я
недолго! Впрочем, сейчас мне важнее было уснуть, а утро все расставит по
местам.
   Снадобье подействовало быстро, даже чересчур.
   ...по ту сторону тоже есть дороги - черные и зыбкие, ведущие  в  одну
сторону и тающие за спиной.  По  их  краям  колышутся  безлистные  тени,
комками тьмы скользят нетопыри, выныривая из вечного тумана,  в  котором
безголосо плачут сбившиеся с пути души.
   "Замкни Круг, девочка".
   И ты идешь вперед, словно растягивая тугую пружину, когда каждый  шаг
дается тяжелее предыдущего;  сначала  бежишь,  потом  еле  переставляешь
ноги, яростно, упрямо, а когда боль в  коленях  становится  Нестерпимой,
падаешь и кричишь от бессильного отчаяния, не в силах шелохнуться.
   Потому что это не твоя дорога.  И  та  единственная,  кто  без  помех
проходит по ней в обе стороны, уже спешит навстречу,  разливая  мрак  за
спиной...
   На мой  истошный  крик  сбежались  домочадцы  и,  к  моему  огромному
удовольствию, наконец-то меня разбудили. Как оказалось, я сидела на полу
у кровати, сгорбившись и прижав руки  к  груди,  хотя  болела  голова  -
просто раскалывалась, комната плыла перед глазами. Во рту стоял  мерзкий
вкус валерианы пополам с кровью, мутило. Ороен догадливо окунул кружку в
ведро с колодезной водой, подал мне. Я жадно  выпила,  цокая  зубами  по
краю. Перевела дыхание - полегчало.
   - О боги, - тихо сказала Крина, опуская светильник.  Желтое  дрожащее
пятно переползло на мою грудь, амулет  Лёна,  выбившийся  из-под  ночной
рубахи,  отозвался  тусклым  блеском.  -  Gvi'harr,  Orroen  -  ve  jett
Ar'rakktur r/earr. Hellet genna....
   - Я не бедная девочка, - машинально огрызнулась я, отдавая кружку.  -
Я взрослая грозная ведьма.., что вы сказали?
   - Что взрослая грозная ведьма перебудила своим воплем всех  волков  в
Догеве, - невозмутимо отозвался Ороен,  забирая  у  Крины  светильник  и
вешая его на крюк в потолке.
   - Дрянь какая-то приснилась.  -  Я  с  нажимом  помассировала  виски.
Наверное, то же самое чувствуют оборотни после  обратной  трансформации:
набегался в беспамятстве, кого-то загрыз, зажевал  пахучим  корешком,  а
теперь гадай, кто из односельчан оказался таким невкусным.  Вспоминалось
плохо:  какая-то  дорога,  прямая  и  каменистая..,  что-то   черное   и
определенно недружелюбное, сторожевым псом  выскочившее  навстречу..,  и
он, чужой и  далекий,  без  оглядки  проходит  мимо,  обдавая  могильным
холодом...
   "Замкни Круг, девочка" - эти слова я услышала  от  молоденькой  Пифии
два года назад.
   Но в ушах стоял голос Лёна.
   Подорвавшись с пола,  я  начала  лихорадочно  одеваться,  не  обращая
внимания на Ороена. Впрочем, он сам отвернулся и вышел на улицу, лязгнув
щеколдой. Крина молча засуетилась у ларя, ссыпая в мешочек оставшиеся  с
ужина ватрушки. "Опаздываешь, безнадежно,  неисправимо  опаздываешь,  ты
нужна там сейчас, немедленно, сию же секунду..."  -  торопил  внутренний
голос. Где, зачем, кому? Леший его знает, если встречу - спрошу.
   На улице оказалось не так уж и темно, между волком и собакой: в сером
небе таял обесцвеченный месяц,  звезды,  за  вычетом  двух-трех,  успели
погаснуть. Настороженный шелест крон только  подчеркивал  предрассветную
тишину, зарождаясь и существуя будто сам по себе далеко вверху.
