Богдан хотел спросить, что очень уж  маловероятно,  чтобы  металлолом
попёрли из Латвии на Урал на переплавку, но Ингвар Янович не умолкал:
   Я вам очень хорошо заплачу за это, Богдан, очень. Это всё, конечно, с
разрешения моего начальства, не подумайте чего-то, да. Когда мы  с  вами
можем встретиться и где, чтобы вы мне  передали  мой...  то  есть,  наше
устройство? Я приеду завтра на поезде. Это удобно, если я  зайду  к  вам
домой? Или, если неудобно, то сами назначайте, где бы вы хотели.
   А что это за материал, Ингвар Янович? - спросил Богдан, -  если  это,
конечно, не секрет? Я им очень заинтересовался.
   Хорошо, хорошо, - снова залопотал латыш. - Я вам все  объяснять  буду
при встрече. Я понимаю, вы инженер, вам интересно тоже. Я расскажу  вам,
пожалуйста. И ещё, я подчеркиваю, Богдан:  я  заплачу  вам  за  находку,
понимаете? Вы показали себя любознательным человеком, это надо поощрять.
   Богдан, прижимая телефонную трубку к уху, сделал удивлённую  гримасу.
Он поблагодарил Ингвара Яновича и спросил, знает ли тот Свердловск.
   А что, почему? - Богдану показалось, что в голосе  латыша  скользнула
тревога.
   Да нет, ничего, просто если вы не знаете  город,  то  я  мог  бы  вас
встретить на вокзале, я тут не далеко живу, - предложил Богдан.
   Нет-нет, ничего страшного, не утруждайте себя,  Богдан.  Вы  назовите
мне свой адрес, и я прекрасно доберусь.
   Как вам будет угодно, - сказал Богдан. - Тогда  давайте  так.  Поезд,
насколько я помню, приходит около шести вечера. Я как раз приду с работы
и буду вас ждать. Ну, разве что в магазин заскочу, чтобы взять бутылочку
- обмоем событие.
   О, обмоем, обязательно обмоем, это надо обмыть. Только не  утруждайте
себя, я всё возьму сам. Это я должен вам, я ваш должник, так сказать.
   Ну, как знаете, - вздохнул Богдан.
   Он назвал латышу  адрес,  и  они  условились  встретиться  завтра  на
квартире у Богдана не позже половины седьмого.
   Ингвар Янович попрощался, а Богдан сел и задумался. По  характеру  он
был достаточно  осторожным,  так  его  всегда  воспитывал  отец.  Что-то
настораживало в поведении Ингвара Яновича, но что - он  не  мог  понять.
Что-то с чем-то не вязалось.
   Во-первых,  очень  невероятным  представляется,   что   металлом   из
Прибалтики погонят в Свердловск. От Латвии до Урала  хватает  плавильных
заводов, чтобы не таскать лом за тридевять  земель.  Хотя  какой  только
глупости в нашей стране не бывает?
   Во-вторых, даже если и повезли этот металлолом, то,  как  мог  Ингвар
Янович и его лаборатория или институт проследить, где этот полукруг  мог
оказаться? Если уж у них такая серьезная организация и  такая  серьезная
тема исследований (а, судя по свойствам полукруга,  исследования  должны
быть  секретными),  то  при  потере  ценного  оборудования  должна  была
последовать команда из соответствующих  органов,  и  весь  металлолом  в
стране проверили бы так, что даже  иголку  нашли.  Поверить  в  то,  что
сотрудник  Академими  наук  Латвии  ищет  потерянный  секретный   объект
разработок по свалкам за три тысячи километров от своего института  было
очень трудно.
   В-третьих, даже если и так, то Богдану казалось  весьма  сомнительно,
чтобы кто-то предлагал деньги за находку.  Это  не  клад,  а  конкретная
собственность государства, которое не станет спешить платить за то,  что
и так считается его собственностью, даже если она  и  была  потеряна,  а
потом кем-то найдена.
