, когда она вернулась без всякого ответа, он не делал больше попыток.
     Колин прекрасно понимал, что в северном крыле живет не одна Мерседес, когда постучал в ее дверь. Он старался говорить тихо.
     - Мерседес, я знаю, что ты меня слышишь, - сказал он. - Я ни на секунду не поверю, что ты уже заснула. - Он слышал, как она ходит по комнате, но ответа не было. - Я не могу больше разговаривать с тобой через эту дверь. Но это не значит, что я сдамся, все равно ты выслушаешь меня.
     - Не смейте запугивать меня, - прошептала она сурово.
     Колин приложил ладонь к двери. Он почувствовал, как она дрогнула, когда Мерседес подперла дверь плечом.
     - Или открой, или отойди в сторону.
     - Идите вы к черту!
     Он улыбнулся. Она сказала это так, будто и в самом деле посылала его туда.
     - Очень хорошо. Но запомни, что я дал тебе возможность выбирать.
     Мерседес не верила, что он сделает это, думала, побоится разбудить ее сестер. И все же она налегла всей спиной на встроенную в нишу дверь и уперлась что было мочи голыми пятками в пол, чтобы дать отпор первому удару Колина в дверь.
     Колин вынул ключ из внутреннего кармана жилета и вставил в замочную скважину. Потом повернул ручку и толкнул дверь. Голые пятки Мерседес заскользили по полу, и он легко преодолел ее сопротивление.
     Она отскочила так быстро, что Колин мог бы влететь в комнату рыбкой, если бы не ожидал этого. Она со злостью повернулась к нему.
     - Откуда у вас ключ? - воскликнула она с возмущением.
     Он нахально повертел им у нее перед носом и спокойно положил обратно в карман. А потом спросил как ни в чем не бывало:
     - Неужели ты всерьез подумала, что я буду ломать дверь?
     Мерседес свирепо уставилась на него. Ясно, что он хотел, чтобы она так и подумала. Она потуже затянула пояс на халате. Ее распущенные волосы спадали на плечи. Она собрала их на одну сторону, ловкими пальцами заплела в толстую косу и закинула за спину.
     - Чего вы хотите? - спросила она не очень-то любезно.
     - Ты сомневаешься в том, что я хотел поговорить с тобой? - спросил он.
     Она угрюмо посмотрела на него.
     - Беда в том, - продолжал он, - что ты все время избегала меня.
     - За эти три дня я пыталась поговорить с вами при самой малейшей возможности. И как мне кажется, это вы избегали меня.
     Мерседес отвернулась от него, подошла к ночному столику и взяла книгу, которую она всегда читала по ночам. Она не заметила, как он пошел следом, и вдруг почувствовала на плече его руку. Обернувшись, Мерседес пихнула Колина твердым корешком кожаного тома прямо в живот.
     От неожиданности он отступил назад. Он отпустил ее плечо, предоставив ей полную возможность толкать его, тыкать и шлепать этой книгой, вкладывая в каждый удар всю накопившуюся злость и обиду.
     - У-би-рай-тесь из мо-ей спаль-ни, - раздельно восклицала она, сопровождая каждый слог ударом.
     Колин втянул в себя воздух, согнулся и избежал таким образом ее последней атаки. Схватив ее за руки, он сжал ее запястья, и она выпустила книгу из рук. Та с глухим стуком упала между ними. Колин тут же поддал ее носком сапога, и книга отлетела под кровать.
     - Если ты уже выпустила весь свой пар, - мягко сказал он, - я тебя отпущу.
     Возмущенная тем, что с ней обошлись как с ребенком, она и вела себя как ребенок, пытаясь вырваться, хотя прекрасно знала, что он сильнее ее и ей это не удастся.
     - Мерседес, - сказал он тихо, - расскажи мне все.
     - Я ненавижу вас. Он опустил голову.
     - Да, на твоем месте...
     - - Вы поверили, что я специально задумала оклеветать вас! Признайтесь! - бросила она ему. - Вы думали, что я хотела избавиться от вас!
     - Ты сама однажды сказала мне это, - напомнил он ей. - Вы задумали это вместе с Маркусом, даже еще не зная, как это осуществить.
     Мерседес в отчаянии топнула босой ногой: ее выдумка, ее ложь вернулась к ней, коварно перейдя дорогу правде.
