л он. - Не хочу.
     - А теперь вы соглашаетесь, чтобы уклониться от спора.
     - Да.
     - Это нехорошо, что вы сдаетесь без боя. У вас уже, наверное, есть предмет страсти?
     Вечер был довольно прохладный, но, на взгляд Обри, погода была просто душная. Светлые волосы Сильвии при лунном свете казались серебряными. Она сидела на каменной балюстраде позади дома, аккуратно сложив изящные руки на коленях и выжидающе подняв к нему лицо. Шаль, укрывавшая ее плечи, развевалась на ветру, но она не делала попыток закутаться в нее поплотнее.
     Обри оглянулся. На третьем этаже все огни были погашены. Лампы горели только в комнатах прислуги и в нескольких окнах на первом этаже. Он знал, что сестра и братья Сильвии уже давно в постели. Он и сам направлялся к себе в комнату, когда Сильвия неожиданно встретилась ему на первом этаже. По ее настоянию и вопреки собственному здравому смыслу он согласился выйти с ней в сад.
     Обри Джонс легко общался с девушками из прислуги И с женщинами, посещающими порты. Он ничего не имел против, когда они делали замечания о ширине его плеч или размерах его шеи или громко обсуждали детали его фигуры, скрытые под одеждой. Но здесь, рядом с Сильвией Лей-ден, Обри чувствовал себя неуклюжим, косноязычным и грубым. Все в нем было чрезмерно: огромные ступни, широченная грудь и мощные, словно стволы деревьев, ноги.
     - Мне кажется, вам было бы лучше вернуться в дом, - сказал он, не отвечая на ее замечание о предмете его страсти. Если бы она имела хоть десятую долю того опыта, что был у любой шлюхи из таверны, она знала бы, куда смотреть, чтобы увидеть доказательство его страсти.
     - Сильвия, пожалуйста! Колин доверяет мне. Мерседес доверяет вам.
     Она не совсем поняла, что он имеет в виду.
     - Конечно же, они доверяют нам. А почему они должны не доверять? Вы меня даже и не поцеловали. Мне кажется, вы хотите этого. И я знаю, что тоже хочу этого.
     - Вы, возможно, и сами не знаете, чего хотите, - угрюмо сказал он.
     Она была такая изящная, как китайская статуэтка, холодная и изысканная. И такая хрупкая... Отшатнувшись, Обри оглядел себя. Ну точно - он ее сломает, если прикоснется.
     - Вы говорите ужасные вещи. - Сильвия сердито
     Покачала головой, и ее светлые волосы заискрились в свете луны.
     Обри призвал все свое терпение. Он взъерошил пятерней свои рыжие волосы.
     - У вас планы на лондонский сезон, - терпеливо сказал он ей, будто разговаривал с ребенком. - Вы встретите там много молодых людей с деньгами и титулами, а их семейные древа такие огромные, что можно качаться на ветвях. Я не из тех, с кем вы можете сделать свои первые шаги на этом поприще. Лучше вам придерживаться своего круга.
     Мерседес наблюдала за этим сражением из окна своей спальни, невидимая на фоне темной комнаты. Даже на таком расстоянии, не слыша ни слова из их разговора, она понимала, что является свидетельницей какого-то несогласия между ними, а может быть, и спора.
     - Иди спать, - сонно сказал Колин. Он потрогал рукой место рядом с собой, уже остывающее без нее, и откинул для пущей убедительности одеяло.
     - Сейчас.
     Мерседес держала в ладонях стакан воды. Из постели ее выгнала жажда. Но, выглянув в окно, она тут же про нее забыла.
     Она смотрела не на звезды. Колин увидел, что ее взгляд устремлен совсем в ином направлении.
     - Чем ты там заинтересовалась?
     - Там Сильвия и Обри.
     Колин тут же вскочил. Совсем не так давно они с Мерседес сидели ночью на галерее наедине. Тогда его не интересовали правила приличия. Ее тоже. Но ему стало как-то неуютно, когда он представил сейчас Сильвию и своего первого помощника в такой же ситуации. Колин вздохнул. Он криво усмехнулся, осознавая, как чувство ответственности изменило его взгляды.
     - Так что, мне идти и требовать сатисфакции от своего лучшего друга? - спросил он, подходя на цыпочках к окну.
