дробнее, чем
было в письме. Пресвятая Богородица! Моя кровь закипает, когда  я  вспоминаю
об этом твоем послании! Всего три-четыре слова. Что можно из них понять?  Ну
ладно, начинай, дружок.
   - Да что там рассказывать? - Симон сделал большой глоток вина. - Как  вам
известно, однажды утром я выехал верхом, поспел в Сальпетрес как раз к ужину
и случайно в лесу за  гостиницей  повстречал  парня,  у  которого  оказались
письма мятежников...
   - Ну что за негодный мальчишка! - воскликнул Фальк. - А ну, объясни,  как
ты столкнулся с этим парнем!
   Симон вздохнул:
   - Я прогуливался по лесу, сэр, услышал женские  вопли,  поэтому  поспешил
разобраться, что случилось, и обнаружил девушку в объятиях  этого  грубияна.
Тогда я внезапно напал на него сзади и оттащил его от девушки.
   - Как она выглядела? - подозрительно спросил Монлис.
   Симон уставился на него:
   - Что значит - как она выглядела, сэр?
   - Ну, была она брюнеткой, блондинкой, хорошенькой или так себе?
   - Клянусь, не помню, сэр! Просто женщина. По-моему, так себе.
   Фальк хмыкнул:
   - Ну ладно, продолжай.
   - Парень напал на меня, завязалась драка.  Нет,  кажется,  я  ударил  его
первым.
   - Куда?
   - По уху. Потом мы стали бороться, он вырвался, и тут из-под  его  туники
выпал бумажник. Испугавшись, что я завладею им,  парень  снова  бросился  на
меня. Убедившись, что меня не одолеть, выхватил кинжал и  попытался  нанести
удар.
   - Вот мерзавец! - загремел Фальк. - Достал кинжал? Подлый трус! А ты  что
сделал?
   - Я сломал ему руку, - простодушно доложил Симон.
   - Отлично, отлично! И что дальше?
   - Тут подоспел Роджер, и мы связали его. Остальное - пустяки.
   - Нет уж, рассказывай! - потребовал Фальк,  и  Симон  послушно  продолжил
повествовать о своих приключениях, вплоть до второй встречи с королем.
   Когда он замолчал,  в  зал,  сжимая  шапку  в  руках,  вошел  Роджер.  От
добродушного приветствия Фалька слуга покраснел.
   - Так, значит, ты доставил сэра Симона домой целым и невредимым? - весело
поинтересовался Фальк.
   Роджер, раздувшийся от гордости за почести, заслуженные его господином, и
радуясь возможности поделиться новостями, скромно ответил:
   - Милорд в добром здравии, сэр.
   Симон нахмурился, Гранмер улыбнулся, глядя на возбужденное лицо юноши,  а
Фальк даже слегка растерялся:
   - Это что такое? Кого ты называешь милордом?
   Слуга вытянулся:
   - Милорда Бовалле, сэр!
   - Роджер, убирайся отсюда! - резко скомандовал Симон. -  У  тебя  слишком
болтливый язык.
   Смущенный слуга удалился.
   - Лорд Бовалле, лорд Бовалле! О  чем  болтал  мальчишка?  Кузену  ответил
Гранмер:
   - За верную службу король даровал Симону титул  лорда  Бовалле  вместе  с
поместьем Фэйр-Пасчерс, которое когда-то принадлежало Джону Барминстеру.
   - Симон! - Алан молниеносно вскочил со стула и обнял друга за плечи. - Ты
стал лордом, еще с поместьем? Ах, Симон, как я рад! Отец, разве это не чудо?
   Фальк, крепко выругавшись, что ему явно помогло прийти в себя,  удивленно
уставился на Симона:
   -  Лорд?  Черт  возьми,  что  же  ты  вытворишь  дальше?  Поместье  Джона
Барминстера? Господи Иисусе, всего три года назад ты был моим пажом!
   - Именно поэтому я и стал лордом, сэр.