   Скорее всего, это частная инициатива Ингвара Яновича или ещё  кого-то
вместе с ним. Но если они учёные, а не торгаши какие-нибудь, то откуда у
них деньги? Не с зарплаты же они собираются платить?
   И, наконец: за всей  мягкостью  разговора  Ингвара  Яновича  чудилась
какая-то нервозность, настороженность и вместе с тем,  как  ни  странно,
жёсткость.
   Богдан потом много раз вспоминал свою настороженность перед  встречей
с Ингваром Яновичем и во время неё. Вполне возможно, что именно интуиция
подарила ему невероятные приключения.
 
ГЛАВА 2 
 
   "Я постараюсь его проверить", - думал Богдан  на  следующий  день  по
пути домой, - "попытаюсь прощупать, кто он и что собой представляет, кто
за ним стоит. Например, если КГБ, то он сразу же  проявит  себя:  скажет
всё в ультимативной  форме,  поставит  меня  на  место.  Если  же  будет
крутить, то станет ясно, что он практически ничто,  никто  и  зовут  его
"никак". Кроме того, не покажу ему полукруг, пока он не ответит  на  мои
вопросы, решено".
   Ингвар Янович Оказался более чем точен: когда  Богдан  в  одиннадцать
минут седьмого поднялся на лестничную площадку, то у своей  квартиры  он
увидел высокого мужчину с портфелем. "Быстро же он долетел с вокзала", -
подумал Богдан.
   Ингвар Янович? - спросил он, вежливо улыбнувшись.
   Мужчина снял шляпу и слегка наклонил голову, тоже улыбаясь.
   Вы - Богдан? Очень приятно, очень рад встрече.
   Богдан тоже склонил голову и щёлкнул каблуками, затем отпер  дверь  и
жестом пригласил гостя:
   Прошу, добро пожаловать!
   Богдан исподтишка наблюдал, как Ингвар Янович снимает плащ и  как  он
вешает его на вешалку. Гость не сделал даже попытки снять туфли, хотя  и
вытер их мимолётным движением  о  коврик  в  прихожей.  Богдану  это  не
понравилось, но он промолчал, благо, что день был сухой. Может  быть,  в
Латвии так принято, всё-таки Запад, почти заграница, подумал он.
   Что-то ему не нравилось в госте. Во всех движениях  Ингвара  Яновича,
хотя он  и  выглядел  дружелюбным,  сквозило  нечто  вроде  надменности,
казалось, что он просто проявляет необходимую  терпимость  к  окружающим
обстоятельствам, а сам еле  сдерживает  раздражение.  Богдан  ещё  более
твёрдо решил придерживаться своего плана.
   Он пригласил гостя в большую комнату.  Ингвар  Янович,  не  дожидаясь
предложения Богдана сесть, опустился в  одно  из  кресел  у  журнального
столика и сразу же перешёл к делу. Латыш приоткрыл портфель, просунул  в
узкую щель руку и  вынул  пачку  купюр  в  банковской  упаковке.  Богдан
увидел, что это десятки.
   Вот! - Ингвар Янович положил деньги на столик и хлопнул по ним рукой.
- Здесь Ваше вознаграждение - одна  тысяча  рублей.  Я  думаю,  что  это
достаточно  хорошие  деньги  за  находку?  Я  хочу  получить   то,   что
принадлежит мне.
   Богдан поджал губы, прошёлся взад-вперёд по комнате и, сев  в  другое
кресло рядом  с  журнальным  столиком,  посмотрел  на  Ингвара  Яновича,
положив руки на колени.  Он,  наконец  понял,  что  ему  ещё  показалось
странным: Ингвар  Янович  говорил  совершенно  иначе,  чем  накануне  по
телефону. Голос вроде бы был тот же самый, судя по тембру и  интонациям,
но от прибалтийского  акцента  не  осталось  и  следа.  "Странно,  очень
странно", - подумал Богдан, - "видимо  считает,  что  теперь  нет  нужды
притворяться?"
