а Филиппа.
   Филипп встал в защиту, блестяще  парируя  удары  и  заставляя  тем  самым
Брендерби тратить силы. Один раз лезвие шпаги Брендерби чуть не задело  его,
но он успел увернуться. Филипп стал еще внимательнее. Неожиданно  он  сменил
позицию и рванулся вперед. Брендерби парировал этот выпад, но  был  вынужден
отскочить  в  сторону.  Филипп  стал  двигаться  еще  стремительнее.   Тогда
Брендерби сменил тактику и  перешел  на  силовое  выжимание  противника,  но
Филипп и тут ему ни в чем не уступал. Кисть его руки была словно  из  гибкой
стали. Он уверенно держался на ногах, и в то  же  время  его  движения  были
легки и воздушны, как у танцора. Его стиль был совершенно не похож на манеру
фехтования Брендерби.
   Наконец Брендерби увидел, что Филипп открылся, и поспешил воспользоваться
его промашкой. Прямо из квинты  он  сделал  стремительный  рывок.  Но  шпага
Филиппа отвела удар в сторону, совершив при этом молниеносный оборот  вокруг
атакующего клинка, и впилась в руку Брендерби чуть выше локтя.
   Брендерби отскочил назад и, придерживая раненую руку, попытался поднять с
пола свою шпагу. Филипп поспешил помочь ему.
   - Не беспокойтесь, это очень легкое ранение. Сейчас  оно  болезненно.  Но
заживет очень быстро. Я не делаю ошибок, - выпалил он.
   - К черту! Поединок еще не закончен!
   - Увы! Я больше не стану драться. Вы  не  можете  теперь  крепко  держать
шпагу! Лучше присядьте! - Он силой усадил Брендерби  на  стул,  достал  свой
платок, сделал ему перевязку и принес бокал вина.
   - Благодарю! - сэр Дерик залпом осушил его содержимое. - Куда  подевалось
мое гостеприимство? Налейте и себе, Жеттан! Черт побери,  как  же  элегантно
меня поддели! - Интонация его  голоса  вновь  стала  тягучей  и  ленивой.  -
Никогда не видел лучшего владения шпагой. У вас французский стиль.
   Филипп отпил глоток вина.
   - Да, я учился этому в Париже, у Гийома Корвуазье.
   - Не может быть! - Брендерби вскочил со стула. - Корвуазье - это  мастер!
Не удивительно, что вы так проворны! Филипп улыбнулся и поклонился.
   - Вы также удивили меня, сэр. И не единожды.
   - Но это было не столь убедительно! Вы ведь очень хотели победить?
   - Мне это было просто необходимо, - просто ответил  Филипп.  -  От  этого
зависит счастье всей моей будущей жизни.
   - Вы в самом деле решили жениться на Клеоне? Филипп снова поклонился.
   - Я этого хотел всегда.
   - Вы? - Брендерби удивленно хлопал глазами. - Вот уж чего бы не  подумал!
А как же этот молокосос Винтон?
   - О, думаю, что с ним я смогу договориться!
   - Как и со мной? - Брендерби покосился на перевязанную руку.
   - Нет, это было бы слишком жестоко по отношению к  этому  юноше.  Скажите
мне, сэр, вы в самом деле собирались жениться на мадемуазель?
   - Что вы! Упаси меня  Господи!  Связать  себя  по  рукам  и  ногам?  Ваше
появление вчера вечером вынудило меня сказать это, чтобы успокоить леди. Я и
в мыслях не имел крутить эту комедию, пока не вмешался  молодой  Винтон.  Но
все же это было забавно! Вы так не считаете?
   - Я? Ничуть. Вы же видите, как сильно меня задел этот эпизод. Я правильно
понял, что вы не будете распространяться о происшедшем?
   - Конечно же, нет! Я известный повеса, но не настолько,  чтобы  испортить
репутацию леди. И очень вас прошу, передайте госпоже Клеоне мои извинения по
поводу того, что произошло накануне. Она чертовски хороша собой!
