совести.  -  Она
совершенно права! Какое легкомыслие с моей стороны!  Ну,  неважно,  вырез  у
платья не слишком большой, и я дам вам кружевную шаль накинуть на плечи.
   Затем она отправилась искать шаль,  но  прежде  чем  добралась  до  своей
комнаты, услышала, что ее окликают по имени, и, повернувшись,  увидела  сэра
Гарета, выходящего из спальни. Он сменил дорожный костюм на бриджи, шелковые
чулки, жилет из  муарового  шелка  и  черный  фрак,  и  никто,  увидев,  как
изысканно сидит этот  фрак  на  его  плечах  и  как  тщательно  повязан  его
накрахмаленный галстук, не смог  бы  предположить,  что  он  осуществил  это
преобразование с исключительной  скоростью  и  без  помощи  камердинера.  Он
прошел через холл, произнося со своей обворожительной улыбкой:
   - Я поджидаю вас в надежде перемолвиться словом до  того,  как  мы  опять
отправимся вниз. Рассказало ли это глупое дитя правду о себе? Я  предупредил
ее, что расскажу. Как вы добры, что приняли ее без звука! Но я знал, что  вы
так и сделаете. Спасибо! Она ответила ему нервной улыбкой:
   - О нет! Умоляю, не надо! Нет ни малейшей  необходимости  -  я  только  с
удовольствием... Она рассказала мне, как познакомилась с вами. Вы  поступили
совершенно правильно, что привезли ее сюда.
   - Вы сумели узнать ее фамилию? - спросил он.
   - Нет, но я и не спрашивала. Я думаю, она бы не сказала.
   - Это я  хорошо  понимаю,  но  надо  же  найти  этого  ее  дедушку.  Боже
праведный! Нельзя же позволить ей выполнить этот чудовищный план.
   - Он выглядит очень рискованным, - согласилась она.
   - Рискованным! Совершенная глупость! С таким лицом  и  знанием  света  не
больше, чем у младенца, как может она не попасть в беду?  И  она  доверчива,
как котенок. Сказала она вам, что  я  ее  похитил?  Да,  я  вполне  мог  это
сделать. Она запрыгнула в мою коляску с таким доверием, какое  только  можно
себе представить.
   - Я полагаю, она знала, что может доверять вам, - ответила Эстер. -  Она,
конечно, совершенно неискушена, но я думаю, неглупа. И такая  смелая!  После
крошечной паузы он произнес:
   - Да, своевольное мужество, очаровательное своенравие, которое так  легко
может ее погубить. Когда я впервые ее увидел, она  напомнила  мне  -  трудно
сказать, чем - возможно,  движением  подбородка  и  определенным  выражением
глаз... - Он резко замолчал, словно пожалев о своих словах.
   - Мне тоже, - спокойно ответила она.  -  Наверное,  именно  это  сходство
привлекло вас к ней.
   - Возможно. Но не думаю, что это. Ясно было, что это дитя  из  приличного
дома, попавшее в затруднительное положение: я не мог не поспешить на помощь.
   - Боюсь, она не слишком вам благодарна, -  произнесла  она  с  мимолетной
улыбкой.
   - Ни чуточки! - сказал он со смехом. - Она  обещала,  что  заставит  меня
пожалеть, и осмелюсь предположить, она так и сделает, ведь  это  сквернейшая
маленькая негодница  из  всех  когда-либо  встречавшихся  мне.  Я  полностью
полагаюсь на вас! Если вы сумеете уговорить ее сказать имя дедушки...
   - О, но я не могу! - извиняющимся тоном прервала  она.  -  Видите  ли,  я
обещала, что не стану пытаться расстроить план ее кампании. Так что если  бы
даже она и сказала мне, кто она, я не смогу обмануть ее доверие,  не  правда
ли? Он сказал со смесью веселости и раздражения:
   - В таком случае, как  этот?  Надеюсь,  сможете,  потому  что  совершенно
определенно вы должны!
   - Я думаю, ей следует позволить выйти замуж за ее  солдата,  -  задумчиво
произнесла она.
   - Как в ее возрасте позволить ей связать себя с нищим молодым офицером  и
претерпевать все лишения жизни, следуя за барабаном? Дорогая моя леди Эстер,
вы понятия не имеете, на что это будет похоже! Я абсолютно солидарен в  этом
с неизвестным дедушкой.
   - Правда? - она близоруко взглянула на него и вздохнула. - Да, возможно.
   Я не знаю. И что же вы собираетесь делать?