   Ну же! - Ингвар Янович повторно похлопал  рукой  по  пачке  денег.  -
Богдан, я повторяю ещё раз: у вас моя вещь, я плачу деньги за то, что вы
её нашли. Я желаю получить её назад, и поскорее!
   Ингвар Янович! - Богдан посмотрел прямо в глаза гостю. - Я,  конечно,
передам Вам то, что я нашёл, я ведь не отказываюсь. Но,  честное  слово,
мне очень интересно, что это такое. Вы ведь сами обещали вчера  ответить
на все вопросы.
   И, видя, что латыш начинает злиться, Богдан поспешно добавил:
   Кроме того, мы собирались обмыть мою находку и её передачу вам.  Вот,
давайте и обмоем.
   Он вскочил, вынул из посудного шкафа два фужера и салфетку.
   Вы, наверное, купить не успели, или, может быть, не было по дороге  -
у нас не всегда есть что-то приличное свободно  -  сказал  он,  протирая
бокалы, - но я сейчас что-нибудь найду...
   Богдан одним движением расставил фужеры на  столике.  Ингвар  Янович,
явно стараясь держать себя в руках, глубоко вдохнул и  выдохнул  воздух,
полез в портфель и выудил бутылку коньяка "Арарат".
   Я успел купить, вы меня поймите правильно, я  просто  тороплюсь.  Мне
очень не терпится увидеть то, что вы нашли. Я,  естественно,  отвечу  на
все ваши вопросы, - Он со стуком поставил коньяк на столик, - но  сперва
я желаю увидеть полукруг, который вы нашли. Только тогда я  буду  что-то
объяснять вам.
   Богдан кивнул и повернул бутылку этикеткой к себе:
   О, это здорово, сейчас это редкость  -  настоящий  армянский  коньяк.
Открывайте его, я сейчас.
   Он прошёл на кухню,  взял  с  тумбочки  начатую  коробку  шоколадного
ассорти, по пути на мгновение задержавшись у стенного шкафа в  коридоре,
там, где лежал полукруг.
   Ингвар Янович уже откупорил коньяк и плеснул в бокалы.
   Вот! - Богдан поставил коробку на столик  и  взял  бокал.  -  Ну,  за
знакомство и за удачную находку! Берите конфетку.
   Ингвар Янович, казалось, чуть  не  поперхнулся  от  гнева.  Лицо  его
начало багроветь.
   Я вас не понимаю, - медленно процедил он сквозь зубы. - Я же  сказал,
что я желаю увидеть полукруг.
   Богдан пригубил из бокала, не отводя взгляда от Ингвара Яновича.  "Не
из КГБ, стопудово не из КГБ", - с явным облегчением подумал  он.  Сделав
ещё глоток, Богдан опустился в кресло и поставил бокал.
   Ингвар Янович, - с расстановкой он, - когда я шёл  сегодня  домой,  я
решил, что покажу и отдам вам эту штуку только после того,  как  вы  мне
объясните, что это такое, кто вы  сами  и  откуда.  Может  быть,  вашему
рассказу о  Латвийской  Академии  Наук  поверили  в  том  провинциальном
городке, где я нашёл эту штуку -  люди  там  доверчивые  и  очень  любят
приезжих, но я не верю, вы уж простите. Я очень любопытный, я никогда не
видел  такого  устройства,   оно   чертовски   интересное.   Расскажите,
пожалуйста, что это такое. И потом будем разговаривать дальше.
   Ингвар Янович вдруг как-то обмяк, как  будто  усилием  воли  заставил
себя сбросить напряжение. Он взял бокал, повертел  его  в  руке,  сделал
глоток и с улыбкой посмотрел на Богдана поверх бокала. Улыбка Богдану не
понравилась.
   Знаете, Богдан, - сказал латыш, - есть такая поговорка:  "Любопытство
сгубило кошку"?
   Богдан молчал и смотрел на гостя.
