ираль свободно,  но  достаточно  плотно  обвилась
вокруг шеи. Она имела молекулярный замок, и теперь открыть её можно было
только с помощью второй части устройства. Вторую спираль  с  контрольным
устройством Лис надел себе на руку. Теперь Инглемаз не мог  приблизиться
к Лису ближе, чем на три метра, а сам Лис при  желании  подойти  к  нему
мог.  Невидимое  поле,  связывающее  две  спирали,  имело   анизотропную
направленность и позволяло обладателю "ошейника" перемещаться  только  в
интервале от трёх до двадцати  метров  от  управляющего  устройства.  Ни
приблизиться, ни уйти дальше этой дистанции носитель "ошейника" не мог.
   За мной! - сказал Лис, и, не оборачиваясь, полез вверх по склону.
 
ГЛАВА 18 
 
   Двигаясь по следам Монры и Терпа, они  миновали  несколько  глинистых
увалов. Карабкаться по крутым склонам  под  палящими  лучами  маленького
солнца было тяжело. В некоторых местах на дне промытых  лощин  вода  уже
почти высохла, и переходить такие места приходилось, проваливаясь иногда
выше, чем по колено в густую жижу. Инглемаз, лишённый доспехов,  неплохо
предохраняющих от жары, начал стонать и проклинать всё на свете.
   Кое-где в быстро пересыхающих лужах трепыхались,  умирая,  рыбы.  При
случайном взгляде издали рыбы как рыбы, некоторые были похожи на  карпа.
Но, присмотревшись, Лис увидел, что на  брюхе  у  них  имеются  странные
выросты, напоминающие лапы. Рыбы вовсе не  умирали,  а  с  помощью  этих
отростков пытались закопаться в ещё жидкую глину.
   Здешнюю живность есть можно? - спросил Лис.
   Небелковых форм  здесь  нет,  так  что  можно.  Кроме  того,  хватает
съедобных растений, - ответил, обливаясь  потом  Инглемаз.  -  Например,
выше на плато есть отличные ягоды,  в  лесу  попадались  даже  дедае.  А
вообще я пользовался пищевыми синтезаторами,  когда  пытался  переделать
этот мир, у меня они тогда были.
   А откуда такие рыбы?
   Инглемаз пожал плечами:
   Не я их выводил. Этим миром занимались и до меня, так  что  кое-какая
живность уже была, когда я здесь впервые появился... Ну, я потом  что-то
добавил. - Лису почудилось в его голосе сожаление.
   Значит, с голоду не умрём, - констатировал Лис. -  Ладно,  выйдем  из
этих каньонов, ты мне расскажешь подробнее.
   Наконец они взобрались по последнему склону и оказались на плато, где
каменистая  почва  была  перемешана  с  коричнево-серым   суглинком.   О
присутствии твёрдых горных пород можно было догадаться уже  в  последней
лощине: в глине попадались камни, явно упавшие сверху.
   Лис обернулся и посмотрел в  сторону,  откуда  они  пришли.  Глубокие
глинистые овраги, действительно, почти настоящие каньоны, перемежаясь  с
гребнями разделяющих гряд, тянулись вдаль, исчезая за линией  горизонта,
впрочем, казалось очень близкого. Лис  пока  не  знал  параметров  этого
мира, но уже сейчас ему казалось, что в отличие от весьма  экзотического
в этом смысле мира Терпа, данная планета имела классическую форму.
   Лис обратил внимание, что Инглемаз, несмотря на то, что явно устал, и
с него ручьями лил пот, оказавшись здесь, начал с опаской  озираться  по
сторонам. Лис, проведший  много  времени  в  охотничьих  экспедициях  на
незнакомых землях,  редко  ослаблял  внимание,  но,  судя  по  поведению
Творца, решил, что надо быть вдвойне начеку.
   Он осмотрел поверхность почвы и  нашёл  некоторое  количество  следов
животных, в основном не крупнее собаки.
   Кое-где  среди  валунов  рос  кустарник  довольно  необычного   вида.
Растения  имели  ярко-зелёные,  скрученные,  изборождённые  морщинами  и
изогнутые как у саксаула стволы, но когда Лис потрогал их,  стараясь  не
уколоться о длинные колючки, оказалось, что они мясистые и упругие,  как
кактусы. Колючки могли свидетельствовать, что растениям  есть,  от  кого
защищаться. Однако они могли быть и прихотью одного из создателей данной
планеты, поскольку в искусственных мирах Творцов не могло  быть  речи  о
масштабной естественной эволюции  в  виду  элементарной  недостаточности
времени. Лис окрестил эти растения "саксокактусами".