   - Если не удастся убедить позволить мне отвезти ее домой, придется  найти
этого ее бригад-майора. Это не должно быть сложной  задачей,  но  это  будет
означать, что мне придется завтра отправиться  обратно  в  Лондон.  Не  вижу
другого выхода, кроме как взять ее с собой и поручить заботам моей сестры.
   Вот уж действительно неудачный поворот событий!
   - А вы не хотели бы оставить ее на мое попечение? -  неуверенно  спросила
она.
   - С удовольствием, - ответил он. - Но я не сомневаюсь,  что  она  сбежит,
стоит мне отвернуться! И не думаю, что ваш брат и его жена будут рады  такой
гостье.
   - Да, - признала она.  Она  перевела  глаза  на  его  лицо  и  сказала  с
невеселой полуулыбкой. - Простите меня: я ничем не  могу  помочь.  Но  я  не
смогу заставить Аманду остаться здесь или, боюсь, помешать Алмерии  говорить
ей колкости. Извините, мне надо принести ей шаль.
   - Неужели это так срочно? - спросил он, протягивая руку. - Мы не говорили
ни о чем, кроме Аманды, но уверяю вас, я приехал в Бранкастер вовсе  не  для
того, чтобы беседовать о непослушной  школьнице.  Она,  казалось,  внутренне
съежилась и быстро произнесла:
   -  Уже  почти  время  обедать!  Я  бы  должна...  Я  совершенно  не  могу
задерживаться! С этими словами она ушла, оставив его  глядящим  ей  вслед  с
некоторым удивлением.  Он  знал,  что  она  очень  застенчива,  но  выдавать
волнение - это было на нее не похоже; и он считал, что  настолько  хорошо  с
ней знаком, что это должно избавить ее от смущения, когда  она  услышит  его
предложение. Но она несомненно была смущена и определенно избегала  его.  Он
заподозрил, что ее вынуждают принять его предложение, и нахмурился; но он не
мог поверить, что она собирается отказать ему, так как не допускал и  мысли,
что лорд Бранкастер позволил бы ему приехать в Бранкастер  Парк  только  для
того, чтобы получить отказ. Это было обоснованное  мнение,  и  его  разделял
мистер Тиль; но как только сэр Гарет покинул  зал,  чтобы  переодеться,  его
светлость воскликнул:
   - Да это переходит  все  границы!  Какого  черта  он  притащил  сюда  эту
девчонку?  Как  раз  когда  я  надеялся,  что  Эстер   все-таки   собирается
согласиться! Вот увидишь, теперь она даст задний ход!
   - Э? - спросил мистер Тиль. - Фу! Ерунда! Не такая же она дура!
   - Ты ничего в этом не понимаешь, - огрызнулся герцог. - У нее никогда  не
было и капли здравого смысла!
   - Боже, Гиле, ей хватит разума ухватиться за  возможность  сделать  такую
партию. Она не откажется только из-за того, что Ладлоу опекает эту красотку:
она не из тех, с которыми играют, хотя, признаюсь, никогда  бы  не  подумал,
что Ладлоу способен такое устроить!
   - Ну, так она не ухватилась за эту возможность! - сердито заявил герцог.
   - Сказала, она не хочет замуж. Алмерия считала, что смогла уговорить  ее,
но могу поручиться, она не рассчитывала на такую неприятность!
   - Ну, ради Бога! - воскликнул мистер Тиль. - Не хочешь ли ты сказать мне,
что позволил бедняге приехать в такую даль,  не  будучи  уверен,  что  Эстер
согласится? Ну, черт меня побери, ты оказал ему сомнительную услугу!
   - О, ерунда!  -  сказала  леди  Видмор  своим  резким  голосом.  -  Пусть
хорошенько постарается, и  она  согласится!  Но  я  позабочусь,  чтобы  этот
нежелательный багаж утром отправился обратно! Дочь друзей, в самом деле!
   Хорошенькие  друзья,  отправить   дочку   странствовать   без   присмотра
респектабельной дамы! Осмелюсь заявить, это уж чересчур!
   - Никогда не ожидал от Ладлоу, - заявил ее муж.
   - Кто эта молодая женщина и что она собой  представляет,  я  и  знать  не
хочу, но я чрезвычайно шокирован всей этой историей.
   - Не будь дураком, - раздраженно произнес его отец. - Насколько  я  знаю,
Ладлоу может иметь полдюжины любовниц, но если ты воображаешь, что он привез
бы сюда такую дамочку, ты, должно  быть,  еще  больший  болван,  чем  я  мог
представить! Меня совсем не это беспокоит!
