётом и обратил  внимание,  что  чем
выше, тем ветер явно сильнее. Он спросил об этом Инглемаза.
   Примерно на двухстах  метрах  вообще  начинается  сильный  устойчивый
воздушный поток, - ответил Творец. - Именно такие потоки приносят дожди,
без которых тут всё пересохло бы.
   На самой опушке леса Лиса ждал ещё один сюрприз. Рассматривая  следы,
он увидел множество отпечатков,  очень  напоминающих  лошадиные  копыта.
Единственное отличие  состояло  в  том,  что  след  имел  второй  палец,
отставленный назад, из-за чего казалось, что оттиснулось  два  копыта  -
большое  и  маленькое.  "Если  это  лошади,  то  их   следует   называть
парнокопытными", - подумал Лис. По количеству следов, животных  было  не
меньше дюжины.
   Он поинтересовался у Инглемаза, что это за звери. Творец посмотрел на
следы  и  сказал,  что  это,  видимо,  гибрид  верблюда  и  лошади.  Они
получились несколько уродливыми, и он бросил их совершенствование.
   Наверное, не вымерли, и даже расплодились, - пожал плечами Инглемаз.
   Опасны для человека?
   Инглемаз ответил, что нет, напротив, животное, насколько  он  помнил,
отличалось достаточно  спокойным  и  кротким  нравом,  являлось,  как  и
прототипы, травоядным, и вполне годилось бы  для  перевозки  грузов.  Но
если на него напасть,  легко  могло  убить  противника,  лягнув  длинной
сильной ногой.
   Наконец,  они  добрались  до  леса.  Невообразимое   смешение   пород
удивляло. Вместе с дубами и соснами, о которых упоминал Инглемаз, в этом
лесу росли пальмы, лианы и бамбук.  Почву  здесь,  несмотря  на  большое
количество опавшей листвы,  покрывала  высокая  трава.  Довольно  густые
заросли кустарников, среди которых  Лис  сразу  узнал  орешник,  мирт  и
азалию, делали движение через чащу достаточно сложным,  но  одновременно
по сломанным веткам позволяли легко угадывать, где прошли Монра и  Терп.
Прорубая дорогу там, где было необходимо, большим ножом, прихваченным  в
Арсенале Сварога, Лис двинулся в глубь леса.
   Здесь, несмотря на жару, было достаточно влажно, как если  бы  густые
заросли хранили ещё вполне  свежее  воспоминание  о  прошумевшем  ливне.
Инглемаз  подтвердил  эти  предположения,  сказав,   что   потоки   воды
низвергаются с небес достаточно часто. Особенно  они  вероятны  к  концу
дня: дожди идут почти каждый вечер.
   Пахло испарениями земли и гниющей листвой. Хотя своды деревьев давали
хорошую тень, из-за высокой влажности здесь было ничуть не легче, чем на
равнине.
   Неожиданно метров через триста они вышли на довольно  широкую  тропу.
Среди множества следов, которые здесь легко просматривались,  Лис  снова
увидел следы  "лошадиных"  копыт,  совсем  свежие,  шедшие  поверх  всех
остальных, в том числе, и его друзей, там, где они тоже вышли на  тропу.
Его насторожило, что "лошади" рысили в ту же сторону, куда  направлялись
Монра и Терп. Лис ускорил шаг.
   Тропа уводила в глубь леса. Метров  через  четыреста  следы  Терпа  и
Монры вдруг сворачивали в чащу, причём характер движения показывал,  что
они побежали.
   Лис  остановился  и  внимательно   осмотрел   отпечатки.   Здесь   же
остановились и "лошади" и появились новые следы:  в  местах,  где  почва
была свободна от травы, отчётливо просматривались отпечатки  ног,  самый
крупный из которых соответствовал не боле чем тридцать девятому  размеру
обуви. Это подтвердило  уже  мелькнувшее  опасение,  что  вслед  за  его
друзьями двигается не стадо животных,  а  отряд  всадников.  Спешившиеся
люди, явно кинулись вслед за Творцами. Тропа  вокруг  была  основательно
утоптана на довольно большом протяжении в обе стороны.
   Лис прошёл метров двадцать вдоль зарослей и увидел место, где  группа
людей вновь вышла из леса на тропу. Они  явно  тащили  какую-то  тяжёлую
ношу. Ему не составило труда проследить место, где груз был навьючен  на
"лошадей".
