чувствительность.
   Ингвар Янович двинулся вслед за Богданом и встал  в  дверном  проеме.
Богдан медленно открыл дверцу шкафа, пытаясь вспомнить,  что  там  может
лежать такого, чем он мог бы воспользоваться.
   Как только он открыл шкаф, взгляд его  сразу  же  упал  на  небольшой
аэрозольный баллончик с дихлофосом.
   Пошевеливайся! - крикнул латыш, помахивая пистолетом.
   Делая вид, хотя это было и нетрудно, что он кривится от боли,  Богдан
полез в шкаф. Пользуясь тем, что с места, где он  сейчас  стоял,  Ингвар
Янович не мог видеть его рук выше локтя, Богдан быстро сунул баллончик в
рукав своей джинсовой куртки. Кисть он держал  скрюченной  после  удара,
так что ему не составляло труда придерживать  баллончик  в  рукаве  так,
чтобы он не выпадал.
   Взяв со второй полки полукруг, Богдан также медленно пошёл в комнату.
Ингвар Янович приказал ему положить полукруг на пол на полпути к столику
и снова сесть в кресло.
   Не спуская глаз с Богдана, латыш  взял  свой  портфель,  одной  рукой
вытащил из него точно такой же полукруг, который  и  опустил  на  пол  в
нескольких сантиметрах от первого.  Богдан  увидел,  как  оба  полукруга
рванулись друг к другу,  как  железо  и  магнит,  и  слепились  с  сухим
щелчком, образовав полный круг.
   Ингвар Янович потряс руками над  головой,  первый  раз  отведя  ствол
пистолета от Богдана.
   Наконец-то! - вскричал он. - Если бы ты  только  знал,  как  долго  я
искал его в этом чертовом мире! И ты, грязная кукла, решил  водить  меня
за нос, когда выход уже почти у меня в руках!? Нет, я всё-таки не просто
убью тебя, я заставлю тебя мучаться, ублюдок! О  боги,  как  я  заставлю
тебя мучаться! - Он снова потряс кулаком свободной руки над головой.
   Надо решаться, подумал Богдан, осторожно выдвигая баллончик из рукава
и делая вид,  что  левой  рукой  продолжает  массировать  травмированную
правую. Одновременно он с отчаянием загнанного в  угол  прикидывал,  как
лучше прыгнуть на Ингвара Яновича.
   До точки, где стоял  латыш,  было  примерно  два  метра.  Богдан  был
уверен, что если бы не поврежденная рука, он сумел бы прыгнуть и свалить
Ингвара Яновича до того, как тот успеет вскинуть свой странный пистолет.
Но рука мешала  действовать  быстро,  а  для  того,  чтобы  использовать
аэрозольный баллончик, латыш стоял пока слишком далеко.
   "Не успеть", - подумал Богдан, - "но надо решаться!"
   И  он  уже  почти  был  готов  прыгнуть,   попытавшись   одновременно
воспользоваться дихлофосом, и наверняка бы не успел, но его спас случай.
   В коридоре неожиданно зазвонил телефон.  Ингвар  Янович  вздрогнул  и
резко повернулся к двери, непроизвольно шагнув ближе к  Богдану.  Второй
звонок телефона ещё не успел прозвенеть, всё произошло очень быстро.
   Кого ты... - начал латыш, тыча пистолетом в сторону входной  двери  и
на секунду отвернувшись от Богдана.
   В тот же миг баллончик уже оказался в левой руке Богдана.
   Позже, уже спокойно размышляя над своим везением, Богдан подумал, что
Ингвар Янович, видимо, решил, что позвонили в звонок на  входной  двери.
...ждё...? - продолжил латыш, вновь поворачиваясь к Богдану.
   Почти в этот же момент прозвучал второй  звонок  телефона,  но  конец
фразы гостя уже захлебнулся в тугой струе  едкого  аэрозоля,  ударившего
ему в лицо. От неожиданности латыш вскинул руки к глазам. Богдан прыгнул
вперёд, что было сил, врезаясь в Ингвара Яновича левым плечом.
   Удар  получился  даже  слишком  сильным:  Ингвар  Янович  стоял   без
достаточной опоры, кроме того, он не видел момент броска и не был  готов
к нему.
   Богдан покатился по  ковру,  кашляя  от  аэрозоля,  который  он  тоже
вдохнул из образовавшегося облака, а Ингвар  Янович  опрокинулся  назад,
пробил затылком стеклянную дверцу в серванте и, круша стеклянные  полки,
фужеры и чашки, свалился на пол. Пистолет отлетел в сторону.
