рый перевернул экипаж на дороге в Бат, не кто иной, как его собственный сын, Том.
     Нет, мистер Орде не очень удивился этой новости. Вернувшись в Манор через несколько часов после исчезновения Тома, он был встречен расстроенной женой, которая торопливо поведала недоверчивому супругу об ужасном происшествии. Эсквайр рассудил, что он достаточно хорошо знает своего сына, и не поверил, будто тот бежал, чтобы тайно обвенчаться с Фебой. Мистер Орде даже обозвал Марлоу порядочным дураком за то, что его светлость поверил этой небылице! Он предположил, что его наследнику ни к чему совершать такие поступки (при этих словах мистер Орде весело подмигнул сыну), и принялся ждать дальнейшего развития событий. Сильно простудившийся Марлоу вернулся в Остерби, не обнаружив беглецов и даже не подозревая, где они и в каком направлении движутся. Если верить ее светлости, простуда Марлоу переросла в сильное воспаление легких. Во всяком случае, самочувствие его светлости было скверным и его переполняла жалость к самому себе. Впрочем, неважное самочувствие отца Фебы было легко объяснимо, поскольку он лежал в жарко натопленной комнате и обливался потом. Насколько удалось выяснить мистеру Орде, Феба скрылась из дома, чтобы избежать предложения о замужестве от герцога Салфорда. Поначалу все это показалось ему очень и очень не правдоподобным. Его недоверие возросло еще больше, когда он догадался, что герцог Салфорд вызвал для Тома доктора. В конце своего рассказа мистер Орде заявил, что был бы признателен молодым людям, если бы они объяснили, почему решились на такой сумасшедший шаг и пустились в бега?
     Объяснить мистеру Орде причину бегства оказалось довольно трудно, поэтому совсем неудивительно, что эсквайр в конце концов так ничего толком и не понял. Сначала герцог Салфорд, судя по рассказу Фебы, был чудовищем, и именно из-за боязни получить от него предложение она и бежала из дома. Но дальше произошла необъяснимая метаморфоза, и герцог превратился в очаровательного человека, с которым она поддерживала дружеские отношения во время их долгого пребывания в "Голубом вепре".
     - Я никогда не называла Салфорда очаровательным человеком, - возразила Феба. - Это Том его так назвал. Он так влюблен в герцога, что готов глядеть ему в рот!
     - Ничего подобного! - с негодованием вскричал юноша. - Ты просто вела себя с ним с неподобающей грубостью.
     - Ну, хватит спорить! - решительно прервал их перепалку эсквайр, привыкший за много лет к ссорам между своим наследником и его подругой. - Из вашего рассказа я понял только одно. Похоже, мне следует благодарить герцога Салфорда за то, что он присмотрел за самыми глупыми и легкомысленными детьми, каких я когда-либо встречал. Я сразу заявил вашей мачехе, Феба, что возникло слишком много шума из ничего. Так оно и оказалось на самом деле! Я не имею права бранить вас, дорогая, но вы, без сомнения, заслуживаете сильных упреков. Однако я не стану больше никого ругать. Том и без того сильно наказан. Шутка ли - сломать ногу. А что касается вас... что ж, нет смысла говорить, насколько ваша мать зла только потому, что она... очень сильно разгневана!
     - Я не собираюсь возвращаться в Остерби, сэр, - с безнадежным отчаянием произнесла Феба.
     Эсквайр очень любил дочь лорда Марлоу, но, сам являясь родителем, прекрасно понимал, какие недобрые чувства вызвал бы у него человек, подрывающий его авторитет в глазах сына! Мистер Орде произнес доброжелательно, но твердо, что Феба, вне всяких сомнений, вернется в Остерби в его сопровождении. Эсквайр обещал Марлоу привезти ему дочь целой и невредимой. Поэтому дальнейшее обсуждение этой темы бессмысленно.
     Однако в этом мистер Орде заблуждался. Феба и Том начали спорить, но никакие доводы не могли поколебать его решимость выполнить то, что он считал своим долгом. Он терпеливо слушал молодых людей в течение часа, но под конец потрепал Фебу по плечу и заявил:
     - Да, да, моя дорогая, все верно, но вам следует проявить благоразумие! Если вы хотите жить с бабушкой, то должны написать ей и спросить, согласна ли она принять вас. Я уверен, что леди Ингхэм согласится, но все равно не годится нестись сломя голову по заваленным снегом дорогам, как это сделали вы. У меня нет ни малейших сомнений, что она скажет вам то же самое. Вы просите не отвозить вас в Остерби... Но вы так говорите, позабыв о здравом смысле. Я не могу на это пойти.
