..
   - Держись, девочка! Сейчас... Я не позволю тебе умереть..."
   Выходит, не пригрезившаяся...
   - У меня не было выбора, - продолжал Лён. - Моя кровь - единственное,
что могло тебя спасти, и в тот момент я меньше всего думал о  назначении
Хранителя. Да и Ведьминого Круга тогда в Догеве не  было.  Ты  выжила  и
даже не заподозрила, что легкая рана на боку - след от ножа, а нанес  ее
тебе я, пока ты лежала в забытьи.
   - Но ты же отдал мне свой реар! - Я машинально схватилась  за  гроздь
амулетов, хотя еще неделю назад  сорвала  шнурок  с  шеи  и  со  злостью
зашвырнула подальше в кусты.
   - Это вышло случайно.  Мы  прощались  -  возможно  навсегда,  -  и  я
подумал: почему бы и нет? - пожал плечами Лён. - Для  другого  Хранителя
этот реар уже не годился, зато подарок из него вышел прекрасный. Ведь ты
не раз жаловалась,  что  ненавидишь  нахальных  телепатов,  а  постоянно
поддерживать магическую защиту невозможно.  Куда  проще  носить  на  шее
безотказный амулет. Но у меня и  в  мыслях  не  было,  что  он  на  тебя
подействует! В письме, которое ты увезла в Стармин, я  признался  твоему
Учителю, насколько ты была близка к смерти, и  попросил  его  на  всякий
случай понаблюдать за тобой, первое время.
   - Это еще зачем?
   - Помнишь Арлисский храм?
   - Такое забудешь!
   - Один из предков Лереены  подобным  образом  спас  жизнь  тогдашнему
правителю Ясневого Града, не поладившему с бешеной рысью, и  благодарные
эльфы выстроили вампирам новое святилище  для  Круга.  Раньше  Арлисские
Повелители проводили обряд в пещере  наподобие  догевской,  и  во  время
паводков ее частенько затапливало. Но эльф не стал Хранителем. Его  раны
благополучно зажили, однако трансформация не началась, и  я  был  твердо
уверен, что  все  остальные  расы  невосприимчивы  к  нашей  крови.  Она
действует всего несколько минут, потом разрушается, и я хотел убедиться,
что рана успела полностью  зажить  и  со  временем  ее  края  не  начнут
расходиться. Ты бы  видела  себя  со  стороны,  монстр  разворотил  тебе
половину грудной клетки! Келла и Старейшины знали,  что  на  самом  деле
произошло той ночью. Они видели - мой реар исчез, но были уверены, что я
его просто выбросил. Всё заставляли меня обзавестись новым... Представь,
как я изумился и растерялся, когда приехал в Стармин на стрельбища  и  с
порога увидел у тебя несомненные признаки Хранительницы!  Я  по-прежнему
мог читать твои мысли, хотя реару полагалось бы их скрывать  -  не  будь
между нами невидимой связи. Но тогда мне было не  до  откровений,  потом
все как-то не подворачивалось случая, а в  этом  году  у  тебя  начались
выпускные экзамены, и я решил - потерплю еще пару месяцев, пусть  Вольха
получит свой диплом с отличием, она его заслужила. У Повелителя не может
быть двух Хранителей одновременно; как только  я  завел  бы  себе  новый
реар, ты постепенно снова стала бы обычным человеком. И обычной ведьмой,
ведь твои магические способности тоже пошли  бы  на  спад.  Не  исчезли,
разумеется, а вернулись в норму.
   - Выходит, я сжульничала на экзамене? -  огорчилась  я,  до  сих  пор
слушавшая рассказ Лёна с открытым ртом.
   - Вовсе нет. Ты знаешь все заклинания и умеешь их применять, а  каким
источником силы при этом пользуешься, особой роли не играет. Ты же  сама
мне     рассказывала,      что      даже      архимаги      обвешиваются
артефактами-накопителями, ибо для  некоторых  заклятий,  как  ни  крути,
собственных сил не хватает.
   - М-м-м-м... - Я, сгорая от стыда, уткнулась лицом в ладони.  -  Лён,
ты прав - я паршивая, неблагодарная ведьма... Ты спас  мне  жизнь,  а  я
леший  знает  что  себе  надумала,  набросилась  на  тебя,   толком   не
разобравшись...
   - Брось. Мы уже квиты. - Лён осторожно развел  мои  руки.  -  Кстати,
Верховная Догевская Ведьма, чем ты в первую очередь займешься  на  своей
новой должности?