   Хм, - Ингвар Янович поставил бокал на столик, -  а  вы  ничего  себе.
Ладно, но я не так много могу рассказать, чтобы вы поняли. Тут надо быть
специалистом, чтобы  понять...  -  Латыш  замолчал  и  снова,  продолжая
улыбаться, внимательно и с какой-то неприязнью посмотрел на Богдана.
   А я, вообще-то, металлург  по  образованию,  -  сказал  Богдан,  -  В
сплавах кое-что понимаю.
   Он заложил руки за голову и, потянувшись в кресле,  тоже  внимательно
стал смотреть на Ингвара Яновича. Было совершенно ясно, что этот  латыш,
у которого вдруг почему-то  пропал  вчерашний  акцент,  имеет  такое  же
отношение к Академии Наук как Богдан к Политбюро ЦК КПСС.
   "Но кто же он", - думал Богдан. Это не КГБ, не Академия Наук, но  кто
же, кто? Шпионы? Но это смешно и напоминает старые научно-фантастические
романы Адамова, Казанцева  и  тому  подобных  советских  писателей.  Там
обычно какой-нибудь ученый-гений, разумеется  советский,  сидя  в  своём
сортире, делает супер-открытие, о котором даже не мечтают  в  крупнейших
НИИ. Естественно, об этом открытии не знают наши  доблестные,  но  очень
доверчивые спецслужбы: учёного не охраняют, он случайно рассказывает  об
открытии, а тут как тут в  соседнем  сортире  сидит  недремлющий  Джеймс
Бонд, который и ворует  чертежи  с  самыми  чёрными  замыслами  укрепить
господство мировой буржуазии и ещё больше закабалить рабочий класс.
   Или этот ученый-гений (и  по  совместительству  псих  или,  наоборот)
теряет какой-нибудь  экспериментальный  образец  -  прямо  как  в  нашем
случае. Образец находит, конечно же на  свалке  металлолома,  ничего  не
подозревающий честный юноша, но за ним  уже  следит  пресловутый  Джеймс
Бонд, и так далее, и тому подобное. Чушь какая-то.  Но  что  же  это  на
самом деле?
   Богдан чувствовал, что он столкнулся с  чем-то  очень  необычным,  не
поддающимся пока логическому объяснению. Страха он ещё не чувствовал, но
все же решил из осторожности блефовать.
   Кроме того, Ингвар Янович, я ведь подозревал, что тут что-то  не  то.
Поэтому я оставил полукруг не дома, а у одного приятеля...
   Вы ещё и приятелю его показали! - воскликнул Ингвар Янович.
   Нет, он в свёртке, его никто не  видел.  Я  просто  оставил  пакет  у
друга, на всякий случай. Если мы не договоримся.
   Что значит - "не договоримся"? - резко спросил Ингвар Янович. - Я вас
не понимаю. У вас его кто-то спрашивал?
   Никто не спрашивал, но если вы не захотите мне объяснить что к  чему,
я решил, что отнесу эту штуку к своим знакомым в наше отделение Академии
Наук - они разберутся. Можете потом обратиться к ним официально.
   Ингвар Янович громко и натянуто засмеялся:
   Я вас понял, Богдан, я вас понял. Ну, вы, однако,  непростой  парень,
очень непростой. С вашей такой хваткой надо  жить  на  Западе,  а  не  в
Советском Союзе,  ха-ха!  Но  мы  договоримся:  сколько  вы  хотите?  Я,
конечно, предложил вам смешную сумму. Ну что это такое -  тысяча  рублей
Назовите, сколько вы хотите  за  находку?  Давайте  так:  десять  тысяч!
Согласны?
   Богдан взял бокал, подержал его в ладонях, согревая коньяк. Вообще-то
он просто хотел выиграть время. Дело принимало весьма интересный оборот,
к которому Богдан, в общем, не был готов. Он никак не  предполагал,  что
Ингвар Янович начнет торговаться  и  предлагать  такие  деньги,  повышая
ставки.
