а, что полагает, смех никому  не  вредит,
даже если ему и больно немного. Определенно оказалось, это не повредило сэру
Гарету. Врач, навестивший его в этот вечер, позвал  леди  Эстер  посмотреть,
как замечательно на больном отразилось его лечение,  и  сказал,  что  все  и
оглянуться не успеют, как он будет совершенно здоров; и хотя было  очевидно,
в сущности, что потребуется порядочное время, прежде чем  восстановятся  его
силы, он начал поправляться так быстро, что на  следующее  утро  леди  Эстер
позволила Аманде навестить его. Она могла только надеяться, что та не окажет
на него, в  его  теперешнем  состоянии  подавляющего  влияния,  скорее  даже
возбуждающее. Она не могла  понять,  насколько  велик  его  интерес  к  этой
непокорной красавице. Все неразборчивые изречения,  сделанные  им  во  время
забытья, касались Аманды; она была слегка удивлена, что ни разу не разобрала
в его неотчетливом бормотании имя Клариссы. По-видимому, это указывало,  что
его мысли, если не сердце, одержимы Амандой. Когда  жар  спал,  единственным
признаком  какого-либо  необычного  интереса  к  ней  было  его  немедленное
беспокойство, где она. Но леди Эстер знала, он не из тех мужчин, кто  выдает
себя, и боялась, как бы он не пострадал. Как ни поразительно это могло  быть
(а для Эстер абсолютно непонятно),  он  не  произвел  на  сердце  Аманды  ни
малейшего впечатления. Он ей очень нравился, она говорила, будто он один  из
всех ее любимых романтичных книжных героев; и она оставалась непоколебимой в
верности своему бригад-майору. Если сэр Гарет лелеет надежду  завоевать  ее,
он обречен на разочарование; и хотя  это  не  будет  трагедией,  как  смерть
Клариссы, больно будет, и Эстер с радостью принесла бы себя в жертву,  чтобы
предотвратить это. Но она ничего не могла поделать. Она предоставила  Аманде
двадцать минут, а потом, поскольку Аманда  не  появилась,  вошла  в  комнату
больного, чтобы закончить беседу. От зрелища,  представившегося  ее  глазам,
она застыла на пороге, и в голове ее мелькнула  мысль,  что  она  знает  как
чувствуют себя умирая. Если бы это было в  ее  власти  -  выполнить  желание
сердца сэра Гарета, она бы это сделала, но она не знала, какую  острую  боль
испытает,  увидев  лицо  Аманды,  уткнувшееся  в  его  плечо,  и  его  руку,
обнимающую ее. Он  взглянул,  и  краткая  агония  закончилась.  Никогда  еще
мужчина не подавал такого отчетливого сигнала с призывом на помощь, как  сэр
Гарет в этот момент.
   Он вовсе не выглядел влюбленным, он выглядел необычайно раздосадованным.
   Потом Эстер поняла, что Аманда позволила себе  искренний  взрыв  слез,  и
улыбка, заключающая в себе так много неожиданного озорства, заплясала  в  ее
глазах.
   - Силы небесные, в чем дело? - спросила она,  входя  в  комнату  и  нежно
снимая руку Аманды с шеи сэра Гарета. - Милое дитя, не дело так себя вести!
   Умоляю, перестаньте плакать! Она  подняла  брови  в  немом  вопросе  сэру
Гарету, и он жалобно произнес:
   - Она наслаждается обильным раскаянием. Представить себе  не  мог  ничего
более утомительного, чем Аманда на всех парусах, но обнаружил свою ошибку.
   Ну,  подбодритесь,  вы,  глупышка!  Поделом  мне,  что  не   внял   вашим
предупреждениям, что вы заставите меня пожалеть.