   Другими  представителями  местной  флоры  на  этом  краю   плато   за
исключением  клокастой  травы  были  растения,   представлявшие   полную
противоположность саксокактусам. Более всего эти то ли полу кусты, то ли
полу деревца походили на рисунок маленького  ребёнка,  ломаными  линиями
пытающегося изобразить реальное дерево. Довольно толстый  светло-розовый
как местное небо ствол до двадцати сантиметров в диаметре поднимался  из
земли на высоту более полутора метров, где  начинал  куститься  изломами
утончавшихся ветвей.  Мелкие  зелёные  с  переливами  красного  листочки
располагались не парно вдоль самых тонких веточек. Кое-где  на  веточках
висели грозди бледно жёлтых  размером  с  горошину  ягод.  Аналогий  для
названия Лис подобрать не мог. Грозди были почти идеально круглыми,  так
что  издали  создавалось  впечатление,  что  на  ветках  висят  какие-то
шарообразные плоды.
   Поверхность плато тоже хранила  следы  текущей  воды,  но  это  была,
похоже, работа воды, низвергавшейся с неба. Судя по следам, дождь  здесь
можно было назвать Дождём с большой буквы.
   Инглемаз сорвал несколько гроздей и  с  явным  наслаждением  отправил
ягоды в рот, что предупредило вопрос Лиса о том, не  ядовиты  ли  данные
растения.  Он  тоже  попробовал  ягоды,  которые  оказались   неожиданно
прохладными, а по вкусу  сочная  мякоть  под  довольно  толстой,  но  не
грубой, а чуть  ворсистой  как  у  персика  кожурой  напоминала  дыню  с
привкусом корицы. Терпу и Монре явно не грозила здесь смерть  от  жажды,
если бы они решились съесть этих ягод. Лис даже стал недоумевать, почему
ушедший в Великое Ничто Кормад так отозвался об этом Недоделанном  мире.
Конечно, судя по глинистым каньонам, оказаться  там  во  время  движения
водного  потока  не  сулило  ничего  хорошего,  но  здесь,  на   твёрдой
каменистой равнине рядом с растениями, дающими такие вкусные ягоды, было
не так уж плохо и страшно. Особенно, если на шее висит лучемёт.
   Несмотря на обилие камней и  каменной  крошки,  Лис  с  его  навыками
следопыта, мог легко читать следы. Отпечатки ног Монры и Терпа уходили к
видневшемуся примерно в километре впереди лесу. Лис ровным быстрым шагом
двинулся, было, туда, но Инглемаз взмолился об отдыхе. Лис посмотрел  на
него и кивнул, соглашаясь, и дело было совсем не в жалости  к  уставшему
Творцу.
   Несмотря на то, что он спешил, Лис считал, что  можно  и  даже  нужно
потратить с полчаса на получение от Инглемаза более подробной информации
о данном мире. Поднимаясь и спускаясь по склонам Глинистых Лощин (Лис по
выработавшейся давно привычке  уже  присвоил  им  имя  собственное),  он
понял, что в таких  условиях  требовать  от  своего  пленника  какого-то
связного и последовательного рассказа, невозможно.  Да  и  сам  он  тоже
порядком устал, а к лесу, где может встретиться местная живность,  лучше
подойти более свежим и готовым к неожиданностям.
   Ягодные деревья давали существенно больше тени, чем  саксокактусы,  и
Лис направился к месту, где они стояли погуще. Здесь он увидел несколько
сломанных растений, и по следам  понял,  что  Терп  и  Монра  обзавелись
чем-то вроде дубинок. Это его опять-таки  порадовало,  поскольку  лишний
раз свидетельствовало о сохранившемся боевом духе друзей.
   Они уселись в жидковатой тени. Инглемаз, отдуваясь, горстями  пожирал
ягоды.
   Обожрёшься - идти будет тяжело, - сказал Лис, разглядывая  чавкающего
Инглемаза. - Или, не дай бог, понос тебя прошибёт.
   Не-ет,  -  ответил  Творец,  жадно   глотая   прохладную   влагу   из
шарообразных гроздей.  -  Я  точно  знаю,  что  эти  ягоды  очень  легко
усваиваются.
   Лис решил дать ему ещё  минуту  на  утоление  жажды,  а  сам  вытащил
пистолет. Инглемаз покосился на него, но Лис совсем не  собирался  таким
образом убеждать Творца есть поменьше. Он обругал себя за то, что данная
мысль не пришла ему сразу, как они здесь очутились.