     - Они спорят, - тихо сказала Мерседес, будто слишком громкий голос мог их спугнуть. - Посмотри на Сильвию. Подбородок поднят, и при каждом ее слове Обри отступает от нее все дальше и дальше.
     Колин вдруг почувствовал прилив симпатии к Обри. Он сам уже был в этом положении.
     - А она, похоже, умеет постоять за себя.
     - Конечно. Ведь она выросла в Уэйборн-Парке!
     Колин забрал стакан из рук Мерседес и поставил его на ночной столик.
     - Ты хочешь, чтобы я спустился к ним?
     Мерседес стало так спокойно, когда она почувствовала его руку, обнявшую ее за талию.
     - Нет, я не думаю, что это нужно. Обри держится очень достойно. А я должна буду поговорить с Сильвией. Она ведет себя безрассудно.
     И как только Мерседес произнесла это, Сильвия соскочила с балюстрады и бросилась на шею Обри. Он настолько не ожидал этого, что Сильвия чуть не уронила его. Он схватил ее за талию и попробовал отстранить от себя, но она обвила его шею обеими руками и припала губами к его рту.
     Колин почувствовал, как Мерседес вся напряглась.
     - Я пойду, - сказал он.
     - Нет. Посмотри. Он ее отцепляет от себя.
     Это слово очень точно отражало то, чем занимался Обри. Сильвия прилипла к нему, как ракушка к днищу корабля.
     - "Таинственный" должен отплыть через четыре дня, - сказал Колин. - Хочешь, я скажу Обри, чтобы он отправился на день раньше?
     - А он может это сделать? Колин кивнул:
     - Один день ничьих планов не расстроит. Мерседес молчала, раздумывая над этим предложением. И тут они увидели, что Обри повернулся и пошел к дому. Сильвия продолжала стоять у балюстрады, и ее волосы светились под луной серебряным светом. Она смотрела вслед Обри, и Мерседес заметила, что в ее позе и осанке ничего не изменилось. Сильвия сжала плечи скорее от прохладного ночного ветерка, чем от подавленного настроения.
     - Днем раньше, днем позже, - сказала Мерседес. - Не думаю, что это будет иметь какое-то значение. Обри правильно поймет тебя, если ты попросишь его снять жилье в Лондоне?
     - Он поймет. Возможно, он даже будет благодарен тебе за такое предложение. Мне кажется, он просто не знает, что ему делать с Сильвией. Обри лучше чувствует себя с...
     Мерседес подняла руку.
     - Можешь не говорить мне. И вообще ты не имеешь права судить его. Я прекрасно помню Молли.
     Колин без всякого предупреждения схватил Мерседес в объятия.
     - Понятия не имею, кто это.
     Не обращая внимания на ее протестующие вопли и хохот, Колин отнес ее к постели и бросил на смятые простыни. Она тут же подскочила и вся подобралась, ожидая, что он на нее накинется, но Колин невинно поднес ей стакан с водой.
     - Спасибо, - сказала она. Она села, оперлась об изголовье и сделала несколько глотков. - И еще спасибо за то, что ты все понял насчет Обри. Я знаю, он твой друг. Мне страшно не хочется просить его уехать. И только...
     Колин присел на край постели.
     - Ничего не объясняй мне и не извиняйся, я все понял. Но боюсь, как бы мне не стать свирепым поборником правил хорошего тона: этакий раскаявшийся распутник.
     Мерседес посмотрела на него с подозрением.
     - А ты в самом деле такой?
     - О чем ты меня спрашиваешь: что я исправился или что был распутником?
     Мерседес протянула ему пустой стакан. Вопросительно подняв правую бровь, она окинула его скептическим взглядом.
     - Наверное, о том и о другом.
     - Я готов изгнать своего лучшего друга из Уэйборн-Парка, чтобы спасти Сильвию от самой себя, - заявил он. - Так что решай сама, исправился я или нет. А что касается распутника...
     Его поцелуй был нежен, неспешен и полон страсти. Он не отрывался от нее так долго, что она была увлечена и даже несколько поражена его пылом.
     - Я никогда им не был. - Он коснулся лбом ее лба и прошептал:
     - Все, что я знаю о любви, я узнал от тебя.
     От скептического взгляда не осталось и следа. Мерседес верила ему. Она выкинула из головы все сомнения и вся отдалась моменту и настроению. Обхватив руками его шею, она повалила его на подушку рядом с собой, чтобы преподать ему еще один урок любви.