   - Ну... - Я неопределенно кашлянула, пытаясь выровнять дыхание  и  не
шмыгнуть носом. - Пожалуй, подам заявление о переводе на полставки.
   - Это еще зачем? - опешил Лён.
   - А мне понравилось быть  просто  ведьмой.  Полагаю,  ты  не  станешь
возражать, если несколько месяцев в году я буду поднабираться  опыта  на
трактах?
   - И долгими зимними вечерами  писать  мемуары  о  своих  подвигах?  -
рассмеялся вампир.
   - Почему бы и  нет?  Не  совершу,  так  придумаю!  На  менестрелей  и
летописцев полагаться нельзя - либо забудут, либо так ославят, что лучше
бы забыли. Пусти-ка... - Я высвободилась из его объятий и пошла к  реке,
вернее, к темнеющим поодаль лознякам.
   - Что, отправляешься на поиски  подвигов  прямо  сейчас?  -  иронично
поинтересовался.Лён, слишком хорошо зная меня, а значит, и ответ.
   - Нет.., в кустики схожу, раз уж проснулась, - смущенно призналась я.
   - Погоди, я с тобой!
   Вампир догнал меня, и мы вместе вышли на берег. Возле самых  лозняков
Лён ехидно скомандовал: "Вампиры налево, ведьмы направо!" Я  повернулась
было  к  нему  спиной,  собираясь   скромненько   отбыть   в   указанном
направлении, но не выдержала. Остановилась, зажмурила глаза и отважилась
наконец задать вопрос, мучивший меня всю неделю:
   - Лён?
   - Что? - преувеличенно бодро откликнулся он.
   - Ты сказал, что не выбрал бы меня Хранительницей..,  правильно,  она
из меня вышла никудышная.., даже двух слов связать не  смогла..,  но  ты
все-таки вернулся. Почему?
   Тишина затянулась надолго. Он не отвечал и не уходил,  словно  боялся
ответа больше, чем я - вопроса.
   - Вольха?
   - Д-да? - чуть слышно выдавила я.
   - Потому что я тоже тебя люблю. И  мы  разошлись  в  разные  стороны,
одинаково ошеломленные и не знающие, что говорить и  делать  дальше.  Но
уверенные, что как-нибудь разберемся.
   ...И нас ничуть не огорчало, что наша история не войдет в легенды...





   Ольга ГРОМЫКО
   ВЕДЬМИНЫ БАЙКИ

OCR Aldebaran


Анонс

     Связываться с женщинами - себе дороже! Особенно если это дипломированная ведьма, разъезжающая по белорским лесам и весям в поисках работы, а пуще того - приключений. Но и от Василисы Премудрой ничего хорошего ждать нельзя! И будь ты хоть сам Кощей, брать ее в жены категорически не рекомендуется, иначе горько пожалеешь о своем бессмертии!
     В общем, спасайтесь, кто может! В противном случае вы рискуете умереть... от смеха

ПИВОВОЙ

     Над полуденным лугом тягуче разливался приторный аромат белого клевера. Небо, затянутое неторопливо плывущими облаками, изредка проблескивало солнечным лучом, бегущим наперегонки с тенью. Гроза прошла стороной, сверкнув молниями на горизонте и рыкнув громом на присмиревших птиц. О ее несостоявшемся визите напоминал лишь неестественно сильный и терпкий запах обманутых в ожиданиях луговых цветов, истомленных многодневным зноем.
     Растянувшись во весь рост на теплой земле, заслонив лицо рукой и закрыв глаза, я нежилась посреди клеверного озерца локтях в сорока от проезжего тракта. По ту сторону дороги клевер слился в единый ковер с редким вкраплением метелок тысячелистника - идеальный привал для усталой путницы, но там паслись чьи-то коровы, позвякивая бубенцами на шеях. Я ничего не имела против соседства пары-тройки коров, но не знала, как отнесется к моим рыжим волосам могучий черный бык, возглавлявший маленькое стадо.
     Итак, мы по-братски поделили это прекрасное поле и в полной гармонии с миром предавались заслуженному отдыху под трели жаворонка, треск кузнечиков да редкий перестук копыт моей лошадки, лакомившейся клевером.
     Тракт безмолвствовал. Оно и понятно: начало лета - время неторговое, труженик полей и пашен трудолюбиво полет и пашет, а то и просто лежит в теньке, потягивая квасок из берестяного жбана и сетуя: "Когда же наконец закончится эта треклятая жара!", а купец отлично понимает, что до сбора урожая с селянина и медяка не получишь, кроме как в долг.