   Превозмогая боль в повреждённой правой руке, Богдан вскочил и схватил
оружие. Однако это было уже лишнее в  данный  момент,  поскольку  Ингвар
Янович лежал без движения. Из нескольких довольно  глубоких  порезов  на
лице и голове у него текла кровь.
   Телефон продолжал звонить, потом перестал.
   Тяжело дыша и  отплевываясь  от  дихлофоса,  Богдан  принёс  с  кухни
длинный кусок прочной бельевой веревки. Он связал Ингвару Яновичу руки и
ноги и посадив его у разбитого шкафа.
   Затем только он  проверил  пульс.  Пульс  был.  Богдан  посмотрел  на
подтёки крови на голове Ингвара Яновича.
   Ладно, - сказал он вслух, потирая плечо, - не подохнешь.
   Богдан открыл дверь на балкон, чтобы проветрить  комнату,  подошёл  к
журнальному столику, налил себе коньяка и залпом выпил. Затем  он  снова
сходил и принес из  кухни  коробку,  где  держал  йод,  бинты  и  всякие
аптечные мелочи.
   Когда он начал перевязывать Ингвара Яновича, тот застонал.
   Что, больно? - участливо спросил Богдан, но латыш, если гость Богдана
являлся латышом, в чём Богдан уже сильно сомневался,  ещё  не  пришёл  в
себя, чтобы что-то отвечать.
   Закончив перевязку и, наложив на более мелкие порезы пластырь, Богдан
обыскал Ингвара Яновича и осмотрел его портфель. В портфеле  и  карманах
гостя обнаружилось почти тридцать тысяч денег  советскими  рублями,  три
тысячи  двести  долларов  США,  несколько  паспортов,  причем   не   все
советские, всякие довольно обычные мелочи и  несколько  весьма  странных
предметов: две  плоские  коробочки  размером  с  пачку  сигарет,  только
тоньше, фонарик толщиной с карандаш, но очень  мощный  -  такого  Богдан
никогда не видел и пять сплюснутых по оси цилиндриков. После  некоторого
раздумья Богдан понял, что цилиндрики вставляются в  рукоятку  пистолета
и, по-видимому, представляют собой запасные обоймы. Он сунул  цилиндрики
в карман.
   Богдан осмотрел пистолет. При внимательном взгляде это был,  конечно,
не пистолет. Он был гораздо легче обычного пистолета, не имелось никаких
затворов,  предохранителей  и  тому  подобных  атрибутов  огнестрельного
оружия. Ручка была более круглой, чем у привычного пистолета. Было нечто
похожее на  прицел,  переключатель,  который  вращал  Ингвар  Янович,  и
маленький глазок на тыльной стороне ручки, обращенный к тому, кто держал
пистолет в руке. У переключателя было  несколько  положений,  отмеченных
цветными точками.
   Настало время для объяснений, - сказал Богдан сам себе.
   Он снова подошёл к столу, взял бокал  с  коньяком  и,  зажав  Ингвару
Яновичу  нос,  попытался  влить,  сколько  можно,  тому  в  рот.   Гость
закашлялся и начал приходить в себя.
   Богдан вышел в коридор и, расстегнув рубашку, осмотрел у зеркала своё
плечо. Там расплывался здоровенный синяк.
   Он вернулся в комнату, глотнул ещё немного коньяка прямо из горлышка,
взял стул и сел напротив Ингвара  Яновича,  который  уже  смотрел  перед
собой мутным взглядом, кашляя от едких паров, которыми воняло в комнате.
   Повертев в руке  странный  пистолет,  Богдан  посмотрел  на  гостя  и
сказал:
   Хорошая штука, но, как видишь, можно и без неё.
   К нему уже возвращалось обычное чувство юмора, хотя колени дрожали.
   Стараясь казаться как можно более спокойным, Богдан сказал, покачивая
стволом пистолета в такт своим словам.
   Сейчас, уважаемый, я поступлю  с  тобой  так  же,  как  ты  собирался
поступить со мной. Если ты не захочешь рассказать мне всё, как  есть,  я
начну  стрелять  в  тебя  так  же,  как  ты  стрелял  в  меня.  Нравится
перспектива?
   Ингвар Янович что-то промычал себе под нос.
   Плохо слышу, - сказал Богдан. - Будьте любезны, погромче.
   Он встал напротив латыша, поигрывая оружием.
   Сволочь, - прохрипел Ингвар Янович, - поганый ванвир.