     - Вы не понимаете, - воскликнула с отчаянием Феба.
     - И никогда не поймет! - яростно пробормотал Том.
     - Не надо, Том. Как знать, если бы я раньше написала бабушке, она бы могла... Только родители страшно на меня разозлились бы! - По щеке Фебы покатилась слеза. Она вытерла ее и сказала, стараясь говорить твердо:
     - По крайней мере, я прожила самую счастливую неделю в моей жизни. Когда мне следует ехать, сэр?
     Эсквайр хрипло ответил:
     - Как можно скорее, моя дорогая. Поверьте, так будет лучше. Я найду фаэтон, чтобы отвезти вас, но положение, в котором оказался Том, сильно осложняет ситуацию. Мне кажется, сначала я должен проконсультироваться с его доктором.
     Девушка согласилась с мудрым решением мистера Орде. Но тут на ее глаза вновь навернулись слезы, и она выскочила из комнаты. Эсквайр откашлялся и смущенно произнес:
     - Вот увидишь, Том, она почувствует себя значительно лучше, если выплачется.
     Мисс Марлоу именно так и собиралась поступить, запершись в своей комнате, но там подметала пол Алиса. Феба направилась вниз, и в этот момент задняя дверь открылась, и в узком коридоре появился Сильвестр. Девушка остановилась посредине лестницы, и он посмотрел наверх. Увидев у нее на щеках следы слез, герцог Салфорд спросил:
     - Что случилось?
     - Отец Тома, - с трудом выдавила из себя Феба. - Мистер Орде...
     Герцог нахмурился, и изгиб его бровей стал более заметным и отчетливым.
     - В "Голубом вепре"?
     - Да, в комнате Тома. Он... он говорит...
     - Спуститесь в столовую! - велел герцог Салфорд.
     Феба спустилась вниз и вошла в столовую. Она вытерла слезы и негромко извинилась:
     - Прошу прощения! Я постараюсь взять себя в руки!
     Сильвестр закрыл дверь.
     - Да не плачьте, вы! Что говорит этот Орде?
     - Что я должна вернуться домой. Видите ли, он пообещал папе привезти меня в Остерби. Мистер Орде - очень добрый человек, но он не понимает... Он хочет увезти меня как можно быстрее.
     - Тогда вам следует поторапливаться! - холодно произнес Сильвестр. - Сколько у вас уйдет времени на то, чтобы собраться в дорогу?
     - Можно не торопиться. Сначала мистер Орде должен поехать в Хангерфорд повидать доктора Апсолла и достать фаэтон.
     - Я говорю о путешествии не в Остерби, а в Лондон. Вы же хотите ехать в Лондон?
     - О да, хочу! Вы хотите сказать?.. Но мистер Орде не разрешит мне ехать в Лондон!
     - А вы что, должны спрашивать у него разрешения? Если хотите ехать в Лондон, то мой фаэтон ждет вас в Хафуэй-хаусе. Я готов немедленно отвезти вас туда. Ну?
     Эти слова самым волшебным образом подействовали на девушку, она просто преобразилась, и на губах герцога заиграла слабая улыбка.
     - Благодарю вас! О, как вы добры!
     - Я скажу Кейгли, чтобы он не заводил серых в конюшню. Где Алиса?
     - В моей комнате. Но разве она...
     - Передайте ей, что у нее ровно пятнадцать минут на то, чтобы собраться в дорогу, и не забудьте предупредить, что мы не станем ее ждать, - бросил Сильвестр, направляясь к двери.
     - А миссис Скейлинг?..
     - С ней я сам договорюсь, - не оглядываясь, ответил герцог и скрылся.
     Сначала Алиса удивилась такой спешке. Но узнав, что ее не станут ждать, девушка тут же бросила метлу с видом человека, который только что сжег за собой все мосты.
     - Я поеду с вами, что бы ни случилось! - заявила она дрожащим от волнения голосом и выскочила из комнаты.
     Феба очень боялась, как бы в эту самую минуту к ней не зашел эсквайр. Она вытащила из-под кровати чемодан и начала торопливо заталкивать в него одежду. Не прошло и пятнадцати минут, как обе девушки осторожно спустились по лестнице. Феба держала в руках чемодан и картонку, из-под крышки которой выглядывал кусочек муслина. Алиса Скейлинг обеими руками сжимала объемистый короб из плетеной соломы.