     Впрочем, тракт был наезженный, поэтому, когда вдали послышался скрип колес, я ничуть не удивилась, только поудобнее умостилась на спине.
     Скрип приблизился, поравнялся со мной, немного удалился и прервался громким "тпру!" и возмущенным фырканьем лошади.
     Я поморщилась, когда поняла, что обутые в лапти ноги перемещают владельца по направлению ко мне.
     Подойдя локтей на семь, селянин в нерешительности остановился, переминаясь с ноги на ногу и теребя кнут.
     "Чтоб ты провалился!" - с досадой подумала я, ноне стала подкреплять мысль соответствующим заклинанием.
     Селянин деликатно закашлялся.
     - Ну? - мрачно и неприязненно спросила я, не дожидаясь, пока кашель перейдет в последнюю стадию бронхита.
     - Госпожа вед... э-э-э... волшебница!
     - Ну?
     Селянин сообразил, что я не собираюсь открывать глаза без веской причины, каковой он, безусловно, не является.
     - Дело есть, - без околичностей брякнул он.
     - Ну и занимайся им, - невежливо буркнула я в ответ. - Чего тебе, мужик, надобно? Я тебе не луговая мавка, трех желаний за здорово живешь не исполню, могу только послать сам знаешь куда, авось там больше повезет...
     Селянин, как ни странно, не обиделся, а как-то подозрительно оживился.
     - А ежели оделю по справедливости? - с надеждой вопросил он, подступая поближе.
     - Эх-хаха-х... - презрительно вздохнула-зевнула я, ибо денежный селянин летом - все равно что комар зимой. - Прошлогодней картошкой и квашеной капустой не беру. Кабачки тоже не предлагайте. Не уважаю натуральный обмен.
     - Почему картошкой? - как-то даже обиделся селянин. - Деньгами!
     Моя память хранила тысячи заклинаний, но самым эффективным из них было, есть и будет слово "деньги". Оно воскрешает мертвых, исцеляет живых и является сильнейшим противоядием категорическому "нет". Я убрала руку со лба, приоткрыла и скосила на селянина левый глаз. Против ожидания одет мужичок был хорошо, даже щегольски - новая красная рубаха в зеленые горохи, зеленые узорчатые шаровары без единой заплаты, белоснежные обмотки и совсем новые крепкие лапти. И это в рабочий-то день! На купца вроде не похож, для сборщика налогов слишком физиономия добродушная. Н-да, загадка.
     Я села и, обхватив руками колени, выжидающе уставилась на мужика:
     - Три вопроса: какая работа и какие деньги?
     - А третий вопрос? - робко заикнулся селянин.
     - С чего ты взял, что я ведьма? - Слово "волшебница" не нравилось мне самой.
     - Дык... это... - Мужичок потупил глаза. - Вид у вас, госпожа, уж больно чародейский - волос рыжий, амулеты всяческие, коняка эвон какая противная, пакость несусветная, храни меня боги...
     Смолка подняла голову и прожгла селянина немигающим взглядом желтых змеиных глаз с вертикальными зрачками.
     - А пуще того, - осмелел мужик, - видел племяш мой, Гринька, как ваше чародейское высочество заклятиями страшенными тучу грозовую вместе с молоньями на запад повернуло.
     - Так ты что, претензии предъявлять собрался? - нахмурилась я.
     - Да нет, - торопливо поправился мужик. - Нам-то что... мы на земле не сидим, нам до дождя дела никакого нетути, пущай себе идет стороной, так оно даже спокойнее - не ровен час, шальная молонья в заводик шибанет.
     Селянин, которому в разгар летнего зноя помешал бы дождик? Это что-то новенькое.
     - Вам - это кому? - спросила я.
     - Ну, варокчанам, - несколько удивленно пояснил селянин, как будто я спросила нечто известное даже пятилетнему ребенку. - Село наше Варокча зовется, слыхали, может?
     - А, так это вы то самое пиво варите? - сообразила я. Тогда ясно, откуда у него деньги. - Ну и что?
     - Как - что? - оторопел селянин.
     - Что тебе от меня надо? - терпеливо напомнила я. - И какая мне с этого будет выгода?
     - А... это... - Селянин поскреб макушку. - Дело есть...
     - Какое?!
     - Ну дело... Леший его знает какое...