   Я уже в который раз слышу это слово, - сказал Богдан, косо  глядя  на
сидящего на полу человека. - Очень интересно, с него и  начнём.  Это  на
каком языке? Неужели на латышском? Ну, так что, что же значит  "ванвир",
Ингвар Янович?
   Богдан стал  прохаживаться  по  комнате,  наступая  рядом  с  диском,
который так и лежал на полу. Ингвар Янович вдруг зло усмехнулся:
   Что значит "ванвир"? Что значит "ванвир",  грязный  ты,  ничтожный...
Стой!!! - вдруг дико заорал он.
   Возможно, Ингвар Янович и  объяснил  бы  Богдану,  что  означает  это
слово, но произошло так, что Богдан узнал об этом гораздо позже.
   Шагая  по  комнате,  он  слегка  двинул  диск   ботинком.   Диск   не
пошевелился, хотя Богдан по имевшемуся опыту  полагал,  что  целый  диск
весит всего в два раза больше,  чем  одна  половинка.  Богдан  удивленно
поднял брови и, продолжая слушать слова Ингвара Яновича,  сам  не  зная,
зачем, встал на диск.
   Он сделал это просто так, не думая особо ни  о  чем.  Именно  в  этот
момент Ингвар Янович прервал свою тираду насчет значения слова  "ванвир"
и закричал, однако крик сразу же оборвался.
   Ингвара Яновича уже не было рядом с Богданом. Вообще  рядом  не  было
ничего знакомого - Богдан просто уже не находился в своей квартире.
   Богдан, как был с пистолетом в руке, очутился в совершенно незнакомом
месте.  Он  стоял  на  открытой  площадке  диаметром  метров  пятьдесят,
окруженной парапетом. Над ним  мягко  светилось  бледно-желтое  небо,  а
далеко через каменные перила был виден тонущий  в  такой  же  желтоватой
дымке горизонт.
   Богдан подошёл к парапету, перегнулся, чтобы заглянуть через  край  и
чуть не вскрикнул: у него перехватило дыхание.
   Площадка, на которой он оказался, венчала  огромную  башню,  которая,
как многоступенчатая пирамида, поднималась метров на  триста  -  Богдану
было трудно оценить высоту с непривычки.
   Пирамида переходила в другие  башни  и  пирамиды,  хотя  и  не  такие
высокие,  между   ними   местами   были   соединения,   местами   лежала
растительность самых разных расцветок, блестели озера и каналы  или  это
были реки, многие из которых бежали к горизонту и пропадали  в  туманных
далях.
   Богдан оглядел площадку, на которой очутился. Материал,  из  которого
она  была  построена,  и  по  внешнему  виду,  и  на  ощупь  походил  на
шлифованный камень, но нигде не было видно ни одного шва - казалось, что
вся  площадка  вместе  с  парапетом   просто   отлита   из   субстанции,
напоминающей камень.
   На  расстоянии  примерно  метра  от   парапета   по   полу   площадки
располагались уже знакомые Богдану  половинки  кругов.  Только  в  одном
месте, именно там, где он появился, лежал целый круг. Еще один круг,  но
совершенно другой, как бы сделанный из  ртути,  блестящий,  находился  в
самом центре площадки.
   Богдан осмотрел полукруги. Рисунки и узоры  на  них  были  совершенно
разными, но все  составляли  половинку  какого-либо  изображения.  Кроме
того, Богдан обнаружил, что все  полукруги  прочно  закреплены  на  полу
площадки. Исключение составлял только круг, на который его перебросило -
он неожиданно легко разделился на половинки, одна из  которых,  впрочем,
осталась прочно закреплённой на полу площадки.
   Богдан решил пока не экспериментировать с неизвестными устройствами и
отложил в сторону отделившийся полукруг. Сейчас  надо  было  постараться
понять, если это возможно, где он находится. Всё ещё морщась от  боли  в
плече, он снова перегнулся через парапет.
   Его поразило то, на что сначала он не обратил внимания: кругом царила
тишина, нарушаемая только лёгким свистом ветра. Нигде, насколько хватало
взгляда, не было видно никакого движения. В мире, где  очутился  Богдан,
царило безмолвие и полный покой. Во всяком случае, в данной части  этого
мира.