     Обри Джонс уехал на следующее утро. Он не чувствовал никакой враждебности ни к Колину, ни к Мерседес.
     Колин пришел к нему, когда тот складывал свои вещи, уже решившись уехать.
     Они обменялись лишь несколькими фразами. Все и так было ясно.
     - Она должна побывать на лондонском сезоне, - сказал Обри, запихивая рубашки в чемодан. - Если она не встретит никого, кто поразит ее воображение, тогда...
     Он пожал плечами и стал с остервенением набивать чемодан.
     Колин заметил, что вещи Обри были теперь уложены так плотно, что места в чемодане хватило бы еще на два таких гардероба. Но он мудро промолчал.
     - Я хочу передать с тобой письмо для Джоанны.
     - Есть, сэр, - печально произнес Обри. - Мисс Ремингтон как раз ждет его. После того как я рассказал ей, что у тебя теперь есть жена... я думаю, она стала готовиться к этому. Куинси хотел, чтобы я вытащил тебя отсюда, но она была против.
     - Значит, ты пойдешь в Китай один.
     - И побью твой рекорд.
     Колин в этом и не сомневался. У Обри Джонса будет причина спешить назад. Сильвия Лейден будет ждать его здесь. Лондонский сезон вряд ли способен отвлечь ее от выбранного курса.
     - Я буду считать дни, - сказал Колин. - А уж деньги - тут все будет зависеть от тебя.
     Для Обри Джонса ставки были еще выше.
     - Я тоже буду считать их. - Он взял протянутую Колином руку в свою огромную ладонь и крепко стиснул ее. - Удачи тебе, капитан. Ты нашел здесь себе славное создание!
     И он ушел прежде, чем Колин успел расчувствоваться. Сильвия узнала об отъезде Обри во время завтрака. Она ушла в свою комнату, и никакими мольбами и просьбами Хлоя и Мерседес не могли заставить ее выйти оттуда. Колин лишь радовался, что не попросили его вмешательства. Ему легче было бы выдержать зимний шторм в Атлантике, чем гнев этой молодой леди. По крайней мере, как бороться с гигантскими волнами и ледяным ветром, он знал лучше.
     - Пережди непогоду, - сказал он Мерседес ближе к вечеру. - Убери паруса и отсидись в бухте, пока утихнет ветер.
     Мерседес, улыбаясь, мягко погладила его по руке.
     - Ты не обидишься, если я не последую твоему совету?
     Колин не обиделся, а, наоборот, обрадовался.
     - В общем-то я на это и рассчитывал. - Он взял маленький бутерброд с подноса, который служанка только что внесла в гостиную. - Если окажется, что я прав, то я чуть-чуть позлорадствую, если нет, то я могу быть спокоен, что ко мне больше никогда не обратятся за советом по такому поводу.
     Его ответ произвел должное впечатление. Мерседес улыбалась. Колин был готов и впредь стараться в том же духе, лишь бы как можно чаще купаться в лучах ее неотразимой улыбки.
     Он сменил тему разговора. Не было никакево смысла продолжать обсуждение страданий Сильвии, если все равно нельзя было ничем ей помочь.
     - Я, кажется, слышал вчера что-то насчет мистера Паттерсона. Ты собиралась к нему наведаться?"
     - Что? - Мерседес не сразу смогла перейти на другую тему. - Да-да, собиралась. - Она откусила от бутерброда, который держала в руке. - Но вчера не было времени. Думаю, навещу его сегодня, раз Сильвия все равно не хочет меня видеть.
     - Почему ты так заинтересовалась этим карманником?
     Мерседес пожала плечами.
     - Да я и сама не очень понимаю. Ну во-первых, мне хочется удостовериться, что ему удалось уйти. Я знаю, мне будет спокойнее, если шериф скажет, что жалоб на кражу дамских сумочек и драгоценностей к нему больше не поступало.
     Колин рассмеялся.
     - Мерседес, таких жалоб могло быть уже несколько десятков. Мистер Пайн не единственный воришка в нашей округе. Я думаю, в одном нашем графстве их наберется немало.
     - Конечно, но Понтий специализировался на дамских драгоценностях. Конечно, он брал и сумочки, но мне кажется, что он питал особое пристрастие к женским украшениям. Помнишь? Ожерелье. Гребни. Серьги.
     - Одна сережка, - поправил ее Колин. - Видно, Понтий на миг потерял сноровку, если добыл лишь одну серьгу.