   - А ну-ка, иди сюда! - приказал Фальк. когда Симон  преклонил  перед  ним
колено, хлопнул его по плечу, потом вновь обнял и воскликнул:
   - Вот это новость, мой мальчик! Я  очень  рад  за  тебя.  Но  видимо,  ты
покинешь нас, вот что меня огорчает.
   - Я должен когда-то покинуть вас, милорд, но, к счастью, буду рядом.
   - А кто же заменит тебя здесь, мой львенок?
   - Алан уже вырос, милорд.
   - Алан на твоем месте? - проворчал Фальк. - У него  нет  и  десятой  доли
твоих способностей!
   - Он просто обязан, - возразил Симон.
   - Надеюсь, что доживу до этого дня! Мне  будет  очень  не  хватать  тебя,
Симон.
   - Мне тоже, милорд, хотя я и буду всего в нескольких милях отсюда.
   Фальк выпустил парня из своих объятий.
   - В каком состоянии твое поместье?
   - В плохом, милорд. Оно без хозяина с прошлого июля.
   - Ну тогда даже тебе придется нелегко!
   - Вы правы, милорд, но я не боюсь работы!
   - Верно. Кстати, можешь взять у меня сколько угодно  воинов  на  подмогу.
Милорд Бовалле, ну надо же! Никак не ожидал три года назад такого  поворота!
И без всяких уловок, как ты и обещал! Ох и  упрямым  щенком  ты  был  тогда!
Чарльз, ты можешь представить, что я терпел этого  самонадеянного  мальчишку
целых три года?
   - Не пойму, как вы оба остались живы, - хмыкнул Гранмер.
   - Не скрою, он много раз доводил меня до белого  каления,  но  что  можно
поделать с глыбой льда? Ну ладно, пора  за  ужин!  Сегодня  мне  радостно  и
грустно одновременно.
   Монлис поднялся и, тяжело опираясь на плечо Симона, повел всех в зал, где
был накрыт ужин.
   На следующее утро Фальк, Гранмер, Алан и  Симон  отправились  осматривать
поместье Фэйр-Пасчерс. Даже распухшая нога Монлиса-старшего не удержала  его
дома. Ругаясь и кряхтя, он вскарабкался  в  седло  с  помощью  трех  слуг  и
поскакал рядом со своим кузеном. Алан и Симон следовали за ними.
   - Найдется для меня место в твоем  замке,  Симон?  -  неожиданно  спросил
Алан.
   - В любое время, как только я наведу порядок, - ответил тот.
   - Я уверен, ты справишься, но задача не из простых.
   - Я не ищу легких путей, - промолвил новый владелец поместья.
   Алан бросил на него насмешливый взгляд:
   - А кто же будет хозяйкой в Бовалле, Симон?
   - Никто.
   Алан рассмеялся:
   - Слова, слова! Но любви никому не удается избежать.
   - Надеюсь, меня она минует.
   - Ничего не выйдет, Симон! Я еще увижу тебя у ног прекрасной дамы.
   - Ты так думаешь? - нахмурился парень. В ответ Алан  с  умудренным  видом
покрутил головой и снова рассмеялся.
   Они молча скакали по поместью  Фэйр-Пасчерс,  бросая  вокруг  оценивающие
взгляды. Изредка Фальк поворачивался в седле, чтобы  высказать  Симону  свое
мнение.
   - Здесь не работают уже несколько месяцев, мой мальчик.  Посмотри  на  то
поле.
   - Вижу, - отвечал юноша.
   Потом им повстречалась группа нищих.
   - Работы не видно, а вино льется рекой, - проворчал Фальк. - Тебе нелегко
придется, сынок. Когда ты переедешь сюда?
   - Немедленно, милорд.
   - Сколько людей возьмешь с собой?
   - Никого, милорд, кроме моего слуги Роджера и юного Арнольда, моего пажа.
Конечно, с вашего разрешения.
   - Какая же от них польза, если они все время рвутся к  тебе?  Возьми  еще
слугу Малкольма, чтобы они с Роджером воевали  за  твою  благосклонность.  И
вряд ли разумно отказываться от моих воинов. Найди из них  кого-нибудь  хотя
бы на должность маршала.
   - Нет, мне в Бовалле не нужны никакие пришельцы. Первое время я  обойдусь
без маршала, а потом, когда получше узнаю моих людей, выдвину кого-нибудь из
них на эту должность.
   - Вот речь настоящего хозяина! - вмешался Гранмер. - Посмотрим, что здесь
будет через месяц.
   Симон чуть заметно улыбнулся.
   - Через три месяца здесь будет закон и порядок, - пообещал он.

Глава 9
ВСТУПЛЕНИЕ ВО ВЛАДЕНИЕ

   В маленькой комнатушке  рядом  с  кухней  в  замке  Фэйр-Пасчерс,  отныне
именуемом замком Бовалле, сидели управляющий Хьюберт, Джеймс Короткая  Нога,
прозванный так из-за хромоты, и Бернард Талмейн, секретарь  покойного  Джона
Барминстера. Они устроились за дубовым столом, на котором стояли три  полные
кружки вина и такой же полный кувшин, чтобы кружки не опустели.
   Хьюберт,  невысокий,  пузатый  человек  с  воспаленным  лицом  и  громким
голосом, говорил так сердито, будто ему нанесли смертельную обиду. Время  от
времени он хлопал жирной ладонью по столу, и его голос дрожал от  праведного
гнева.
   - А я говорю,  это  просто  невыносимо,  и  наше  терпение  должно  скоро
кончиться! Неужели мы окажемся под пятой тирана? Кто он такой,  спрашиваю  я
вас? Чьи мы люди? Мы служили Джону Барминстеру. Но он повешен  за  измену  -
так чьи же мы тогда? Вот я и говорю, мы теперь свободны, это наше  право!  -
Он сделал паузу и воинственно оглядел друзей. - Кто возражает?  -  Поскольку
ни Джеймс, ни Бернард не возражали, продолжил:
   - Мы прекрасно жили, пока не появился  этот  бровастый  дьявол.  Отличной
еды, вина и крепкого эля было в изобилии, нам  принадлежала  богатая  земля,
наша жизнь была легкой и приятной. А что сейчас? Откуда ни возьмись появился
этот  хмурый   юнец,   оказавшийся   тираном   и   угнетателем.   Ни   слова
предупреждения,  ни  минуты  для  спокойного  осмысления  нашего  положения!
Заявляется со своими наглыми слугами и шастает по замку с глазами как  камни
и громовым голосом!
   - Нет, - прервал его Бернард. - Ты ошибаешься, господин Хьюберт. Он мягко
стелет, да жестко спать.
   Хьюберт снова стукнул по столу:
   - Что толку от его  хороших  манер,  господин  секретарь?  Его  речи  как
похоронный звон!
   - Ты прав, - подтвердил Короткая Нога. - Именно  похоронный  звон,  да  к
тому же сам он высокомерный гордец. - Он поднял кружку, чтобы  утопить  свои
заботы в успокоительном вине.
   Управляющий скрестил толстые ноги и расстегнул камзол.
   - Ужасно высокомерен! Кто он такой,  я  спрашиваю?  И  куда  заведет  его
надменность?  Вызывает  меня  к  себе.  Меня!  Будто  я  какой-то   кухонный
мальчишка, а не управляющий поместьем. Прислал слугу, чтобы вызвать  меня  -
меня! И с какой стати, спрашиваю я сам себя, я как глупец  побежал  к  нему?
Можете вы мне объяснить? Наверное, потому, что я вежлив и миролюбив.  Почему
же еще?
   - А я слышал, что он послал к тебе слугу во второй раз, когда в первый ты
отказался идти, - сухо возразил Бернард. - А еще говорят, что слуга  передал
тебе короткое и вежливое послание своего  господина:  "Передай  управляющему
Хьюберту, что он меня не знает, а я его знаю". Вот тогда ты и побежал!
   Толстая  физиономия  Хьюберта  стала  пурпурной.  Прежде   чем   ответить
секретарю, он дул из кружки, вытерев губы тыльной стороной ладони, и  только
тогда, задыхаясь от вы-то вина и ярости, сказал:
   - Не верьте сплетням прислуги, господин  секретарь!  Это  правда,  что  я
получил такое послание, но он не смог унизить меня! Я  хотел  показать  ему,
что я воспитанный человек, однако потом  передумал.  Разве  можно  позволять
какому-то петуху скакать  по  замку,  в  котором  я  хозяин  со  дня  смерти
Барминстера? Я пошел к нему чтобы не выглядеть невежливым, но с кем пришлось
иметь дело? С человеком-горой, чья голова которого забита мечтами о тирании.
   С безусым мальчишкой, у которого из-за густых бровей почти не  видно  его
хитрых глаз, с как клюв ястреба!
   - Челюсть мастифа, тело гиганта, глаза как кинжала,  а  улыбка  тигра,  -
пробормотал Бернард.
   - Все правильно, - согласился Хьюберт. - Тогда я пришел к  нему,  то  что
сделал? Просто вежливо, но сдержанно поклонился, чтобы показать,  что  я  не
боюсь его свирепости.
   - А я слышал, что, кланяясь ему, ты чуть не гнулся лбом об пол, - вставил
Бернард.
   - Ты слышал, ты слышал! В следующий раз услышишь, что я целовал ему ноги!
– возмутился Хьюберт. - Много правды ты узнаешь из пересудов слуг,  господин
секретарь! Да, я  поклонился,  приветствуя  его  вежливыми  словами,  и  как
положено, спросил о цели приезда.
   - Да ты говорил и говорил, а  он  стоял  неподвижно,  как  статуя  короля
Ричарда Львиное Сердце в Сальпетресе, - неожиданно вмешался Короткая Нога. -
Одну руку держал на рукоятке меча, а вторую - на бедре. Верно,  он  тебя  не
прерывал и не выказывал нетерпения, но выглядел так величественно и  грозно,
что даже я испугался!
   - Заткни пасть! - грубо оборвал его Хьюберт. - Он был настолько груб, что
не ответил на мое приветствие и никак не отреагировал на мое  неповиновение!
А когда я замолчал, поскольку он был глух и нем, бросил на меня  всего  лишь
один взгляд, но при воспоминании о нем...
   - У тебя до сих пор стынет кровь в жилах, - невозмутимо закончил за  него
фразу Бернард. Хьюберт набросился на него:
   - Да, от ярости, господин Бернард! Клянусь, я бледнею и дрожу  от  ярости
из-за его грубости! Мне даже трудно слово выговорить, так я взбешен!
   - Ас ним был вежлив,  -  злорадно  заметил  Джеймс,  -  и  спросил  очень
осторожно: "Лорд, что вам угодно?"
   - Я сам помню, что говорил, без твоих глупых  напоминаний!  -  набросился
Хьюберт на своего бестактного друга. - Я беседовал с ним вежливо,  поскольку
считаю, что человеку в моем положении недостойно ввязываться в  перепалку  с
грубым тираном. "Что вам угодно?" - спросил я  его,  а  он  с  надменностью,
которая меня до сих пор возмущает, вдруг заявил:
   "Я хозяин этого поместья". И вручил мне  свиток,  в  котором  многословно
излагалось, что король отдал  поместье  Фэйр-Пасчерс  сэру  Симону  Бовалле,
отныне провозглашенному лордом, с правом  называть  поместье  своим  именем.
Клянусь, я задыхаюсь при одной мысли об этом! - И  как  бы  в  подтверждение
своих слов, он распахнул камзол еще шире, устрашающе закатил глаза.
   Напуганный  Джеймс  Короткая  Нога  поспешил  наполнить  его  кружку,  но
секретарь  Бернард  Талмейн,  не  обращая  особого  внимания  на   страдания
управляющего, откинулся на спинку кресла с едва заметной улыбкой  на  тонких
губах.
   Сделав еще глоток вина, Хьюберт продолжил речь:
   - Не успел  я  осознать  всю  важность  злосчастного  документа,  как  он
потребовал принести ему все счета поместья начиная  с  прошлого  июля!  Боже
милостивый! Я был так ошарашен, унижен и  оскорблен,  что  просто  не  нашел
слов. А когда я заговорил, пытаясь его образумить, он повернулся на каблуках
и заявил: "Прошу представить  счета  к  рассмотрению  завтра  утром".  Я  не
находил себе места от ярости! Целую ночь проработал, пытаясь  вспомнить  все
траты и занести их в книгу. На следующее утро, еще не было десяти часов, как
я явился в покои усопшего  лорда,  где  сидел  этот  хлыщ  вместе  с  тобой,
господин секретарь. Он  принялся  мучить  меня  своими  вопросами,  пока  не
закружилась моя бедная голова, да  еще  время  от  времени  бросал  на  меня
зловредные взгляды, из-за которых я просто кипел! И представьте, прочел  все
счета за этот и за прошлый год до июля, припомнил все поборы за  каждый  год
до единого фартинга, сосчитал, сколько у нас скота и как...
   - Да, - вмешался Джеймс, - а затем вызвал Николаса, командира стражников,
и велел тому отчитаться за своих людей. Это надо было видеть,  как  здоровяк
Николас заикался и норовил остановить расспросы лорда.
   - И все это время, - задумчиво добавил Бернард, - лорд сидел  неподвижно,
будто высеченный из камня, только блеск его глаз выдавал,  что  он  жив.  Но
когда этот нахал Николае перешел на  крик,  внезапно  ожил.  Я  до  сих  пор
вздрагиваю при воспоминании.
   - Мне говорили, - продолжил Джеймс, - что он только слегка повысил голос,
но от него повеяло таким холодом и мощью, а во взгляде  лорда  было  столько
угрозы, что Николас тут же умолк и тупо застыл на месте. Так и  стоял,  пока
милорд разделывал его под орех. Хотел бы я все это увидеть своими глазами. -
Он с сожалением вздохнул.
   - Но это еще не все! -  воскликнул  Хьюберт.  -  Потом  лорд  еще  вызвал
маршала  Эдмунда,  этого  старого  идиота.  Что  он  ему  сказал,   господин
секретарь?
   - Не много, - откликнулся Бернард.  -  Кажется,  этот  человек  не  любит
попусту тратить слова. С маршалом он обошелся вежливо, уважая его преклонный
возраст. Задал ему всего несколько вопросов, а маршал чуть не расплакался от
страха и стыда за свою нерадивость. Милорд выяснил все, что хотел,  и  потом
добродушно заключил: "Эдмунд Фентон, кажется,  ты  слишком  стар  для  этого
поста, уж слишком много бандитов развелось под твоим началом,  а  ты  то  ли
устал, то ли трусишь призвать их к порядку. Пожалуй, тебе пора в отставку. Я
назначу тебе пенсию".
   - Что же теперь будет, господин секретарь? -  воскликнул  управляющий.  -
Странное дело! Господин Фентон был уважаемым человеком, никогда не совал нос
в чужие дела! Один Бог знает, что будет твориться в связи с  его  уходом  на
этой бедной земле!
   - Нет, не только Бог, - возразил секретарь. - Милорд тоже знает.
   Хьюберт в ужасе поднял вверх коротенькие ручки.
   - О, бесстыдник! - завопил он. - Ты говоришь об этом так легко. Как же мы
докатились до такой жизни?
   Джеймс Короткая  Нога  воспользовался  перерывом,  чтобы  наполнить  свою
кружку. Заметив это, Хьюберт глубоко вздохнул:
   - Пей, Джеймс, пей! В будущем у тебя не будет такой обильной  выпивки.  У
нового лорда рысьи глаза! Я содрогаюсь при воспоминании, какие кары  он  мне
обещал, если я кому-то в замке дам больше, чем  он  распорядится!  Нас  ждут
недобрые времена! Кажется, он бывает одновременно повсюду, так что я  теперь
вздрагиваю при каждом звуке! Какая у него  цель?  Никто  не  может  сказать,
потому что он ходит бесшумно и почти не разговаривает. За неделю он обскакал
все поместье и, по словам пастуха Роберта, знает уже каждого крестьянина  по
имени, помнит, сколько у кого детей и чем он владеет. А  крестьяне  радостно
его приветствуют и опрометью выполняют его приказы, чтоб ему пусто было! Они
опять все на полях или ухаживают за скотом.
   - Однако охранники ворчат на него, - заметил Джеймс. - И воины  готовы  к
мятежу в любой момент.
   - Не удивительно! - проворчал Хьюберт. - Что хорошего он для них  сделал?
Через неделю после приезда навел среди воинов и лучников суровую дисциплину,
вот они и бунтуют. А Морис Гонтрей - их начальник - только  и  ищет  причины
для ссоры. Лучше умереть, чем такая жизнь! Мы были так счастливы  прежде,  а
теперь нам не принадлежат даже собственные души! А  тут  еще  отец  Джоселин
вернулся, и теперь не продохнуть от бесконечных месс  и  молитв.  Горе  нам,
горе! - И он, отягощенный печальными мыслями и вином, ударил себя в грудь. -
Если бы только выяснить его зловредные намерения! Я с ума  схожу,  не  зная,
когда он набросится на меня!
   В этот момент раздался стук в дверь.  Управляющий  тут  же  выпрямился  и
застегнул камзол. Его маленькие глазки боязливо забегали.
   - В-в-войдите! - заикаясь, произнес  он.  В  комнату  просунулась  голова
пажа.
   - Милорд желает видеть господина Бернарда, - важно объявил он.
   - Ну вот! - заворчал управляющий. - Как ты смеешь, мальчишка,  беспокоить
нас по таким пустякам? Что за невоспитанность?
   Паж усмехнулся.
   - Так и доложить милорду? -  поддразнил  он.  -  Сказать,  что  господина
Бернарда не устраивает время визита к нему?
   Бернард встал.
   - Если это время удобно для милорда, оно удобно и для  его  секретаря,  -
промолвил он с чувством собственного достоинства.
   Управляющий надул обвисшие щеки:
   - Просто удивительно, насколько ты послушен! Я потрясен!
   Бернард направился к двери.
   - Я иду, потому что не осмеливаюсь ослушаться, - объяснил он.
   Хьюберт издевательски расхохотался:
   - Вот так храбрец! Вот так храбрец! Ты еще  скажи,  что  обожаешь  нашего
нового господина, трус!
   - Кажется, это правда, - ответил секретарь, осторожно прикрывая за  собой
дверь.
   Паж, мальчик десяти - двенадцати лет, пританцовывая, бежал  впереди  него
по коридору.
   - Я тоже обожаю нового лорда, - признался он. - Он не позволяет  солдатам
бить нас и издеваться над нами, и хотя внешне холоден и суров с нами, однако
добр  и  справедлив.  Милорд  не  злится  по  пустякам,  но  мы  все  же  не
осмеливаемся его ослушаться. Он не бьет нас, если мы недостаточно  проворны,
как это делал старый хозяин, а только взглянет  так,  что  сразу  становится
страшно и стыдно. Я рад, что теперь он у нас  есть,  пажам  было  тяжело  во
время правления маршала.
   - Где сейчас милорд? - спросил Бернард.
   - В зале с окнами на юг, милорд там часто сидит. Он послал меня за  вами,
но, кажется, не сердится на вас.
   Секретарь слабо улыбнулся и, оставив пажа  в  компании  его  сверстников,
направился в комнату хозяина.
   Симон сидел за столом, положив на него