з
терпения, - сказала Аманда с пророческим видом, - и  я  невысокого  об  этом
мнения.
   - Что же из этого получается? - осведомился сэр Гарет.
   - Ничего! -  ответила  она.  -  Осмелюсь  сказать,  вы  можете  этому  не
поверить, но тетя Аделаида влюбилась, когда была еще совсем молодая,  как  и
я, и случилось совершенно то же  самое!  Дедушка  сказал,  что  она  слишком
молода, а к тому же он хочет, чтобы она  вышла  за  человека  с  состоянием,
поэтому она решила быть терпеливой, и потом - что бы вы думали?
   - Ни малейшей догадки. Скажите мне!
   - Вот, всего лишь через два  года  Поклонник  женился  на  отвратительной
женщине с десятью тысячами фунтов, и у него было семь детей, и он  скончался
от воспаления легких! И ничего бы этого не случилось, если бы только у  тети
Аделаиды  была  хоть  капля  решительности.  Поэтому  я  твердо  решила   не
культивировать смирение, потому что хотя люди и превозносят человека за это,
я не считаю, что оно приносит какую-либо пользу! Если бы тетя Аделаида вышла
замуж за Поклонника, он бы не подхватил воспаления легких, ведь она бы о нем
лучше заботилась. И если Нейла снова ранят, я  собираюсь  ухаживать  за  ним
сама, и я не позволю никому, даже самому лорду Веллингтону, положить  его  в
один из этих  ужасных  рессорных  фургонов,  а  это,  он  рассказывал,  было
переносить труднее всего остального!
   - Я уверен, что так оно и было.  Но  все  это  не  объясняет,  почему  вы
убежали из дома, - указал он.
   -  О,  это  я  сделала,  чтобы  заставить  дедушку  согласиться  на   мое
замужество, - ответила она с живостью. - А также, чтобы показать ему, что  я
не ребенок, а напротив, очень хорошо могу позаботиться о  себе.  Он  думает,
что поскольку я привыкла, чтобы меня  обслуживали,  я  не  буду  знать,  что
делать, если придется жить на  квартирах,  или,  возможно,  в  палатке,  что
абсурдно, потому что я смогу. Только нет  никакого  смысла  говорив  дедушке
что-либо, приходится ему показывать. Вот он не верил, что я смогу вылезти из
окна, когда меня заперли в комнате, хотя я предупреждала его, как это будет.
   Вначале я думала, что откажусь что-либо есть, пока он  не  согласится;  в
сущности, я отказывалась один день, только  я  так  ужасно  проголодалась  и
подумала, возможно, это и не такой уж замечательный план, особенно когда  на
обед были омары в масле и пудинг "плавающий остров".
   - Естественно, вы не смогли отказаться от двух таких блюд, - сказал он  с
сочувствием.
   - Ну да, - призналась она. - Кроме того, это не показало бы дедушке,  что
я действительно могу о себе позаботиться, что, я думаю, важно.
   - Совершенно верно. Нельзя не почувствовать, что это могло бы навести его
на совершенно противоположные мысли. Теперь скажите, почему вы думаете,  что
если убежите от него, это послужит на пользу делу!
   - Ну, это не послужит тоже, не эта часть. Это просто напугает его.
   - В этом я не сомневаюсь, но вы вполне уверены, что хотите его напугать?
   - Нет, он сам виноват, что он такой недобрый и упрямый. Кроме  того,  это
моя кампания, и нельзя же считаться с чувствами противника, когда планируешь
кампанию, - здраво сказала она. - Вы не можете себе представить, как  трудно
было решить, что лучше всего предпринять.  В  сущности,  я  почти  застряла,
когда по счастливой случайности не увидела объявление в "Морнинг Пост".  Там
говорилось,  что  леди,  живущая  в...  ну,  живущая  не  очень  далеко   от
Сент-Неотса, приглашает благовоспитанную молодую особу в гувернантки для  ее
детей.
   Конечно, я сразу увидела, что это именно то, что нужно! Слабый булькающий
звук заставил ее вопросительно взглянуть на сэра Гарета.
   - Сэр?
   - Я ничего не говорил. Прошу вас, продолжайте. Насколько  я  понимаю,  вы
решили, что можете подойти для этой должности?
   - Конечно! -  с  достоинством  ответила  она.  -  Я  благовоспитанная,  я
молодая, и, уверяю вас, я получила  самое  заботливое  образование.  У  меня
самой было несколько гувернанток, и я точно знаю, что в таком  случае  нужно
делать.