     Во дворе уже ждала двуколка, около лошадей стояли Кейгли с Сильвестром. Герцог Салфорд расхохотался, когда увидел второпях одевшихся путешественниц. Он подошел к Фебе, чтобы помочь нести вещи, и сказал:
     - Примите мои поздравления, мисс Марлоу! Я-то, к своему стыду, полагал, что вы будете собираться минимум полчаса!
     - Из-за спешки мне пришлось оставить кое-какие вещи, - призналась Феба. - И... О Господи!.. Мое платье торчит из картонки!
     - Вы сможете поаккуратнее сложить вещи в Хафуэй-хаусе, - утешил ее герцог. - Только поправьте шляпку. Я не хочу, чтобы кто-нибудь решил, будто я вас похитил.
     К тому времени, когда Феба более-менее привела себя в порядок, багаж засунули под козлы, и Сильвестр был готов подсадить ее. Алиса последовала за мисс Марлоу, и через минуту экипаж выехал со двора. Кейгли на ходу запрыгнул на запятки.
     - Как вы думаете, сэр, мы попадем в Лондон сегодня вечером? - поинтересовалась Феба, едва Сильвестру удалось миновать узкие ворота "Голубого вепря".
     - Надеюсь, что да, но скорее всего вам придется остановиться где-нибудь на ночь. Опасность заносов миновала, но дорога будет трудной, поскольку снег растаял и превратился в жидкую грязь. Пусть Кейгли сам решает, что делать.
     - Видите ли, дело в том, что у меня с собой не так уж много денег, - смущенно призналась Феба Марлоу. - Честно говоря, денег почти нет! Так что, если бы мы могли добраться до Лондона...
     - Не стоит волноваться из-за денег! Кейгли оплатит ваши расходы на постоялых дворах и в гостиницах, дорожные сборы и сменных лошадей. Несколько первых перегонов проедете на моих лошадях, но потом, боюсь, придется нанимать свежих.
     - Спасибо, вы очень любезны, - искренне поблагодарила девушка. - Попросите его, пожалуйста, записывать все расходы.
     - Естественно, он сделает это, мисс Марлоу.
     - Да, но я хочу сказать...
     - О, я знаю, что вы хотите сказать! - прервал девушку Сильвестр. - Вы хотели бы, чтобы я представил вам выписанный по всем правилам счет. Несомненно, я бы так и поступил... если бы занимался частным извозом.
     - Я, конечно, в большом долгу перед вами, герцог, - холодно произнесла Феба, - но если вы будете разговаривать со мной таким пренебрежительным тоном, я... я...
     Сильвестр расхохотался и полюбопытствовал:
     - Что вы тогда сделаете?
     - Пока не знаю, но обязательно что-нибудь придумаю, обещаю! Смею вас уверить, я всегда сама оплачиваю свои расходы! Я еще могу согласиться с дорожными расходами, но будет очень неуместно и неприлично, если вы оплатите мой счет в гостинице.
     - Очень хорошо. Если без гостиничного счета не обойтись, я обязательно вручу его вам при нашей следующей встрече.
     Девушка грациозно наклонила головку.
     - Я вам очень признательна, сэр.
     - Неужели, по-вашему мнению, это и есть отвратительный пренебрежительный тон? - весело поинтересовался Сильвестр.
     Феба улыбнулась и любезно ответила:
     - Должна вам признаться, что вы совсем не глупы.
     - О да, я не глуп! К тому же у меня хорошая память. Я еще не забыл, насколько точно вы подмечали недостатки наших общих знакомых. Не хочу притворяться, но я чувствую себя немного не в своей тарелке. Вы обладаете талантом подмечать самое смешное в своих жертвах!