   Для очистки совести Лис углубился в заросли  и  метров  через  двести
обнаружил, что следы обрываются. Поломанные  кусты  свидетельствовали  о
борьбе, которая, судя по всему, была не долгой. Во время всей  процедуры
чтения следов Инглемаз волей-неволей следовал на "поводке"  за  Лисом  и
чертыхался, продираясь сквозь кусты. Лис вернулся на тропу и  задумался,
присев на ствол упавшего дерева. Следы копыт уходили по тропе  дальше  в
глубину леса.
   Что это может быть за племя? - спросил он Инглемаза.
   Творец пожал плечами:
   Я был здесь последний раз, дай бог  памяти,  когда  на  Земле  Цезарь
трахал Клеопатру, что ты от меня хочешь?  Кстати,  когда  я  попал  сюда
впервые, тут кое-какие людишки уже были, но потом я  приводил  несколько
племён из Конго и Австралии. Но что произошло за две тысячи лет - откуда
мне знать?
   Они хоть не каннибалы? - Лис недобро посмотрел на Инглемаза.
   Хм, они все каннибалы. Не  знаю,  в  общем-то,  двуногих  здесь  было
немного, так что, возможно, они и перестали этим заниматься.  Тут  есть,
что жрать, если их самих не сожрали.  -  Он  засмеялся,  явно  довольный
каламбуром.
   Судя по тому, что Монра и Терп сразу же натолкнулись на конный отряд,
людей здесь не так уж  мало,  или  им  просто  не  повезло.  Ты  не  мог
притащить сюда какие-то более цивилизованные народы, если, как я понимаю
хотел тут обосноваться?
   А зачем мне были нужны цивилизованные? - криво усмехнулся Инглемаз. -
У  меня,   признаться,   имелась   задумка   собрать   здесь   понемногу
представителей  разных  рас  и  посмотреть,  как  они  друг   с   другом
разберутся: этакая модель Земли в уменьшенном варианте.  Кроме  того,  я
хотел подкинуть ещё  побольше  разных  монстров,  но  не  располагал,  к
сожалению, достаточными ресурсами для этого: кое-что мне удалось, но  ты
ведь, наверное, знаешь, что нужное оборудование, в общем-то, в дефиците.
Однако потом я понял, что  только  зря  теряю  время,  на  самой  Земле,
особенно с учётом, что она находится в "большой" вселенной,  интереснее,
можно  обойтись  меньшими  затратами,  а  эксперимент  получается   куда
масштабнее. Временем же мы не ограничены.
   Ну да, - кивнул Лис, - пара флаконов  какой-нибудь  дряни  нескольким
недоучившимся полу интеллигентам в России  или  Германии,  "мы  наш,  мы
новый мир построим" или "хайль, Гитлер"! Так, что ли?
   Инглемаз самодовольно захохотал:
   Этот слюнтяй тебе рассказывал? Но ведь построили, согласись! Если  бы
он мне не помешал, я действительно переделал бы мир Земли.
   Да что они построили? Только обосрали то,  что  до  них  по  крупицам
создавали несколько сот  лет  и  растлили  идеологию  масс,  особенно  в
России.
   Значит, плохо создавали, если так легко удалось сломать! Тебе вряд ли
понять мои идеи, но вот ты скажи, неужели тебе нравится устройство жизни
на Земле в целом? Эти расы, народы, государства,  религии,  которые  всё
время готовы вцепиться друг другу в глотки, бесконечные войны?
   А ты, значит, пацифист, который решил положить конец распрям?  -  Лис
саркастически усмехнулся.
   Инглемаз махнул рукой:
   Наш спор не имеет смысла. Я уже вижу твой подход и не собираюсь  тебе
что-то доказывать.
   Да я, в общем-то, и не прошу меня в чём-то  убеждать.  Я  тебе  задаю
вопросы только  потому,  что  мне  просто  хочется  понять,  что  движет
личностями, которые считают, что они - центр мира?
   Любая личность - центр мира! - утвердительно сказал Инглемаз. -  Если
эта личность так не думает, то она - ванвир.
   Но, следуя такой логике,  остаётся  признать,  что  тогда  необходимо
уважать каждую личность.