   Ороен подвел оседланную Смолку, ласково потрепал ее  по  шее.  Сонная
кобыла брезгливо вздрогнула, но кусаться не стала. Вскочив  в  седло,  я
выхватила у Крины сумку, коротко кивнула  вместо  слов  благодарности  и
безжалостно пнула Смолку каблуками.
   Надо было видеть ее взгляд! Посрамленный  василиск  испарился  бы  на
месте. Брыкнувшись, кобыла с  места  сорвалась  в  карьер,  сама  выбрав
дорогу. По чистой случайности, туда-то мне и надо было, так что я  и  не
подумала ее сдерживать. Сосновые обочины  слились  в  коричневую  ленту,
изредка мелькавшую серыми просветами улиц, потом  развернулись  зелеными
полотнищами лугов в дымке тумана.
   Быстрее, быстрее... Если бы сама дорога летела  вперед  со  скоростью
к'яарда, я и то побежала бы по ней  изо  всех  сил,  в  тщетной  попытке
опередить неумолимо  приближающийся  миг,  после  которого  спешить  уже
некуда.
   Но это всего лишь миг. Хрустнувшая  под  копытом  ветка,  осколки  не
подхваченной вовремя чашки, влажный клекот стали, вгрызшейся по рукоять.
Его не остановить и не предотвратить.
   Слишком поздно.
   Солнце  взошло,  лес  ожил  -  шелестом  листвы,  птичьими   трелями,
голодными слепнями. Кошмар начал забываться, отходить в  прошлое,  теряя
яркость и убедительность. Кобыле надоело злиться, она поумерила прыть  и
стала красноречиво оглядываться  на  сумку  с  провизией,  намекая,  что
бедной  маленькой  лошадке  не  повредит  скромный  завтрак.  Я   вполне
разделяла ее мнение, с поправкой на бедную маленькую себя,  но  лес  все
никак не кончался, полянками тоже не баловал,  а  затаившиеся  на  елках
клещи провожали нас кровожадными взглядами.
   Сон и сон. Было бы из-за чего волноваться. Королю вон в прошлом  году
приснилось,  будто  его  дворец  лежит  в  развалинах,  а  над   ним   с
издевательским  карканьем   кружатся   вороны.   Два   десятка   штатных
прорицателей тут же представили его  величеству  девятнадцать  различных
толкований и традиционный конец света (один упрямый пенсионер обещал его
по  любому  поводу),  а  потом  договорились  между  собой   и   главным
архитектором и объявили сон вещим. Наум  срочно  переехал  в  загородную
резиденцию, а они благополучно пропили выданные на ремонт деньги, причем
во время одной особо разгульной пирушки  ухитрились  проломить  наружную
стену,  доказывая  друг  другу,  что  замок  простоит  еще  тысячу  лет.
Замазанная цементом дыра до сих  пор  напоминает  Науму,  какой  ужасной
участи он избежал благодаря достижениям современной сомниологии.
   Впереди забрезжил свет, и мы окунулись в золотистое  тепло  луга.  На
противоположном его краю снова темнел лес. Я натянула поводья, и  Смолка
перешла на спокойную трусцу. Ерунду,  лезшую  в  голову  перед  сном,  и
вспоминать-то было стыдно. Ватрушками объелась, не иначе.  И  голова  от
Велькиного снадобья как чугунная. Чего  она  туда  намешала?  Глянув  на
этикетку, я выругалась и окончательно успокоилась: "Декокт "Мечта",  три
капли   на   чарку.   Успокаивает,   расслабляет,   вызывает   красочные
сновидения". Домечталась! Надо Лёну рассказать - то-то посмеется.
