пораньше.  Не  любит  путешествовать  по  жаре,  -
добавил он, обращаясь к сэру Гарету. Дверь отворилась,  и  в  комнату  вошла
Эстер. Сэр Гарет, поднявшись с места, с огорчением заметил, что она  бледна,
с мешками под глазами.
   - Доброе утро, -  сказала  она  своим  тихим  голосом.  -  Боюсь,  что  я
безобразно поздно сегодня, а что касается мисс Смит, моя горничная  сказала,
что она еще спит.
   - Леди Эстер, вы сами видели Аманду? - отрывисто спросил сэр  Гарет.  Она
покачала головой, глядя на него вопросительно.
   - Нет, я не хотела ее беспокоить. Я должна была? О Боже,  не  думаете  ли
вы, что она могла?
   - Да, я думаю, она могла, - сказал сэр Гарет. - Я только что  узнал,  что
ваш дядя уехал из Бранкастера два часа  назад,  и  ничто  не  представляется
более вероятным, чем то, что он взял Аманду с собой.
   - Ну а если и так? - спросила леди Видмор. - Я  бы  назвала  это  большой
любезностью с его стороны,  и  нечего  устраивать  из  этого  шум!  Конечно,
чрезвычайно невежливо с ее стороны уехать, ни с кем не попрощавшись, но уж я
- то не удивляюсь.
   - Я немедленно поднимусь в ее комнату, - сказала леди Эстер,  не  обращая
внимания на невестку. Она обнаружила, что спальня Аманды пуста. На туалетном
столике лежала адресованная ей записка. Пока она  читала  несколько  строчек
извинений и объяснений, вошла Поуви, остановилась при виде ее  и  сказала  в
некотором смущении:
   - Простите, миледи! Я как раз хотела посмотреть, проснулась ли мисс.
   - Поуви, когда ты сказала мне, что мисс Смит  спит,  ты  знала,  что  она
уехала, -  спокойно  произнесла  Эстер.  -  Нет,  не  пытайся  отвечать.  Ты
поступила очень плохо. Я не хочу с  тобой  говорить.  По  правде  говоря,  я
чувствую, что вряд ли  сумею  простить  тебя.  Поуви  мгновенно  разразилась
слезами, но это к ее совершенному отчаянию как будто  нисколько  не  тронуло
добросердечную хозяйку, которая оставила комнату,  даже  не  взглянув  в  ее
сторону. Леди  Эстер  обнаружила  сэра  Гарета  поджидающим  ее  у  подножия
лестницы. Она вложила в его руку записку Аманды, произнося полным  раскаяния
голосом:
   - Все точно так, как вы подозревали. Я страшно виновата!
   - Вы! Нет, что вы! - ответил он, пробегая глазами записку. - Да, она  вам
этого не сообщает, но я полагаю, нет сомнений, что она уехала с вашим дядей.
   Он вернул ей записку, добавив при виде ее расстроенного лица:
   - Моя дорогая! Не надо  выглядеть  такой  потрясенной!  В  конце  концов,
ничего страшного не произошло. Признаюсь, мне бы хотелось знать, куда мистер
Тиль ее повез, но осмелюсь сказать, это будет несложно проследить.
   - Какое бесстыдство со стороны Фабиана! - сказала она глубоко подавленным
тоном. Он беспечно ответил:
   - Насколько мы пока можем судить, она могла  убедить  его  отвезти  ее  в
Ондль, где, не сомневаюсь, попытается от него удрать.
   - Вы говорите это, чтобы успокоить меня, но умоляю, не  надо!  -  сказала
она. - Оправдания его поведению нет и, что самое  ужасное,  быть  не  может.
Даже если она внушила ему, что вправду у нее есть в Ондле  родственники,  не
мог он посчитать приличным увезти ее из Бранкастера таким образом. И я очень
боюсь, что он повез ее не в Ондль. В сущности, куда больше на него похоже  -
отвезти ее в свой охотничий домик, и я бы не колеблясь сказала, что так он и
сделал.
   Только должен же он понимать, что это первое  место,  где  вы  будете  ее
искать.
   - Ну уж, если говорить откровенно о вашем дяде, я должен  признать,  что,
боюсь, именно это он и мог сделать, - сказал сэр Гарет.
   - О да, умоляю, говорите все, что хотите! Уверяю вас,  никто  из  нас  не
станет с вами спорить, как бы плохо вы о нем ни думали, потому что он  самый
тяжкий крест, выпавший на нашу долю. Но отвезти ее в Мелтон Моубри  было  бы
совершенной глупостью с его стороны!