   Вот! - Инглемаз наставительно поднял указательный палец. - Вот  такое
у тебя извращённое понятие. Ты слушаешь - и  не  слышишь,  и  не  можешь
понять! Ты сейчас скажешь, что,  мол,  каждая  личность  -  это  большая
ценность и так далее. Это, возможно,  готов  признать,  имеет  некоторое
место в обществах, вроде земного:  уровень  технологий  довольно  низок,
продолжительность жизни мала и масса  народа,  как  таковая,  в  сильной
степени зависит от каждого отдельного индивидуума, поэтому  присутствует
установка, что надо поощрять друг друга, чтобы вместе  жилось  лучше.  И
это, конечно, объективный закон до поры, до времени. Но заметь тенденцию
очень многих как можно чаще  этот  закон  нарушать.  Значит,  он  кем-то
задан, как временная мера. Я же говорю о более высокой стадии  развития,
о нашем обществе, обществе Творцов. Центр мира  -  только  ты  сам,  это
заключительный  этап  эволюции  нашего  сознания,  и  поэтому  мы  живём
порознь.  Те,  кто  этого  не  осознал,  вымерли   или   вымирают,   как
доисторические  животные.  Они  проявляют  своеобразные  психологические
атавизмы, пытаясь оказывать  кому-то  помощь  или  хвататься  за  чью-то
таковую, не понимая, что личность, если она личность, должна действовать
только сама по себе и, не завися ни от кого, ни на кого и не полагаться.
Я всегда так и действовал...
   Это как? - Лис приподнял бровь. - Когда тебе надо, скажем,  втереться
к кому-то  в  доверие,  как,  например,  в  своё  время  к  Сварогу,  ты
втираешься, а потом - предаёшь? То есть, в двух словах, делаешь  всегда,
как тебе удобно и выгодно без каких-либо моральных ограничений?  Неужели
ты считаешь, что ты открыл какую-то  новую  философию,  исповедуя  такой
подход? Что это - высшая стадия развития сознания?  У  нас,  ванвиров  с
Земли, ублюдков с подобной философией, к сожалению, очень даже много. Ты
хочешь сказать, что мы уже поднялись до таких "высот" развития?
   Инглемаз с сожалением покачал головой:
   У вас это отдельные, и кстати, не такие уж редкие  проблески  будущей
линии поведения каждого. Но до такого массового уровня  вашему  обществу
ещё идти и идти...
   Слава богу! - вставил Лис.
   Инглемаз криво усмехнулся, но никак  не  прореагировал  на  замечание
Лиса.
   На  вашем  уровне  развития,  -  продолжал  он,  -  взаимозависимость
отдельных  индивидуумов  настолько  высока,  что  подобные   настроения,
естественно, воспринимаются  отрицательно  обществом  в  целом,  и  они,
действительно, являются для него в данный момент вредными.  Всё  дело  в
том, повторяю, что индивидуумы, о которых мы говорим, ещё не могут  быть
по-настоящему  независимыми  от   общества,   другое   дело   -   хозяин
собственного мира...
   Ну, вот и хозяйничал бы  здесь,  в  этом  Недоделанном  мире,  -  Лис
показал рукой вокруг,  -  доделывал  бы  его.  Что  же  не  обустраивал?
Зависимость от чего тебе помещала? Ага, ведь у тебя, как ты сам  говорил
только что, не было нужного оборудования, значит, не так уж ты автономен
и независим, центр мира!
   Лис внимательно смотрел на Инглемаза.  Наверняка,  если  бы  подобное
было сказано тому, например, неким ванвиром Богданом,  сидящим  с  почти
перебитой рукой под нацеленным на него  лучемётом,  возмущению  и  гневу
"центра мира" не было бы предела. Сейчас Инглемаз  хорошо  скрывал  свои
чувства.  Он  только  снова  усмехнулся,  хотя  злость  слабым  отсветом
поблёскивала в глубине светлых скандинавских глаз:
   Я же говорю, что ты не можешь этого понять.
   Я очень хорошо тебя понимаю. Ты воображаешь себя сверхчеловеком:  это
же так здорово и удобно, считать себя  пупом  Земли,  а  всех  остальных
ублюдками. Но, повторяю: для  Земли  это  не  новость,  были  уже  такие
"философы". Они, правда, в основном объявляли "центром мира" свою  нацию
или идеологию, а второсортными другие народы, расы, или образ жизни,  но
это практически одно и тоже. Их было много всю жизнь. Это толкало  таких
типов  на  создание   сначала   религий,   которые   призывали   убивать
"неверных"",  потом  партий,  расправлявшихся   с   инакомыслящими   или
"неполноценными" народами. Да, ты же сам и  прикладывал  к  этому  руки,
насколько я знаю. Хочешь, я скажу  своё  мнение  о  тебе?  Какой  ты,  в
задницу, сверхчеловек, чёрт побери? Только живёшь  неограниченно  долго,
да генетических дефектов у тебя вро