   Посреди луга я спешилась и с блаженным вздохом растянулась на  траве,
сладко    потягиваясь    всем    телом.    Умиротворенно    полюбовалась
нежно-васильковым небом с редкими клочьями белых  облаков,  потом  села,
развязала  сумку  и   приготовилась   вкушать   ватрушки,   но   вовремя
остановилась и не вкусила. Ватрушка как-то подозрительно  попахивала.  Я
обнюхала ее со всех сторон и коварно предложила кобыле.  Та  взяла  и  с
удовольствием сжевала, но это еще ни о чем не говорило. Запах,  впрочем,
не имел ничего общего с прокисшим творогом и заплесневелой  сдобой.  Так
могла пахнуть очень неживая кошка, отравившаяся  очень  несвежей  рыбой.
Смесь дивных ароматов накатывала волнами, вместе  с  порывами  ветра,  и
была способна отбить аппетит  у  самого  изголодавшегося  вурдалака,  не
говоря уж обо мне.
   Привстав,  я  осмотрелась  и  запоздало  обнаружила  лошадиный  труп,
полускрытый высокой травой. До  этого  момента  он  успешно  притворялся
рыжеватым камнем, я даже хотела на нем  позагорать,  бррр...  Шерсть  на
крупе потемнела от росы и слиплась клочьями, седла не было, но  осталась
вытертая подпругой полоска. Я  потянула  носом.  Разило  не  от  лошади,
несчастная   скотинка   едва   успела   окоченеть.   Может,   пала   под
торопыгой-всадником? Я обошла вокруг туши,  и  меня  снова  передернуло:
морда   животины   была   раскроена   вдоль,   ровнехонько   по    белой
метинке-стрелке.  Тут  явно   поработали   мечом,   и   вряд   ли   удар
предназначался бедной лошадке.
   А потом я увидела ногу в высоком сапоге. Напугать меня  ногой,  пусть
даже ногой трупа, довольно сложно. Беда в том, что нога  и  труп  лежали
отдельно, а под разрубленным  наискось  телом  чернела  лужа  запекшейся
крови. Безглазое лицо скалилось вампирьими клыками.
   У меня потемнело в глазах.
   Это был один из арлисских послов.
   Лён!!! Спотыкаясь от ужаса,  я  зигзагом  обежала  луг.  Лихорадочный
осмотр выявил пять трупов, буквально изрубленных на  куски.  Лёна  среди
них не было. Зато нашелся источник вони  -  несколько  пятен  желтоватой
слизи, в которой уже копошились жуки и мушиные личинки. Ничего подобного
я раньше не видела и видеть не  желала,  Смолка  была  того  же  мнения.
Лошадка дрожала, как осиновый лист, то и дело толкая меня мордой в спину
- мол, убираемся отсюда пока не поздно.
   Я не обращала на нее внимания. Что  здесь  произошло?  Вот  пятно  от
костра, перевернутый котелок и  раскиданный  лапник  лежанки  -  видимо,
здесь вампиры сделали привал, на опушке леса. Чуть левее того места, где
выехала я. Все вокруг истоптано, залито кровью и заплевано слизью. С кем
они сцепились? Дальше бой развернулся по всему лугу, вплоть до  дальнего
леса - светлого, лиственного, плавно переходящего в кустарник из молодых
побегов, откуда доносились невнятные обрывки разговора. Затаив  дыхание,
я всмотрелась сквозь редкие, но назойливо  мельтешащие  листвой  осинки,
рассеивающие внимание. На опушке стояли двое мужчин, здорово смахивавших
на вампиров темными волосами и безбородыми, несмотря на возраст, лицами.
Они о чем-то спорили, глядя под ноги и ожесточенно  жестикулируя.  Один,
похоже, отчитывал второго, а  тот  неубедительно  оправдывался.  Высокая
трава скрывала предмет раздора.  Следствие  я  вела  преимущественно  на
четвереньках, так что меня они пока тоже не заметили.  Я  не  собиралась
исправлять эту оплошность деликатным покашливанием и уж тем более бежать
навстречу с радостным воплем: "Братки!!! А чевой-то тут  было?"  Сначала
не помешает убедиться, что увлеченные товарищи - действительно братки. Я
оглянулась и вздрогнула от неожиданности - Смолка  исчезла.  Только  что
жалобно всхрапывала рядом, обнюхивая траву, и  вдруг  как  сквозь  землю
провалилась. "Может, догадалась и легла", -  с  надеждой  подумала  я  и
поползла вперед.
   Поле изобиловало высоким  осотом,  колючим,  но  весьма  удобным  для
маскировки. Мне удалось подкрасться к спорщикам практически  вплотную  и
разглядеть облегающие сапоги с высокой шнуровкой, расстегнутые по случаю
жары куртки, серые плотные штаны для верховой езды и  мечи  при  поясах.
Так одевается половина людей  и  вампиров.  Но  вампиры  давно  бы  меня
учуяли. Да и разговаривали они на Всеобщем:
   - Идиот! Так испоганить простейшую операцию! Казалось бы, чего  проще
- незаметно для него подменить охрану?!
   - Кто ж знал, что он поедет на  к'яарде?  -  упавшим  голосом  мямлил
второй. - Мы думали, они его предупредят...
   - Они, они.., мало ли что взбрело ему в голову в последний момент! Ты
должен был проверить!  Не  подъезжать  близко,  рассмотреть  из  кустов!
Стрельнуть отравленной иглой! Мне тебя учить?!
   - Ага, рассмотреть... А караульные?
   - Двое сонных  вампиров  и  пятеро  спящих!  Двадцать  вас!  Подойти,
поздороваться, отвести в сторонку и...
   - Трое! Он сидел  вместе  с  ними!  И  скотина  эта  проклятая  рядом
ошивалась, как взвоет - не только спящие, мертвые бы подорвались!
   - Ну и что?! Мало ли какая вожжа ей под хвост  попала?  Клещ  укусил,
медведя почуяла? Договорились же: комитет по приему высокого  гостя,  не
удержались, выехали навстречу, в целях повышения  безопасности.  Они  же
вас всех в лицо знали, что им какой-то взбесившийся к'яард? Посудачили и
уснули бы снова.
   - Ты бы видел его глаза! Он и спрашивать  не  стал,  сразу  за  гворд
схватился!
   - Хозяин морочит эту дуру второй месяц, а он понял с первого взгляда?
Нет, он просто насторожился,  а  у  тебя  не  хватило  мозгов  придумать
что-нибудь поубедительнее сигнала к атаке! И что теперь прикажешь с  ним
делать? Если я сейчас выдерну меч, мы не  сможем  им  управлять,  а  без
реара от трупа мало толку.
   - Шнурок мог порваться во время битвы. Если поискать в траве...
   - Легче найти умную мысль в твоей пустой  башке!  Нет,  этот  паразит
успел обзавестись  хранителем..,  надо  же,  а  в  Арлиссе  его  считают
беспечным обормотом.
   - Мы можем прикопать трупы. Им скажем, что благополучно добрались,  а
ей - что он, как всегда, отказался. Она даже не удивится.
   - А жеребец?! Рано или поздно он вернется в Догеву без всадника, весь
в крови и с клеймеными наконечниками в боках!
   - Думаешь, они его не догонят?
   -  Уверен!  Эта  тварь  мчалась  быстрее  ветра,  болты   ее   только
подстегнули. Прошло больше трех часов, а их до сих пор нет.
   - Может, он далеко забежал? - с надеждой предположил второй.
   - Он убежал, кретин, - с досадой огрызнулся первый. - Как нам  теперь
отчитываться перед  хозяином?  Семеро  из  двадцати  погибли,  а  живьем
удалось взять только одного. Шестеро чистого убытку!
   Нет, эти типы определенно не были моими "братками". Да и вампирами  -
тоже. Кого они взяли живьем? Неужели Лёна?! Похоже на то,  раз  его  нет
среди убитых. По их словам, они собирались подменить охрану,  но  зачем?
Чтобы на самом деле похитить Повелителя? Крина говорила, что  история  с
"выкупом жениха" гремела на обе долины, возможно, кому-то она показалась
не такой уж дурацкой. Конечно, разбойникам придется попотеть, доказывая,
что это не очередной розыгрыш, но после первого же уха Догева выложит за
Лёна любую сумму, хоть по весу всей банды.
   Оставаться на месте было опасно, мнимые вампиры с  минуты  на  минуту
ждали отлучившихся коллег, и  я  лихорадочно  размышляла,  куда  бы  мне
податься - то ли, стиснув зубы,  обползти  разбойников  стороной,  через
крапиву, и укрыться в том же  лесу,  то  ли  отступить  задним  ходом  -
поворачиваться к ним спиной очень не хотелось.
   И тут второй, провинившийся, уставился прямо на меня и заорал:
   - Ты глянь, какая наглая тварь! Опять  она!  И  когда  только  успела
подкрасться?!
   Первым моим побуждением было вскочить и броситься  наутек,  вторым  -
опять-таки вскочить и атаковать  первым  попавшимся  заклятием.  Пока  я
выбирала,  растянувшись  на  животе  и  от  страха,  а  заодно   и   для
конспирации, уткнувшись лицом в землю, первый отрывисто скомандовал:
   - По коням!
   Земля загудела от нарастающего топота.
   - Заходи слева! Стреляй! Уходит, зараза!
   "Да?!" - удивленно подумала я, и тут  они  промчались  мимо,  с  двух
сторон, в каких-то десяти  локтях  от  меня.  Я  недоверчиво  приподняла
голову, оглянулась... Лжевампиры что есть  мочи  нахлестывали  коней,  а
впереди сломя голову неслась Смолка, медленно, но верно уходя  в  отрыв.
Болты пока долетали, но перезаряжать арбалет на галопирующем коне - дело
хлопотное, а попасть еще сложнее, тем  более  Смолка  припомнила  заячью
тактику и начала петлять и подпрыгивать. Огороженный  лесами  луг  узкой
лазейкой открывался в бескрайнюю холмистую равнину, как залив  в  океан.
Любая другая лошадь инстинктивно  предпочла  бы  именно  этот  путь  для
бегства, но болотная кобылица  не  доверяла  раздольным  степям,  родине
предков, и внезапно, как-то боком, скакнула  в  лес,  мигом  затерявшись
среди деревьев.
   Бандиты  осадили  коней,  осознав  бесплодность  дальнейшей   погони.
Наверняка смачно выругались, хотя отсюда  не  было  слышно,  и  медленно
потрусили обратно.
   Я поползла вперед,  торопясь  укрыться  в  лесу  до  их  возвращения.
Отсижусь в кустах, заодно подслушаю, куда и зачем они увезли пленника, а
там, глядишь, вернется кобыла и мы  бросимся  вдогонку.  Возвращаться  в
Догеву некогда, сначала выслежу разбойничье гнездо, а там по  обстановке
разберемся. Может, проще будет подстроить побег...
   Но  тут  я  уткнулась  рукой  во  что-то  твердое  и  холодное  и   с
ошеломляющей ясностью поняла, что опоздала с дурацким  ночным  обещанием
убить Лёна.
   Он и так был мертв.
 
Глава 10 
 
   Это было настолько страшно  и  неожиданно,  что  напрочь  отбило  все
полагающиеся случаю чувства. Я не смогла ни закричать, ни заплакать,  ни
потерять сознание. Просто стояла на коленях и глупо трогала  разорванный
ворот его плотной серой рубашки, пытаясь свести  края,  словно  боялась,
что иначе он замерзнет и простудится.
   Ошибиться я не могла.  Восковая  бледность  застывшего,  осунувшегося
лица не оставляла никаких сомнений. Даже разметавшиеся  волосы  казались
неестественно светлыми, словно выгорели или поседели. Окоченевшие пальцы
сомкнулись на рукояти меча, пригвоздившего тело к земле.  Хороший  удар,
прямо в сердце.
