ни рядом с моим предположительно живым телом.
     - Д-да, - неуверенно подтвердила я, не торопясь шевелиться, чтобы не убедиться в обратном. Дракон в озеро не вписался, растянувшись на гребне холма - одно крыло подмято под бок, второе безвольно свисает с края скита. - Вель, пообещай мне одну вещь...
     - Какую? - услужливо откликнулась травница, помогая мне сесть.
     - Когда ты в следующий раз вздумаешь копать свои лопухи, мы отправимся за ними на глухое, безлюдное, кишмя кишащее упырями кладбище... я так соскучилась по легкой и спокойной работе!

***

     Староста степенно, хозяйственно обошел вокруг дракона. Деловито пнул ногой в обмякший бок, предварительно убедившись, что между ним и драконьей башкой имеются другие кандидаты на поджаривание - травница, с увесистым голышом в руке присевшая на колени возле приоткрытой пасти, и рыжая ведьма, при свете колдовского огонька изучавшая какую-то бирюльку с камушками. "Небось из драконьих закромов хапнула, - завистливо подумал староста, - надо бы спровадить их отсюда поскорей, покуда еще чего не стащили. Дракон, конечно, куда как запаслив, однако ж ведьмы еще жаднее!"
     Травница отложила камень, выпрямилась и с усилием забросила на плечо туго набитую сумку.
     - Что ж, Вольха, ты с лихвой отработала свои двадцать кладней! Верно, староста?
     - Какие-такие кладни? - деланно изумился мужик. - Да и при чем тут ведьма? Так, подсобила нам чуток... заодно. Верно, ребята?
     Гдынь с детиной вразнобой закивали и глубокомысленно захмыкали.
     Травница задохнулась от возмущения:
     - А вы тогда при чем, а?
     - Так ведь дракон, он же того... - Староста сосредоточенно пошевелил извилинами и просиял:
     - Козью башку заглотнул, а она ему рогами поперек горла встала, тут гаду и смерть пришла!
     - А вы говорили - не сгодится... - робко вякнул Гдынь.
     Травница метнула на него такой "ласковый" взгляд, что сотник, подпрыгивая на одной ноге, поспешил спрятаться за широкой спиной детины.
     - Ах вы, жулики! Да я вас...
     Но ведьма невозмутимо сунула блестящую цацку в карман, тронула подругу за рукав и укоризненно покачала головой:
     - Брось, Вель, не больно-то и хотелось, за несчастные двадцать кладней... Вот за шестьдесят я бы еще подумала!
     Травница и мужики одинаково опешили. "Точно, полоумная", - испуганно и в то же время облегченно подумал староста.
     - Ну дык мы... того... плот пойдем вязать, - попытался разрядить обстановку Гдынь. - Как раз до рассвета управимся... - И заискивающе добавил:
     - Особливо ежели ваша ведьминская милость колдунет чуток... заодно.
     - Без проблем. - Ведьма невозмутимо пожала плечами.
     Травница продолжала смотреть на нее с открытым ртом.
     - Может, надо было ей хоть парочку монет дать, а? - неуверенно прогудел себе под нос совестливый детина, боком пролезая в прожженную драконом дыру в изгороди. - Башку-то она добыла, да вона как дракон ее пропек - почище мракобеса будет!
     - Может, и дадим, - милостиво согласился староста. - Вы в селе-то шибко языки не распускайте, завтра поутру мы сюда вернемся, "кошками" в озере пошарим - глядишь, драконье наследство и повыудим. Вот тогда ведьме от щедрот серебрушку какую и отжалеем!
     Вода в озерце всколыхнулась, кружками волн пощекотала берега. Но, как всегда, промолчала.

***

- Вольха, что на тебя нашло?! - напустилась Велька уже на меня, когда троица скрылась из виду.
     Я задумчиво рассматривала свои кровоточащие, ободранные драконьей чешуей ладони. Шея ныла, в ушибленном виске пульсировала кровь, наливаясь синяком во всю щеку.
     - Вель, сможешь залечить? Голова просто жутко болит, никак не могу сконцентрироваться...
     - Конечно, - спохватилась травница, потянувшись за сумкой. - Но... Вольха, неужели ты им это спустишь?! Да они же теперь целый год по селу героями расхаживать будут, всем рассказывать, как дракона голыми руками одолели и ведьму с носом оставили!
     - Велька. - Я наконец подняла на подругу глаза и расплылась в широкой, с трудом сдерживаемой последние пять минут улыбке. - Двадцать кладней не стоят того, чтобы брать на себя ответственность за переименование села в Большие Духовищи. А шестьдесят он нам сам к завтрашнему вечеру поднесет, не будь я Верховная Догевская Ведьма! Гарантирую - такого "попутного" ветра и пахучего дракона это село еще не видывало и не ню-хивало...