   - Ну, это должно тебя беспокоить, - заметил брат. - Я сам не из тех,  кто
беспокоится, но если бы я родил такого гуся, как Видмор, я бы  по  ночам  не
спал, это точно. Такая неуместная шутливость  настолько  разъярила  герцога,
что, казалось, его  может  хватить  удар.  Прежде  чем  он  смог  достаточно
овладеть своим голосом, чтобы разобраться с  мистером  Тилем  так,  как  тот
заслуживал, его невестка, встретившая шутку с искренним смехом, вмешалась:
   - Послушайте, Фабиан, придержите язык! Я таю, сэр, что вас  беспокоит,  и
неудивительно! Если  Хетти  не  ухватит  Ладлоу,  когда  у  нее  есть  такая
возможность, он по уши влюбится в эту девушку, и можете слать ему прощальные
поклоны. Я не говорю, что она его  любовница,  но  пари  держу,  она  что-то
замышляет. Более того, она красавица,  если  вам  нравятся  такие  нахальные
глаза, лично мне - нет, хотя нетрудно заметить, что она совершенно во  вкусе
сэра Гарета! Короче, я хочу сказать, что поставить бедную Хетти рядом с этой
райской птичкой - значит погубить всякий шанс, который она могла бы иметь!
   Компания была вынуждена осознать истину, содержавшуюся в этих откровенных
словах, когда перед самым обедом Эстер ввела в комнату Аманду. Если бы  леди
Видмор поддалась в этот момент своему побуждению, она  надавала  бы  золовке
пощечин. Одного взгляда на сияющее видение на пороге было достаточно,  чтобы
понять, что Эстер, у которой, как уже давно подозревала леди Видмор, ума  не
больше, чем у курицы, одолжила самозванке свое  платье.  Его  бледно-розовый
блеск никогда не шел Эстер, но было бы только справедливо сказать,  что  оно
могло быть создано специально, чтобы оттенить все  достоинства  Аманды.  Эта
девица  выглядела  головокружительно   милой,   ее   большие   глаза   сияли
наслаждением от первого в жизни шелкового платья, щеки слегка  зарделись,  и
губы чуть приоткрылись в улыбке, одновременно застенчивой  и  победной.  "Не
удивительно, что все джентльмены уставились на нее, как собаки  на  мозговую
кость!" - с горечью подумала ее  светлость.  Аманда  выглядела  прекрасно  и
несколько минут расхаживала перед зеркалом,  восхищаясь  собой  и  изображая
знатную даму. Она рассчитывала ошеломить своим великолепием всех зрителей  и
была довольна, увидев, что это ей удалось. За месяц в Бате преклонение ни  в
коей мере ей не наскучило, и она хорошо изучила  манеры  модных  прелестниц.
Сэр Гарет развеселился, оценив, как она использует все подсмотренные уловки,
играя веером, который ей дала Эстер, и бессовестно стреляя  глазами.  Ничто,
думал он, не могло более показать  ее  исключительную  молодость.  Она  была
словно девочка, которой позволили  нарядиться  в  платье  старшей  сестры  и
которая прилагает все усилия, чтобы скопировать ее  поведение.  Он  вспомнил
племянницу, которая всегда становилась опасно взрослой, стоило ему взять  ее
прокатиться по парку, и давала представление в гаком же стиле;  и  он  точно
знал, как утихомирить такие чересчур разыгравшиеся настроения. Ну, если  она
переступит грань, он ее остановит; но если  будет  держаться  в  рамках,  он
позволит ей  поразвлечься,  это  может  удержать  ее  от  вынашивания  плана
бегства. Тут она заметила его  взгляд  и  ответила  ему  взглядом  настолько
дерзким и полным вызова, что он едва не рассмеялся. Именно в этот  момент  в
зал пошел мистер Уайтлиф. Мистер Уайтлиф прибыл, будучи готовым  встретиться
с сэром Гаретом, но он ни  в  коей  мере  не  был  готов  к  встрече  с  его
спутницей, и вид  Аманды,  обменивающейся,  как  он  потом  описывал,  очень
выразительным взглядом с сэром Гаретом, на несколько мгновений приковал его.
к месту. Его ошеломленные глаза обратились в  сторону  леди  Эстер,  и  она,
заметив его появление, любезно представила его Аманде.