   Филипп надел свой камзол.
   - "Чертовски", это, безусловно, не так уж ласкает слух, но  ладно,  -  он
принялся надевать туфли. - И все-таки я повеселился.
   - Поверьте, я не менее вашего! Я так давно не  брался  за  шпагу.  Я  вам
очень признателен, сэр.
   - Верно, практики  вам  не  хватает.  Значит,  судьба  оказалась  ко  мне
благосклонной.
   - Я бы продержался и дольше, но, думаю,  результат  был  бы  тот  же.  Вы
должны идти? Филипп взял шляпу.
   - Да. Я благодарю вас, сэр...
   - О, прекратите! Я бы и так не стал удерживать Клеону, ловя ее на  слове,
но разве можно было отказаться сразиться с таким искусным фехтовальщиком! Вы
не представляете, какое удовольствие вы мне сейчас  доставили,  несмотря  на
мое поражение!
   Филипп засмеялся в ответ.
   - Если бы речь шла не о Клеоне, я бы  с  радостью  разделил  с  вами  всю
пикантность ситуации! Я надеюсь, что рана заживет очень быстро.
   - Пустяки! Это всего лишь царапина.  Желаю  удачи,  Жеттан!  Примите  мои
поздравления! Вы же не забыли поздравить меня вчера! - он расхохотался.
   - Да, но чего мне это стоило! -  заметил  Филипп.  -  Я  не  прощаюсь,  а
говорю: до свидания!
   - Вот вам моя рука, правда, левая, увы! Филипп крепко пожал ее. Брендерби
проводил гостя до парадной двери и помахал, когда тот спускался с крыльца.
   - Желаю удачи! До свидания!
   Филипп  остановил   проезжавшего   мимо   извозчика   и   отправился   на
Жермин-стрит.
   Похоже, что сегодня ему сопутствовала удача. Когда  он  подъехал,  Джеймс
выходил  из  дома.  Филипп  соскочил  с  пролетки,  расплатился  и  поспешил
остановить Джеймса.
   - Друг мой, можно вас задержать на пару слов?
   - Слушаю вас - сказал Джеймс. - Вы очень возбуждены, Филипп.
   - Действительно. Я хочу поговорить о Клеоне. Джеймс насторожился.
   - Я никогда не отдам ее этому негодяю Брендерби! - сказал он со  злостью.
- Сама мысль об этом невыносима для меня. - Конечно.  Но,  может,  тогда  вы
уступите ее мне?
   Джеймс уставился на него совершенно безумными глазами.
   - Вам? Но она же собралась замуж за Брендерби!
   - Нет! Этому не бывать. Брендерби больше не удерживает  ее.  Он,  кстати,
весьма приличный человек. Он мне теперь даже весьма симпатичен.
   - Меня выворачивает от одного его вида!
   - Я узнал его сегодня совершенно с иной стороны, Но речь теперь не о нем.
Дитя мое, Клеона совершенно не хочет выходить за вас, и будет ребячеством на
этом настаивать.
   - Я знал, что она никогда не пойдет за меня, - мрачно ответил Джеймс. - Я
настаивал на своем лишь потому, что не мог допустить, чтобы  ее  мужем  стал
Брендерби.
   - Я прекрасно вчера это понял. Но, может, вы освободите ее от данного вам
обещания... ради меня?
   - Мне не остается ничего другого. Но почему вы ничего  не  сказали  вчера
вечером?
   - Вчера были причины. Сейчас их уже нет.  Пошли,  Джем-ми,  и  не  будьте
таким мрачным! У вас еще все впереди.
   - Легко сказать. Впрочем, я знал, что у меня нет шансов. Поздравляю  вас,
Филипп! Филипп пожал ему руку.
   - Я ценю ваше великодушие! Но мне надо бежать!
   - Куда? Я с вами. Можно?
   - Еще раз тысяча благодарностей, но, у меня помолвка.  До  свидания,  мой
дорогой!