     - Думайте что вам угодно, - холодно сказала она. - Я не хочу больше знать вас! Колин встряхнул ее за плечи,
     - Тише, Мерседес, иначе ты разбудишь всех своих сестер и братьев.
     - Я не боюсь, - равнодушно бросила она. - Как вы думаете, сколько времени им нужно, чтобы догадаться, что я ваша подстилка?
     Она увидела, как он вздрогнул от этого слова, видимо, осознавая, что происшедшее между ними теперь станет достоянием гласности.
     - Или вы хотите сказать, что до собравшихся в библиотеке не дошло то, что я им сказала?
     Колин отпустил ее руки. С его стороны это не было капитуляцией. Это освобождало ему руки, чтобы задушить ее. Он откинул рукой светлые волосы и покачал головой.
     - Не думаю, чтобы кто-нибудь из них не понял тебя, Но я также думаю, что это все останется между ними. Им нет никакого расчета повторять это. Ни Абернэйти, ни Гордон просто не смогут произнести эти слова вслух. Если твои сестры и прислуга встревожатся по поводу... - он замолчал, подыскивая слова -...наших отношений, то это только потому, что минуту назад ты подняла страшный крик.
     Он дал ей время осознать эту ситуацию. Если она и была пристыжена, то, во всяком случае, сумела искусно скрыть это.
     На лице ее не было никакого раскаяния.
     - Мне кажется, вы уже придумали, где нам поговорить, - сказала она.
     - В моей комнате.
     - Вот это неожиданность!
     - А у тебя есть другое предложение?
     - Внизу, - сказала она. - Подойдет любое место.
     - Прекрасно. Передняя башня.
     В другое время она улыбнулась бы тому, как он на морской манер назвал северную башню.
     - Я имела в виду - на первом этаже.
     - А я думаю, что в башне нам наверняка не помешают и никто не подслушает.
     Его выбор удивил ее. Она бы предпочла более официальную обстановку библиотеки или величественные своды галереи. Даже оранжерея с ее цветами и зеленью была бы предпочтительней заповедного уголка ее детских фантазий.
     - Но ведь там нет мебели, - напомнила она ему.
     - А ты что-нибудь имеешь против?
     - Нет, это даже мило.
     "Действительно, это лучше, - подумала она. - По крайней мере не нужно будет бороться с соблазном. Самое большое, чего можно будет опасаться, - так это быть выброшенной в окно".
     Колин уловил мимолетную улыбку, сразу преобразившую ее лицо.
     - Что тебя насмешило?
     - Ничего.
     Она прошла мимо него и надела комнатные туфли. Любопытство победило. Мерседес обернулась и спросила:
     - Скажите, если даже ворона вдруг выпадет из своего гнезда, вы все равно будете кричать "человек за бортом"?
     - Да, - ответил он, открывая перед ней дверь. - И пожалуйста, Мерседес, не вводи меня в искушение.
     Когда они поднялись на северную башню, у Мерседес было самое миролюбивое настроение. Высоко подняв масляную лампу, она почти с нетерпением вошла в святилище своего детства и быстро взобралась по крутой и узкой спиральной лестнице в маленькую комнату. Когда она очутилась наверху, ей стало ясно, что лампа не понадобится. Полная луна светила так сильно, что фигура Мерседес отбрасывала тень, а весь Уэйборн-Парк был как на ладони.
     Мерседес загасила лампу. Колин, все еще стоявший у подножия лестницы, недовольно поинтересовался, почему стало темно, но Мерседес едва ли услышала его. Она медленно поворачивалась, любуясь видом, открывающимся по очереди из каждого окна, будто рассматривая картины в галерее. Луг и пруд, парк, леса, поля, далекие домишки - все это открылось перед ней в потрясающей, захватывающей дух панораме.
     Закончив свое вращение, она лицом к лицу столкнулась с Колином. Он стоял неподвижно, с непроницаемым лицом, почти на самом верху лестницы, и она видела, что его взгляд даже не коснулся окон. Он смотрел на нее.
     Сразу почувствовав себя неуютно под его молчаливым, испытующим взглядом, обиженная его бесцеремонным вторжением в ее спальню и раздраженная тем, как быстро она могла забыть, хотя бы и на несколько мгновений, зачем пришла в эту комнату, Мерседес почувствовала, как в ней поднимается ярость. В ее голосе тут же почувствовалось нетерпение.