   Лис снял пистолет с предохранителя и, направив ствол вверх, выстрелил
три раза. Он надеялся, что Монра и Терп  услышат  звук,  сообразят,  что
стреляет он, идущий к ним на помощь, и не будут уходить  далеко  и  даже
пойдут навстречу.
   Инглемаз подскочил и замахал руками.
   Тише, не создавай лишнего шума!
   Вот как? - сказал Лис убирая ОЦ-27 в кобуру, и перекладывая поудобнее
лучемёт.  -  Ну,  давай,  рассказывай  связно,  что  это   место   собой
представляет.
   Лис  отдал  должное:  Инглемаз,  когда  хотел,  явно   был   неплохим
рассказчиком. Да и как могло быть иначе?  Ведь  при  всех  отрицательных
индивидуальных  качествах,  имевшихся  у  разных   представителей   расы
Творцов, все они обладали достаточно  высоким  уровнем  интеллекта,  уже
хотя бы в силу количества прожитых лет, приобретённого  опыта  и  уровня
развития  цивилизации,  из  которой  вышли.  Кто   не   успел   накопить
необходимых для выживания навыков и знаний, вряд ли дотянул до  нынешних
дней. Тот же Нимрат,  например,  чтобы  создавать  или  хотя  бы  как-то
изменять что-то в своём Кольцевом мире должен был  владеть  огромным  по
земным  меркам  объёмом  знаний,  пусть  чисто   прикладных   и   где-то
поверхностных, но всё-таки знаний!
   К  сожалению,  интеллект  и  знание  -  не  синонимы  порядочности  и
добродетели - Лис давно это понял. Ещё в школе, впервые прочитав фразу о
том, что "гений  и  злодейство  -  две  вещи  несовместные",  он  как-то
инстинктивно, хотя и с сожалением не  поверил  в  однозначности  данного
определения, а прожитые годы и прочитанные книги только добавили в  этом
уверенности.  Даже  рассматривая  земную  историю,  можно  найти  немало
личностей, которых по многим показателям можно определённо было  назвать
гениальными, но которые явно не отличались высокой нравственностью.
   Планета, на поверхности которой находились  сейчас  Лис  и  Инглемаз,
была в этой вселенной одной из трёх,  обращавшихся  по  сложным  орбитам
вокруг центрального светила. Её  радиус  составлял  всего  около  тысячи
километров. Таким образом, как прикинул в уме Лис, вспоминая формулы для
вычисления  площади  поверхности  геометрических  тел,  площадь  данного
Недоделанного мира составляла не  более  одной  шестой  площади  Земного
шара. При этом гравитация, как обычно, имела  величину,  приемлемую  для
Творцов, а, значит, и для землян. Здесь не было  океанов  и  морей,  как
таковых, только система очень крупных водоёмов, которые  в  определённые
моменты  под  действием  приливных  сил  солнца  и   остальных   планет,
расположенных очень близко,  перетекали  с  места  на  место.  Глинистые
лощины бороздили поверхность, опоясывая планету в  разных  направлениях,
как  марсианские  каналы.  По  ним  устремлялись  потоки  воды,   омывая
раздробленную на причудливые псевдоконтиненты сушу.
   Сильная  жара  вызывала  и  сильное  испарение.  Довольно  часто  шли
короткие, но обильные дожди. Круговорот воды здесь не  мог  закончиться,
так как в силу изначального устройства этого мира, она не  улетучивалась
из атмосферы в мировое пространство. Ось вращения  была  перпендикулярна
плоскости орбиты, форма которой была такова, что смена времён года здесь
отсутствовала. Имелась некоторая зональность по широте,  впрочем,  очень
незначительная.
   Продолжительность суток составляла привычные двадцать четыре  часа  с
равной длительностью дня и ночи. Ночью почти всегда в небе были видны то
одна, то другая, а то и обе вместе остальные планеты  системы,  дававшие
много  отражённого  света.  Когда  эти  планеты  выстраивались  в  своём
движении в ряд с  солнцем,  начинались  периоды  перетекания  воды.  Как
планеты ещё  не  разорвало  приливными  силами,  было  не  понятно,  но,
возможно,  это  было   впереди:   когда-нибудь   системы,   искусственно
поддерживающие баланс этого мира, неизбежно дадут сбой.