   - Кроме того, она спасла вам жизнь, -  сказала  Эстер.  -  Нам  не  очень
нравится говорить о несчастном случае, но думаю, вам следует знать, что если
бы Аманда не действовала с  величайшим  присутствием  духа,  вы  истекли  бы
кровью, Гарет. И некому было ей  помочь,  ведь  бедный  Хильдебранд  потерял
сознание от шока. Право, вы ей  очень  обязаны.  Он  был  удивлен  и  сильно
тронут, но  Аманда  не  желала  слушать  о  его  благодарности.  Однако  она
перестала плакать и сняла голову с его плеча.
   - Ну, я вынуждена была что-то  делать,  и  кроме  того,  это  была  очень
хорошая практика на случай, если Нейла опять ранят. Я не собиралась плакать,
и если бы вы выглядели сердитым, когда я вошла, а не улыбнулись и  протянули
руку, я бы не заплакала.
   - Это было чрезвычайно неразумно с моей стороны, и я только могу  просить
у вас прощения, - мрачно ответил он. Он наблюдал, как она вытирает  щеки,  и
потом сказал. - Не окажете ли мне любезность?
   - Да, конечно, я... по крайней мере, может быть! - с подозрением ответила
она. - Что именно?
   - Напишите немедленно вашему дедушке, расскажите ему, что  вы  здесь,  на
попечении леди Эстер!
   - Я так и думала, что вы попытаетесь одурачить меня! - воскликнула она.
   - Дитя мое, уже должно быть, неделя, как вы убежали, и все это  время  он
очень о вас беспокоится! Подумайте! Не желаете же вы ему...
   - Вы совершенно правы! - перебила она. - Как  удачно,  что  вы  надоумили
меня, ведь столько всего произошло, и это совсем вылетело из моей головы!
   Боже праведный! Он мог поместить объявление в "Морнинг Пост" уже давно! Я
должна найти Хильдебранда! Она вскочила с колен и ринулась  вперед,  оставив
дверь открытой.  Леди  Эстер  подошла  и  закрыла  ее,  произнеся  с  мягким
любопытством:
   - Интересно, чего она хочет от Хильдебранда?
   - Самая  бессердечная  маленькая  негодница!  -  сказал  сэр  Гарет.  Она
выглядела весьма удивленной.
   - О нет, не бессердечная! Только она так страстно предана  Нейлу,  видите
ли, что на всех остальных ей наплевать.
   - Тогда - безжалостная. Эстер, не можете ли вы убедить ее избавить  этого
несчастного старика от беспокойства?
   - Боюсь, не могу! - сказала она. - Конечно, его нельзя не пожалеть, но  я
думаю, ей следует позволить выйти замуж за Нейла.  Не  терзайте  себя  из-за
нее, Гарет! В конце концов, пока она с нами, она в безопасности.
   - Вы такая же нехорошая, как она, - сурово сказал сэр Гарет.
   - Да, но не такая изобретательная,  -  согласилась  она.  -  И  вы  очень
устали, поэтому сейчас поспите,  и  больше  никаких  посетителей.  Казалось,
больше не о чем говорить. Сэр Гарет знал, что пока не встанет  на  ноги,  он
бессилен вернуть Аманду в лоно семьи, а поскольку он был слишком слаб, чтобы
напрягать силы  даже  для  спора,  он  оставил  борьбу  и  отдался  ленивому
выздоровлению,  примирясь  с  фантастическим  положением,  в  котором   себя
обнаружил, и получая от него  немало  развлечения.  Его  приемное  семейство
ревностно его баловало, взывало к нему для  улаживания  споров  или  решения
замысловатых проблем и сделало из его комнаты, когда он окреп, свой штаб.
   Аманда с самого начала относилась к нему как к дяде. Хильдебранд  считал,
делая до сих пор то же самое, что никогда не сможет  стоять  перед  ним,  не
будучи придавленным чувством вины. Как только сэр  Гарет  снова  стал  самим
собой, потребовалось  большое  мужество,  чтобы  войти  в  его  комнату.  Но
поскольку Хильдебранд был его главным слугой,  ужасный  момент  должно  было
преодолеть. Он вошел, готовый вынести все, что бы его ни ожидало.