   - Подозреваю, он думает, что я не буду пытаться следовать за ним, -  сухо
ответил сэр Гарет. - Ваш брат и его жена определенно считают, что я привез в
Бранкастер свою любовницу, и поведение вашего дяди теперь  наводит  меня  на
мысль, что они не одиноки в своем мнении.
   - Я не очень много понимаю в этих делах, - задумчиво сказала Эстер, -  но
я бы не подумала, что вы такое сделаете.
   - Можете быть совершенно уверены, что не сделал бы!
   - О да, я уверена! Я так и сказала Алмерии. У меня  такое  ощущение,  что
это было бы ужасно глупо!
   - Это было бы также чрезвычайно оскорбительно, - сказал он,  улыбаясь  ее
серьезно-задумчивому тону. - Как Тиль может  считать  меня  настолько  дурно
воспитанным - вот это он, возможно, вскоре мне объяснит.
   - Ну, - сказала Эстер, нахмурившись. - Я думаю, именно так поступил бы он
сам, и это все объясняет. Но для меня загадка - почему  вы  думаете,  как  в
таком случае он может предположить, что  вы  за  ним  не  последуете?  Я  бы
подумала, что вы совершенно определенно так  поступите,  если,  конечно,  не
преследовать людей, которые крадут вашу любовницу,  -  это  одно  из  правил
джентльменского этикета, о котором я, естественно, ничего не знаю.
   - Нет, - рассмеявшись, ответил он. - Это не так! Но если бы  я  настолько
потерял всякое понятие о приличии, что привез с собой любовницу,  когда  моя
задача была - просить вас принять мою руку, я  бы  действительно  счел  это,
мягко говоря, довольно неудобным - отобрать Аманду у вашего дяди.
   - Да, должно быть, - согласилась она, удовлетворенная  объяснением.  Боже
мой, какая невероятная подлость со стороны Фабиана пытаться  воспользоваться
вашим положением! Вы знаете, когда  он  попадает  в  переделку,  каждый  раз
надеешься, что это уже предел, но  похоже,  ему  совсем  несложно  придумать
что-нибудь еще хуже. Как это для вас досадно! Что вы собираетесь делать?
   - Попытаюсь обнаружить, по какой дороге он отправился, выехав  отсюда,  и
поеду за ним. Что еще я могу сделать? Я  взял  на  себя  ответственность  за
Аманду, и хотя она заслуживает  хорошей  трепки,  я  не  могу  позволить  ей
попасть в беду, которая может так легко ее погубить. Я уже  попросил  вашего
дворецкого известить конюшню. Он протянул руку, и она вложила  в  нее  свою,
взглянув ему в лицо.
   - Я должен попросить у вас прощения, - сказал он. - Поверьте, если  бы  я
подозревал, сколько неприятностей  она  доставит,  я  бы  не  обременил  вас
Амандой.  -  Внезапно  он  улыбнулся.  -  Однако  здесь  все  же  есть  одно
преимущество. Я был вынужден сказать вашему отцу правду или часть ее, и  он,
очевидно, решил, что у меня голова не в порядке. Полагаю, он поздравит вас и
ваш здравый смысл с тем,  что  вы  не  захотели  иметь  со  мной  дела!  Она
вспыхнула и слегка покачала головой.
   - Не будем говорить об этом! Мне бы хотелось хоть чем-нибудь  помочь  вам
сейчас, но я ничего полезного  не  могу  придумать.  Если  Фабиан  поехал  в
Мелтон, он направится по дороге на Хантингдон, потому что  хотя  есть  более
прямой путь через Питерборо, дорога от Чаттериса до Питерборо очень узкая  и
тряская, и он никогда не решится по ней ехать  из  страха,  что  ему  станет
плохо. Он очень плохой путешественник. -  Она  замолчала,  размышляя.  -  Вы
считаете, что должны вызвать  его?  Я  не  знаю,  что  может  быть  для  вас
приличным, и не хочу вас раздражать, но не могу не  чувствовать,  что  будет
удобнее, если вы этого не сделаете. Губы  его  дрогнули,  но  он  ответил  с
завидной серьезностью:
   - Вот именно! Я не пойду на такие отчаянные меры, и хотя  признаюсь,  мне
бы доставило массу удовольствия продырявить его - простите... расквасить ему
нос! - боюсь, я даже этого не сделаю. Он слишком стар и слишком толст, и Бог
знает, какой историей заморочила его  Аманда!  Мне  бы  только  хотелось  не
фигурировать в ней злодеем.
   - Ну, это, - произнесла Эстер, выведенная  из  своего  мягкого  терпения,
было бы действительно слишком гадко и  совершенно  вне  пределов  того,  что
можно простить! Он засмеялся.