   Аманда, польщенная вниманием мистера Тиля, была вежлива, но энтузиазма не
выказала. Священники, по ее мнению,  были  скучными  людьми,  которые  почти
всегда ее осуждали; а у этого, подумала она, было еще более  неодобрительное
выражение, чем у ректора дома. Она не пыталась занять его беседой, но  вновь
обратилась к искусным любезностям мистера Тиля. Мистер Уайтлиф, надо  отдать
ему справедливость, не имел желания беседовать  с  юной  дамой,  которую  он
мгновенно оценил как  нахальную;  он  пробрался  поближе  к  леди  Видмор  и
вполголоса попросил просветить его насчет Аманды.
   - Не спрашивайте меня! - ответила она, пожимая плечами. - Все, что я могу
вам сказать: ее привез сюда сэр Гарет! Он выглядел совершенно потрясенным  и
не смог удержаться, чтобы не  бросить  взгляд  в  сторону  леди  >стер.  Она
совершенно не казалась обеспокоенной, и не похоже было, что она  обижена  на
сэра Гарета. Более того, она как раз слегка  улыбнулась  ему,  поскольку  он
только что подошел к ней и поблагодарил за доброту, с которой она обеспечила
Аманду платьем.
   - О, что вы! Я так рада, что у меня нашлось такое, которое ей  идет.  Как
она красива!
   - Маленькая мартышка! Признайтесь, однако, что было бы  грехом  позволить
ей пропасть за этим ее бригад-майором прежде, чем она  заставит  говорить  о
себе весь Лондон! Дайте ей год, чтобы утвердить себя, и обещаю вам, она  это
сделает.
   - Да, я полагаю, она это сможет.
   - Вы в этом уверены? - спросил он насмешливо.
   - Не знаю. Это очень необычная девушка.
   -  Да,  нечто  совсем  необычное  -  но  еще  слишком  неопытная,   чтобы
обзаводиться мужем.
   Мгновение она помолчала, рассматривая его профиль. Он следил за  Амандой,
но почувствовав внимание Эстер, повернул голову и улыбнулся ей:
   - Вы не согласны?
   - Наверное, вы правы, - ответила она. - О да, я  полагаю,  так  и  должно
быть. Она, вполне возможно, переменит свое решение.

Глава 6

   К концу обеда некоторые из сидевших за столом были  совершенно  убеждены,
что какими бы невинными ни были отношения между сэром Гаретом и Амандой, сэр
Гарет заинтересован  в  этой  очаровательной  девице  больше,  чем  подобало
человеку, который собирался вот-вот  сделать  предложение  другой  даме.  Он
сидел между Эстер и леди  Видмор,  на  противоположном  конце  стола  сидела
Аманда, и хотя он очень благовоспитанно беседовал с обеими  соседками,  было
замечено, что его внимание редко полностью отвлекалось от Аманды.  Никто  бы
не мог заподозрить по его поведению,  что  его  внимание  вызвано  вовсе  не
удовольствием или что  этот  неформальный  обед  запомнится  ему  как  самое
нервирующее  событие,  в  каком  он  когда-либо  участвовал.   Необходимость
внимательно следить за Амандой проявилась ясно с  самого  начала,  когда  он
увидел, как она, в нерешительности подумав, осторожно отпила  вино,  которое
дворецкий налил в ее бокал. Возможно, один бокал вреда не нанесет,  но  если
этот дурак дворецкий попытается снова наполнить его,  он  должен  вмешаться.
Она вела себя безупречно, но, несомненно, была возбуждена розовым  шелком  и
комплиментами,  а  Фабиан  Тиль  всячески  поощрял   ее   преступить   грани
дозволенного. Сэр Гарет был не слишком хорошо знаком с  мистером  Тилем,  но
знал его репутацию. Десять минут,  проведенные  в  прислушивании  вполуха  к
разговору мистера Тиля, подтвердили его веру в  самые  скандальные  истории,
слышанные им об этом предприимчивом джентльмене,  и  наполнили  его  сильным
желанием нанести ему удар  правой,  справедливо  славящийся  в  коринфянских
кругах. Но Аманде не были в новинку пожилые жуиры,  напускавшие  на  себя  в
общении с ней отеческий вид, и Аманда, хотя и окрыленная успехом,  нисколько
не теряла головы. Она была готова в полной мере насладиться чуть  опьяняющим
вечером, не замутненным подавляющим влиянием осторожной тетушки,  но  ни  на
один момент не забывала о намеченной цели. Она  обозревала  всю  компанию  и
быстро пришла к выводу, что  единственным  возможным  союзником  был  мистер
Тиль. В то время, как на лице ее было выражение преувеличенного  интереса  к
его словам, а хорошенькие губки складывали подходящие ответы, ее мысли  были
заняты проблемой, как использовать его в своих интересах. Со своей  стороны,
мистер Тиль был намерен обнаружить, прежде чем  закончится  вечер,  в  каких
отношениях она находится с сэром Гаретом. Светский человек, он был  согласен
со своим братом, считая, что в высшей степени не похоже,  чтобы  Ладлоу  мог
привезти в Бранкастер предмет своей  слабости.  С  другой  стороны,  он  мог
видеть, что Ладлоу ревностно следит за ней, и то, что он может делать это из
альтруистских побуждений, было  абсолютно  выше  его  понимания.  Истории  с
родственниками в Ондле он не поверил с самого начала;  и  поскольку  на  его
памяти  никогда   молодой   леди   приличного   положения   не   позволялось
путешествовать без сопровождения, он был весьма склонен думать,  что  Аманда
не  девочка-школьница,  какой  она  казалась,  а   напротив,   примечательно
интересная  птичка.  Если  это  действительно  так,  он  испытывал   сильное
искушение снять заботу о ней с рук сэра  Гарета.  Она  была  хорошенькой  до
необычайности, как раз такой тип птички, какой ему нравился.