   - Итак, племянник? - сказал сэр Гарет. - И что вы хотите сказать  в  свою
защиту? Жалкое извинение было приготовлено заранее, но его резко прервали.
   - Подождите только, пока я не встану снова на ноги! - произнес сэр Гарет.
- Я научу вас размахивать заряженным пистолетом! После этого не представляло
никакого труда относиться к сэру Гарету как к дяде.
   Действительно, сэру Гарету очень скоро  стало  казаться:  ни  Аманда,  ни
Хильдебранд и не помнят, что он им не  дядя.  Главной  заботой  Хильдебранда
было вновь завладеть своим конем, но поскольку  он  не  мог  заставить  себя
позволить какому-нибудь форейтору или конюху с тяжелой рукой ехать на Принце
верхом и оскорбленно отказывался от  предложения,  что  ему  следует  нанять
карету для поездки в Сент-Ивс, чтобы он сам  мог  привести  Принца  в  Малый
Стафтон, похоже, разрешить эту проблему было невозможно.
   - Я и подумать не могу, чтобы оставить вас на столько времени!  -  сказал
он. - Кроме того, подумайте, сколько это будет стоить, сэр!
   - Что, мы уже на мели?
   - Боже праведный, нет! Но не можете же вы думать, что я сначала  выстрелю
в вас, дядя Гарет, а потом заставлю платить за возвращение моего коня! И  во
всяком случае, я не думаю, что мне следует  ехать,  потому  что  если  я  не
присмотрю за Амандой, Бог знает, до чего она еще додумается!
   - Тогда, ради Бога, не спускайте с нее глаз! - сказал сэр Гарет. -  Какой
дьявольский замысел она сейчас вынашивает?
   - Ну, вы знаете, как она вчера исчезла и отсутствовала несколько часов?
   О нет, леди Эстер сочла, что не  следует  вам  говорить!  Простите,  тетя
Эстер, но это не имеет значения, ведь она в конце концов не убежала!  Да,  и
знаете, что она сделала? Она ездила в Итон Кокон в двуколке фермера  Апнуда,
только чтобы узнать, где может заполучить "Морнинг Пост".
   - Но я считаю, что это было очень разумно! - сказала леди Эстер.  -  И  к
тому же она узнала, чего я наверняка бы не сделала.
   - Конечно, узнали бы, мадам! Она узнала это на  почте,  и  любой  мог  бы
догадаться, что именно там и надо искать!
   - Но не тетя Эстер, - сказал сэр Гарет, насмешливо глядя на  нее.  -  Кто
выписывает "Морнинг Пост" в этой деревне?
   - О, какой-то старик, живущий около Колмворта,  это  около  четырех  миль
отсюда! Он болен и никогда не выходит из дома, как говорит Чиклейд.  Дело  в
том, что если я не отправлюсь за газетой, Аманда клянется, будто поедет сама
просить у старика  разрешения  посмотреть  все  экземпляры  "Морнинг  Пост",
полученные им на этой неделе.
   - Знаете, я вдруг подумала об  очень  печальной  возможности!  -  сказала
Эстер. - Я бы не удивилась, если бы их использовали на растопку в кухне. Да,
это было бы совсем плохо, но как раз такое обычно случается!
   - Если вы думаете, есть хоть малейшая вероятность, что дедушка Аманды мог
сдаться, лучше нам послать в редакцию "Морнинг Пост"  немедленно,  -  сказал
сэр Гарет. - На его месте  я  бы  предпочел  отправиться  на  Боу-стрит,  но
никогда невозможно все знать.
   - Да, так вы считаете, мне следует сначала попытаться  у  этого  старика?
спросил Хильдебранд.