     - Вот проконсультируетесь с ним - тогда и обращайтесь. - Вырванная из объятий сладкой дремоты, я раздражалась по любому пустяку.
     - Дык где ж нам без вас разобраться! - взмолился селянин. - Ну госпожа ведьма, поехали со мной! Что вам, сложно? Тут недалече! Вон она, деревенька, за тем леском виднеется!
     - Вот еще, - презрительно фыркнула я. - Пока не объясните, в чем дело, с места не стронусь.
     - Да чего там объяснять, глядеть надобно! - убежденно заявил мужик.
     - Ну хоть примерно скажите, а? - Мне уже самой стало любопытно. - Сосед по ночам на луну воет? На кладбище неспокойно? Заболел кто? Пропал? Или просто на девицу-красавицу неприступную глаз положил? Тут уж, извини, как положил, так и снимать будешь. Приворотным зельем не торгую. Отворотным - тоже. Могу предложить средство для выведения прыщей.
     - Шкодник в цеху завелся, - буркнул мужик. - А что, кто - леший его знает. Потому и глядеть надыть, а не рассусоливать за глаза.
     Я уже проснулась, пришла в свое нормальное благодушное состояние и пропустила мимо ушей грубоватое замечание собеседника.
     - Вот с этого и надо было начинать. Ладно, поехали. Гляну на вашего шкодника.
     Бородатое лицо селянина расплылось в щербатой улыбке, он торопливо сунул кнутовище под мышку и подал мне руку, помогая подняться с земли.

***

     Приторный, кисловатый запах пивного сусла висел над деревней, как дыхание зеленого змия, чье изображение украшало вывеску над пивной. Невдалеке весело дымил трубой заводик.
     Селянин, которого, как выяснилось по дороге, звали Бровыкой, притормозил у входа и суетливо обежал телегу, чтобы помочь мне перелезть через обрешетку.
     Оставив телегу и Смолку на попечение заспанного мальчишки-конюшего, мы вошли в пивную, по причине раннего времени не обремененную народом. Бровыка тут же приметил какого-то знакомого и с радостным воплем полез с ним обниматься, после чего представил мне его как Колота, своего сводного брата и компаньона.
     Колот оказался куда более расторопным и смышленым парнем. Посверкивая хитрыми черными глазами из-под шапки буйных кудрей, он рассыпался в комплиментах, поцеловал мне руку, галантно препроводил к столику напротив окна и вежливо отодвинул стул, чтобы я смогла сесть. На его фоне сводный брат выглядел неуклюжим медведем рядом с элегантным лисом.
     Я с любопытством осмотрелась по сторонам. Пивная выглядела очень прилично - светлая, чисто выметенная, с резными столиками и настенными карикатурками с повторяющимся сюжетом: мужики, пьющие пиво. Все картинки были снабжены нескладными подписями вроде: "Пей пиво с утра, коль не допил вчера, а коль допил вчера, выпей и с утра".
     - Пива госпоже ведьме! - заорал Колот, хлопнув в ладоши.
     - И не только ей! - торопливо добавил Бровыка. - Всем по светлому!
     - Мне не надо! - решительно возразила я. Пиво я терпеть не могу. Как кто-то вообще может пить эту горькую, отдающую кислой брагой жидкость цвета... хм... в общем, вы знаете.
     Но мой протест не был принят всерьез.
     На столе как по волшебству возникло пять высоких кружек пива с пышными желтоватыми шапками густой пены. К пиву подали традиционную закуску: куриные крылышки, запеченные в тесте, и белый пряный соус.
     Мои новые знакомые жадно прильнули к заветным сосудам.
     - Эх, хорошо! - заявил Колот спустя двадцать секунд, отставляя пустую кружку и вытирая запененные губы. - Удалось пивко, что ни говори!
     - В самый раз, - подтвердил Бровыка, облизываясь и протягивая руку за крылышком. - Да вы пейте, госпожа ведьма, не стесняйтесь. Хорошее пиво, по старинным рецептам варено, еще прадед мой такое пиво к королевскому двору поставлял. "Шмелем" именуется, на десяти целебных травах настоянное, медом липовым приправленное.
     Я робко отхлебнула из кружки... Ой... только сейчас я поняла, что жижа, которую подают в столичных кабаках, недостойна даже стоять в одном погребе с этой амброзией! Легкое, пряное, Пиво с большой буквы, оно само струилось в горло, играя всеми оттенками вкуса и запаха - от хмельной горечи до терпкой медовой отдушки,
     - Ну как? - в один голос поинтересовались братья.