   - Спасибо! Теперь я должен идти. Можно написать  вам,  чтобы  рассказать,
чем кончилось это бессмысленное приключение?
   -  Да,  конечно,  я  надеюсь,  вы  напишете,  потому  что  я  буду  очень
беспокоиться, пока не получу от вас известия. Он поднес  ее  руку  к  губам,
поцеловал ее, слегка пожал, потом отпустил и стал подниматься по лестнице.
   Леди Эстер оставалась минуту-другую на месте, с отсутствующим видом глядя
в пространство, прежде чем медленно вернулась в столовую.

Глава 8

   Первая преграда новому плану кампании Аманды была создана мистером Тилем,
который на полпути от Бранкастер Парка к Хантингдону сообщил,  что  приказал
кучеру ехать без остановки в городе до деревни Брамптон, где, как он сказал,
они остановятся, чтобы позавтракать и сменить лошадей. Он не сказал ей,  что
вообще предпочитает, чтобы его не видели в ее обществе в  городе,  где  его,
естественно, хорошо знали; но был готов, если придется, пространно расписать
великолепие постоялого двора в Брамптоне:  приют,  который  до  сих  пор  не
удостаивался его покровительства.  Но  она  ничего  не  спросила.  Удачливые
генералы не позволяют отвлечь себя пустяками: они затягивают слабые  узлы  и
движутся дальше. Препятствие не так сильно меняло планы, как могло бы,  если
бы она все еще придерживалась намерения поискать работу в одном  из  крупных
постоялых дворов  в  городе.  От  этого  плана  она  отказалась,  зная,  что
"Джордж", "Фонтан" и, несомненно, "Корона" будут первыми  местами,  где  сэр
Гарет понадеется ее разыскать. Но она выяснила  у  любезной  Поуви,  что  из
Хантингдона отправляются дилижансы в различные части страны, и  у  нее  было
намерение купить  себе  билет  на  один  из  них  до  какого-нибудь  города,
достаточного удаленного от Хантингдона, чтобы сбить  с  толку  сэра  Гарета.
Деревня,  расположенная  в  двух  милях  от  Хантингдона,  абсолютно  ее  не
устраивала: могли пройти часы, прежде чем через нее пройдет  дилижанс;  если
ей удастся там удрать от мистера Тиля и вернуться  в  Хантингдон,  возникнет
риск встретиться с сэром Гаретом на дороге  или  узнать,  прибыв  в  контору
постоялого двора, что сэр  Гарет  побывал  там  до  нее  и  приказал  клерку
караулить ее. Она решила, что придется терпеть общество мистера Тиля гораздо
дольше, чем она надеялась.
   Самой  настоятельной  проблемой,  вставшей  перед   ней,   стала   задача
ускользнуть от мистера Тиля, поскольку  то,  что  было  бы  легким  делом  в
многолюдном городе - центре графства, в какой-то маленькой  деревушке  будет
совсем не так просто.
   С помощью безыскусных вопросов была извлечена информация,  что  следующим
городом на их пути будет  Трапстон,  расположенный  в  милях  пятнадцати  от
Брамптона. Мистер Тиль сказал, что  если  поберечь  лошадей,  они  прекрасно
смогут  следующую  остановку  сделать  там,  но  у  Аманды  было  неприятное
опасение,  что  задолго  до  того,  как  его  неторопливый  экипаж   с   его
отвратительно приметными желтыми стенками достигнет Трапстона,  его  догонит
спортивная коляска сэра Гарета, и она понимала, что как только она  окажется
достаточно далеко от Хантингдона,  она  должна  будет  расстаться  со  своим
пожилым поклонником. И она бы сделала это без всяких  угрызений  совести,  с
огромным  облегчением.  В  Бранкастере,   где   ей   придавало   уверенность
покровительство сэра Гарета, она  считала  мистера  Тиля  просто  толстым  и
глупым старым джентльменом, которого будет легко обвести вокруг пальца,  вне
Бранкастера и, надо было бы без надзора сэра Гарета она хотя все еще  думала
о нем как о старом и глупом, но, к своему удивлению, обнаружила, что немного
его опасается. Она определенно встречала такой тип раньше, но под заботливым
попечением тети  ни  один  пожилой  и  влюбчивый  франт  не  додумывался  до
большего, чем погладить ее руку  или  потешно  пялиться  на  нее  влюбленным
взглядом. Она поставила мистера Тиля в один ряд с друзьями  своего  дедушки,