 
ГЛАВА 3 
 
   Глядя в туманные желтоватые дали, Богдан вдруг усмехнулся. Он  поймал
себя на мысли, что не сходит  с  ума  от  неожиданного  перемещения,  не
испытывает панического  страха,  а  воспринимает  все  произошедшее  как
необычайное приключение,  отрывающее  его  от  устоявшегося  и  довольно
скучного уклада жизни. "А на  работу  я  завтра  не  выйду",  -  подумал
Богдан, криво усмехаясь. - "Какая уважительная причина для прогула".  Он
хихикнул.
   Возможно, что кто-либо другой на его  месте  мог  испытать  в  данной
ситуации нечто вроде шока, но он сам  ничего  подобного  не  чувствовал.
Вероятно, множество фантастических  романов,  которыми  он  зачитывался,
начиная с начальных классов  школы,  подсознательно  подготовило  его  к
такому случаю. А, возможно, то, что он  планировал  страшное  по  меркам
советской идеологии деяние: побег  на  Запад,  в  принципе  сделало  его
готовым к смене места жительства.
   Кроме того, как человек, изучавший физику и математику  в  институте,
он  был  в  общем  знаком  с   концепцией   существования   параллельных
пространств. Возможно, это тоже помогло  ему  быстро  придти  в  себя  и
начать достаточно спокойно думать, что же делать дальше.
   Необходимо было как-то оценить ситуацию. Ясно, что он оказался не  на
Земле - там не  могло  быть  ничего  подобного.  Если  круг  служил  для
переноса через пространство, в котором находилась Земля,  то  место  это
согласно  широко  распространенной  фантастической  идее   телепортации,
нуль-перехода  и  т.п.  могло  находиться  как  угодно  далеко  в  нашей
галактике и даже за её пределами,  хоть  за  миллионы  световых  лет  от
Солнечной системы.
   Мысль о том, что это могла быть одна из  планет,  вращавшихся  вокруг
Солнца, Богдан отбросил, так как согласно современным научным данным там
нигде не могло быть пригодной для дыхания атмосферы и вполне  комфортной
температуры - градуса 22-23 по Цельсию, как оценил Богдан.
   Если же это - параллельное пространство, то  теоретически,  насколько
он это представлял, могло статься, что он вообще и не покидал  Землю,  а
находиться просто как  бы  на  другой  плоскости  многомерного  фазового
пространства. Хотя в данном случае, это означало  примерно  то  же,  что
попасть, скажем, в район туманности Андромеды.
   Богдан  присел  на  корточки,  чтобы  осмотреть  два  лежащих   рядом
полукруга, но колени всё ещё ощутимо подрагивали  после  всех  передряг,
свалившихся на него, и он просто уселся на пол.
   Полукруги лежали сейчас на расстоянии сантиметров  тридцати  друг  от
друга. Богдан  вспомнил,  как  человек,  назвавшийся  Ингваром  Яновичем
положил их, чтобы они соединились. Он хотел попробовать  повторить  это,
но решил пока воздержаться: вполне  возможно,  что  они  срабатывают  на
соединение, когда надо перебросить какую-то массу, а потом  связь  между
ними пропадает, пока их не разведут и не соединят вновь.
   Богдану пришла на ум аналогия с винтовочным затвором,  который  после
выстрела необходимо  передернуть,  чтобы  оружие  было  вновь  готово  к
стрельбе. Можно ли развести полукруги, не  совершая  пересылку  какой-то
массы, Богдан, естественно, мог только  догадываться.  Вполне  возможно,
что полукруги имели только разовое действие  и  срабатывают  всего  один
раз, а потом требуется что-то вроде подзарядки.
   Богдан подумал немного и затем осторожно начал пододвигать  свободный
полукруг к закреплённому.  И  тут  он  заметил,  что  рисунок  в  центре
полукруга изменился: вместо полного изображения гранёного  цилиндра  там
сейчас находилось изображение тоже  какого-то  полукруга  или  половинки
шара, покрытого узорным рисунком.
   Богдан был уверен, один полукруг точно из его земной квартиры -  ведь
только там, где он появился на площадке, круг  был  полным,  и,  значит,
логично предположить,  что  одна  половинка  была  перенесена  вместе  с
Богданом. Но сейчас рисунок на этой половинке был другой.
   Богдан посмотрел на неподвижный полукруг и увидел, что там тоже  была
изображена половинка кружка, покрытого узорами, хотя он, конечно, не мог
сказать, что там имелось до того, как произошел перенос. Что-то в  узоре
на половинках маленького круга показалось ему  знакомым.  Он  решительно
сдвинул полукруги.
   Когда расстояние между ними стало около трех  сантиметров,  подвижный
полукруг резко дернулся к неподвижному, и они соединились с уже знакомым
Богдану сухим щелчком: затвор щёлкнул.
   Посмотрев на изображение маленького кружка в  центре  образовавшегося
большого, он понял, что же показалось ему  таким  знакомым  в  узорчатых
линиях: это было стилизованное изображение континентов на Земном шаре.
   Богдан наскоро прошёлся по площадке и посмотрел,  что  изображено  на
ближайших полукругах, вделанных в пол. Половинки изображений были самыми
разными, кое-где были куски текста, написанного незнакомым алфавитом,  в
котором странным образом чудилось, тем не  менее,  что-то  знакомое.  Из
первых примерно двадцати осмотренных  полукругов  изображение  половинки
Земного шара попалось ещё на одном. Богдан остановился и сосчитал  число
полукругов, лежавших по окружности площадки. Он насчитал семьдесят два.
   Богдан  начал  догадываться,  что  круг   являлся   переходом   между
определёнными точками то ли пространства, то ли параллельных пространств
- пока это было  неизвестно.  Меняющееся  изображение  показывало,  куда
будет произведён следующий перенос. Не нужно было быть очень догадливым,
чтобы  понять,  что  для  осуществления  переноса  необходимы  были  две
половинки  круга,  которые,   соединяясь,   активизировали   возможность
перехода.
   Богдан вернулся к полному кругу и снова сел рядом.
   Получалось, что изображение Земного шара говорило, что это была дверь
домой, и, по-видимому, именно к тому полукругу, который  остался  в  его
квартире. Значит, один шаг - и он снова на Земле?
   Но что он будет делать, если сейчас окажется у себя в  квартире?  Там
его ждал связанный Ингвар Янович и необходимость что-то решать с ним.  О
том, чтобы просто выкинуть его на  улицу  не  могло  быть  и  речи:  это
означало  отпустить  на  свободу  смертельного  врага  и  потом  ходить,
оглядываясь.
   Убить? Но этого Богдан тоже себе не мог представить, хотя  гость  сам
угрожал лишить жизни его.  Даже  если  он  и  убьёт  псевдо-латыша  этим
странным оружием, то куда девать  труп?  Резать  на  части  в  ванной  -
Богдана передернуло от одной мысли об этом. А если кто-то  заметит,  как
он вытаскивает труп из дома,  то  что  он  сможет  объяснить?  Тут  одна
последовательность  событий:  милиция,  следствие,  а   там   и   тюрьма
виднеется. Кроме того, он  в  принципе  не  был  хладнокровным  убийцей.
Состояние аффекта прошло, и ему трудно было представить, что он  возьмёт
и убьёт связанного человека.
   Богдан взглянул на часы. Он не  засёк  момент  переноса,  но  по  его
прикидке прошло примерно  уже  около  часа,  как  он  оказался  на  этой
площадке. Что если Ингвар Янович уже выпутался из  верёвок  и  ждёт,  не
дождётся появления Богдана, чтобы трахнуть его по голове и теперь уже не
упустить своего шанса?
   Богдан подошёл к парапету. Похоже,  время  суток  здесь  близилось  к
вечеру, потому что жёлтое небо начало тускнеть и  темнее.  Богдан  потёр
подбородок.
   Вернуться и сообщить о находке? Но тогда уж  точно  подключится  КГБ,
всё засекретят, чтобы  проклятые  американцы  не  узнали.  Его,  Богдана
Домрачева и близко к этому не подпустят, кто он такой?  А,  возможно,  и
ликвидируют:  ходили  слухи,  что  КГБ,  как,  впрочем,  и  любая   иная
спецслужба, запросто может убрать ненужных свидетелей. Как говорится, он
слишком много знал...
   Бежать за границу и там попытаться сообщить о своем открытии тоже  не
выход.  Во-первых,  там  тоже  попытаются  засекретить  все,  что  можно
использовать в военных целях. Во-вторых, и ЦРУ  может  убрать  ненужного
свидетеля, как пить дать, тем более, какого-то русского.
   И, в-третьих: а как  вывезти  полукруги  из  СССР?  Эти  штуки  могут
валяться на свалке, и все будут на них плевать и мочиться, но попробуй -
понеси мимо советской таможни! Сразу же схватят и начнут кричать, что ты
вывозишь национальное достояние. Но и действительно,  как  объяснить  на
таможне, например, что это такое, кому и зачем ты это везёшь?
   А что ему терять дома? Работу? Томительное ожидание,  пока  шеф  даст
тему для  диссертации,  а  потом  нудный