   Опасные бактерии и микробы, как и в большинстве искусственных  миров,
отсутствовали. Вообще, узнав, что Творцы интенсивно посещали Землю,  Лис
подивился, как они не натащили в свои минивселенные массу земных вирусов
и бактерий.  Он  пока  не  успел  задать  конкретный  вопрос  никому  из
встреченных им Творцов, но подумал, что, вероятно, всё дело  в  действии
поля, осуществлявшего переходы между пространствами. В противном случае,
в мире того же Терпа давно свирепствовали бы эпидемии.
   Мир местных растений дополняли уже  знакомые  Лису  дедае  -  деревья
дающие еду, которые он встретил ещё в парке Дворца и в Проклятом лесу, а
также огромные росянки, которые, по словам Инглемаза,  щупальцами  могли
подтащить  к  своим  листьям-желудкам  зверя  размером  с  пуму.  Помимо
экзотики, было много вполне привычных растений,  вроде  пальм,  дубов  и
даже простых сосен.
   Животный мир не был столь многообразен, как, скажем, на Земле.  Кроме
того, последний раз Инглемаз что-то делал  здесь  в  плане  формирования
фауны более двух тысяч лет тому назад. Естественно, какие-то виды  могли
за   это   время   исчезнуть,   поскольку   сбалансированные   биоценозы
отсутствовали. Другие же, наоборот,  могли  патологически  расплодиться,
что, впрочем, тоже, в конце концов, могло  привести  к  их  вымиранию  в
случае исчезновения требуемого корма.
   Здесь было много животных, взятых из исходного мира Творцов, а  потом
и с Земли: буйволы, антилопы, рыси,  шакалы  и  тому  подобные,  включая
мелких вроде сусликов, хомяков, зайцев  и  белок.  Из  крупных  хищников
могли остаться тигры и львы, но Инглемаз думал, что, возможно, их  и  не
осталось, поскольку завезли их в своё время не много.
   Из  экзотических  видов,  полученных  искусственным  путём,   имелись
медведи-гризли с удлинёнными лапами, клыками и длинным, как у  хамелеона
языком, которым  они  могли  хватать  свою  добычу  наподобие  щупальца,
удавы-сороконожки,  ядовитые  грифы,  метавшие  псевдоперья  с   острыми
ядовитыми  концами.  Очень  опасным  животным  являлось  подобие  слона.
Размером этот зверь был даже больше земного африканского слона и питался
исключительно кровью, всасывая её через хобот,  который  для  этой  цели
заканчивался костяной иглой.  Кроме  того,  он  имел  две  пары  сильных
щупальцев, росших у основания этого хобота, а также выпускные  когти  на
ногах. Щупальца служили для хватания и  удерживания  жертвы  в  процессе
питания. На планете должен был вводиться также кентавры с головой  кобры
и тоже же ядовитые, а также некоторая иная живность.
   Пожалуй, всё-таки  самыми  опасными  были  летающие  каракатицы.  Как
описал созданных лично им тварей Инглемаз, эти  головоногие  никогда  не
опускались на поверхность, жили исключительно в  воздухе,  а  летали  за
счёт наполненных водородом мешков, для получения которого у  них  имелся
соответствующий орган, способствующий получению  нужного  газа  за  счёт
электролиза   воды.   Энергию   для   этого   процесса   твари   черпали
светочувствительной шкурой,  работающей  как  солнечная  батарея,  благо
солнечного излучения здесь хватало. Движение  в  воздухе  осуществлялось
толчками мощного плоско расположенного как у дельфина заднего плавника и
отдачи реактивной  струи  кислородо-водяной  смеси,  которую  каракатицы
могли с огромной силой выбрасывать через отверстие, представляющее собой
подобие сопла ракеты.
   Когда Инглемаз рассказывал  о  каракатицах,  Лису  почудилось  что-то
знакомое: он никак не мог отделаться от мысли, что уже слышал  о  чём-то
подобном. Как только он дошёл до способа  передвижения,  Лис  сообразил,
что о подобных  тварях  он  читал  в  очень  любимой  в  детстве  книжке
"Робинзоны космоса".
   Слушай, - воскликнул он, -  а  ты  случайно  не  был  знаком  с  мсье
Франсисом Карсаком?
   Это кто такой? - удивился Инглемаз.