которые всегда баловали ее и осыпали массой экстравагантных комплиментов. Но
очень скоро после того, как она оказалась в его власти, она обнаружила,  что
он неприятно не похож на старого мистера Сваффхама, или генерала  Риверхеда,
или сэра Гарри Брамбера, или даже майора Микльхема,  который  флиртовал  так
умело, что дедушка ругал его. будто тот из себя выходит, чтобы вскружить  ей
голову.  Эти  дряхлые  особы  частенько  щипали  ее  щеку,  или  трепали  по
подбородку, или даже обхватывали за талию и крепко  обнимали  ее,  а  старый
мистер Сваффхам неизменно требовал от нее поцелуя; так что почему она  могла
бы испугаться,  когда  рука  мистера  Тиля  обхватила  ее,  было  совершенно
необъяснимо. Она непроизвольно напряглась и вынуждена была подавить  желание
оттолкнуть его. Казалось, ему также хочется гладить и ласкать ее, и когда ее
плоть сжалась под его рукой, ей внезапно пришла в  голову  мысль,  что  даже
Нейл,  который  любил  ее,   не   ласкал   ее   таким   образом.   Некоторые
завуалированные предостережения тети вспомнились ей, и  она  начала  думать,
что возможно, тетя не была так глупа и старомодна, как она считала.  Не  то,
чтобы она не была в состоянии  постоять  за  себя  или  хоть  сколько-нибудь
боялась своего  пожилого  покровителя,  просто  он  вызывал  в  ней  чувство
неловкости и был таким смертельно скучным, что она  была  бы  рада  от  него
избавиться. Однако этому желанию не сопутствовало стремление увидеть, как их
быстро настигает знаменитая серая пара сэра Гарета; и  она  едва  сдерживала
свое  нетерпение,  пока  мистер  Тиль,  совершенно  спокойный,  заказывал  и
поглощал обильный  завтрак.  Ее  план  покорения  дедушки  к  этому  времени
перемешался с решением во что  бы  то  ни  стало  перехитрить  и  совершению
запутать сэра  Гарета.  Его  холодная  властная  манера  изрядно  рассердила
девицу, привыкшую за всю свою недолгую  жизнь  к  нежной  снисходительности.
Только Нейл имел право диктовать ей,  и  Нейл  никогда  не  совершал  такого
ужасного греха, как насмешка над ней. Сэр Гарет обращался с ней так,  словно
она  забавный  ребенок,  и  ему  следовало  показать,   как   ошибочно   его
высокомерие. В то же время он сумел внушить ей определенное уважение к себе,
поэтому, хотя часы в гостинице заверяли ее, что в высшей степени не  похоже,
чтобы он уже покинул свою спальню, она не могла удержаться и не  выглядывать
с беспокойством из окна  каждый  раз,  когда  слышала  звук  приближающегося
экипажа. Мистер Тиль, заметив эти признаки нервного предчувствия, назвал  ее
глупой  маленькой  киской  и  сказал,  что  под  его  защитой  она  будет  в
совершенной безопасности.
   - Он не погонится за вами, прелесть моя, а если и  так,  я  пошлю  его  к
черту, - сказал он, перекладывая второй ломоть жареной ветчины  с  блюда  на
свою тарелку и задумчиво поглядывая на кучку вареных яиц. - Нет, не  следует
рисковать из-за яйца, - решил он со вздохом сожаления. - Ничто так легко  не
склоняет меня к тошноте, и хотя сейчас я в превосходной  форме,  перед  нами
долгое  путешествие,  и  трудно  сказать,  насколько  хорошо  я  буду   себя
чувствовать, когда оно подойдет к концу. Аманда, завтрак которой состоял  из
малины со сливками, не донесла ложку до рта. Ей на ум пришла  неожиданная  и
блестящая идея.
   - Вы всегда себя плохо чувствуете в экипаже,  сэр?  -  спросила  она.  Он
кивнул.
   - Всегда так было. Это чертовски неприятно,  но  мой  кучер  ездит  очень
осторожно и знает, что должен пустить лошадей шагом, если дорога плохая. Ах,
вы будете меня считать грустным старым чудаком, не так ли?
   - О нет! - серьезно сказала Аманда. - Потому что и со мной то же самое.
   - Благослови Господь мою душу, неужели? Да, мы  хорошо  подходим  друг  к
другу, а? - Его взгляд упал на полную тарелку; он с тревогой сказал:
   - Вы считаете, что вам следует есть малину, милочка? Я бы не осмелился!