Глава XIX
В КОТОРОЙ ВСЕ СТАНОВИТСЯ НА СВОЕ МЕСТО

   Негритенок леди Малмерсток вновь появился в будуаре хозяйки.
   - Мистер Филипп Жеттан, внизу моя госпожа! Клеона вспыхнула.
   - Я не желаю его видеть! Тетя Салли,  умоляю,  спуститесь  к  нему  сами!
Пожалуйста,  избавьте  меня  от  этого  унижения!   Леди   Малмерсток   лишь
отмахнулась от нее.
   - Самбо, проводи его сюда. Да-да, сюда. А ты, Клеона, возьми себя в руки!
   - Нет, это невозможно! Я не могу! Как я буду смотреть ему в глаза?
   - Тогда повернись спиной, - посоветовала ей зловредная тетушка. -  Хотела
бы я знать, что он успел сделать.
   - Вы думаете, что он... смог все уладить? - спросила Клеона с  проблеском
надежды в голосе.
   - Я в этом уверена. Он решительный  молодой  человек,  дорогая,  об  этом
можно судить по его подбородку.
   Она подошла к двери. Вошел Филипп, он был, как обычно, великолепен.
   - Ах, это вы, Филипп!
   Филипп быстро оценил обстановку. Клеона подошла к окну и  стала  смотреть
на улицу. Он склонился над ручкой леди Малмерсток.
   - Бонжур, мадам! - приветствовал он ее  поклоном.  Дверь  Филипп  оставил
открытой. Леди засмеялась.
   - Как! Вы смеете просить меня удалиться из собственного будуара?
   - Если вы этого пожелаете, мадам.
   - Тетя Салли! - послышался громкий шепот. Филипп обнадеживающе улыбнулся.
   - Мадам...
   - Ох, уж этот  подбородок,  -  прокряхтела  старушка  и  с  удовольствием
потрепала его.
   Она нехотя вышла, и Филипп закрыл за ней дверь. Клеона в отчаянии  ломала
себе  пальцы.  Сердце  готово  было  выпрыгнуть  из   груди.   Она   боялась
пошевелиться. Никогда еще в жизни ей не было так стыдно и страшно.
   - Мадемуазель, ваш верный слуга! Девушка молчала. Ее трясло.
   - Имею честь сообщить вам, мадемуазель, что вы свободны  от  данных  вами
накануне обязательств.
   Она пыталась уловить в его голове насмешливые нотки.
   - Я... вам очень... благодарна, сэр, -  прошептала  Клеона,  плотно  сжав
зубы и тщетно пытаясь остановить слепившие ее слезы.
   Возникло минутное молчание. Почему он  не  уходит?  Он  хочет  видеть  ее
унижение?
   - Сэр Дерик также просил меня передать вам свои глубочайшие извинения  за
то, что произошло вчера вечером, мадемуазель.
   - С-спасибо, с-сэр.
   Опять наступила тишина. Только бы он ушел до того, как она рухнет на пол!
   - Клеона, - нежно произнес Филипп.
   Она не обернулась. Слезы уже начали капать.
   - Прошу вас, уходите, - попросила девушка.
   Она почувствовала его приближение и насторожилась.
   - Клеона, любимая!
   Она была не в силах более сдерживаться и разрыдалась. Филипп обнял ее.
   - Вы плачете? О нет, прошу вас, не надо!  У  вас  теперь  нет  для  этого
никаких причин.
   Клеона ощутила, как его сильные руки обвили ее. Его объятия защищали  ее,
но все же она сделала попытку высвободиться.
   - Что... вы... должны думать... обо мне! - всхлипнула девушка.
   Филипп повернул ее к себе так, что она уткнулась ему лицом в  плечо.  При
этом он нежно гладил ее волосы.
   - Ну будет, успокойся, моя маленькая, глупенькая и непослушная Клеона. Не
плачь, дорогая. Это я, твой Филипп.
   Только твой и ничей больше. Я всегда любил тебя. И  никого,  кроме  тебя.
Подними свои глазки и не плачь!