     - Прелесть... - благоговейно прошептала я, с трудом отрываясь от кружки. - Прекрасное пиво. Просто изумительное. В жизни не пробовала ничего подобного.
     Пивовары одобрительно переглянулись. Похоже, мне удалось произвести на них впечатление авторитетного специалиста.
     - Итак, вернемся к нашим баранам, то бишь шкодникам, - сказала я, деликатно закусывая крылышком. - Излагайте дело, уважаемые.
     - А чего там излагать? - охотно откликнулся Колот. - Сами же сказали: шкодит пакость какая-то в цехах.
     - Ох шкодит... - горестно покачал головой Бровыка.
     - Котлы опрокидывает, - начал перечислять Колот, загибая пальцы, - хмель рассыпает, травы перемешивает, с кринок крышки срывает и мед подъедает...
     - В сусло гадит... - некстати ввернул Бровыка.
     Я поперхнулась, расплескав пиво. Колот услужливо похлопал меня по спине.
     - Раньше не могли сказать? - прохрипела я, с трудом отдышавшись. - И что, прямо средь бела дня... в сусло?
     - Да нет, токмо по ночам, - поспешил с ответом Колот. - Днем в цехах людно, он, значит, стесняется вредить и до сумерек выжидает...
     - Так в чем проблема? - рассмеялась я. - Оставляйте на ночь караульного!
     Селяне разом замолкли, потупились.
     - Дык... это... пробовали... оставлять-то...
     - Ну и? - поторопила я.
     - Уж больно тяжко для нашего брата...
     - Караулить?!
     - Караулить пиво да не отведать... - горестно признался Бровыка.
     Тут уж я посмеялась от души.
     - Ну, если дело только за этим... покараулю я ваши производственные площади одну ночку, так уж и быть.
     - Ларька! Еще пять темного! - радостно заорал Колот, опасно клонясь влево. Бровыка вовремя поймал его за плечо и усадил ровно. - Ох, вы у нас прямо агромадную каменюку с души сняли, госпожа ведьма, потому как нашему заводику крупный заказ королем даден, а мы с этим шкодником ну никак в сроки уложиться не можем. Вы уж изловите его или припугните как, лишь бы вредить перестал, а мы в долгу не останемся.
     - Ловлю на слове, - заметила я, допивая "Шмеля". - Не люблю ходить в кредиторах.
     - "Герольд", - благоговейно объявил Колот, когда взамен пустых кружек перед нами поставили полные. - Темное крепкое пиво, все до капли идет за границу, поставляем его аж в три государства. В столице такого пива иначе как за валюту и не достанешь.
     Мы звучно чокнулись, по деревянным бокам кружек потекла пена. Мне все больше и больше нравилось это уютное заведение, и даже картинки на стенах уже не казались такими аляповатыми - наоборот, они преисполнились смысла, глубокого, загадочного и непостижимого, как само состояние алкогольного опьянения.
     За "Герольдом" последовало "Пенное" и "Застольное", за ними - "Целебное". После "Целебного" народу за столиком заметно прибавилось, да и братья начали обращаться ко мне почему-то во множественном числе - "господа ведьмы".
     - Вот эт-то пиво... - заплетающимся языком продолжал Колот, постукивая ногтем по краю кружки, - до того для организма пользительное, всякую хворь сни... ик!.. мает почище любого лекаря...
     После чего долго пытался поймать кружку за ручку, но потом отчаялся и потребовал у корчмаря еще одну, как он объяснил, "посговорчивей".
     Я тем временем вела с Бровыкой научно-теологический диспут о роли ведьм в экосистеме религии; причем я утверждала, что всех нас надо топить, а лучше - сжигать на кострах из осиновых дров, и даже предлагала совершить акт самоликвидации, а Бровыка со слезами на глазах уговаривал взять его в ученики.
     Из пивной мы вышли обнявшись и зигзагами направились к заводу, поминутно спрашивая дорогу и тут же с нее сбиваясь. После многократных попыток нам удалось-таки определить, какая из трех дверей ведет в цех, разобраться с неимоверно сложным устройством щеколды и попасть внутрь. Затем братья долго спорили, кто остается караулить, а я кокетливо отнекивалась и предлагала бросить жребий.
     Последнее, что я помню, - это как Колот с Бровыкой безуспешно пытались убедить меня, что вон то маленькое серенькое, в большом количестве скачущее по стенам и потолку цеха, - не