   - О да, но уверяю вас, сегодня я чувствую себя прекрасно! - ответила она,
подливая еще сливок  поверх  горки  на  тарелке.  -  Кроме  того,  я  ужасно
неравнодушна к малине со сливками.  Мистер  Тиль,  наблюдавший  завороженным
лицом., мог видеть, что это было правдой. Он очень надеялся, что  Аманда  не
переоценивает свои возможности, но испытывал некоторое беспокойство, и когда
через полчаса ее оживленная болтовня стала довольно принужденной,  нисколько
не удивился. К тому времени, как они  добрались  до  деревни  Сполдвик,  она
прекратилась совсем,  и  Аманда,  закрыв  глаза,  откинулась  на  элегантные
бархатные подушки. Мистер Тиль предложил ей свой  флакон  нюхательной  соли,
который она приняла с чуть слышными  словами  благодарности.  Он  чувствовал
облегчение, видя, что краски еще не сошли с ее лица, и через некоторое время
осмелился спросить, не стало ли ей лучше.
   - Я чувствую себя совсем  больной,  но  надеюсь,  вот-вот  станет  лучше,
ответила она храбро, но неуверенным тоном. - Наверное, это малина: от нее  я
всегда себя так чувствую!
   - Ну так какого черта вы ее ели? - спросил мистер  Тиль  с  простительным
раздражением.
   - Я к ней так неравнодушна! - объяснила она  со  слезами.  -  Умоляю,  не
сердитесь на меня!
   - Нет, нет! - поспешил он уверить ее. - Ну,  не  надо  плакать,  прелесть
моя!
   - О, не надо! - взмолилась Аманда, когда он попытался обнять ее. Боюсь, я
сейчас упаду в обморок!
   - Не бойтесь! - сказал мистер Тиль, похлопывая ее по  руке.  -  Этого  не
случится, пока на ваших щеках такие  очаровательные  розы!  Просто  положите
голову мне на плечо, и вот увидите, через  мгновение  вы  почувствуете  себя
лучше!
   - У меня очень розовое лицо? - осведомилась Аманда,  не  воспользовавшись
этим приглашением.
   - Очаровательно розовое! - уточнил он.
   - Значит, меня будет тошнить, - сказала Аманда. - У меня  всегда  розовое
лицо, когда меня  тошнит.  О  Боже,  я  испытываю  ужасную  тошноту!  Сильно
встревоженный мистер Тиль выпрямился и посмотрел на нее с опасением.
   - Чепуха! Вас не может тошнить здесь! - произнес он ободряюще.
   - Меня может тошнить где угодно, -  ответила  Аманда,  прижимая  к  губам
носовой платок и издавая правдоподобную икоту.
   - Боже милостивый! Я остановлю экипаж! - воскликнул мистер Тиль, хватаясь
за сигнальный шнурок.
   - Если бы только  я  могла  немного  полежать,  у  меня  бы  все  прошло,
пробормотала страдалица.
   - Да, но вы не можете прилечь на обочине,  милая  девочка.  Подождите,  я
посоветуюсь с Джеймсом. Не шевелитесь, вдохните еще  раз  нюхательную  соль!
порекомендовал мистер Тиль, опуская окно и высовываясь, чтобы посовещаться с
кучером, который осадил лошадей и вопросительно  обернулся  с  козел.  После
короткой и весьма возбужденной беседы с Джеймсом мистер Тиль втянул голову и
плечи обратно в экипаж и сказал:
   - Джеймс напомнил мне, что дальше по дороге есть что-то вроде  гостиницы,
в Байторне - всего  через  пару  миль!  Это  не  постоялый  двор,  а  вполне
приличное место, говорит он, где вы сможете немного отдохнуть. Вот,  и  если
он повезет нас туда очень медленно...
   - Спасибо,  я  вам  так  признательна!  -  сказала  Аманда,  едва  собрав
достаточно сил, чтобы ее было слышно. - Только,  может  быть,  будет  лучше,
если он отвезет нас туда как можно быстрее! Мистер Тиль чрезвычайно не любил
нестись даже по самой ровной дороге, но ужасная угроза, заключенная  в  этих
зловещих словах, побудила его снова высунуть  голову  из  окна  и  приказать
кучеру гнать лошадей. Джеймс изумленно, но с радостью повиновался,  и  скоро
экипаж резво катился по дороге, раскачиваясь на своих гнутых рессорах  самым
роковым образом для деликатного здоровья мистера Тиля. Он  сам  почувствовал
себя не слишком хорошо и вырвал бы  флакон  с  нюхательными  солями  из  рук
Аманды, если бы не опасался, что лишив  ее  этой  поддержки,  может  вызвать
кризис, по его мнению, не слишком отдаленный. Он мог только удивляться,  что
она не сдалась  уже  давно.  При  каждом  ее  стоне  он  нервно  вздрагивал,
обеспокоен но взглядывая на нее, но  она