   -  Безусловно,  если  вы  сможете  придумать  достаточно   правдоподобное
объяснение желанию просмотреть так много номеров газеты. Боюсь,  вас  сочтут
за сумасшедшего, но если вас это не заботит, то и меня тоже.
   - Нет, почему? Я скажу, что хочу газету для вас, ведь вы прикованы  здесь
к постели, и вам нечего читать.
   - Интересно, как я не догадался, что вы впутаете в это дело меня, заметил
сэр Гарет задумчивым тоном. Хильдебранд ухмыльнулся, но заверил его, что  он
может не беспокоиться.
   - Должна признаться, Гарет, -  задумчиво  произнесла  леди  Эстер,  когда
Хильдебранд удалился, - я не могу не надеяться,  что  вы  ошибаетесь  насчет
Боу-стрит. Что нам делать, если нами займется полиция?.
   - Эмигрировать! - с готовностью ответил он. Она улыбнулась, но сказала:
   - Знаете, это было бы очень увлекательно, но  боюсь,  не  совсем  удобно,
ведь хотя мы не сделали ничего дурного, полиция может не понять, как это все
случилось. Если, конечно, Аманда не придумает еще одну великолепную историю.
   - Любая история Аманды неизбежно приведет нас в Ньюгейт. Не вижу  другого
выхода, кроме как эмиграция.
   - Не для всех нас, Гарет: только для вас!  -  сказала  она  с  проблеском
юмора. - Она наверняка расскажет им, что  вы  ее  похитили,  ведь  ничто  не
сможет убедить ее, будто похищение - нечто совсем  другое.  Ну,  ладно,  нам
надо просто надеяться, что в газете будет объявление. И я бы  подумала,  что
оно будет, ведь дедушка, должно быть, хочет вернуть Аманду как можно скорее.
   Но  когда  позже  вернулся  Хильдебранд,   выполнявший   поручение,   она
обнаружила, что была не права. Хильдебранд вошел в комнату,  запыхавшийся  и
нагруженный периодикой, которую он уронил на пол и сказал:
   - Все это вам, дядя Гарет.  Он  позволил  мне  привезти  их,  потому  что
говорит, будто знает вас! Боже, я думал, мы  пропали,  но  по-моему,  ничего
плохого из этого не выйдет.
   - О Боже мой! - воскликнул сэр Гарет. - Я полагаю, вам пришлось  сообщить
ему мое имя? Кто он?
   - Ну, я даже не подумал, что это имеет значение. И во всяком случае,  все
знают, кто вы такой, ведь форейтор сказал Чиклейду вашу фамилию в тот  день,
когда вас привезли. Аманда, которая сидела на полу,  просматривая  экземпляр
за экземпляром "Морнинг Пост" и откладывая их в сторону,  подняла  голову  и
сказала:
   - Я говорила, что вы только наделаете ошибок! Если бы я поехала сама,  то
придумала бы дяде Гари хорошую фамилию, только вам не хватает фантазии, и вы
ничего не можете придумать!
   - Да, - огрызнулся Хильдебранд. - Вы бы сказали, будто он -  Ланселот  дю
Лейк или еще что-нибудь такое же глупое, и никто бы этому не поверил!
   - Не воображайте, что вы станете ссориться при мне, - прервал сэр Гарет.
   - Что я хотел бы знать, это  не  имя,  которым  несравненная  благородная
Аманда наградила бы меня,  а  имя  этого  отшельника,  утверждающего,  будто
знаком со мной.
   Аманда,  которую  это  не  интересовало,  опять  вернулась   к   столбцам
объявлений "Морнинг Пост".
   - Вайнхол, сэр, Барнабас Вайнхол.
   - Да, мне бы никогда не придумать  настолько  глупое  имя,  -  насмешливо
заметила Аманда.
   - Боже мой! - воскликнул сэр  Гарет.  -  Я  думал,  он  умер!  Вы  хотите
сказать, что он живет здесь?