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Ведьмопродавцы

     Порой человека проще убить, чем объяснить, почему он тебе не нравится!
     Изречение приписывается св. Фендюлию

     Шадаэль неспешно обмакнула перо в чернильницу, полюбовалась набухающей на конце каплей и, не стряхивая, дождалась, пока та сама плюхнется обратно. Тщательно, наслаждаясь самим процессом, вывела последнюю руну и завершила ее изящным росчерком, напоминающим извив ленты дриадской танцовщицы. Присыпала пергамент мелким речным песком. Выждав минутку, стряхнула, еще и помахала в воздухе, взявшись за уголок двумя наманикюренными коготками, дабы чрезвычайно важный счет о продаже некоему Заглыде Клютику двух возов муки и мешка кленового сахара в целости и сохранности дошел до пухлой книги прихода-расхода, лежащей тут же на столе, чтобы упокоиться в ней на веки вечные.
     Торопиться эльфийке было совершенно некуда, да и бухгалтерией она занялась просто от скуки. В конторе ее держали вовсе не для этого.
     Девушка откинулась на спинку стула и изящно забросила на стол безупречные ноги в туфлях на таких высоких тонких каблуках, что при желании ими можно было орудовать не хуже клинков. Непринужденно дефилировать в таких по булыжным мостовым умели только эльфийки и дриады, да еще, пожалуй, вампирши. Модницы из человеческой расы, к радости зевак, намертво застревали в первой же щели между камнями, а вихляющая походка делала их похожими на перепрыгивающих с кочки на кочку лягушек.
     Контора занималась мелкооптовой торговлей всем подряд, начиная от древесного угля и кончая элгарскими алмазами. С последними, правда, возникла небольшая проблема: хозяин взял задаток, пообещал еще до конца прошлого месяца осыпать клиента драгоценностями, но из-за плохой погоды отправленный к горам караван только-только тронулся в обратный путь. И вот уже вторую неделю какие-то хмурые типы с обмотанными кожей дубинками регулярно навещали лавку отнюдь не на предмет закупки гречневой крупы, спрашивая хозяина, благоразумно отсиживающегося у свояков, такими "добрыми" голосами, что мороз драл по коже. Шадаэль невинно хлопала огромными изумрудными глазами, недоуменно разводила руками и нежным мурлычущим голоском интересовалась, чем она может помочь господам клиентам. "Господа" глядели на очаровательную среброволосую красотку, судорожно сглатывали слюну, понижали тон и обещали "зайти попозже".
     За глаза и голос ей приплачивали отдельно, ибо Шадаэль так же прекрасно умела метать своими прекрасными очами молнии и визжать не хуже гарпии, требуя у хозяина надбавку за вредность.
     Негромкая, но требовательная трель напомнила девушке о ее прямых обязанностях. Эльфийка, не вставая, с грацией потягивающейся кошки высвободила левую ногу из туфли и провела ею над телепатофоном. Сладко зажмурилась, вслушиваясь в нахлынувшие образы. Удовлетворенно кивнула. Ну наконец-то! Подручный хозяина, сопровождавший караван, обещал связаться с конторой, как только доберется до Витяга. Пусть Шадаэль и не слишком преуспела в чародействе, но диплом об окончании Школы Магов (факультет Пифий, кафедра телепатии) у нее имелся, и девушка, даже не прикасаясь к прибору, без труда могла определить, от кого пришел сигнал. Витягского же телепата она прекрасно знала - бывший однокурсник.
     "Ну и что хорошего ты мне сообщишь?" Эльфийка одним плавным движением убрала ноги со стола и потянулась к приемному обручу.