     - Говорите, что вы хотели.
     Колин поднялся на последнюю ступеньку и тут же встал перед ней во весь свой рост. Он сразу же заметил про себя, что она не попятилась от него.
     - Я заберу это, - сказал он, протягивая руку за погашенной лампой. - Пока ты ее не уронила.
     Легкое дрожание лампы в ее руке было единственным признаком волнения.
     Мерседес не пыталась удерживать лампу. Когда он повернулся, чтобы поставить ее на узкий подоконник, она отступила на несколько шагов, чтобы свободно перевести дыхание.
     - Ты жалеешь, что согласилась прийти сюда? - спросил он, снова повернувшись к ней лицом. Колин тут же заметил, что расстояние между ними вдруг увеличилось, но благоразумно промолчал. - Со мной, - закончил он.
     - Нет. - Неужели он почувствовал ее ложь? - Но я предпочитаю, чтобы вы сразу перешли к деду, И мои чувства здесь ни при чем.
     - Значит, мы в этом сходимся, - сказал он, внимательно глядя на нее.
     Колин видел, что ей стало не по себе оттого, что он не стал перечить. Он пересек маленькую комнатку несколькими шагами и встал у одного из окон спиной к Мерседес.
     Некоторое время он молча смотрел в окно, и это молчание разрушило и без того хрупкую стену ее хладнокровия.
     - Мне кажется, тебе лучше начать с фляги, - сказал он наконец. - Почему ты сказала Паттерсону и Тейеру, что она принадлежала твоему дяде?
     Мерседес стоило большого труда не выставить перед собой как щит скрещенные руки.
     - По крайней мере не по той причине, которую вы имеете в виду, - холодно сказала она. - Это уж никак нельзя расценить как мое намерение показать им, что вы имеете отношение к его смерти. Скорее наоборот.
     Колин повернулся, прищурив глаза. Он ничего не сказал, но дал Мерседес почувствовать всю тяжесть его подозрений. Ее плечи напряглись, принимая эту тяжесть.
     - Вам не кажется, что если бы вы признали эту флягу своей, то сразу навлекли бы на себя подозрение?
     - Нет, - сказал он. - Не кажется. И знаешь почему? - Он помолчал, хотя вопрос был чисто риторический. - Потому что я был не последний, кто пользовался этой фляжкой. Я при всем своем желании не смог бы пуститься во все тяжкие так, как это сделала ты, чтобы защитить от меня бедного мистера Тейера, но я никогда не стал бы выдавать его шерифу, не поговорив сначала с ним самим.
     Мерседес растерялась.
     - Мистера Тейера? - тихо спросила она, пораженная выводом Колина. - Какое отношение он имеет...
     - Могу себе представить, - продолжал Колин, - когда тебе показали эту флягу, ты сразу увидела возможность избавиться от своего дяди. Ты уже знала, что он уехал за границу, но, видимо, поклялась никому не говорить. Признав, что это фляга Уэйборна, ты все равно что признала его труп. Такое признание вполне устроило Паттерсона. После признания смерти Уэйборна можно было зачитать его завещание. Ты была, наверное, единственным человеком, который не удивился, узнав новую волю дяди. Но мне кажется, Мерседес, что ты заключила с ним невыгодную сделку.
     Она покачала головой, изумленная толкованием Коли-на всех этих событий.
     - Я не понимаю, что вы имеете в виду.
     - Пожалуйста. Ты что, принимаешь меня за идиота? Ты заплатила ему моими деньгами. Эшбрук и Дикинз, помнишь? Я не знаю только одного: кто тот человек, которого убил мистер Тейер? Я видел труп, Мерседес. Эти обуглившиеся останки могли принадлежать кому угодно. То есть любому, кроме твоего дяди. Я совершенно уверен, что сейчас он как ни в чем не бывало наслаждается где-то жизнью за мой счет.
     Мерседес пожалела, что не настояла на другом месте для этого разговора. Подошла бы любая комната со стульями. Она чувствовала сильную потребность запустить ему в голову один из них.
     - Все это ваши дикие фантазии, - сказала она насмешливо. - Да-да, фантазии. Вы не желали разговаривать со мною все эти дни. А что же сейчас забеспокоились? Наверное, чтобы я не смогла дать объяснений, которые бы противоречили вашим. Честно говоря, я удивлена, что вы вообще решили говорить со мной. Мне все меньше и меньше верится, что вы смогли бы поверить в другую версию.