   - Да, но нам нет никакой необходимости дрожать, ведь он теперь никогда не
выходит из дома, так он мне сказал!  -  успокоил  Хильдебранд.  -  Он  самый
толстый человек, какого я когда-либо видел!
   - Не понимаю...
   - Нет, только послушайте, дядя Гарет! Это водянка!
   - Бедняга! - сочувственно сказала Эстер. - Кто он, Гарет?
   - Он был близким другом моего отца. Я не видел его  много  лет.  Водянка,
да? Бедный старый Вайнхол! Что вы сказали ему, Хильдебранд?
   - Ну, только что с вами произошел несчастный случай, и вы лежите здесь.
   Беда в том, что перед этим я сказал, будто я ваш  племянник,  потому  что
как только он узнал ваше имя, сразу сказал, что я, должно быть, сын  Трикси.
Я не знал, кто такая Трикси...
   - ... Поэтому вы, конечно, заявили, что нет! - вставила Аманда.
   - Нет, вовсе нет.  Вы  не  единственная,  кто  может  говорить  неправду!
ответил Хильдебранд. - Я сказал, будто так и есть!
   - А кто, вы сказали, я? - спросила Аманда.
   - Никто. О вас не упоминали, - просто ответил Хильдебранд.  Единственным,
что меня напугало, сэр, было  предположение  мистера  Вайнхола,  будто  тетя
Эстер, должно быть, эта Трикси. Потому что я сказал, что за  вами  ухаживает
ваша сестра, вот я и догадался, Трикси - это ваша сестра.
   - Моя единственная сестра, - произнес сэр Гарет, прикрывая глаза рукой.
   - Чем я согрешил, чтобы заслужить это  бремя  -  такого  племянника,  как
вы...
   Продолжайте! Дайте мне узнать самое плохое!
   - Ничего самого плохого не было! Он сказал, будто надеется, что Трикси, я
имею в виду, ваша сестра, сэр, навестит его, но тут я сразу поставил все  на
место, сказав, что она не может оставить вас, пока вы больны, а  как  только
вам станет лучше, ей придется спешить домой. Потом я сказал,  будто  уверен,
вы навестите его, как только сможете, и это, похоже, его  очень  обрадовало.
Потом он рассказывал о вашем отце и, наконец,  приказал  дворецкому  связать
огромную кипу газет и периодических изданий  для  вашего  чтения,  и  так  я
спасся. Теперь скажите мне, что я сделал неправильно, сэр?
   - Ну! - слово вырвалось у Аманды, сидящей, поджав ноги, на полу в развале
газет; глаза ее сверкали. - Подумать только! Он этого не сделал!
   Почему... почему... можно почти поверить, будто  он  не  хочет,  чтобы  я
вернулась!
   - Невозможно! - пробормотал сэр Гарет.
   - Конечно, это невозможно, - сказала Эстер, бросая на него взгляд, полный
упрека. - Боюсь, просто еще не прошло достаточно времени  для  опубликования
объявления. Подождем еще несколько дней!
   - Хильдебранд должен каждый день навещать  Вайнхола?  -  осведомился  сэр
Гарет. - Игра с огнем, но не мне жаловаться!
   - Нет, ведь он сказал, что будет посылать газеты, о своим конюхом, сказал
Хильдебранд. - Ничего в этом плохого, правда, сэр?
   - Нисколько, если только ему не придет в голову пожаловать самому.
   - О, этого не бойтесь! - бодро ответил Хильдебранд. - Он сказал мне,  что
ему трудно передвигаться, и только пожалел о невозможности приехать повидать
вас. Он недооценил характер мистера Вайнхола. На следующий день,  когда  обе
дамы были в зале, Аманда посреди комнаты, а леди Эстер, стоя  около  нее  на
коленях,  пришивала  оторванную  оборку  к  ее   платью,   послышался   звук
приближающегося экипажа. Ни та, ни другая  не  обратили  никакого  внимания,
поскольку в этом не было ничего необычного, но через минуту Аманда,  вытянув
шею, сумела взглянуть на окно и воскликнула:
   - Боже праведный! Это коляска! Самая старомодная! Кто бы это мог быть?