   Поэтому я написала этой леди, притворившись, что я - моя тетя, знаете ли.
Я написала, что  хочу  рекомендовать  на  эту  должность  гувернантку  своей
племянницы, которая меня совершенно устраивала и  была  во  всех  отношениях
весьма одаренная и  достойная  похвал  личность,  способная  учить  игре  на
фортепиано, рисованию акварелью, кроме того, знанию географии,  вышиванию  и
иностранным языкам.
   - Впечатляющий перечень, - произнес он, пораженный.
   - Да, я думаю, это неплохо звучит, - призналась она, принимая эту похвалу
с зардевшимися щеками.
   - Очень хорошо. Э-э... и это похоже на правду?
   - Конечно, это правда! То есть... Ну,  считают,  что  я  вполне  прилично
играю на фортепьяно, кроме того, могу немного петь, а рисование - мое  самое
любимое занятие. И естественно,  я  учила  французский,  а  последнее  время
немного испанский, потому что хотя Нейл говорит, что мы покончим с Пиренеями
в один миг, никогда нельзя знать и может  оказаться  совершенно  необходимым
уметь говорить по-испански. Признаюсь, я не знаю,  могу  ли  я  всему  этому
учить, но это не имеет значения, потому  что  у  меня  никогда  не  было  ни
малейшего желания оставаться гувернанткой  дольше  нескольких  недель.  Дело
том, что у меня не слишком много денег, поэтому если  я  убежала,  я  должна
суметь заработать себе на хлеб,  пока  дедушка  не  сдастся.  Видите  ли,  я
оставила письмо, где все это ему объяснила и написала, что не вернусь  домой
и не скажу ему, где я, пока он. не пообещает позволить мне немедленно  выйти
замуж за Нейла.
   - Простите! - прервал он. - Но если вы обрезали ваши линии  коммуникаций,
как он сможет сообщить вам о своей капитуляции?
   - Это я устроила, - с гордостью ответила она.  -  Я  попросила  его  дать
объявление в "Морнинг Пост"! Я ничего не оставила на волю случая, что должно
доказать ему, что я не глупая маленькая  девочка,  а  напротив,  чрезвычайно
ответственная личность, достаточно взрослая, чтобы выйти замуж. Да, и  я  не
заказала  место  в  дилижансе,  это  было  бы  глупо,  поскольку,  возможно,
позволило бы им легко узнать, куда я направилась.  Я  спряталась  в  тележке
возчика! Это намерение было у меня с самого начала, и именно то,  что  леди,
желающая гувернантку, живет около Сент-Неотса, сделало его особенно удачным.
   - О, так она вас наняла? - спросил сэр Гарет, не в состоянии скрыть нотку
удивления.
   - Да, потому что я очень хорошо  себя  рекомендовала,  и  похоже,  старая
гувернантка была вынуждена оставить ее без предупреждения,  у  нее  внезапно
умерла мать, и поэтому ей пришлось отправиться домой, чтобы вести  хозяйство
для своего папы. Ничего более  удачного  не  могло  случиться!  Он  невольно
засмеялся, но произнес:
   - Противная девчонка! Что вы еще скажете? Но если вы находитесь на пути к
этой желанной должности, как случилось, что вы пытались наняться в горничные
в этой гостинице и почему вы хотите попасть в Хантингдон? Победный  блеск  в
ее глазах потух; она вздохнула и сказала:
   - О, это самое подлое! Трудно поверить, что мой план мог  не  состояться,
когда я планировала так тщательно, правда? Но так случилось. Я не на пути  к
миссис... к этой  женщине.  В  сущности,  совсем  наоборот.  Она  ужаснейшее
существо.
   - А! - сказал сэр Гарет. - Так в конце концов она отказалась нанять вас?
   - Да, отказалась! - ответила Аманда, еле  сдерживая  негодование.  -  Она
сказала, что я слишком молода и совсем не такая женщина, какую она  имела  в
виду.  Она  сказала,  что  была  совершенно  обманута,  а  это  было  совсем
несправедливое замечание, ведь в объявлении было  сказано,  что  она  желает
молодую леди.
   - Дитя мое, вы просто бесстыдница! - откровенно сказал  сэр  Гарет.  -  С
начала до конца вы обманывали эту  несчастную  женщину,  и  вы  отлично  это
знаете!
   - Нет, не знаю! - взрываясь, отпарировала она. - По крайней мере,  только
в том, что я тетя Аделаида и назвала себя своей собственной гувернанткой,  а
этого она не знала. Я вправду способна делать все, что называла,  и,  вполне
возможно, смогла бы научить  этому  других  девочек.  Однако  все  это  было
бесполезно. Она была очень неприветлива, да еще и крайне невежлива. И  также
неразумна, потому что в середине разговора вошел ее старший сын и как только
он  услышал,  кто  я  такая,  он  предложил  маме  нанять  меня   ненадолго,
посмотреть, как я справлюсь, что было бы, по-моему, самое разумное.  Но  это
только рассердило ее еще больше, и она выгнала  его  из  комнаты,  о  чем  я
пожалела, ведь он выглядел дружелюбным и любезным, несмотря на прыщи. -  Она
добавила оскорбленно:
   - И я совершенно не понимаю, почему вы смеетесь, сэр?
   - Неважно! Расскажите, что случилось дальше!
   - Ну, она заказала экипаж, чтобы отвезти меня  обратно  в  Сент-Неотс,  и
пока его не подали, начала задавать множество назойливых вопросов, и я могла
видеть, что у нее чрезвычайно подозрительный характер, поэтому  я  придумала
для нее великолепную историю. Я присвоила себе  бедных  родителей  и  дюжины
братьев и сестер, все младше меня, и вместо того, чтобы пожалеть  меня,  она
заявила, что мне не верит! Сказала, что я одета не как бедная, и хотелось бы
ей знать, сколько гиней я выбросила на свою шляпу. Такое нахальство! Тогда я
сказала, что я  ее  украла,  и  платье  также,  и  в  самом  деле  я  гадкая
искательница приключений. Это, конечно, было невежливо,  но  сослужило  свою
службу, поскольку она перестала допытываться, откуда  я  приехала,  и  очень
покраснела и сказала, что я распущенная девчонка и она умывает  руки.  Потом
вошел слуга и сказал, что экипаж у дверей, так что я сделала реверанс, и  мы
расстались.
   - Распущенная, это уж точно. И вас отвезли в Сент-Неотс?
   - Да, и это там мне пришло в голову на время стать горничной.
   - Позвольте мне сказать, Аманда, что жизнь горничной вас бы не устроила!
   - Да, я это знаю, и если вы можете придумать какое-нибудь более  приятное
занятие, которым можно подзаработать, сэр, я буду  вам  очень  признательна,
ответила она, пристально глядя на него глазами, полными надежды.
   - Боюсь, что не могу. Для  вас  существует  только  одна  возможность,  а
именно - вернуться к вашему дедушке.
   - Не вернусь! - без обиняков заявила Аманда.
   - Думаю, вернетесь, когда немного поразмыслите.
   - Нет, не вернусь. Я уже  очень  хорошо  подумала,  и  теперь  вижу,  как
хорошо, что миссис... эта женщина не  наняла  меня.  Ведь  если  бы  я  была
гувернанткой в респектабельном доме, дедушка знал бы, что я в совершеннейшей
безопасности и, вполне возможно, попытался бы... взять меня измором. Но я не
думаю, что ему бы понравилось, если бы я была горничной в гостинце,  как  вы
полагаете?
   - Безусловно, нет!
   - Ну вот, видите! - с триумфом произнесла она. - Как  только  он  узнает,
что я занимаюсь именно этим, он сдастся. Теперь единственная задача отыскать
подходящую гостиницу. Я видела одну очень хорошенькую в деревне по дороге  в
Сент-Неотс, и поэтому вы и  застали  меня  в  этой  ужасной.  Потому  что  я
вернулась туда, когда кучер меня высадил, только оказалось, что им не  нужна
горничная, и очень жаль, там у стены росли розы и было шесть  очаровательных
маленьких котят. Хозяйка сказала, что мне следует отправиться в  Хантингдон,
потому что она слышала, что в "Джордже" нужна  девушка  для  работы,  и  она
показала мне короткую дорогу, и вот почему я здесь!
   - Вы хотите сказать, - недоверчиво произнес сэр  Гарет,  -  вы  до  такой
степени задурили ей голову, что она  поверила,  будто  вы  служанка?  Должно
быть, она не в своем уме!
   - О нет, - весело ответила Аманда. - Я, видите ли, придумала великолепную
историю.
   - Бедные родители?
   - Нет, гораздо лучше. Я рассказала, что была  камеристкой  молодой  леди,
которая была так добра, что отдала  мне  свои  старые  платья,  только  меня
выгнали без рекомендации, потому что ее папа вел себя по  отношению  ко  мне
очень неприлично. Он, знаете ли, вдовец, а еще там была тетя - не такая, как
тетя Аделаида, но скорее, как тетя Мария, которая совершенно  бесчувственная
особа...
   - Ладно, можете избавить меня  от  продолжения  этой  волнующей  истории,
прервал сэр Гарет, испытывая нечто среднее между весельем и раздражением.
   - Вы сами  меня  спросили,  -  негодующе  заявила  она.  -  И  можете  не
выказывать  такое  презрение,  потому  что  я  взяла  этот  сюжет  из  очень
поучительного романа, который называется...
   - "Памела". И я поражен, что ваш дедушка позволил вам  его  читать!  Это,
конечно, если у вас есть дедушка, в  чем  я  начинаю  сомневаться!  Ее  лицо
выразило оскорбление.
   - Конечно, у меня есть дедушка! В сущности,  когда-то  у  меня  было  два
дедушки, но одни из них умер, когда я была маленькая.
   - С чем его и поздравляю! Итак! Было ли хоть одно слово правды в истории,
которую вы рассказали мне, или это еще одна из ваших  великолепных  историй?
Вспыхнув, она вскочила со слезами, сверкающими на концах длинных ресниц.
   - Нет, не еще одна! Я думала, вы добрый и джентльмен, а  теперь  я  вижу,
что совершенно ошиблась и очень хотела бы, чтобы я действительно сказала вам
неправду, потому что вы абсолютно  как  дядя,  только  хуже!  А  то,  что  я
рассказывала всем этим людям, было просто... выдумкой, а это совсем не то же
самое, что ложь! И теперь я ужасно жалею, что пила ваш лимонад  и  ела  ваши
пирожные, и, с нашего разрешения, я заплачу за них сама. И  за  вишни  тоже,
добавила она, когда ее затуманенный взгляд упал  на  пустую  вазу.  Он  тоже
поднялся, завладел  взволнованными  маленькими  руками,  теребившими  шнурки
ридикюля, и удержал их в уютном пожатии.
   - Спокойнее, дитя мое! Ну, ну, не плачьте! Конечно, я  понимаю,  как  это
было. Идемте! Давайте сядем на эту кушетку и решим, как лучше поступить!
   Аманда, усталая  от  приключений  этого  дня,  сделала  только  видимость
сопротивления, прежде чем склониться на его плечо и разразиться слезами. Сэр
Гарет, которому не однажды приходилось выдерживать страстные и  полные  слез
признания  обиженной   племянницы,   вел   себя   с   огромным   умением   и
уравновешенностью, не сломленный ситуацией, которая могла бы выбить из колеи
менее опытного человека. Всего лишь через несколько минут Аманда  оправилась
от эмоциональной бури, вытерла щеки, высморкала  свой  миниатюрный  носик  в
носовой платок и попросила у него прощения за то, что поддалась слабости,  -
серьезно заверила она, презирает от всей души.
   Потом он стал ее убеждать. Он говорил хорошо и проникновенно, указывая на
неразумность ее последних планов и горе, которое будет причинено ее дедушке,
если будет продолжено их исполнение, и все неудобства, связанные с карьерой,
хотя бы временной, служанки в гостинице.  Она  слушала  его  очень  покорно,
устремив на его лицо свои большие глаза, сложив на коленях руки, и время  от
времени дыхание ее прерывалось рыданием; а когда он закончил, она сказала:
   - Да, но даже если это очень плохо, это  будет  лучше,  чем  не  получить
позволения выйти замуж за Нейла, пока я не стану совершеннолетней.  Поэтому,
сэр, пожалуйста, отвезите меня в Хантингдон.
   - Аманда, вы слышали хоть одно слово из того, что я сказал?
   - Да, я слышала их все,  и  они  точно  такие  же,  как  сказали  бы  мои
собственные дяди. Это все правильность и вздор!  А  что  касается  горюющего
дедушки, это абсолютно его собственная вина, потому что я предупреждала его,
что он ужасно пожалеет, если не даст согласия на мое замужество, а он мне не
поверил и заслуживает,  чтобы  его  заставили  беспокоиться,  раз  он  такой
глупый.
   Потому что я всегда держу свое слово, и когда я чего-нибудь очень хочу, я
это получаю.
   - Вполне могу в это поверить. Вы  уж  простите  меня,  но  я  вам  скажу,
Аманда, что вы потрясающе избалованный ребенок.
   - Ну, это тоже дедушкина  вина,  -  сказала  она.  Он  попробовал  другой
подход.