     Не дождавшись ответа от мисс Марлоу, герцог пристально посмотрел на девушку и заметил, что она нахмурилась. Сильвестр удивился, что могло ее обидеть. Ему казалось, что он сказал комплимент, но он не стал искать ответа, потому что к тому времени они доехали до Хафуэй-хауса, и им навстречу выбежал конюх, чтобы взять серых. Скоро фаэтон был готов отправиться в Лондон. Алиса сидела в двуколке, погрузившись в сладкие мечты. При виде элегантного экипажа, в котором ей предстояло продолжать путешествие, ею овладели восторженные чувства. На дверце кареты была нарисована корона, четверка сердито ржавших и вскидывающих головы великолепных лошадей била копытами, на запятках стояли красавцы-форейторы, на сиденьях лежали мягкие подушки, а пол покрывали овечьи шкуры. К ужасу Фебы, Алиса разрыдалась от переполнявших ее эмоций. Однако, когда служанку спросили о причине слез, она ответила, горько всхлипывая, что подумала о соседях, которые, к сожалению, не увидят ее королевского путешествия.
     Феба облегченно вздохнула.
     - Ничего страшного! Когда вернешься домой, все им расскажешь. Забирайся в карету и больше не плачь!
     - Не буду, мисс! Просто я счастлива!.. - призналась Алиса, усаживаясь на сиденье.
     Феба повернулась и взглянула на Сильвестра, который хотел помочь ей подняться по лесенке. Она покраснела, подала ему руку и, когда он взял ее, высокомерно произнесла:
     - Я пыталась придумать, как вам сказать... что я признательна за помощь, но не могу подыскать нужных слов! В общем, я благодарю вас!
     - Поверьте мне, Воробей, вы слишком серьезно относитесь к каждой мелочи. Передайте от меня привет леди Ингхэм. Скажите, что я почту за честь заглянуть к ней в гости, когда буду в городе. В свою очередь, я передам от вас привет Тому и его отцу.
     - Да, очень прошу вас, передайте им от меня привет! Обязательно расскажите Тому, как все получилось, ладно? И, может, вы передадите эсквайру мои извинения вместо привета?
     - Конечно, передам, если вы так хотите.
     - Думаю, так будет более учтиво. Я надеюсь, что мистер Орде не очень сильно рассердится на меня.
     - Не думайте об этом.
     - Да, но я почти уверена в том, что он рассердится, когда вы заговорите с ним в своей обычной холодной манере. Мне становится нехорошо от одной этой мысли! - заявила Феба.
     - Я так и думал, что вашей непривычной вежливости хватит совсем ненадолго, - заметил герцог. - Позвольте вас заверить, что у меня нет ни малейшего намерения вести себя с ним неучтиво.
     - Этого я и боюсь! - воскликнула Феба.
     - О, Господи, вы просто невыносимы! Забирайтесь в карету, пока я не стал вам подражать и не начал дерзить! - воскликнул Сильвестр, охваченный одновременно изумлением и раздражением.
     Мисс Марлоу рассмеялась, но пока герцог помогал ей подняться по лесенке, произнесла извиняющимся тоном:
     - Я говорю без задней мысли! Если честно, я вовсе не хотела вам грубить! У меня ни разу не возникло такого желания, пока мы торчали в "Голубом вепре".
     - Вы, вне всяких сомнений, безнадежны. Я же, напротив, настолько великодушен, что желаю вам безопасного и быстрого путешествия!
     - Вы на самом деле великодушны! Спасибо!
     Лесенку подняли, и когда закрывали дверцу, из кареты донесся голос Алисы:
     - Нагретые кирпичи и меховые накидки, мисс. Настоящий шик!
     Феба наклонилась к окну, чтобы помахать на прощание рукой, конюхи убрали тормозные колодки и фаэтон покатился вперед, мягко покачиваясь на отличных рессорах. Сильвестр стоял и смотрел ему вслед до тех пор, пока он не скрылся за поворотом, потом вернулся к ожидающему его Кейгли. Старший конюх герцога Салфорда стоял, держа в руках поводья верховой лошади.
     - Доставь их в Лондон сегодня к вечеру, если получится, Джон, но только не рискуй! - сказал герцог. - Деньги, пистолеты... надеюсь, ты ничего не забыл?
     - Ничего, ваша светлость, но я бы хотел, чтобы вы позволили мне вернуться в "Голубой вепрь".
     - Нет, отправляйся в Лондон и жди меня в Салфорд-хаусе. Я не могу взять с собой вас обоих: тебя и Свейла. Вернее, такое возможно, но я не пойду на это. В двуколках не принято ездить втроем!
     Кейгли угрюмо улыбнулся и сел в седло.
     - По-моему, у вашей светлости небольшой перебор со слугами, - заметил Джон Кейгли с определенной долей удовлетворения.
     - Надеюсь, это послужит мне хорошим уроком на будущее, - отозвался Сильвестр. - Поезжай с Богом!