***

     Несмотря на ранний час и промозглую погоду, толпа зевак возле городской ратуши не расходилась. Трое мрачных чародеев - бесцветный тип с неприятными рыбьими глазами и двое пареньков-помощников - собирали оказавшиеся бесполезными талисманы и тщательно затирали вычерченную на земле пентаграмму, дабы какому-нибудь идиоту не взбрело в голову шутки ради повторить только что проделанный ими обряд. Шутки шутками, а остаточная сила в пентаграмме могла сохраниться. На какую-нибудь мелочь вроде рухнувшей ратуши вполне хватит.
     Увы, порой проще разобрать башню по камушку, чем выяснить, что произошло в ней два часа назад.
     Встрепанная, зареванная толстуха-экономка уже в десятый раз с неизменным успехом у слушателей повторяла свой рассказ, "припоминая" очередные жуткие подробности вроде забрызганного кровью потолка, зловеще скрипящих ставней и мелькнувшей за окном тени ("это на третьем-то этаже!").
     Маг только брезгливо морщился. На самом деле тетка ничего не видела - с того момента, как его коллега, получив вызов по телепочте (по вскользь оброненным словам - очень важный и долгожданный), услал ее за чаем, и до тех пор, как она с этим самым чаем вернулась, обнаружив на полу неестественно скорчившийся труп.
     Двое стражников, грозно покрикивая на торопливо расступающихся людей, вынесли на носилках укрытое рогожей тело. На безвольно свесившейся руке, прочерченной алой полоской крови, посверкивал серебряный перстень с яшмой. Вернее тем, что осталось от камня, - зеленоватым ободком с закопченной дырой в центре.
     - Погодите.
     Стражники послушно остановились. Маг подошел к носилкам и, наклонившись, стянул кольцо. Задумчиво покрутил в пальцах и перебросил подручному.
     - Это тоже.
     Парень кивнул и, открыв инкрустированную янтарем шкатулку, кинул испорченный амулет в кучку отобранных ранее вещиц.
     Возможно, Ковену Магов это и поможет. Но особо надеяться не стоило. Если сторожевая собака не сумела взять свежий след, то даже специально обученная ищейка вряд ли разберется в старом.

***

     Остроклювая птица с алыми глазами скользнула над верхушками деревьев, как пущенный умелой рукой клинок. Узкие крылья меленько трепетали на манер стрекозиных, размывшись в дымку по бокам тела. Напрягшийся было ястреб проводил ее пристальным взглядом, но с ветки так и не снялся. Гхыр догонишь. Да и толку?
     Россыпь причудливых башен и строений за высоким забором, выросшая на пути птицы, ничуть ее не смутила. Не сбавляя скорости, вестник пронесся прямо сквозь цветной витраж стрельчатого окна и, прежде чем Ксандр успел толком его рассмотреть, растаял в воздухе сизым клоком дыма с запахом лилейных духов. На стол упал маленький, запечатанный шоколадным сургучом свиток.
     Архимаг недовольно поморщился. Пробормотал:
     - Позерша... телепочтой же куда быстрее, - и протянул руку к послушно подкатившемуся пергаменту.
     Бисерный почерк Гатианы, магистра 3-й степени, он узнал сразу. Но, против обыкновения, рядочки прыгающих рун нервно загибались вниз, словно педантичная до тошноты магичка писала второпях, пристроив листок на первой же попавшейся поверхности. С обратной стороны свитка белели пятна известки.
     По мере чтения кустистые брови архимага медленно ползли вверх, пока практически не слились с волосами. Позабыв о достоинстве, старый маг вскочил с места, с грохотом опрокинув стул. Торопливо, обеими руками начертал в воздухе сложный знак.
     Не прошло и пяти секунд, как воздух посреди комнаты свернулся мерцающей воронкой, мгновение спустя искрами опавшей к ногам Алмита.
     - ... оро вернусь, и только посмейте у меня списать! - закончил слегка дымящийся магистр уже в директорском кабинете. Вопросительно глянул на начальника, и тот без слов протянул ему письмо.
     Более эмоциональный Алмит курсирующими бровями не ограничился:
     - Что?! Да такого просто не может быть! А как же защитные поля? Встроенные талисманы? Собственные блоки, на худой конец?!
     - Радиус поражения - двадцать верст, - неумолимо отчеканил директор Школы Чародеев, Пифий и Травниц, словно пытаясь убедить самого себя, что это не дурной сон. - Сила воздействия возрастала от краев к центру - двое камнедержских телепатов погибли на месте, один необратимо лишился способностей, геринская эльфийка и еще несколько человек отделались обмороками или носовым кровотечением. Все - единовременно. Еще хорошо, что вокруг леса и пустоши, жертв могло оказаться куда больше.
     - Но это же означает...
     - Да. Галиана пытается с ними связаться, но пока безуспешно. Долина закрыта для посетителей и в силу природных аномалий непроницаема для вестников. Верховная Ведьма уже несколько месяцев отсутствует на рабочем месте, причем где она находится, неизвестно.
     - Вы думаете, это опять... - Сегодня архимаг и магистр понимали друг друга с полуслова, что отнюдь не доставляло им радости.
     - Похоже на то. - Ксандр вздохнул и веско припечатал:
     - Немедленно созываем Совет Ковена Магов!