   Им не пришлось ждать и пары минут. Кто бы это ни  был,  он  уже  вошел  в
гостиницу, и прибытие его, похоже, странно смутило Чиклейдов. Раздался  звук
голосов, низкий -  Чиклейда,  резкий  от  удивления,  и  еще  более  низкий,
задыхающийся - в ответ.
   - Боже милостивый, - вырвалось в панике у Эстер, - не может ли  это  быть
мистер Вайнхол? Аманда, что нам делать? Если он увидит меня... Слова замерли
на ее губах, потому что дверь распахнулась, и она услышала слова Чиклейда:
   - Будьте любезны, ваша честь, зайти  в  зал!  Вы  найдете  там  сестру  и
племянницу сэра Гарета, и они будут очень рады вас видеть, сэр, я уверен.
   Радость не была преобладающим  выражением  на  лицах  обеих  дам.  Эстер,
быстро обрывая нитку и поднимаясь, выглядела совершенно смущенной,  а  глаза
Аманды, устремленные на дверь, все больше и больше округлялись от изумления.
   Хильдебранд в своем описании мистера Вайнхола не преувеличил. Его  фигура
не влезала в верной проем. Это был человек  лет  под  семьдесят,  в  одежде,
столь же старомодной, как и его  коляска.  Рослый  лакей  заботливо  нависал
сзади, и как только он переступил порог, поспешил поддержать его своей рукой
и опустить на стул, куда он и сел, тяжело дыша и не отрывая глаз от Аманды.
   Постепенно по его очень красному лицу расплылась одобряющая улыбка, и  он
произнес:
   - Так вы дочка маленькой Трикси, милая? Ну, ну,  вы  не  слишком  на  нее
похожи, но мне не на что  жаловаться!  Спорю,  вы  разобьете  так  же  много
сердец, как и она! Его гороподобные формы опасно заколебались, и  грохочущий
смех, казалось, вызвал у него судороги. Лакей похлопал его по спине, и после
изрядной одышки он выдохнул:
   - Вы не знаете, кто, черт возьми, я такой, а? Ну, моя фамилия -  Вайнхол,
и я знал вашу матушку, когда  она  еще  в  колыбели  лежала.  И  Гари  тоже.
Подумать только, он - в пяти милях от моего дома, а я  и  не  подозревал  об
этом. Если бы ваш брат не приехал ко мне вчера, боюсь, я бы так никогда и не
узнал, ведь единственные новости, которые  до  меня  доходят,  приносит  мне
врач, а его и духу около меня не было дней десять. Черт,  я  подумал,  когда
парень уехал, почему бы мне не погрузиться в экипаж и не проведать Гари, раз
он не может приехать ко мне? И вот я здесь, и ничего со мной  не  случилось.
Ну, а где ваша мама, милая? Ручаюсь, она будет счастлива, когда услышит, кто
приехал ее навестить?
   - Она... ее здесь нет, сэр, - сказала Аманда.
   - Нет здесь? Тогда куда же она делась? Мальчик сказал  мне,  что  она  не
может оставить Гари!
   - Я не знаю. Я имею в виду, ее здесь  и  не  было.  Это  моя  тетя  Эстер
ухаживает за дядей Гари!
   - Но ваш брат сказал...
   - О, я думаю, он не расслышал точно, о чем вы спрашивали  его,  уклончиво
ответила Аманда. - Он совсем глухой, знаете ли!
   - Благослови Господь мою душу! Он не показался мне глухим!
   - Нет, потому что он очень не любит, чтобы об  этом  узнали,  поэтому  он
притворяется, будто слышит совсем хорошо.
   - Не может быть! Никогда бы  не  заподозрил.  Так  значит,  Трикси  здесь
все-таки нет! А кт