     - Он красивый? - спросила она. - Мне показалось, что он должен быть красивым. Я имею в виду - таким красивым, чтобы очаровывать женщин, которых он обворовывал.
     - А ты разве не знаешь?
     - Я видела только его голубой глаз. Остальное я могла только воображать.
     Бровь Колина подскочила вверх.
     - Можешь дальше не воображать. Кроме этого глаза, он весь ужасно изуродован, Она удивленно откинула голову.
     - Ты выдумываешь небылицы, - подозрительно сказала она.
     - Да, - ничуть не смутившись, ответил он.
     - А ты не ревнуешь ли меня к Понтию Пайну? - Она хлопнула в ладоши и ослепительно улыбнулась. - Ревнуешь! Какая прелесть! - Мерседес была безжалостна. - Так, значит, он довольно красив, да?
     Колин вздохнул:
     - Просто красавчик, и женщины, наверное, сами отдавали этому жулику свои безделушки. Если бы он воз-вращал их да еще извинялся, они скорее всего прощали бы ему все.
     - Я примерно так и думала, - удовлетворенно сказала Мерседес. - Мне просто нужно узнать, удалось ли ему благополучно выбраться из Англии.
     И Колин понял, что так оно и есть. Ее интересовало только это. Улыбка ее исчезла, и на лице вновь проступила озабоченность. Ему стало ясно, что Понтий Пайн уже забыт, а мысли ее снова заняты Сильвией.
     - Дай ей время, - сказал он. - Через несколько дней Обри уплывет, а Сильвия пойдет своей дорогой.
     Колин и не подозревал, насколько пророческими были его слова.
     Через четыре дня "Таинственный" был готов к отплытию, а Сильвия Лейден сбежала в Лондон.

     Глава 15

     - Ты должен найти ее.
     Колин надел куртку и взял Мерседес за руки. Они были как лед. Он слегка сжал их и сказал то, чего она так жаждала услышать:
     - Конечно, я найду ее.
     - И привезешь домой?
     - И привезу домой.
     Он посмотрел через ее плечо на открытую дверь, где стояла Хлоя. По его команде близнецы уже убежали на конюшню проверить, готова ли для него лошадь.
     - Ты не знаешь, сколько вещей взяла с собой твоя сестра? - спросил он Хлою.
     У Хлои были мокрые глаза, а лицо еще бледнее, чем у Мерседес.
     - Нет одного чемодана. Сильвия взяла очень мало вещей. - Она закусила губу, чтобы не всхлипнуть. Все ее тело мучительно содрогнулось оттого, что она пыталась сдержать рыдания. - И о чем она только думала?
     И было не совсем понятно, о чем печалится Хлоя: то ли о бегстве Сильвии, то ли о том, что та взяла с собой так мало вещей. Колин не стал уточнять.
     - Ты хоть представляешь себе, в чем она могла уйти из дому?
     Покачав головой, Хлоя промокнула глаза платком. И вдруг распрямилась, воодушевленная пришедшей в голову мыслью.
     - Может быть, я посмотрю в ее гардеробе, каких вещей не хватает, - с готовностью предложила она. - Тогда легче будет определить.
     - Умница.
     Хлоя радостно и нетерпеливо улыбнулась. И тут же поспешила в северное крыло, довольная тем, что теперь, после того как она принесла всем эту дурную весть, хоть чем-то сможет быть полезной.
     Колин снова посмотрел на Мерседес. Потом крепко обнял ее и прижал к себе. Он поцеловал ее в темя и погладил густые темные волосы.
     - Все будет хорошо, - уверенно сказал он. - Не нужно так убиваться.
     Мерседес закрыла глаза.
     - Как она могла поступить так безответственно? - прошептала она.
     - Ты не должна себя за это казнить.
     Она отстранилась от него, улыбнувшись неуверенно и немного виновато.
     - О-о, ты меня плохо знаешь. Чтобы снять вину с себя, я пыталась во всем винить мистера Джонса, но потом поняла, что он совершенно не виноват. Ведь он отошлет ее назад, правда? Я думаю, что он добрый человек, он поймет, как мы беспокоимся. Он ведь не возьмет ее к себе на корабль?
     Колин был уверен в реакции Обри.
     - Он самолично привезет Сильвию в Уэйборн-Парк, - заверил он Мерседес. - Конечно, если будет знать, что она там.