   Богдан сделал маленький глоток и  поставил  бокал  на  столик.  Латыш
мгновенно повысил ставку в  десять  раз.  Десять  тысяч,  это,  если  по
госценам, "Жигули" и мебель для приличной квартиры.  Ясно,  что  никакая
Академия Наук заплатить таких денег не сможет, а КГБ просто не стало  бы
платить за то, что можно взять и так. Но кого же тогда представляет этот
Ингвар Янович, если только это его настоящее имя? Что,  судя  по  всему,
вряд ли.
   Ладно, Ингвар Янович, давайте сделаем вот так. Вы очень  легко  даёте
десять тысяч рублей, после  того  как  давали  всего  одну.  Значит  эта
железка вам ох как нужна, не так ли? А тридцать тысяч дадите?
   Латыш засопел:
   Это, что, ваше последнее слово?
   "Ого", - подумал  Богдан,  -  "похоже,  он  готов  дать  и  тридцать.
Проверим его ещё на прочность".
   Мы сделаем вот что, - сказал он. - Вы даёте мне пятьдесят  тысяч  для
ровного счёта - и полукруг ваш. Идёт?
   Джаром шав! - Ингвар Янович вскочил, резко оттолкнув  кресло.  -  Ты,
грязный чертов подонок! Тупой ублюдок, я еле  ушёл  от  него,  а  теперь
из-за тебя... - Он запнулся.
   Богдан совершенно не понял первого восклицания Ингвара Яновича.  Язык
не был похож ни на один из известных ему по звучанию языков.
   К чему оскорбления, Ингвар Янович? - сказал Богдан, стараясь казаться
как можно более спокойным. - Вы сами стали предлагать деньги, а я просто
хотел узнать, что это такое. Вы бы рассказали всё как есть и получили бы
свою железку вообще  бесплатно.  Сами  не  захотели  рассказать  правду.
Неужели вы рассчитывали, что хоть один  здравомыслящий  человек  поверит
россказням о Латвийской Академии Наук? Вам это могло  обойтись  всего  в
одну тысячу рублей, которую вы сам давали сначала. Если бы вы рассказали
мне правду про полукруг, я бы с благодарностью взял вашу тысячу - и  был
бы рад. Вы сами начали игру на повышение ставок.  Не  хотите  рассказать
правду, извольте платить.
   Латыш прошёлся по комнате, и было слышно как поскрипывают подошвы его
модельных туфель. Наконец, он встал напротив Богдана.
   Ладно-ладно, - Гость сделал неопределённый жест рукой. - Я  дам  тебе
пятьдесят тысяч. Показывай полукруг.
   Богдан проглотил слюну.
   Сначала покажите деньги! - потребовал он.
   Деньги здесь! - Ингвар Янович похлопал рукой по  портфелю.  -  Здесь!
Показывай полукруг.
   Э-э, нет, - засмеялся Богдан. - Вы покажите пятьдесят тысяч и я сразу
же покажу... - Он запнулся и поправился:
   - И я сразу же схожу к моему знакомому за  этой  штукой.  Он  тут  не
далеко живёт.
   Ингвар Янович оценивающе посмотрел на Богдана и вдруг снова засмеялся
нехорошим смехом. Богдан понял, что допустил промах.
   Ингвар Янович, продолжая улыбаться, поднял с пола портфель  и  открыл
его. Богдан в этот же момент вдруг ясно почувствовал, что нужно  хватать
со стола бутылку и бить Ингвара Яновича по голове.
   Естественно, в данный момент он не сделал этого, но  некоторое  время
спустя Богдан  научился  поступать  именно  так,  повинуясь  мгновенному
озарению интуиции, особенно, всегда вспоминая, этот случай,  а  пока  он
только ухмыльнулся, наблюдая за псевдо-латышом.
   Впрочем, через секунду стало понятно,  что  ухмыляться  было  нечему.