   Вдобавок, Аманда и неопытна, что было  бы  приятным  разнообразием  после
гарпии, жившей последнее время под его покровительством. Возможно, она будет
благодарна за пустяковые подарки, в отличие от птиц высокого  полета,  вечно
вцепляющихся в его кошелек. Эти размышления  были  прерваны  уходом  дам  из
столовой. Скатерть сняли, и на стол поставили  графины,  но  герцог,  против
обыкновения, не поощрял гостей засиживаться за портвейном.  По  его  мнению,
чем скорее  сэру  Гарету  будет  дана  возможность  преподнести  Эстер  свое
предложение, тем лучше. Может, он и не лучший из отцов, все же не  настолько
непредусмотрительный, чтобы допустить возможность для соискателя руки дочери
предстать перед ней в некотором подпитии. Поэтому по прошествии получаса  он
заявил, что не стоит заставлять  дам  ждать,  и  поднялся  из-за  стола.  Он
подумывал, не лучше ли отделить  своего  потенциального  зятя  от  остальной
компании и устроить его с Эстер в другой комнате, но  решил,  что,  пожалуй,
будет разумнее предоставить сэру  Гарету  возможность  самому  найти  способ
поговорить с Эстер  наедине.  Потому  он  повел  всех  в  один  из  салонов,
расположенных вдоль южной стороны дома. Они выходили на  широкую  террасу  с
видом на парк и небольшое озеро, и поскольку вечер был душным, высокие  окна
еще не были закрыты на ночь.  Мелодия  Гайдна  приветствовала  джентльменов,
когда герцог открыл дверь гостиной, и перед ними предстала  Аманда,  сидящая
за фортепьяно и играющая сонату с  изрядной  живостью,  хотя  и  не  слишком
чисто.
   Инициатором этого была  леди  Видмор.  Войдя  в  комнату,  она  высказала
предположение с совершенно очевидным намерением смутить  непрошеную  гостью,
что мисс владеет инструментом, и попросила порадовать ее музыкой.  Поскольку
у ее светлости почти не было слуха, можно было сказать, что она получила  по
заслугам за свою вредность, поскольку Аманда вместо того, чтобы признаться в
отсутствии умения, незаменимого для любой женщины с малейшими претензиями на
благородство, с самым вежливым, какой только можно представить, видом тут же
принялась  играть  очень  длинную  и  очень  скучную  сонату.  Мистер  Тиль,
разделявший нелюбовь ее светлости к  камерной  музыке  и  вынужденный  ввиду
сильнейшего неудовольствия брата отказаться в стенах Бранкастера  от  одного
из своих любимых грехов, незаметно выскользнул, чтобы насладиться сигарой  в
залитом лунным светом саду; но остальные джентльмены храбро вошли в гостиную
и расположились  там,  причем  мистер  Уайтлиф,  к  неудовольствию  герцога,
проворно занял кресло рядом с леди Эстер. Сэр Гарет подошел к окну и  стоял,
прислонившись к раме, устремив глаза на прекрасную исполнительницу.
   - У меня не хватает слов, - прошептал мистер Уайтлиф,  -  чтобы  передать
мои чувства по этому поводу, леди Эстер. Я могу только сказать, что  хотя  я
не удивлен, я глубоко поражен. Могу себе представить ваши чувства!
   - О нет, не думаю, что можете, - ответила она с легкой  насмешкой