***

     Герцог Салфорд возвращался в "Голубой вепрь" легкой рысью. Его голова была забита не очень приятными мыслями относительно прошедшей недели. Какого черта я вообще остановился в "Голубом вепре", спрашивал он себя? Герцог не мог понять, что на него нашло, и был склонен во всем винить свое упрямство и своенравие. Джон ведь пытался отговорить его... Черт бы побрал этого Джона, который, как всегда, оказался прав!.. Наконец Сильвестр решил, что остановился в "Голубом вепре" ради того, чтобы позлить Кейгли. Ну что ж, герцог Салфорд получил сполна за свое упрямство! Он нашел здесь молодого Орде со сломанной ногой, и только очень бессердечный и жестокий человек мог бросить юношу, попавшего в такое тяжелое положение, на произвол судьбы. К тому же Томас ему понравился. Правда, Сильвестр явно не ожидал, что этот добрый поступок заставит его очутиться в самом центре сложной и запутанной ситуации, что было для него невыносимо. Ему оставалось только благодарить судьбу за то, что он редко ездил по дороге в Бат. Хотя он все равно предоставил прислуге из Хафуэй-хауса богатую пищу для пересудов и сплетен, которые всегда вызывали у него отвращение. Ему пришлось иметь дело со своенравной девчонкой, которая бесцеремонно встала на его пути! Не мешало бы обучить ее хорошим манерам, ведь она вела себя вызывающе и дерзко, была совершенно некрасива, и Сильвестр от всей души невзлюбил ее. Что, черт побери, заставило его прийти ей на помощь, если на самом деле ему хотелось увидеть ее в затруднительном положении? Но когда он увидел Фебу Марлоу на лестнице, такую грустную, но храбро пытающуюся улыбнуться, он совсем позабыл о своем дурацком намерении. Сильвестр всегда отличался импульсивностью, и сейчас ему оставалось винить только самого себя. Он очутился в незавидном положении: по-прежнему привязанный к убогому постоялому двору и к молодому человеку, чье здоровье и благополучие не имело к нему ни малейшего отношения, лишенный своего конюха и вынужденный выслушивать справедливую критику деревенского эсквайpa, наверняка достойного человека,
 который, кстати, бывал у него в Чансе в приемные дни. Кроме того, Сильвестра беспокоило, что он даст повод для скандальных догадок и сплетен, а ведь он прекрасно знал общество, в котором вращался. Вне всяких сомнений, теперь поползут слухи. Куда ни шло, если его обвинят в потере здравого смысла, но, Боже упаси, если скажут, что, несмотря на свою знаменитую разборчивость и привередливость он, как это ни смешно звучит, влюбился в некрасивую и неэлегантную барышню, которая с презрением отвергла его даже не высказанное вслух предложение.
     Нет, решил Сильвестр, ловко заезжая во двор "Голубого вепря", это невыносимо - наделать столько ошибок!

***

     Сильвестр спрыгнул с двуколки. Он так сердито наблюдал, как исполняет его отрывистые приказы здешний конюх, что бедняга весь вспотел, стараясь угодить герцогу Салфорду. Однако, когда через несколько минут герцог вошел в комнату Тома, на его лице не осталось и следа недовольства.
     Сильвестр оказался свидетелем неловкой сцены. Проголодавшийся после поездки в Хангерфорд, эсквайр только что плотно отобедал, а Том, у которого иссякли все доводы, последние десять минут лежал, погруженный в мрачное молчание. Он посмотрел на открывшуюся дверь пылающими от гнева глазами, но, увидев, кто вошел в комнату, радостно воскликнул:
     - Салфорд! Произошло самое худшее, что могло произойти! Может, хоть вам удастся убедить моего отца и заставить его прислушаться к голосу разума? Никогда даже представлял, что он сможет... о, это мой отец!
     - Не знаю, что, по твоему мнению, я смогу, а что нет, - заявил эсквайр, вставая со стула и кланяясь герцогу Салфорду, - но позволь мне заметить, мой мальчик, что, стоило тебе только на неделю покинуть дом, как ты сразу забыл все правила хорошего тона! Ваша светлость, наверное, спрашиваете себя, уж не в коровнике ли воспитывался этот юноша? И я, конечно, не стал бы винить вас за такой вопрос. Нет, Томас, конечно же воспитывался, как подобает молодому джентльмену... И если бы сейчас в этой комнате находилась