Ингвар  Янович  пошарил  рукой  в  портфеле  и  вынул   матово-блестящий
пистолет. Или что-то, похожее на пистолет с довольно длинным  и  толстым
стволом, как будто на пистолет был навернут  глушитель.  Ингвар  Янович,
нехорошо усмехаясь, повернул  маленький  тумблер  на  боку  пистолета  и
сказал уже совершенно иным тоном:
   Мне надо было с самого начала  пристукнуть  тебя,  ублюдок,  обыскать
квартиру и найти то, что я ищу. Я, правда, не был уверен, что ты  живёшь
один, а мне шума не надо. Сейчас я вижу, что ты никого не  ждёшь.  Кроме
того,  полукруг  у  тебя  где-то  здесь  -  ты  проговорился.   Как   ты
предпочитаешь   умереть,   ванвир,   быстро   или    хочешь    растянуть
удовольствие?
   Богдан не понял значения слова "ванвир". Ему суждено было понять  его
только спустя некоторое время. Пока  же  он  проглотил  слюну  и  быстро
посмотрел вокруг. Под рукой не было ничего,  кроме  бутылки  коньяка  на
столе, да и она находилась слишком далеко, учитывая то,  что  у  Ингвара
Яновича было оружие.
   Так вот, - продолжал Ингвар Янович, - если ты  сейчас  просто  отдашь
мне полукруг, я убью тебя тихо и спокойно, без больших мучений. Если ты,
предпочитаешь помучаться, то я доставлю тебе такое удовольствие,  и  ты,
визжа от боли, расскажешь мне, где лежит моя вещь,  а  потом  всё  равно
сдохнешь. Ты меня понял!? - Он вдруг резко повысил голос.
   Богдан подобрался в кресле, непроизвольно сжимая и разжимая пальцы.
   Ингвар Янович, - медленно начал он, - я же сказал вам, что у меня тут
нет этого полукруга - я отнёс его к знакомому...
   Латыш помотал головой:
   Ты меня не понял... - Он  на  секунду  задумался,  а  потом  ещё  раз
щелкнул чем-то на своём пистолете. - Начнем с низкого уровня, чтобы тебе
для начала было просто больно, - пояснил он.
   Ингвар Янович резко вскинул пистолет и нажал спусковой крючок.
   Прежде чем Богдан успел  что-либо  сообразить,  из  ствола  пистолета
вырвался тусклый белёсый луч и ударил ему в правое плечо. Всё  произошло
в полной тишине, отчего,  возможно,  казалось  ещё  более  нереальным  и
жутким.
   Впечатление было такое,  что  по  плечу  стеганули  стальным  прутом.
Богдан вскрикнул. Рука онемела - реальнее было некуда.
   Будешь орать, я тебя прикончу сразу, - пообещал  Ингвар  Янович  и  с
лаской кобры поинтересовался:
   - Ну, как? По носу также хочешь, Или по яйцам, Надумал  сказать,  где
моя вещь?
   Богдан выругался, растирая руку. Пальцы двигались еле-еле.
   "Он ведь действительно убьёт меня",  -  подумал  Богдан.  -  "Что  же
делать, тянуть время? Все равно придется отдать полукруг, а потом он всё
равно меня убьёт, он сам сказал".
   Богдан лихорадочно соображал, что можно сделать в такой ситуации.  Он
был спортивный парень, ловкий, достаточно  тренированный,  умел  неплохо
драться, но что  можно  противопоставить  пистолету,  тем  более  такому
необычному?
   Вы псих, Ингвар Янович, псих, - прошипел он, массируя руку.
   Ингвар Янович снова поднял пистолет:
   Полукруг, - процедил он сквозь зубы.
   Латыш встал  и  отошёл  от  столика  на  несколько  шагов,  направляя
пистолет на Богдана.
   Матерясь, Богдан поднялся на  ноги,  которые  вдруг  стали  несколько
подрагивать, и, придерживая  на  весу  правую  руку,  медленно  пошёл  в
коридор к стенному шкафу. Пальцы постепенно обретали