   Клеона больше не сопротивлялась.
   - Филипп... прости меня! - Она разрыдалась еще сильнее.  -  Я,  наверное,
сошла с ума!
   Она подняла головку, глядя на него счастливыми глазами. Он  наклонился  и
страстно поцеловал ее в полураскрытые, тянущиеся к нему губки.

***

   Спустя немного времени они сидели рядом на диване. Ее голова покоилась  у
него на плече, а его рука обнимала ее  талию.  Клеона  глубоко  вздохнула  и
спросила:
   - Но почему же ты обращался со мной так... презрительно,  когда  вернулся
из Парижа, Филипп?
   - Я был раздосадован,  любимая,  и  хотел  узнать,  любишь  ты  меня  или
раскрашенную куклу. Но ты вдруг изменилась... и я не знал, что и подумать.
   Клеона прильнула к нему еще теснее.
   - Это все потому, что я думала, что стала тебе  совсем  безразлична.  Ох,
Филипп, Филипп, я была так несчастна! Филипп быстро поцеловал ее.
   - А... прошлым вечером, Филипп... ты же не думаешь, что я...
   - Радость моя, разве я могу плохо о тебе подумать? Она спрятала личико.
   - А я... я подумала о тебе плохо, - прошептала Клеона.
   - Я надеюсь, что сейчас ты так не думаешь?
   - Конечно, нет! Но... как же эта дуэль с Банкрофтом? Кто эта  французская
леди? Филипп помолчал.
   - Не было никакой французской леди. Это все, что я могу сказать.
   - А может, - голос девушки прервался, - может,  дуэль  была  из-за  меня?
Филипп не ответил.
   - Значит, из-за меня! Как я счастлива! Филипп  внимательно  посмотрел  на
нее.
   - Клеона, неужели это доставляет тебе радость?
   - Конечно! Я... О! - она даже поежилась от удовольствия. - Но  почему  ты
мне раньше ничего не рассказывал?
   - Это не та вещь, о которой рассказывают любимой, - сказал Филипп.
   - О! А сегодня? Как тебе удалось убедить сэра Дерика?
   - Шпагой. Но он не собирался настаивать, чтобы ты сдержала обещание.
   Клеона напряглась.
   - Ах... В самом деле?
   Филипп был немного обескуражен.
   - Но ведь ты же сама не хотела, чтобы он  связал  тебя  твоим  обещанием,
дорогая?
   - Нет. Но... Он мне не нравится, Филипп.
   - Сознаюсь, что я не могу  с  тобой  в  этом  согласиться.  Он  мне  стал
казаться весьма и весьма приятным человеком.
   - Не может быть! А Джеймс?
   - Ну, Джеймс! Он скоро придет в себя. Клеона задумалась над услышанным.
   - Филипп!
   - Да, Клеона.
   - А тебе ведь... тебе ведь... не нравится Дженни, ты ее не любишь?
   - Дженни? Клеона, стыдись! Я был с ней всего лишь вежлив.
   - Слишком уж вежлив, Филипп!
   - Дорогая, не будь столь строга.  Ты  же  видела,  что  с  ней  никто  не
любезничал и поклонников у нее не было. Разве тебе не было бы обидно  на  ее
месте? - Так это было... только поэтому?  А  я-то  думала...  -  Клеона,  ты
слишком много думаешь, - резко осадил ее будущий супруг. - Теперь ты начнешь
выпытывать про Энн Натли!
   Филипп действовал наверняка.
   - Так, значит, ничего не было? Совсем, совсем ничего?
   - Совсем!
   - И ни с кем в Париже?
   - Ни с кем. Даже если бы и захотел! Все знали, что у меня разбито сердце.
   - Так ты, значит, все-таки хотел?.. О!
   - Но это же так естественно, любимая.
   - Но...
   Он прижал девушку еще сильнее.
   - Но никогда, дорогая моя, мне не удавалось быть помолвленным  дважды  за
один вечер!
   - Филипп, но это же невежливо, это меня... унижает!
