нуйся, ей отсюда не выбраться - она слишком слаба. Я сама с трудом поднимаю эту дверь. Помоги же, ну?
     Стивен нагнулся и вместе с Амалией взялся за скобку. Дружно потянув, они открыли дверь и быстро спустились в подвал. Первой вошла Амалия. Она держала лампу, а Стивен закрывал дверь у себя над головой.
     - Сюда, - сказала Амалия, показав налево, - она там, где ты закопал Джона Тодда.
     Амалия вошла в сырое грязное помещение. Лампа осветила паутину и корзины с гнилыми яблоками, оставшимися с прошлого лета. Было видно, что могилу Джона Тодда потревожили, и Амалия могла себе представить, с каким ужасом Дженни поняла, где находится.
     Дженни подняла руку, защищая глаза. Свет лампы показался ей непереносимо ярким. На запястье у нее темнели синяки от наручника. Она сидела, забившись в дальний угол, притянув колени к груди.
     - Ты, кажется, сказала, что напоила ее наркотиком, - заговорил Стивен, - но она подвижна, даже слишком. Как я ее понесу?
     Он сделал несколько шагов к Дженни. Голос Амалии, холодный и резкий, заставил его остановиться. Он сразу вспомнил, с каким хладнокровием она застрелила Джона Тодда. Стивен медленно повернулся. За спиной слышались тихие всхлипывания Дженни.
     Пистолет, который Амалия прятала в сборчатой манжете правого рукава, теперь был нацелен на Стивена.
     - Тебе не придется ее нести. Я избавлю тебя от этих хлопот, - заявила она. - Как же ты не догадался о таком финале? - Не сводя глаз со Стивена, Амалия присела на корточки и поставила лампу на пол. - Понимаешь, Стивен, я просто не могу оставить тебя в живых.
     Лицо Стивена было бесстрастно.
     - Между ворами нет чести, так, Амалия? - сухо спросил он. - Я собрался сделать с тобой то же самое.
     - Я это предвидела.
     - Ну хорошо, ты избавишься от меня. Но что ты будешь делать с Кэролайн?
     - Боюсь, мне придется убить и ее.
     - Ясно.
     - Вижу, тебя это тоже не удивляет.
     - Да в общем-то нет. Мне только интересно, что думает об этом Маршалл.
     - Маршалл? - Амалия наморщила лоб. - А он-то здесь при чем?
     Стивен перевел взгляд с лица Амалии и посмотрел за ее правое плечо.
     - Скажи ей, Кристиан!
     Амалия скривила губы в усмешке:
     - Неужели ты думаешь, я клюну на эту удочку? Я не сегодня на свет родилась. Ты такой же ненормальный, как и твоя невеста, если думаешь, что меня можно так дешево купить...
     Стивен небрежно пожал плечами, продолжая смотреть мимо:
     - Думай что хочешь, Амалия. Ты можешь меня убить. Я уверен, он не станет мешать. Но он не даст тебе прикоснуться к его драгоценной Дженни. Я прав, Маршалл?
     Амалия не решалась стрелять. Она стояла, прислушиваясь, но за спиной не было ни звука, ни намека на дыхание. Разозлившись на себя за то, что позволила Стивену сбить ее с толку, она вскинула на него ствол оружия.
     - Не притрагивайся к пистолету! - рявкнула она.
     - Ты же все равно собираешься убить меня. Так почему бы мне не попробовать защититься? - Он медленно опустил руки, убирая их от спрятанного под жилетом оружия. - Интересно, как ты себя будешь чувствовать, оставшись с Маршаллом наедине?
     - Хватит! - Амалия раздраженно топнула ногой. - Здесь больше никого нет.
     Стивен хитро сощурился.
     - Думаю, теперь ты уже не так в этом уверена, Амалия.
     Да, это было так. Он очень убедительно смотрел на что-то справа и сзади от нее. Амалия почти физически ощущала его взгляд, задевавший ее плечо. Что, если он говорит правду?
     - Как мог попасть сюда Кристиан Маршалл? - спросила она. - Да и как вообще он мог нас найти?
     - А, Кристиан? - спросил Стивен. - Как ты нас нашел?
     Ответа не последовало. Амалия сказала себе, что и не ждала ответа.
     - Нехорошо, Стивен!
