такой красоты Мэри не смогла удержаться от слез.
     И вот наконец луч солнца, вставшего над суровыми горными пиками, добрался и до входа в пещеру. Мэри с Райдером оказались в самом центре золотистого сияния. Девушка благоговейно подняла лицо к небу.
     Райдер протянул пленнице повязку, - Как, уже?! - с содроганием воскликнула Мэри. - Разве мы не можем...
     - Вытрите слезы, - перебил он. - Мы можем еще остаться.
     Девушка растерянно улыбнулась ему сквозь слезы и горячо поблагодарила:
     - Спасибо вам!
     Райдеру пришлось взять повязку и самому вытереть влагу с ее лица. Он поспешил снова развернуть ее лицом к солнцу, не дожидаясь, когда в ответ на ее благодарность у него не вырвутся обещания, которые он не должен давать и не сможет сдержать.
     Тем временем облака все плыли и плыли по утреннему небу, редели и уменьшались, превращаясь в клочки белой пены на бескрайнем бирюзовом просторе. Воздух уже успел прогреться и даже слегка дрожал от зноя, когда Райдер легонько прикоснулся к плечу Мэри и напомнил, что пора уходить.
     Девушка кивнула, но не двинулась с места, Райдер не стал торопить ее.
     - У апачей это время года называется Лицо Призрака.
     - Лицо Призрака, - повторила она. Именно так. Солнечное сияние заливало почти безжизненную землю. - Это очень подходящее название для зимы в здешних местах.
     - Не совсем для зимы. У индейцев год делится не на четыре, а на шесть сезонов. И сейчас едва-едва успел закончиться сезон Красно-Бурой Земли.
     - То есть осень?
     - Поздняя осень, - уточнил он. - Приходится быть крайне скрупулезным, если выживание твоего племени зависит от прихотей дикой природы.
     - А как называется весна?
     - Маленькие Орлята - в марте и апреле, Многие Листья - в мае и июне.
     - А как это звучит на языке апачей? - полюбопытствовала Мэри.
     Райдер ответил.
     Девушка вслушивалась в непривычные звуки, стараясь Уловить ритм и интонацию незнакомой речи.
     - А как они называют лето?
     - Большие Листья. - Он повторил это на индейском наречии и улыбнулся попытке Мэри повторить трудное для ее языка слово. - Раннюю осень зовут Временем Многих Плодов. Месяц у них - одна луна, а год - один урожай. То есть в одном урожае содержится шесть сезонов и тринадцать лун.
     - Как получилось, что вы так много знаете об индейцах, свободно говорите на их языке - но не являетесь одним из них?
     Райдер невольно поскреб пятерней в затылке и окинул взглядом дикий пейзаж.
     - Я не сказал, что я не один из них, - сказал он.
     - Но ведь вы говорили... - недоуменно начала Мэри.
     - ...что не апачи по крови, - подхватил Райдер, - я стал чихуахуа по собственному выбору.

***

     На этом беседе был положен конец. Множество вопр сов, роившихся в голове у Мэри, так и остались невысказанными. Райдер завязал ей глаза и повел обратно в пещеру, причем обращаясь с ней еще более сурово, чем прежде. Девушка терялась в догадках, что могло вызвать столь резкий ответ. Весь день она пыталась выяснить, чем же так не угодила ему, но всякие попытки завести об этом речь пресекались самым безжалостным образом.
     Откуда ей было знать, что во всем виноват тот живой отклик, с которым она встретила откровения Райдера. Под обычной невозмутимой маской скрывалась целая буря чувств, нарушивших душевное равновесие сурового воина. Он ожидал неприятия и даже шока. Ведь именно к такому ответу окружающих он привык - и знал, как с этим бороться. Он знал бы также, как поставить Мэри на место, если бы она принялась смаковать его признания подобно Анне Лей Гамильтон. Но девушка вовсе не собиралась его осуждать. А ведь она вполне могла пересмотреть свое отношение к набегу в каньоне Колтера и участию Райдера в этом злодеянии.
     Но у нее и мысли такой не возникало! В ее ясном, рассудительном взоре светилось любопытство, а не осуждение, а прекрасное лицо сохранило ангельскую безмятежность и чистоту. Словом, Мэри Френсис Деннехи оказалась весьма опасной женщиной - несмотря на то что носила монашескую одежду.
     В эту ночь, укладываясь спать, Райдер не стал обнимать ее за талию. Мэри тут же почувствовала болезненную нехватку тяжести сильной руки, дарившей ей ощущение уверенности и безопасности. Девушке не хватало того тепла и уюта, которые несли с собой его объятия. Напрасно она твердила себе, что не должна так переживать из-за него, не должна вслушиваться в его дыхание и хриплые невнятные слова, подчас срывавшиеся с его губ во сне. В конце концов, какое ей дело до того, спит он или нет, нравится она ему или нет, перестал ли он обнимать ее оттого, что не доверяет сам себе, или просто ему этого не хочется.
     Мэри повернулась к Райдеру лицом. Тот лежал с закрытыми глазами, подложив под щеку ладонь. Лампа горела едва-едва, смутно высвечивая его лицо. Ресницы и брови казались такими же черными, как и длинные густые волосы, стянутые на затылке шнурком. Резкие, хищные черты лица почти не смягчил воображаемый сон. Месяцы, проведенные в заключении, и последние недели под землей сделали его кожу намного бледнее. Но даже теперь он казался более смуглым, чем Мэри. Наверняка он моментально восстановит свои прежний бронзовый загар, как только сможет вернуться на волю, к солнцу и ветру.
     - Я знаю, что вы не спите, - сказала Мзри и, не дождавшись ответа, добавила:
     - Вот уже тринадцать ночей мы спим на одном ложе. По-моему, я научилась понимать, когда вы спите, а когда нет.
     Светло-серые глаза распахнулись. Их взгляд был спокоен, внимателен.
     - Я не сомневаюсь, что вы успели этому научиться.
     - Верно. А сейчас вы просто не желали обратить на меня внимание. И кое-кто мог бы поддаться на эту уловку.
     - Но вы явно не принадлежите к их числу, - с досадой вздохнул Райдер.
     - Нет. - И тут Мэри смутилась. Добившись его внимания, она засомневалась, стоило ли это делать. - Не понимаю, отчего вы так сердиты на меня, - промолвила она наконец. - Не понимаю, в чем я провинилась перед вами.
     - Я на вас не сержусь.
     Мэри пристально всматривалась в его лицо, в непроницаемые серые глаза, думая, что однажды она все же сумела пробиться сквозь эту броню. - Но ведь вы на что-то сердиты. По крайней мере были сердиты весь день.
     - И это непременно должно быть связано с вами. - Его замечание выставляло Мэри чрезвычайно самовлюбленной особой, что совершенно не пришлось ей по вкусу.
     - А разве не так? - спросила она.
     - По-моему, нас двое в этой пещере, - иронически ответил Райдер. - Это могло быть связано и со мной. Вам никогда не приходилось сердиться самой на себя?
     - Ну, приходилось, конечно, но...
     - Довольно. - Для пущей убедительности он прижал палец к ее губам. - Давайте спать.
     - Мне не спится, - выпалила Мэри, как только он убрал палец.
     - Вам не спится - или вы не собираетесь спать?
     - По-моему, я выразилась достаточно ясно, - сердито выпалила она. - Я не могу заснуть - так же как и вы. - Правда, она не сказала, почему именно, а просто повернулась на другой бок и, поместив руку Райдера себе на талию, приняла то положение, к которому так успела привыкнуть за последние тринадцать ночей.
     - Мэри. - В его тоне послышалось предостережение.
     - Все в порядке, - ответила она. - Вот теперь мы оба уснем.
     Пятнадцатью минутами позже, когда она уже дышала глубоко и ровно, Райдер подумал, что его пленница оказалась права лишь наполовину.

***

     - Что это значит? Вы не желаете его носить? - удивился Райдер. Он только что подал Мэри монашеское платье, но девушка упрямо оттолкнула его от себя подальше.
     - Именно, - безапелляционно заявила она.
     - Ну, вы же не сможете весь день проходить, завернувшись в одеяло. - По его подсчетам, Мэри уже в четвертый раз поправляла узел у себя на груди, и тот снова грозил распуститься. Они проснулись примерно с час назад. Один неверный шаг - и одеяло может свалиться с ее плеч.
     - Это почему же? - язвительно поинтересовалась Мэри. - Ведь вас вполне устраивало одеяло на мне во время сна.
     - Это было предпринято для того, чтобы не дать вам Ускользнуть отсюда, пока я сплю.
     - Возможно, поначалу вы действительно хотели только этого, однако я не думаю, что сейчас все осталось по-прежнему.
     - То есть?
     - То есть я полагаю, что вам действительно хочется, чтобы я оставалась раздетой.
     Райдер ошеломленно уставился на нее. Эти дерзкие слова странным образом противоречили румянцу, залившему ее щеки.
     - Но ведь я только что пытался вернуть вам одежду, - пробормотал он, - и ваш довод...
     Мэри топнула ногой. При этом она задела подол импровизированного одеяния, которое сползло еще ниже. Она попыталась подхватить его, прежде чем полностью обнажатся ее груди, но не успела. Покраснев еще больше, она отважно выпалила:
     - Мне надоели ваши издевательства, Райдер Маккей!
     Присев на край сундука и все еще держа в руках ее одежду, он с любопытством посмотрел на Мэри, склонив голову на бок.
     - Может быть, вам следует изъясниться более связно? По-моему, никто и не думал над вами издеваться.
     Эта хладнокровная отповедь несколько поумерила ее боевой пыл. Может, этот мужчина и вправду такой непробиваемый стоик, каким хочет казаться? Или он просто блефует? Между прочим, благодаря умению сохранять безмятежность на лице Мэри Френсис считалась в их семье лучшим игроком в покер. И вот теперь, следя за Райдером, она пришла к выводу, что встретила достойного соперника.
     - Возможно, я не совсем точно выразилась, - медленно проговорила она. - Наверное, вместо "издевательства" мне следовало сказать "некоторые неудобства". Но разве я не права, возмущаясь тем, что мне одной приходится мириться с некоторыми неудобствами?
     - Не то чтобы вы были совершенно правы, - растерянно пробормотал Райдер, - хотя в определенных...
     - Я говорю вовсе не об этом, - перебила Мэри, которой стало ясно, что он неверно ее понял. - Я говорю, что спала рядом с вами, и вы обнимали меня, и ваши губы касались моего затылка, и...
     - Мэри! - предостерегающе окликнул он, но она продолжила:
     - Но вы не придавали этому всему значения, хотя это не могло не подействовать на меня! - Она кивнула на платье и спросила:
     - Уж не думаете ли вы, что вот это делает меня существом без пола, каким-то чудом лишив женских чувств и желаний? Уж не вообразили ли вы, что можете прикасаться ко мне, не вызывая ответного чувства в моем теле и мыслях? - Мэри видела, что целиком приковала к себе его внимание. - Эх вы! - с презрением фыркнула она. - Прячетесь теперь за эти тряпки, думая, что вам ничего не грозит, потому что я ни на что не отвечу, что можете вполне безнаказанно подвергать меня этой пытке! Ну так вот, больше я не собираюсь облегчать вашу участь. И никогда больше не надену это монашеское одеяние.
     Райдер перевел растерянный взгляд с лица девушки на черное платье. Он был поражен последними словами Мэри и той смесью злорадства и облегчения, которая прозвучала в ее голосе. Он выпрямился и снова протянул ей одежду.
     - Прошлой ночью не я, а вы настояли на моих объятиях. - напомнил он. - Оденьтесь. Я не хочу, чтобы вы из-за меня нарушили свои обеты.
     - Вы слишком высоко себя цените, - отчеканила Мэри. Да что он мог знать про ее обеты и тем более про нее саму! Она схватила платье и отшвырнула прочь. - Вы никогда не смогли бы значить для меня так много. И вы приворожили вовсе не мое сердце! - Она вызывающе вздернула голову, сверкая изумрудными глазами. Вряд ли можно было выразиться более определенно!
     Райдер с силой потер переносицу, стараясь подавить подступающую головную боль и сосредоточиться на предмете их спора. Кажется, она оттолкнула одежду и сказала, что не станет ее больше носить. Ну почему бы ему не ответить "как вам угодно" или что-нибудь в том же духе? Почему он позволил втянуть себя в этот спор?
     Райдеру стоило лишь открыть глаза, чтобы получить ответ на свой вопрос - ответ, который заключался в нежной округлости обнаженных плеч, в стройной ножке, приоткрывшейся среди складок одеяла, в огромных сияющих зеленых глазах. Монашеское одеяние служило ей защитой. Мэри не ошибалась: это была защита от Райдера, это была защита от себя самой.
     - Зачем вы все это сказали? - чуть слышно прошептал он.
     Пушистая прядь медно-рыжих волос упала на щеку. Мэри нетерпеливо откинула ее и сказала:
     - Потому что вы больше не можете доверять мне быть рассудительной за нас обоих. - Она снова поддернула одеяло, попыталась подвязать его понадежнее и продолжила:
     - Я считала своим долгом поставить вас об этом в известности.
     - Насколько я помню, я не просил вас быть рассудительной вместо себя.
     - Верно. - И она кивнула в сторону отброшенной одежды. - Вы ожидали, что это случится само собой. Но не случилось. По крайней мере отныне...
     - Что вы хотите этим сказать? - недоуменно перебил ее Райдер.
     Мэри гордо подняла головку и смело ответила на его взгляд. Правда, сердце ее стало биться вдвое сильнее - против воли.
     - Я покинула монастырь еще в сентябре, - заявила она. - И больше я не монахиня. Вот уже несколько месяцев.
     На несколько минут Райдер утратил дар речи. На его языке так и вертелось слово "лгунья", однако ему не нравился его вкус. Кроме того, все яснее становилось, что подобная ложь вряд ли пошла бы Мэри на пользу - скорее наоборот.
     - Вы обманули меня, - возмущенно промолвил он.
     Она попыталась отмести его обвинения, небрежно пожав плечами, однако это вышло не очень убедительно из-за новой волны краски, залившей ей щеки и шею.
     - Во второй раз, - добавил Райдер.
     На сей раз взгляд отвела Мэри.
     - Я помню, - призналась она.
     - Неужели вы надеялись, что я этого не замечу? - настаивал он. - Еще при первой нашей встрече вам доставило удовольствие ввести меня в заблуждение относительно того, кто вы такая!
     - Когда-то я находила удовольствие, будучи сама в заблуждении относительно того, кто я такая, - тихо призналась она, виновато взглянув на Райдера. - Вряд ли вы это поймете, но я говорю правду. - И она добавила, не в силах побороть привычки во всем быть честной:
     - Пожалуй, это верно, я и впрямь позабавилась над вашим смущением в тот момент, когда вы узнали правду.
     О, Райдер отлично помнил тот момент! Стоило ему прикрыть глаза, и он видел, как она сидит на теплом валуне над заводью, обнимая колени, сияя лукавой улыбкой. Сейчас она вовсе не была столь уверенной в себе. Зеленые глаза ее горели тревогой, в них не чувствовалось и тени улыбки. Только вот этот защитный жест - скрещенные на груди руки - казался прежним.
     - Подберите себе какую-нибудь одежду, - сказал наконец Райдер. - Мне все равно что. - С этими словами он взял лампу и вышел вон.
     Мэри смотрела ему вслед, не решаясь окликнуть и не зная, хочет ли она этого. Когда свет от лампы растворился в темноте туннеля, Мэри подняла с пола монашеское платье, аккуратно свернула и уложила в сундук. Выбор был невелик. Белая сорочка и нижнее белье, да еще штаны и рубахи Райдера, невероятных размеров. Девушка воспользовалась тем, чем смогла. Вместо жакета она надела самую теплую рубаху Райдера, закатав рукава. Хотя ей было очень тепло и удобно в его носках, она отказалась от них, решив, что чем меньше будет пользоваться его вещами - тем лучше. Изысканный приказ одеться во что угодно еще не заключал в себе приглашения воспользоваться его гардеробом.
     Напоследок Мэри подобрала одеяло и постелила его на кровать поверх остальных. Задумчиво разглаживая складки на толстом сукне, она гадала, придется ли ей снова завернуться в него нынче вечером. Девичьи пальцы слегка трепетали. Кто знает - может, этой ночью он прикажет ей лечь совсем голой.

***

     Мэри широко зевнула, не успев вовремя прикрыть рот рукой. К ней на колени упала книга, которую она якобы читала за минуту до этого.
     - Пожалуй, вам пора ложиться, - заметил Райдер. Он сидел, скрестив ноги, прямо на полу и так углубился в изучение каких-то карт, что даже не взглянул в ее сторону.
     - А вы сами разве не устали? - спросила Мэри.
     Хотя под землей было почти невозможно следить за ходом времени, она предполагала, что сейчас должен быть поздний вечер. Почти весь день Райдер провел неизвестно где, и девушка не могла отделаться от ощущения, что ее наказали. Она собралась было высказать ему эти соображения, однако, когда он вернулся, вид его отнюдь не располагал к разговорам и тем более к спорам. Он молча поужинал, а потом выгреб все из сундука с двойным дном, под которым прятал карты. И даже не позаботился глянуть в сторону Мэри. Как будто ему вообще было наплевать на ее существование.
     Ну и черт с ним!
     Мэри кинула книгу обратно в корзину и подавила очередной зевок. Поднявшись, она на цыпочках двинулась к кровати, стараясь не потревожить его карты, и все же нечаянно задела подолом сорочки его колено. Она остановилась как вкопанная - сорочка не пускала дальше. Мэри обернулась и увидела, что Райдер держит ее одной рукой.
     - В чем дело? - удивилась девушка, завороженная силой его хватки.
     Внезапно она почувствовала, что задыхается. Он не промолвил ни слова, однако Мэри было так тяжело, словно он намотал сорочку на кулак и тянул ее к полу. Колени подогнулись сами собой, и она уселась рядом. Холодные серые глаза изучали ее лицо с настороженностью сидящего в засаде хищника. Мэри была ни жива ни мертва. Даже когда Райдер отпустил сорочку, она не шелохнулась, оставаясь его пленницей.
     - Я не устал, - тихо промолвил он.
     - Ох! - Мэри уже успела позабыть о заданном вопросе.
     - Но я хотел бы быть уставшим. - Его рука коснулась ее затылка и скользнула по шее вниз. Под сильными пальцами учащенно забилась жилка. - Зачем вы все это сказали мне, Мэри?
     Девушка затаила дыхание. Райдер легонько погладил ее по щеке, потеребил пушистые завитки волос на виске.
     - Вы хотели этого? - Не услышав ничего в ответ, он положил ладонь ей на затылок и немного придвинул к себе. - Или этого? - Наклонившись, он осторожно коснулся ее губ. - Значит, этого.
     На сей раз он был более решителен, припадая к ее губам. Мэри едва не задохнулась. Неожиданно она обнаружила, что вынуждена ловить его дыхание. Нежные губы ее почти сомкнулись, но он заставил их раскрыться, лаская языком. Мэри невнятно всхлипнула, явно испугавшись.
     Однако Райдер не отпустил ее, а прижал к себе еще сильнее, все настойчивее пробираясь языком меж раскрытых губ. Под тяжестью его тела Мэри все больше отклонялась назад - пока каким-то непонятным ей самой образом не оказалась лежащей на холодном каменном полу. Райдер распростерся рядом. Только теперь он позволил себе оторваться от ее губ. Ее зрачки расширились, а взгляд стал рассеянным, ничего не видящим. Нежные губы слегка припухли и сделались ярче обычного.
     - О Боже, - хрипло прошептал он. - Тебя еще никто не целовал!
     - Не правда, - сердито возразила Мэри, дивясь своему раздражению.
     - Вот как? - Он коснулся губами уголка ее рта и двинулся дальше, заставив ее снова раскрыть губы. - И кто это был? - поинтересовался он.
     - Джордан Рейли.
     Ответ был слишком скор для того, чтобы оказаться ложью, но Райдер решил не придавать ему значения - скорее всего тот поцелуй не был взаимным. И он снова поцеловал Мэри, стараясь добиться должного ответа. Ее дыхание стало частым, а руки как бы сами собой легли ему на плечи.
     - Ему было восемь лет, - призналась она через несколько мгновений. - А мне всего лишь...
     Фраза так и осталась незаконченной: новый поцелуй окатил ее с головы до ног жгучей волной неутоленного желания. Мэри ощутила в нем некоторую примесь гнева - что было совсем уже непонятно - и еще сильнее обняла его за плечи. Тяжесть навалившегося на нее тела была непривычна, но приятна. Девушка нерешительно погрузила пальцы в густые иссиня-черные волосы.
     Внезапно Райдер отстранился, освободился от ее рук и сел.
     - Ты бы позволила мне сейчас все, верно?
     Мэри уселась рядом. Ей стало не по себе от обвинения, прозвучавшего в этом вопросе, однако не в ее