     Мерседес помрачнела.
     - Что ты имеешь в виду? Как это он не будет знать? Сильвия наверняка явится к нему.
     - Совсем не обязательно, если подозревает, что он отошлет ее обратно. Она может подождать, пока "Таинственный" выйдет в море.
     - Ты хочешь сказать, что она может тайком пробраться на корабль?
     Мерседес не мигая смотрела на Колина. Такая мысль явно не приходила ей в голову.
     Он кивнул:
     - Это совсем не так трудно, как ты думаешь. Особенно если Сильвия, как я подозреваю, нарядилась в мужскую одежду.
     - Но...
     - Я верну ее, - перебил он ее. - Даже если корабль уже отплывет. Я верну ее домой.
     Она поверила ему, но не могла себе представить, как сможет ждать, пока он вернется.
     - Я поеду с тобой.
     Это была не просьба, а скорее приказ.
     - Нет.
     Мерседес в изумлении отшатнулась. Она не ожидала, что Колин может ей отказать.
     - Но я могла бы помочь. Две пары глаз лучше, чем одна.
     - Нет, - твердо повторил он. - Я не беру карету, а ты не можешь ехать верхом. - Он увидел, как при этих словах у нее опустились плечи. - Один я доберусь быстрее.
     Мерседес поняла, что его решение бесповоротно. Споры лишь задержат его отъезд.
     - Я чувствую себя такой бесполезной, - тихо сказала она.
     - Если ты останешься здесь и будешь в полной безопасности, это будет совсем для меня не бесполезно. А вот если я буду знать, что ты собираешься ехать следом за мной и вынашиваешь какие-то свои планы возвращения Сильвии, то я не смогу полностью отдаться поискам,
     Она быстро покачала головой:
     - Нет, я не буду делать ничего такого. - Встав на цыпочки, она поцеловала его в губы. - Колин, верни ее домой в целости и сохранности. И не ругай ее слишком сильно. Она влюблена, а это состояние еще никому и ни-когда не прибавляло ума.
     Сильвия в Лондоне бывала очень редко. Люди на улице были для нее такими же чужими, как и сами улицы. Она не ожидала ни такой толпы, ни ужасных запахов, ни шума. Это было, безусловно, самое волнующее приключение в ее такой еще короткой жизни.
     Менее подготовленная молодая особа уже давно и безнадежно заблудилась бы. Сильвии же удалось добраться до порта, потому что она очень внимательно слушала, как Обри описывал город. Она задавала ему тогда вопросы, казавшиеся совсем невинными, сейчас же все это ей очень пригодилось. Она довольно успешно пробиралась по узким улочкам, справляясь у прохожих, лишь когда теряла ориентир, взятый на заметку во время разговора с Обри.
     Жители Лондона были очень любезны, если вообще ее замечали. Пока она пробиралась через рыночную толпу, ее настойчиво просили купить пирожки и колбасу, помидоры и крупу, рыбу и свежесрезанные цветы. Ее реакция на все эти предложения была одинакова. Сильвия неопределенным жестом касалась края своей шляпы, шествуя дальше, стараясь не встречаться взглядом с продавцами и не особенно рассматривать товар.
     Весь путь из Уэйборн-Парка до Лондона Сильвия проделала в основном ночью. Так что у нее не было возможности проверить эффективность своей маскировки, пока она не достигла окраины города. Сильвия знала, что ей нечего и надеяться обмануть того, кто вздумает за ней следить, поэтому старалась не привлекать к себе внимания. Переделки, которым она подвергла костюм своего отца, были настолько глупы и несовершенны, что не прошли бы мимо глаз более или менее внимательного наблюдателя. При близком рассмотрении, как совершенно справедливо считала Сильвия, в ней сразу изобличили бы женщину. Очень помогала шляпа, которая затеняла верхнюю часть лица, а так как утро было холодное, у Сильвии был прекрасный предлог обмотать шарфом шею и подбородок. Даже при всех этих мерах предосторожности миниатюрность Сильвии явно бросалась в глаза. Перчатки помогали скрыть ее маленькие ручки, но на спине кобылы, которую она выбрала для путешествия, Сильвия выглядела особенно худенькой и низкорослой.
     Сильвии удалось добраться неопознанной до причала через два часа после рассвета. Она испытывала вполне законное чувство гордости за свое предприятие, но первые искорки тревоги и неуверенности уже начали закрадываться в