   - Скажите мне вот что! Вы думаете, Нейл одобрил бы, если бы узнал о вашем
приключении? Она ответила без колебаний:
   - О нет! В сущности, я считаю, что он очень  рассердится  и  устроит  мне
потрясающую головомойку, но он простит меня, потому что  знает,  что  ему  я
никогда такой выходки не устрою. Кроме того, он должен понять, что  я  делаю
все это ради него. И осмелюсь сказать, - добавила она задумчиво, - что он не
так уж сильно удивится, потому что тоже  считает  меня  избалованной,  а  он
знает все плохое,  что  я  когда-нибудь  сделала.  Действительно,  он  часто
выручал меня, когда в детстве я попадала в какую-нибудь переделку.
   - Ее глаза засияли, она воскликнула:
   - Вот это будет как раз то, что нужно! Только я думаю,  на  сей  раз  это
должна быть ужасная опасность. Тогда он сможет меня спасти  и  вернуть  меня
дедушке, и дедушка будет так благодарен, что будет вынужден  согласиться  на
брак! - Она нахмурилась, стараясь сосредоточиться.  -  Мне  нужно  придумать
ужасную  опасность.  Должна  сказать,  это  очень  трудно!  Сэр  Гарет,   не
испытывающий  ни  малейшего  затруднения  в  том,  чтобы  вообразить   такую
опасность, сказал отрезвляющим тоном, что к тому времени, как она  ухитрится
известить Нейла об опасности, может оказаться слишком поздно ее спасать. Она
с некоторым сожалением признала  справедливость  этого  наблюдения,  сообщив
далее, что не вполне уверена в местопребывании Нейла, поскольку он  уехал  в
Лондон на медицинское обследование, после чего он должен  явиться  в  конную
гвардию. И Бог знает, сколько времени это займет. И самое ужасное, что  если
доктора посчитают его уже совсем здоровым, его почти немедленно могут  опять
послать в Испанию! Вот почему  так  настоятельно  необходимо  не  терять  ни
минуты в выполнении задуманной кампании. Она вскочила и с  вызывающим  видом
сказала:
   - Я вам очень признательна,  сэр,  а  теперь,  с  вашего  позволения,  мы
расстанемся, ведь, по-моему,  до  Хантингдона  почти  десять  миль,  и  если
дилижанса нет и вы не хотите отвезти меня туда в своем экипаже, мне придется
идти пешком, так что самое время отправляться. Затем она протянула ему  свою
руку с видом важной дамы, изящно прощающейся со знакомым, но  поскольку  сэр
Гарет не только взял, но и удержал ее руку, все  величие  внезапно  оставило
ее, и она топнула ногой и приказала немедленно  отпустить  ее.  Перед  сэром
Гаретом.
   Дилемма. Очевидно, было бесполезно продолжать спор с Амандой,  и  он  уже
настолько хорошо ее знал, что был вполне уверен  в  неуспехе  любой  попытки
запугать се, чтобы узнать имя и адрес  ее  деда.  Если  он  выполнит  угрозу
передать ее в руки приходского священника, можно  быть  уверенным,  что  она
ускользнет и от  этого  достопочтенного.  Оставить  ее  при  ее  собственных
абсурдных затеях? Нет, это невозможно, решил он. Она могла быть  своевольной
и, конечно же, чрезвычайно непослушной, но она была невинна, как котенок,  и
вдобавок, слишком красива, чтобы  позволить  ей  странствовать  по  сельской
местности без сопровождения.
   - Если вы сейчас же меня не отпустите, я вас укушу!  -  бушевала  Аманда,
бесплодно дергая его шинные пальцы.
   - Тогда вам не только не  будет  предложено  место  в  моей  коляске,  но
вдобавок я надеру вам уши, - бодро ответил он.
   - Как вы смеете!.. - внезапно она замолчала, перестала цеплять его пальцы
и подняла лицо, осветившееся радостным ожиданием. - О, вы  повезете  меня  с
собой в своей коляске, сэр? Спасибо! Он бы нисколько не  удивился,  если  бы
она обхватила руками его шею в порыве  благодарности,  но  она  ограничилась
тем, что сжала его руку двумя руками и озарила его восторженной улыбкой. Дав
себе молчаливый обет глаз не спускать с такой достойной доверия девицы, пока
он не сможет вернуть ее законному опекуну, он усадил  ее  на  стул  и  вышел
сообщить своему изумленному  конюху,  что  тот  должен  освободить  место  в
коляске для леди и у