   Он рассмеялся.
   - По-моему, ничуть. Клеона, скажи мне лучше, что ты так упорно прячешь  в
своем медальоне?
   - Я хотела это сжечь, - пробормотала девушка.
   - Но не сожгла?
   - Нет. Я не смогла.
   Она потянула за цепочку и извлекла из декольте медальон.
   - Хочешь, открой и посмотри сам, Филипп.
   Он открыл.
   Наружу выпала прядь каштановых волос, завернутая в видавшую виды бумажку.
Филипп развернул ее. - "Твой, до самой смерти, Филипп",  -  прочитал  он.  -
Клеона, любовь моя...
   Девушка уткнулась ему в плечо.
   - Твои волосы! - произнесла она.
   - Посмотри на меня, Клеона!
   Она подняла личико. Он смотрел на нее в полном восхищении.
   - Ах, Клеона!  Придется  написать  сонет,  посвященный  твоим  прекрасным
глазам!



   Джорджетт ХЕЙЕР
   ИСПЫТАНИЕ ЛЮБОВЬЮ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

Анонс

   Есть ли такая женщина, которая сможет растопить ледяной панцирь отважного
воина Симона Бовалле? Она должна обладать множеством незаурядных достоинств.
И вот в Нормандии Бовалле знакомится с прекрасной леди Маргарет.

   Памяти моего отца

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава 1
ВСТРЕЧА С ФАЛЬКОМ МОНЛИСОМ

   Ранним майским утром, когда солнце только встало и роса еще  не  высохла,
Симон шагал из Бедфорда в Кембридж. Все свои  пожитки  он  нес  на  спине  в
старом рюкзаке. Его короткая разорванная куртка была в  пятнах,  на  длинных
брюках сверкали дырки. На голове паренька красовалась  надвинутая  низко  на
лоб потрепанная шляпа с задорно торчащим пером. Симон был вооружен  дубинкой
и выглядел довольно мужественно.  Оглядывая  из-под  густых  бровей  мрачным
взглядом плоскую равнину, он плотно сжимал  губы.  И  хотя  ему  было  всего
четырнадцать лет, его плечи выглядели не  по-детски  широкими,  а  массивные
мускулистые бедра придавали вид взрослого, низкорослого  мужчины.  Лицо  под
густым белокурым чубом тоже не казалось мальчишеским: низкие брови и  прямой
рот выдавали силу характера, а в  глубине  зеленовато-голубых  глаз  мерцала
постоянная настороженность.
   Повстречавшийся по дороге нищий, пожелав ему доброго  утра,  попытался  с
ним заговорить.
   - Куда направляешься, малыш? - лениво поинтересовался он.
   Симон отрезал ледяным голосом, хотя и улыбнулся,  обнажив  сильные  белые
зубы:
   - К моей цели. - И, не задерживаясь, прошел мимо.
   Вслед ему нищий бросил какие-то слова, обвиняя в высокомерии,  но  парень
не ответил. Он был немногословен.
   Наконец Симон дошел до Монлиса -  той  самой  его  цели.  Там,  оглядывая
суровый замок, остановился ненадолго у подъемного  моста.  Стоявший  на  нем
часовой добродушно спросил:
   - Что тебе нужно, мальчик? Это логово льва. Темные глаза Симона блеснули.
   - А мне как раз и нужен лев. - Он шагнул на мост.
   Преграждая ему путь, часовой засмеялся:
   - Ага, значит, ты ищешь льва? Да ты ему всего на один глоток, малыш!
   Парень, нахмурившись, сверкнул глазами.
   - Я иду к милорду графу, - заявил он. - Прочь с дороги!
   Часовой хлопнул себя  по  бокам  и  разразился  громогласным  хохотом.  А
вдоволь насмеявшись, изобразил неуклюжий поклон.
   - Милорда нет дома, - решил он подшутить над Симоном.
   - Не лги! - быстро парировал тот. - Милорд накажет тебя за вранье.  Пусти
меня!