     - Он хочет, чтобы ты меня убила. Как ты не поймешь? Он ждал нас здесь, в подвале. Мы были так поглощены Кэролайн, что ни разу не оглянулись. Он был здесь все это время, а теперь ждет, пока ты меня убьешь, чтобы потом разделаться с тобой одной. Он не позволит тебе притронуться к Кэролайн. У него револьвер, Амалия, - Стивен чуть прищурил глаза, - по-моему, "ремингтон". С рукояткой из слоновой кости. Могу поспорить, что это тот самый, с которым он воевал. Этот револьвер добыл ему медаль под Геттисбергом.
     Рука Амалии, державшая пистолет, задрожала. Она подняла левую, чтобы поддержать ее за запястье.
     - Врешь!
     - Оглянись и сама увидишь, что нет.
     - Ты этого очень хочешь, да?
     Амалия нащупала пальцем курок. Она вспомнила шум, который слышала в кабинете, разговаривая со Стивеном. Все тело ее напряглось. И опять она спросила себя: что, если Стивен говорит правду? Внезапно развернувшись, она выстрелила наугад.
     Кристиан повалился на колени, и Дженни вскрикнула. Забыв об опасности, она поползла к нему и чуть не попала под ноги Стивену. Беннингтон бросился на Амалию, пока она не успела опять нацелить на него пистолет. Дженни откатилась в сторону, и в этот момент Стивен повалил Амалию на землю. Лампа опрокинулась, и стекло разбилось. Масло каплями расплескалось по земле и взметнулось кверху маленькими язычками пламени, желтыми и оранжевыми. Когда Дженни подползла к Кристиану, огонь уже лизал подол платья Амалии.
     Даже в этом тусклом свете Дженни видела, как бледно лицо Кристиана. Он грубо приказал:
     - Убирайся отсюда, Дженни!
     - Нет, я тебя не брошу!
     Кристиану ничего не оставалось, как только корить себя за то, что он не выпроводил Дженни на улицу, пока у него была такая возможность. Но тогда он, к сожалению, не знал об этой возможности. Он расслабил руку, держащую револьвер, и сделал глубокий вдох, пытаясь забыть про пулю в ноге. Но боль была слишком сильна - как будто кто-то каленым железом жег обнаженный мускул.
     Дженни взяла у Кристиана его "ремингтон". Она никогда еще не держала в руках револьвера и удивилась его тяжести. Тихое рычание Стивена, в драке пытавшегося завладеть оружием Амалии, постепенно перекрывалось криками самой Амалии. Сборчатый подол ее атласного платья уже превратился в кольцо огня.
     Медленно поднявшись, Дженни оперлась спиной о холодную, сырую стену, Кристиан тяжело привалился головой и плечом к ее ноге. Она думала, что он без сознания, но тут он потребовал свое оружие. Дженни сделала вид, что не слышит, и подняла револьвер. Жуткие крики Амалии были очень знакомы Дженни. Они напоминали ей о часах, проведенных в процедурном кабинете, когда никто не обращал внимания на ее крики о помощи. Дженни дрожала всем телом, ее темные густые ресницы слиплись от слез. Она больше не могла слышать эти крики. У нее не было сил! Закрыв глаза, она вскинула револьвер и медленно спустила курок.
     В замкнутом пространстве подвала выстрел "ремингтона" прозвучал оглушительно громко. Дженни сползла по стене и упала на пол рядом с Кристианом.

Глава 17

Май 1867 года

     - Она вышла очень похоже, - сказал Скотт, посмотрев на первую страницу "Кроникл", - теперь все Нью-Йоркцы будут знать Кэролайн Ван Дайк в лицо.
     - Ты превосходно ее изобразил, - согласилась Сьюзен, переводя взгляд с газеты в руках у Скотта на Кристиана. - Благодаря твоим статьям в "Кроникл" люди и так уже встали на ее поддержку, а теперь еще этот рисунок... Что ж, думаю, Стивен и Вильям дорого заплатят за свои дела. Никто не останется равнодушным, глядя на этот портрет.
     Кристиан чуть нахмурился. После драки в погребе Амалии Чазэм прошло шесть недель. Время успело залечить только самые заметные раны. Кристиан взглянул на свою ногу, поднятую на оттоманку, и потрогал бедро. Под брюками прощупывалась бинтовая повязка.
     - Что, беспокоит? - спросил Скотт.
     Он протянул газету Сьюзен и встал было, чтобы взглянуть на ногу Кристиана.
     Кристиан выпрямился в своем кожаном кресле и шутливо замахнулся на Скотта тростью из черного дерева.