   Лис объяснил. Инглемаз совершенно искренне наморщил  лоб  и  сообщил,
что он  не  помнит,  чтобы  рассказывал  кому-то  о  своих  проектах  за
последнюю тысячу лет, тем  более,  с  такими  подробностями.  Это  было,
естественно,  не  принципиально  сейчас,  но   Лис   оставалось   только
подивиться   степени   совпадения    идеи    Творца    и    французского
писателя-фантаста. Хотя, ведь каждый писатель -  это  по  своему  творец
своего собственного  мира,  своей  собственной  вселенной,  и  Лис  даже
невольно  испытал  гордость  за  силу  разума  отдельных  представителей
населения Земли, способных создавать в пространствах своего  воображения
то,  что  отдельные  представители  расы,  называвшей   себя   Творцами,
создавали в специальных биолабораториях.
   К немалому удовлетворению Лиса, который терпеть не мог мелких жалящих
насекомых и змей, здесь таковых не было, но и перечисленного выше набора
хватило бы, чтобы  человек  без  оружия  испытал  огромные  сложности  с
выживанием.
   Если  задуматься,  то  можно  было  бы   вообразить   мир   с   более
экстремальными условиями. Но Лис уже пришёл к выводу, что Инглемаз и  не
добивался скорой гибели Монры и Терпа: если  бы  он  этого  хотел,  куда
проще  было  бы  просто  пристрелить  их.  Инглемазу   же,   безусловно,
доставляло радость знать, что какое-то время Монра и Терп  просуществуют
в этом мире, преодолевая трудности и уходя от напастей,  без  всякой,  в
конечном итоге, надежды на спасение.
   Точки перехода на данном  псевдоконтиненте  отсутствовали,  но  через
один ряд глинистых лощин, если двигаться на восток, на конце  следующего
ровного участка суши должен был стоять Дворец Инглемаза,  выстроенный  в
виде громадной сверкающей пирамиды. Там имелись как точки входа,  так  и
точки выхода. Естественно, непосвящённый не имел шансов попасть внутрь.
   Но, что самое главное, в этом мире  могли  обитать  люди.  Во  всяком
случае,  давным-давно  Инглемаз  перебросил   сюда   некоторые   племена
австралийских аборигенов и африканских пигмеев. Правда, выжили  они  или
нет, Инглемаз знать не мог.
   Когда-то  я  даже  собирался  серьёзно  заняться  этой  планетой,   -
усмехаясь, сказал он, - но потом, побывав  несколько  раз  на  Земле,  я
понял, насколько там интереснее. Там, правда, уже был свой, так сказать,
хозяин, и это создавало  проблему,  но,  естественно,  только  добавляло
пикантности в поиске решения.
   Похоже, ты сам себе создавал проблемы, -  насмешливо  сказал  Лис.  -
Тебе представилась возможность работать со Сварогом,  что  же  ты  начал
копать под него?
   Тебе, никогда не имевшему  собственного  мира,  этого  не  понять!  -
несколько надменно сказал Инглемаз.
   Ну, да, всё-таки вспомнил, что я - презренный ванвир! - съязвил  Лис,
кладя в рот несколько "виноградин".
   И даже не в этом дело! Я говорю: ты  не  понимаешь!  -  почти  что  с
сожалением покачал головой Инглемаз. - Ни один Творец не сможет ни с кем
уживаться. Ты думаешь, Сварог просто так взял меня помогать себе? Как бы
не так! Его вынудили  обстоятельства,  я  это  чувствовал.  Разве  иначе
рассказал бы он мне так много о  том,  что  происходило  у  него  в  его
резиденции? Тоже нет! Потому что,  когда  отпала  необходимость  в  моей
помощи,  он  бы  меня  ликвидировал!  Ты  думаешь,  он   отплатит   тебе
благодарностью за твоё содействие? Ошибаешься, он тебя уберёт, если даже
ты отсюда выберешься.
   Вот как? - Лис поднял брови. - Тогда почему он не  ликвидировал  тебя
сразу, узнав, что ты занимаешься своими  собственными  экспериментами  с
земной цивилизацией за его спиной?
   Инлемаз сидел привалившись к стволу дерева  и,  глядя  вверх,  лениво
кидал в рот по одной ягоде. Он явно уже наелся до отвала.
   Ты даже этого не понимаешь, - почти с грустью сказал  он.  -  Сварог,
как и любой Творец, тешится страданием других. Просто убить меня было бы
неинтересно, а вот заставить скитаться по Земле как обычного человечка -
это удовольствие! Я даже ему завидую, что он имел такую возможность!
   Тебя ему, похоже,  не  превзойти:  до  того,  чтобы  поместить  тебя,
например, в тела бомжей, он  не  додумался!  -  Лис  намекал  на  угрозу
Инглемаз