***

- Вон тама оно, милка, и сидить! - категорично объявила бабка, нижним концом суковатой клюки тыча в земляной лаз шириной с ладонь. - Ты нагнись-ка, глянь получше!
     Я обреченно наклонилась, хотя и так прекрасно видела полузасыпанную дыру норного типа, обрамленную цветным куриным пухом.
     - Нижей, нижей! - Та же клюка требовательно уперлась мне в поясницу, чуть не повалив на колени перед задней стеной курятника. - Ну чаво? Сидить?
     - Да нету там никого, - устало доложила я.
     Найти комнату накануне праздника Последнего Колоса, на который съезжаются толпы народа со всей Белории и Винессы, не так-то просто. И если уж подрядилась расплатиться за ночлег своим ведьминским трудом, будь добра изображать бурную деятельность. Ну хотя бы зевать не так демонстративно.
     - А ежели рукой пошуровать?
     - Что ж вы сами ее туда не сунете? - не выдержав, съязвила я.
     - Дык я и сувала! - Бабка гордо продемонстрировала мне забинтованный палец, размером и формой здорово смахивающий на сортовую грушу. - А оно как грызянёть!
     Я поспешно отдернула руку и выпрямилась.
     - Нет уж, поверю вам на слово... то есть на палец. И что же это за "оно", по-вашему?
     - Вупыр! - торжествующе объявила бабка.
     Я вздохнула. Селянская классификация нежити несколько отличалась от общепринятой магической, включая всего три вида: "вупыр", "вомпэр" и "щось такэ зубасто".
     - А вы его видели?
     - А чаво мне на него смотреть?! - возмущенно заскрежетала старая карга. - Бона они, болезныя, ужо на-гляделися!
     По правде говоря, никакие болезни курам уже не грозили. Пятнадцать хладных тушек, рядком выложенных на травке, безмолвно взывали к отмщению. Нахохленный петух скорбно взирал на безвременно усопших с крыши низенькой, покосившейся избушки. Единственное перо в его хвосте печально обвисло. Давать ведьме свидетельские показания он явно не собирался. Да я в них и не нуждалась. Куница или хорек - поразвлеклись, передушили всех кур, а отъели и уволокли только головы. Ночью же наверняка зверек вернется за свежатинкой. В другое время я посоветовала бы бабке поставить у дыры охотничий капкан и не маяться дурью, но уже смеркалось, крапал дождь и дул пронизывающий ветер, а на постоялом дворе требовали пять из трех кладней, у меня имеющихся.
     Так что я глубокомысленно покачала головой, озабоченно поцокала языком и полезла в курятник на ночное дежурство, а бабка торжественно закрыла за мной дверь на наружный крюк.
     Сморщив нос, я привычным жестом сотворила пульсар и огляделась. Изнутри курятник оказался неожиданно просторным; видимо, его переделали из хлева или конюшни. К потолку лесенкой поднимались облепленные грязью насесты, рядом стояло несколько выдолбленных и застеленных свежей соломкой колод - для несушек. За перегородкой дружелюбно хрюкали лопоухие свиньи, тычась рылами в щели между перекладинами.
     Сильно пахло курами и еще сильнее - ценным натуральным удобрением.
     Н-да, не о таком ночлеге я мечтала последнюю неделю странствий по лесам - под непрерывным дождем, который бесполезно даже заговаривать, ибо тучи заволокли все небо на десятки верст окрест... Ладно, всего одна ночь, а там - три дня праздника и целый сеновал в моем распоряжении! Хоть оргию на пару со Смолкой устраивай.
     Я уселась в одну из колод, поплотнее запахнув кожаную куртку. Из противоположного угла на меня мрачно косился петух, не уверенный в равноценности замены. По соломенной крыше шуршали капли - то чаще, то реже, но не затихая ни на минуту. Если так и дальше пойдет, за Последним Колосом опадищинскому старосте придется нырять - именно ему принадлежала честь срезать последний стебелек пшеницы, специально для этой цели оставленный посреди поля.