   Хороший?!
   Мало понимая, что и зачем делаю, я осторожно разжала мертвые  руки  и
сама ухватилась за рукоять.
   Потянула, но силенок оказалось маловато, меч даже  не  шелохнулся.  Я
поняла, что нужно встать, а еще лучше - упереться ногой в грудь трупа.
   Меня разобрал истерический смех. Мой лучший друг убит, а я  стою  над
его телом и думаю, этично ли расшатывать застрявший меч!
   Я встала, зажмурилась и наступила. Пришлось-таки  пошатать,  а  затем
меч поддался и рывками  пошел  вверх,  все  легче  и  быстрее.  Кажется,
вытащила. Открывать глаза совершенно не  хотелось;  во-первых,  я  точно
знала, что увижу, во-вторых, так еще оставался шанс, что я  сплю  и  это
всего лишь очередной ночной кошмар.
   И тут я ощутила под ногой какое-то шевеление.
   Мне и в голову не пришло, что Лён может воскреснуть; ликовать я  тоже
не думала, а, напротив, поудобнее перехватила меч, чтобы в  случае  чего
всадить обратно, а то и провернуть. От греха подальше, на практикумах по
некромантии я успела убедиться: оживший друг еще хуже покойного, и лучше
рыдать  над  трупом,  чем  убегать  от  него.  Безутешные  родственники,
опрометчиво прибегнувшие к помощи некромантов, потом  еще  более  слезно
молили упокоить упыристый предмет скорби навсегда.
   Впрочем,  оживать  и  зомбироваться  Лён  не  собирался.   Мышцы   не
сокращались, а жутковато ворочались под кожей,  словно  пытаясь  принять
более  удобное  положение,  из  многочисленных   ран   поползла   темная
свернувшаяся кровь. Воздух над телом замутился, как  будто  его  окутало
бесцветное пламя. Я торопливо убрала ногу, и вовремя: одежда  задымилась
и начала расползаться не вспыхивая, как тонкая береста  на  потемневших,
но еще горячих углях.
   Я  слыхала,  будто  вампир,  пораженный  осиновым  колом  в   сердце,
мгновенно сгорает. На стене одного из древних белорских храмов есть даже
закопченное пятно  соответствующей  формы,  для  наглядности  обведенное
желтой краской (которое, впрочем, с тем же успехом мог оставить  рыцарь,
чем-то не угодивший огнедышащему дракону).  А  может,  пятно  нарисовали
ушлые священники в качестве рекламы  для  привлечения  паствы.  3  любом
случае, меч в сердце сработал иначе: сама плоть не горела, но  очертания
тела мало-помалу изменялись, его части плавно перетекали друг  в  друга,
оставляя на земле "лишние" сгустки крови и ошметки одежды.
   На обычную трансформацию при помощи крыльев это и близко не походило,
но результат был тот же.
   Белый волк с трудом поднялся на растопыренные лапы, покрутил башкой и
исподлобья уставился на меня. Его  заметно  пошатывало,  облезлая  шкура
туго обтягивала  выпирающие  ребра,  из  пасти  капала  слюна,  как  при
последней стадии бешенства.
   Вот тут-то я испугалась по-настоящему!
   У него были желтые, звериные глаза без малейших признаков разума.
   - Лён?
   В мохнатом горле свирепо заклокотало, из-под сморщенных губ  блеснули
клыки, да что там - четыре кинжала и десяток  ножичков  поменьше,  очень
удобных для разделки ведьм на колбасный фарш.
   - Лён!
   Зверь прыгнул. Я вскинула руку, защищая горло, и волк, не раздумывая,
впился чуть пониже локтя. Пронзительная, неожиданно сильная  и  какая-то
обидная боль быстро сменилась онемением до самого п