   Мальчик, не дожидаясь разрешения,  как  уж  проскользнул  мимо  часового,
затем молниеносно перебежал мост. И, только скрывшись из виду, подумал,  как
поступить дальше.
   Внимательно оглядев огромные, широко открытые ворота, у которых на  часах
стояло несколько солдат, он сжал губы  и  направился  прямо  к  ним  легким,
деловым, уверенным шагом, не привлекая особого внимания. Один из часовых для
порядка окликнул его, тогда Симон коротко бросил через плечо:
   - По поручению милорда!
   Солдат засмеялся, приняв его за ребенка кого-то из дворни, и повернулся к
своим товарищам. А паренек поднялся по пологому холму к дверям замка.  Здесь
путь ему снова преградили несколько часовых.
   - Иди через вход для дворни, малыш! - высокомерно приказал один из них, с
трудом сдерживая гнев.
   Но Симон и не думал отступать.
   - Я должен повидать милорда, - коротко бросил он.
   - Зачем он тебе, щенок? - полюбопытствовал мужчина и, не получив  ответа,
попытался отшвырнуть его в сторону.
   Но Симон отскочил, ускользнул от его  рук  и  тут  же  обрушил  на  плечи
часового  свою  тяжелую  дубинку,  да  с  такой  силой,  что  этот  здоровяк
зашатался.
   Пареньку, безусловно, пришлось бы туго, если бы в этот момент не появился
мальчик, несколько моложе его. Он направлялся в их сторону  в  сопровождении
двух борзых каштанового цвета. Мальчик был черноволос,  превосходно  одет  и
держался с большим достоинством.
   - Ни с места! - крикнул он, и солдаты отпустили Симона.
   А тот, сложив руки на груди, повернул голову и осмотрел незнакомца.
   Мальчик подошел с важным видом, вопросительно подняв брови:
   - В чем дело? И почему ты ударил часового? Симон сделал шаг вперед:
   - Извините, сэр, я хотел бы видеть милорда графа.
   Часовой, которому Симон нанес увесистый удар, попытался  вставить  слово,
однако мальчик остановил его повелительным  жестом.  Потом  он  по-дружески,
хотя и несколько надменно, улыбнулся Симону:
   - Я Алан Монлис. Что тебе нужно от моего отца?
   Паренек  снял  шляпу,  под  которой  оказались  густые   прямые   волосы,
остриженные в кружок, и неловко поклонился.
   - Хотел бы наняться к нему на службу, - ответил он. - А эти люди меня  не
пускают. Казалось, Алан Монлис слегка растерялся.
   - Моему отцу не нужны... - начал  он  и  замолчал,  накручивая  на  палец
густые кудри.  -  Но  что-то  в  тебе  мне  нравится,  -  неожиданно  заявил
откровенно. - Ладно, пошли со мной!
   Симон снова поклонился без всякого  раболепства  и  отступил  в  сторону,
пропуская юного Монлиса в дверях. Когда Алан оказался  впереди,  он  оглядел
его цепким, оценивающим, стальным взглядом.  Через  много  лет  этот  взгляд
будет  серьезно  обескураживать  его  врагов.  Алан  ничего  не  заметил   и
направился в замок, посвистывая сквозь зубы. Через огромный каменный зал  он
подвел Симона к  арке,  закрытой  кожаным  занавесом,  украшенным  стальными
заклепками. Но прежде, чем откинул его, прошептал:
   - Будь повежливей с милордом, у него очень горячий нрав.
   На губах паренька появилась улыбка.
   - Я знаю. Недаром его зовут львом.
   - Он действительно наводит страх, - шепотом сообщил Алан.
   На лице Симона отразилось презрение.
   - Меня нелегко запугать!
   В ответ молодой Монлис только широко раскрыл карие глаза и усмехнулся.
   - Ты еще не знаешь милорда, - пробормотал он, откидывая занавес.
   Они вошли в большую  комнату,  украшенную  коврами,  стены  которой  были
увешаны ка