     "Через три недели после Aernatenna!" - грозно сказала Верховная Догевская Травница мне на прощание. Вампиры тоже отмечали этот праздник, хоть и называли его по-другому.
     Я задумчиво посмотрела на обручальное кольцо. Золотое, массивное, красивое... бездушное. Фамильный перстень рода Sh?aeonell который до меня носили десятки знатных, высокородных, безумно красивых вампирш. Куда уместнее он смотрелся бы на Лереене. Зачем Лён мне его дал? Зачем я его взяла?! Не гожусь я на роль венценосной супруги, и когда-нибудь он это поймет... если уже не понял.
     Да, он сделал мне предложение - официальное, торжественное и высокопарное, в присутствии Келлы и Старейшин, после чего мы оба облегченно вздохнули и преспокойно вернулись к привычным дружеским отношениям. Лён занимался своими повелительскими делами, я - ведьминскими, порой неделями пропадая на трактах или в Стармине, где под руководством Учителя писала и защищала диссертацию на звание Магистра 4-й, а теперь и 3-й степени. В Догеве мне тоже некогда было скучать - и как она только раньше без магии стояла?! По утрам у крылечка выстраивалась вереница скорбящих зубовно, желудочно и радикулитно, неизменно возглавляемая Кайелом; затем приходил черед бытовых проблем вроде изгнания обнаглевших мышей из амбара, заговора крыши от протекания, вызова дождя над чахнущей репой или создания фантомного пугала на пшеничном поле (да такого действенного, что от него без оглядки улепетывали не только вороны, но и случайные прохожие). Даже нелюдимая Келла повадилась припрягать меня к изготовлению снадобий, с помощью магии уваривавшихся в несколько раз быстрее.
     Нам оставались только редкие свободные вечера, и за них мы едва успевали, по выражению травницы, "запятнать себя недостойными Повелителя и Верховной Ведьмы выходками", то есть наперегонки, с диким гиканьем промчаться по ночной Догеве, а потом до рассвета просидеть у костра, травя байки, любуясь звездами и уплетая печеную картошку, без спросу укопанную на ближайшем поле.
     И все было просто чудесно, пока не грянула эта распроклятая свадьба...
     Я тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли. В чем мне немало помогла беззвучно выскользнувшая из дыры и застывшая в шаге от нее зверушка.
     Нет, не хорек. Да и на куницу любитель курятинки походил только размерами - с крупную кошку. Трепещущий под потолком пульсар его совершенно не смущал. По бокам заостренной мордочки чутко вздрагивали растопыренные вибриссы, то удлиняясь до нескольких вершков, то молниеносно втягиваясь обратно. На приподнятой передней лапке в раздумье пощелкивали коготки.
     Бывало, особо суровой и голодной зимой эти твари сбивались в сотенные стаи - и тогда с их пути спешили убраться даже волки. Но одинокий упитанный экземпляр представлял опасность разве что для двухлетнего ребенка, а посему я не торопилась на него реагировать, подпуская поближе.
     Как на грех, толковых заклинаний против этой пакости не существовало - как и стопроцентно эффективных ядов против их более заурядных сородичей. Оба вида мгновенно приспосабливались к чему угодно, ели все подряд, а остальное портили, что, разумеется, не приводило людей в восторг.
     Хитрющие глазки-бусинки скользнули по мне быстрым взглядом, но, видимо, достойным противником не сочли, ибо крысолак азартно лязгнул зубами и, больше не отвлекаясь на подобную ерунду, прямиком метнулся к петуху.
     Не ожидавшая такой наглости, я торопливо подхватилась с места, вытягивая меч, но поскользнулась на курином помете и с задранными ногами шлепнулась обратно в колоду, намертв