     Брови Колина слегка приподнялись. Его тон был сухой и слегка вызывающий.
     - Ну что ж, позабавьте меня. Мерседес вскинула подбородок.
     - Вы предполагаете, что мистер Тейер был последним, у кого была ваша фляга, потому что я сказала, что отдала ее ему. Но тот, кому я отдала ее, был мой дядя. Он подстерег меня на пути к дому Тейеров и быстро разделался с содержимым фляжки. Вы правильно предположили, что он хотел получить деньги. Он действительно собирался покинуть Англию, Но я хорошо знаю своего дядю. Он вполне мог вернуться и потребовать еще, если бы его запасы были на исходе. Я подумала, что с его склонностью к азартным играм он не доберется и до ближайшего порта с деньгами в кармане. И это приведет его опять о Уэйборн-Парк, чтобы потребовать еще. - В ее голосе появились горькие, покорные потки. - Ему всегда было мало.
     Теперь Мерседес сложила руки на груди. Это был жест защитный, а совсем не вызывающий.
     - Я согласилась достать ему две тысячи фунтов. Вы знаете, как я сделала это и чего мне это стоило. Я показала ему чек, прежде чем убить его. Он был так горд своим успехом, что не заметил пистолета. Все произошло очень быстро. Я сначала хотела заставить его страдать, но потом у меня пропало желание. Я спрятала тело. Я не думала, что это обнаружится так быстро.
     - Завещание, - потребовал Колин.
     Она кивнула, довольная тем, что он ее понял.
     - Да. Это было гораздо проще, чем можно предположить. Мистер Гордон удивился бы, если бы узнал, что подпись, заверенная им как подпись графа, была на самом деле сделана моей рукой. Я прекрасно научилась подделывать ее, когда мне приходилось хозяйничать одной в Уэйборн-Парке в отсутствие дяди. Я и подумать не могла, что мне это когда-нибудь так пригодится.
     - А Эшбрук и Дикинз?
     - Они именно те, о которых говорил мистер Гордон, только, может быть, не такие надежные и честные, как он предполагает. Мой дядя задолжал им обоим деньги: мистеру Эшбруку - за жилье, а мистеру Дикинзу - за путешествия по морю. Никто из них не отказался подписать документ, который я сочинила, когда им была предложена сумма, с лихвой покрывающая дядины долги.
     - Но они же находятся в Лондоне. Как же ты... - Он остановился, потому что тут же сам и придумал ответ. - "Таттерсоллз", - тихо произнес он. - Ты передала с Северном.
     - У меня не было другого выхода.
     - Так, значит, Северн все знает.
     - Не думаю. Он бы на это не согласился. Вспомните о том, что он приехал сюда в надежде получить титул.
     - Так как же тебе удалось заставить его сделать это?
     Мерседес посмотрела на Колина долгим взглядом.
     - Я обнаружила, что если мужчина волочится за моими юбками, то не видит, куда идет.
     Колин усмехнулся, но взгляд его остался холодным. Ледяная злость Мерседес нисколько не уступала ему.
     Это подстегнуло ее поскорее закончить свою сказку.
     - Теперь, когда у меня было готовое завещание, подписанное и заверенное, мне оставалось лишь устроить все так, чтобы обнаружилось тело. Я и не рассчитывала сделать это так быстро, но вы предоставили мне такую возможность в первую же ночь. Я заметила, что вы спите не так уж чутко после того, как получите от меня должок.
     Она с удовольствием увидела, как при этих словах Колин судорожно дернул шеей, подтверждая тем самым, что она не лишена наблюдательности.
     - Я потихоньку вышла из дому, притащила труп в домик и подожгла. Я не рассчитывала, что тело дяди обгорит так, что его нельзя будет опознать. Вот поэтому я и сказала, что фляжка принадлежала ему. Все бы пошло насмарку, если бы я не смогла доказать, что убитый - граф Уэйборн.
     Мерседес замолчала, собираясь с мыслями и выжидая, как все это воспримет Колин.