     - Не подходи ко мне, шарлатан! Со мной все в порядке. И я не буду спускать штаны перед Сьюзен ради того, чтобы ты мог лишний раз позлорадствовать над делом своих рук.
     - Какая жалость! - тихо произнесла Сьюзен, кокетливо сверкнув глазами.
     Скотт мрачно взглянул на жену, потом обратился к Кристиану.
     - Я только хотел налить себе еще виски, - нашелся он и взял свою хрустальную рюмку со столика у дивана, - ты выпьешь чего-нибудь?
     Кристиан поднял свою рюмку, показывая Скотту, что не выпил и половины.
     - Нет, мне ничего не надо, - сказал он и опустил трость, видя, что Скотт пошел к буфету, - а с ногой действительно все в порядке.
     - Не болит?
     - Только слегка подергивает. Я трогаю, наверное, по привычке.
     - Ты слишком долго жил с этой пулей в ноге, - фыркнул Скотт. Он налил себе вина, повернулся к Кристиану и посмотрел на него поверх рюмки. - Как-то несколько месяцев назад я сказал Сьюзен, что в конце концов найду способ извлечь пулю. Конечно, тогда я и предположить не мог, что для этого потребуется еще одна пуля. Судьба порой играет с нами в чертовски странные игры!
     - Амалия даже при желании не могла бы попасть лучше, - тихо произнес Кристиан с оттенком горечи в голосе.
     Ему все еще трудно было признать, что пуля хозяйки "салона" в конечном счете сослужила ему хорошую службу. Он по-прежнему ненавидел эту злодейку за то, что перенесла Дженни у нее в плену. Глаза его потемнели, утратив свой характерный холодный цвет, когда он подумал об Амалии Чазэм. Он крепче сжал медный набалдашник трости, так что побелели костяшки пальцев.
     Кристиан обернулся к двери, и Сьюзен подивилась произошедшей в нем перемене. Лицо почти мгновенно расслабилось - линия губ смягчилась, лоб разгладился, глаза потеряли суровую резкость, засветившись вдруг теплым, ласковым, по-мальчишески задорным взглядом. Он разжал пальцы, судорожно сжимавшие трость, и подался вперед в своем кресле.
     Эми зашла в кабинет, поощряемая его открытой улыбкой. Ее родители засмеялись, увидев, как шустро она вскарабкалась к нему на колени. Кристиан привлек ее к себе и грустно взглянул поверх светлой головки девочки.
     Дженни продолжала стоять на пороге, ласково улыбаясь и внимательно глядя на Кристиана своими карими глазами. Она знала, что приглашение в его глазах предназначалось ей, и теперь он прятал свое удивление от доверчиво прижавшегося к нему ребенка.
     Скотт поднял рюмку, приветствуя Дженни.
     - Как хорошо, что ты наконец вернулась! Кристиан был мрачнее тучи, пока ты ходила с Эми смотреть детский сад. У меня такое впечатление, - добавил он сухо, - что он хотел бы все время не выпускать тебя из виду.
     - А как ты думал? - спросила Сьюзен. - Так ведут себя все молодожены. Ты забыл?
     Дженни была рада, что Сьюзен предложила другое объяснение поведению Кристиана. Оно устроило всех, хотя все знали, что это в лучшем случае часть правды. Дженни ничего не помнила о своем пребывании в погребе Амалии, но Кристиану повезло меньше. Во сне он видел все подробности случившегося, и самым живым воспоминанием был момент, когда выстрелил его "ремингтон" и он решил, что она убила себя. На этом месте он обычно просыпался и тянулся к Дженни - иногда чтобы просто обнять ее, иногда чтобы любить ее, но всегда для того, чтобы убедиться: они живы, и смерть была только сном.
     Скотт предложил Дженни сесть на его место рядом со Сьюзен, но она выбрала оттоманку перед креслом Кристиана. Он сдвинул ноги, и она присела на край, легко обхватив своей тонкой рукой его ноги.
     Сьюзен жестом позвала дочку к себе. Эми неохотно сползла с колен Кристиана и села к маме.
     - Мне кажется, она будет ревновать к маленькому, - сказала Сьюзен Кристиану, - она привыкла считать тебя своим.
     - Я буду полностью в ее распоряжении еще целых четыре месяца, - сказал он, - думаю, к тому времени, когда родится ребенок, мы с Эми сможем прийти к какому-нибудь взаимовыгодному соглашению.
     Дженни кивнула:
     - Ей понравилось в детском саду, и она обещала иногда оставаться у нас помогать мне с ребенком. Да, Эми?
     Эми весело захихикала, засияв ямочками на щеках, и приложила руку к животу своей мамы.
     - У тебя там есть ребенок?
     Естественный румянец на щеках Сьюзен стал ярче.
     - Нет, там нет ребенка.
     Она подняла глаза на мужа, который внимательно смотрел на нее поверх края рюмки. В глазах его плясали озорные огоньки. Сьюзен быстро отвернулась и принялась с нарочитой сосредоточенностью приглаживать кудряшки дочери.
     Дженни положила руку на свой округлившийся живот.
     - Когда мы были наверху, я разрешила Эми послушать, как шевелится ребенок.
     Кристиан сбросил ноги с оттоманки и, нагнувшись, приложил руку к животу Дженни рядом с ее рукой, но был разочарован, не почувствовав никакого движения.
     - Я скажу тебе когда, - пообещала Дженни.
     Сьюзен спустила Эми с колен и встала.
     - Нет, нет, не вставайте! - обратилась она к Кристиану и Дженни. - После того что мы пережили, нам с вами ни к чему церемониться. Свадьба была замечательная. Мы вам очень признательны, что вы выбрали нас в свидетели.
     - А какой был свадебный ужин! - заметил Скотт, похлопывая себя по плоскому животу. Сьюзен ткнула его локтем в бок. - Да, ужин был хорош, - упрямо заявил он.
     Дженни с Кристианом тихо засмеялись, а Сьюзен подняла глаза кверху. Наконец ей удалось вывести мужа и дочку в коридор.
     Когда Тернеры ушли, Дженни стала подниматься с оттоманки. Кристиан остановил ее. Он придвинул обитую тканью скамеечку для ног ближе к своему креслу.
     - Вот, так-то лучше, - сказал он, - а то ты была слишком далеко.
     Дженни села вполоборота, чтобы видеть лицо мужа. Муж! Это казалось почти невероятным.
     - Я тоже так думаю, - проговорила она и склонила голову.
     Пальцы Кристиана прошлись по ее волосам и помассировали сзади шею. От его прикосновений по спине Дженни прокатилась волна жара.
     - Я думаю, Скотт и Сьюзен поняли, что мы хотим побыть одни.
     - Ну да, мы же с тобой молодожены, - напомнил Кристиан, повторив слова Сьюзен, - уже целых пять часов как женаты. И все-таки, думаю, они заторопились домой по другой причине. Мы подбросили им хорошую мысль. Сегодня им не удастся быстро уложить Эми, но мне кажется, они подумывают над тем, чтобы увеличить семью Тернеров.
     Дженни тихо засмеялась:
     - Ты так думаешь? Наверное, ты прав.
     Кристиан не подхватил се смех. Опять посерьезнев, он медленно обвел взглядом лицо Дженни.
     - Я люблю тебя, Дженни Холланд.
     Он приложил руку к ее щеке, и Дженни, повернув голову, поцеловала его ладонь.
     - Приятно слышать, что ты еще не утратил этого чувства, - сказала она.
     - Еще? Через пять часов? Нет, женитьба никогда не изменит моих чувств, - он убрал руку с лица Дженни и опять взялся нежно перебирать ее густые волосы, - в этом смысле я тревожился только за тебя. Вы о чем-нибудь жалеете, миссис Маршалл?
     Она улыбнулась. Понадобится время, чтобы привыкнуть к этой фамилии. Домашней прислуге тоже нелегко будет запомнить это новое обращение. До свадьбы ее звали Дженни, мисс Холланд, мисс Ван Дайк, а иногда - когда думали, что она не слышит, - Принцессой. Только для одного Кристиана она была Дженни Холланд. Никто не называл ее так, как он.
     - Нет, я ни о чем не жалею, мистер Маршалл.
     "Кроме одного: что у нас нет родных, которые порадовались бы вместе с нами", - добавила она мысленно, но оставила это при себе.
     - Я ждала, пока Скотт тебя прооперирует и избавит тем самым от хромоты.
     Кристиан усмехнулся. На самом-то деле именно он откладывал свадьбу, чтобы сначала сделать операцию. Он говорил Дженни, что ей ни к чему выходить замуж за калеку, но втайне боялся оставить ее вдовой. Он знал от Скотта, что операция предстоит очень серьезная, но мужество Дженни придало ему храбрости.
     - А я ждал, пока ты избавишься от двадцати пяти миллионов. Теперь никто не упрекнет меня, что я женился на тебе из-за денег.
     - И тебя не волнует, что я пришла к тебе, не имея ни цента за душой?
     - Нисколько. Фонд Ван Дайка - блестящая идея. Во-первых, он удовлетворяет условиям завещания твоего отца, во-вторых, со временем от него будет большая польза людям. Посмотри, сколько уже сделано хорошего. Моргана и Гленна уволили из клиники Дженнингсов, и новое руководство больницы назначило Скотта главным хирургом. Полностью пересмотрены средства и методы лечения в отделении для душевнобольных. Врачам вменяется в обязанность уважать человеческое достоинство пациентов. И это все твоя заслуга, Дженни. Ты открыла людям глаза на то, что творилось в этом заведении.
     Дженни покачала головой:
     - Нет, это твоя заслуга. Я не смогла бы так хорошо описать жизнь больных в клинике. У меня не было таких слов, чтобы рассказать обо всех страданиях. Это сделали твои фотографии и рисунки, это сделала твоя газета.
     Кристиан знал, куда она клонит, но не хотел сейчас говорить об этом.
     - Я еще не принял решение продавать "Кроникл". И не буду ничего решать, пока не вынесут приговор Стивену и его отцу. Я пойду на любые средства, кроме подкупа суда, лишь бы они получили свой срок сполна.
     Дженни пришлось довольствоваться этим. Она знала, что Кристиан склоняется к мысли о том, чтобы совсем отказаться от руководства газетой, и понимала, что потом он пожалеет об этом решении. В последнее время Кристиан как никогда много работал в "Кроникл", воодушевленный стремлением разоблачить страшные методы лечения душевнобольных. Его рисунки, сделанные в основном по фотографиям, были хороши сами по себе, но широкая публика никогда не увидела бы эти работы, оставь он их художественным галереям и частным коллекциям. "Кроникл" вдохнула жизнь в работу Кристиана. Люди не могли равнодушно смотреть на портреты Элис Вандерстелл, скрючившейся на тонком матрасе в своей палате, - стеклянные глаза, спутанные волосы, засунутые в рот пальцы... Рисунки Кристиана показывали, что безумие - это великий уравнитель и оно не делает снисхождения к высокому происхождению, богатству и благородному воспитанию. Если подобным образом обращались с Элис Вандерстелл, говорили люди, то какой же тогда ужас переживали неимущие?
     Кристиан показал и это. С помощью Скотта он красочно и едко описал в редакционных статьях методы лечения душевнобольных в клинике Дженнингсов. Тираж "Кроникл" повысился на десять процентов, и, что было для Кристиана более важно, реформы, к которым он призывал, начали претворяться в жизнь. Волна негодования в обществе заставила сенаторов, которые всегда чуть отставали от нужд своих избирателей, наконец-то подготовить законы, ставящие частные клиники в один ряд с государственными.
     - Ну хорошо, - сказала Дженни, - мы не будем говорить о газете. Но это не значит, что я не хочу говорить о Стивене Беннингтоне.
     Дженни заметила на диване, где недавно сидели Сьюзен и Эми, последний номер "Кроникл". Потянувшись, она взяла его и развернула на первой полосе. С газетного листа благодаря таланту Кристиана на нее смотрело ее собственное лицо. Под портретом шло сообщение о ее свадьбе с Маршаллом.
     - Ты мне не говорил об этом, - сказала она, - надо думать, ты показал газету Сьюзен и Скотту?
     - Да.
     - И что они сказали?
     - Что ты получилась похоже.
     - И только?
     - Они склонны думать, что этот портрет укрепит симпатию людей к тебе и окончательно решит судьбу Стивена.
     Она еще раз взглянула на рисунок.
     - Ты уверен, что это все? И не говори мне, что это просто объявление о свадьбе. Как я заметила, твоего портрета здесь нет. - Она вздохнула, и голос ее смягчился:
     - Я не хочу быть объектом людского сострадания, Кристиан. Мне это совсем не нравится.
     Кристиан забрал у Дженни газету и положил ее на пол.
     - Это вовсе не жалость, - возразил он, - люди хотят знать о женщине, которая вступила в борьбу с обоими Беннингтонами, спасла "Траст Хэнкока" и вышла замуж за самого красивого мужчину в Нью-Йорке.
     Дженни не смогла удержаться от улыбки:
     - Тебе не кажется, что ты слишком много о себе воображаешь?
     - Нет, не кажется.
     Он усмехнулся, и все лицо его преобразилось. Кристиан не знал, что в этот момент он действительно казался Д