     - Теперь Бриттон имеет титул, а вы получите поместье. Я посоветую ему не ссориться с вами из-за этого. Я смогу и дальше управлять Уэйборн-Парком, не опасаясь вмешательства графа. Мне кажется, я все очень хорошо продумала. Все получают то, что хотели. По-моему, мне удалось сегодня снять с вас все подозрения, так что теперь вы можете совершенно спокойно наслаждаться плодами моего успешного предприятия.
     Мерседес вытянула правую руку и неосознанно грациозным движением указала на открывающуюся из окон панораму Уэйборн-Парка.
     - Это все ваше, - тихо сказала она. Рука ее безвольно упала вдоль тела, и она стояла перед ним совершенно беззащитная, будто приносила себя в жертву. - Все вокруг.
     Невозможно было не восхититься тем, что она дарила ему. Колин окинул взглядом залитые лунным светом угодья Уэйборн-Парка, потом снова посмотрел на освещенное серебристо-голубым светом лицо Мерседес. Ему нужно было и то и другое. Это все принадлежало ему.
     Он покачал головой.
     - Нет, - сказал он. - Мне ничего не нужно. - Он увидел, как она вздрогнула и сжалась, как от удара. - Это все твое, если ты хочешь. Цена, которую ты заплатила, слишком высока для меня.
     - Какая цена? - спросила она. - Жизнь моего дяди? - Она рассмеялась ледяным смехом. - Но ведь вы же сами хотели убить его!
     - Он вызвал меня на дуэль.
     - Вы напоминаете мне о правилах приличия?
     - Нет, - устало сказал он. - Я не взял бы на себя смелость делать это. - Колин машинальным движением руки отбросил назад волосы. - Я действительно хотел убедиться, что есть другое объяснение, - сказал он наконец. - Но то, что вы рассказали, совсем не то, что я хотел услышать.
     - Даже если это подтверждает все, о чем вы думали все эти последние дни? - полюбопытствовала она. - И особенно если учесть откровения сегодняшнего дня. Разве вам не приятно убедиться в своей правоте?
     - Не сейчас.
     Пальцы Мерседес сжались в кулаки.
     - Вы не представляете себе, как я вас презираю, - сказала она ледяным голосом.
     Резко повернувшись, она стала спускаться по ступенькам.
     Колин бросился вслед за ней и попытался задержать. Она увернулась от него и, упершись руками в стены, перепрыгнула сразу через несколько ступенек. Споткнувшись, она чуть не упала, но чудом удержалась и бросилась дальше. Мерседес удалось добежать до двери раньше Колина и нажать на ручку.
     Но та не поддалась. Загнанная в угол, Мерседес в бессильной ярости обернулась к нему.
     - Откройте замок! - резко сказала она. - Откройте, или, клянусь, я буду кричать.
     - Будто это поможет, - прошептал он. Он протянул руку и увидел, как она испуганно отскочила. - Я не собираюсь трогать тебя, а просто хочу открыть дверь.
     Он с грохотом подергал ручку и потянул. Это не помогло.
     - Возьмите ключ.
     На этот раз Колин посмотрел на нее укрощающим взглядом. Но на темной лестнице, куда не проникал лунный свет, от этого было мало пользы.
     - У меня нет ключа, - сказал он. - Я не закрывал дверь.
     Мерседес отбросила его руку и попробовала сама.
     - Наверное, заело, - заявила она. - Такое бывает.
     Она попыталась толкнуть дверь плечом, но лишь больно ударилась: дверь не поддавалась.
     Колин осторожно взял Мерседес за талию и поставил ее на ступеньку выше.
     - Стой здесь, - приказал он. - Я попробую сам. И если ты пошевелишься, клянусь, я использую тебя как таран.
     Его угроза прозвучала очень искренне, и Мерседес в испуге замерла. Колин и дергал, и толкал дверь. Ничто не помогло.
     - Ее не заело, - сообщил он наконец. - Она заперта.
     - Как вам это удалось? - В ее тоне звучали одновременно и обвинение, и растерянность. Мерседес бессильно осела на ступеньку. Колин обернулся.
     - Я и не думал ее закрывать. Зачем это мне?
     - Чтобы помучить меня.
     - Минуту назад ты предлагала себя к моим услугам. В этой ситуации, похоже, я единственный, кого пытаются мучить.
     Мерседес была рада, что на узкой лестнице так темно. Иначе он без труда прочел бы на ее лице, что попал в самую точку.
     - Что же нам делать?
     - Можно попытаться покричать. Она мрачно посмотрела на него: