прежде, и Райдер сам не ожидал от себя подобной прыти, однако в эту минуту обоим было наплевать, что можно, а что нельзя. И он откликнулся на ее призыв, на бурю чувств, захватившую их обоих и закрутившую в вихре экстаза. Ее горячее, ненасытное тело обволокло его, словно дикое пламя. Маленькие сильные пальцы обхватили напрягшуюся плоть и погрузили глубоко внутрь. Взор Райдера привлек не рассеянный, покорный взгляд, устремленный в пространство. Нет, в широко распахнувшихся глазах Мэри ясно читалось желание идти до конца.
     И это было несравненно...
     Его руки оставили ее груди и скользнули вниз, туда, где их тела сливались воедино, и он принялся ласкать Мэри в то время, как она двигалась над ним. Из груди у нее вырвался крик, в котором не слышалось слов - лишь хриплые звуки неземного блаженства. Ее головка запрокинулась, а бедра подались чуть-чуть вперед. Плавные линии выгнувшегося тела могли бы стать неким символом чудесной страсти.
     Тело Райдера по-своему повторило этот символ в момент наивысшего блаженства. Он прижал к себе трепещущее тело Мэри. Слипшиеся от пота пряди упали на виски. Он чувствовал, какими необычно сильными толчками бьется ее сердце. Осторожно отодвинув со лба волосы, он прошептал:
     - Не шевелись, - потому что знал: прикоснись она к нему опять - и он от страсти выпрыгнет из собственной кожи.
     Откатившись на бок, Райдер любовался Мэри, подперев голову локтем. В салоне горела одна лампа, пламя которой задрожало и закачалось, когда вагон тронулся с места и покатился по рельсам. Вот они и в пути - точь-в-точь как обещала Рении. Без вопросов. Без осложнений.
     Райдер ухватился за последнюю мысль. Возможно, одно осложнение все же случится... и он по-новому взглянул на Мэри.
     - Кажется, ты хотела меня о чем-то спросить?
     Мэри разглядывала панели, покрывающие потолок вагона. Их поверхность украшала искусная резьба, и задумчивые зеленые глаза внимательно исследовали прихотливый узор.
     - Мэри?..
     Девушка задумчиво прикусила губу, стараясь облечь в слова роящиеся в голове бессвязные мысли.
     - Почему я не могу не откликнуться на то, как ты произносишь мое имя?
     - У апачей не принято вслух произносить настоящее имя, данное человеку при рождении, - ласково улыбнулся Райдер. - Оно приберегается для особо важных или торжественных случаев и означает большую честь для того, кого окликнули. - Подобрав раскинутые одеяла, он укрыл ими Мэри, укрылся сам и продолжил:
     - Ты, сама того не замечая, почему-то употребляла мое имя точно так же, как и я - твое.
     - Вот как?
     - Да. Я обнаружил, что отвечаю тебе точно так же, как если бы это Наич, Джозани или кто-то еще из чихуахуа просил меня об одолжении. - И он долгим взглядом посмотрел на Мэри, ожидая услышать то, что она давно должна была сказать.
     Это не сравнимое ни с чем терпение постоянно лишало Мэри равновесия. С самого начала она поняла, что Райдер всегда дождется своего. Он вроде бы даже ухитрялся радоваться ожиданию и находить в нем прелесть, в то время как для нее самой ожидание было пыткой.
     - Ты ведь знаешь, что я тебя люблю.
     Райдер лишь молча смотрел на нее.
     - Я и сама не знала, что при этом делается или говорится. А скорее всего просто боялась. Мне казалось, что тогда я стану частью тебя, а это для меня невыносимо. Но при этом, хотя ты и молчал, я знала, что ты меня любишь. Я следила за тем, как ты выражаешь свою любовь и восхищение, и видела, что ты не изменился к худшему, что ты остался прежним, только душа твоя оказалась намного богаче.
     Пальцы Райдера легонько погладили Мэри по плечу и замерли.
     - Это потому, что ты всегда была частью меня, - промолвил он. - С самого начала. Не с того дня, как мы повстречались, а с того, как появились на свет. Уже тогда тебе было уготовано место у меня в сердце и в мыслях. - И Райдер коснулся своего виска. - Твой дух всегда обитал здесь, и теперь, когда ты вместе со мною, во плоти, это стало глубже, правдивее и... богаче.
     У Мэри было такое чувство, будто в душе у нее что-то вскипело и улетело с облачком пара, однако при этом не возникло ощущения потери. Потому что одно дело, когда какая-то часть души получает свободу, и совсем другое - когда она нас покидает. Первое можно только приветствовать, второе - оплакивать. Она пошевелилась и тут же оказалась в кольце его рук. От улыбки, озарившей ее лицо, у Райдера захватило дух, а Мэри как ни в чем не бывало свернулась у него под боком.
     - Давай-ка спать, - сказал он, хотя Мэри, судя по ее виду, настроена была поболтать еще.
     - Но...
     - Мэри.
     - Ну ладно, - сонно прикрыв глаза, уступила она. - Раз ты просишь...

***

     В Тусоне их вагон прицепили к составу, следовавшему по Северо-Восточной дороге до Санта-Фе. От Санта-Фе они проехали еще немного на северо-восток до Топики. Путешествие проходило с завидной скоростью. Ренни выполнила обещание, телеграммами обеспечив их беспрепятственный проезд, и беглецов никто не побеспокоил.
     Они много читали, подчас проводя целые вечера в мире и согласии - и не обменявшись при этом ни словом. Мэри раскопала в письменном столе колоду карт и лихо обыгрывала Райдера в покер, завладев его рубашкой, штанами и кое-какими мелочами. Им регулярно приносили поесть, однако оставляли поднос на подножке вагона, согласно строгим инструкциям Ренни и табличке "Не беспокоить!", повешенной Мэри на ручке двери. И проводники, и кондуктор восприняли такое желание уединиться без особого удивления и любопытства. Это навело Мэри на мысль, что ее сестра, наверное, занимается с Джарретом любовью не меньше, чем это проделывали они с Райдером.
     Стараясь поскорее избавиться от этой скандальной мысли, девушка покраснела до корней волос и что было силы запустила в Райдера подушкой, когда он поинтересовался, с чего это она краснеет.
     В Сент-Луисе они отважились выйти наружу и пообедать в привокзальном ресторане, где их никто не мог узнать и выдать властям. Им подали акульи плавники с молодым картофелем, аспарагус под соусом, холодный картофельный суп и салат. За время обеда они попробовали три разных сорта вина и завершили трапезу фруктами, сыром и кофе со сладким ванильным ликером.
     Потом беглецы прогулялись по парку и вернулись на вокзал на извозчике. Было так приятно оказаться среди людей, которые лишь мельком глядели на них и торопились по своим делам. Их вполне могли принять за обычную парочку, наслаждавшуюся романтичным сиянием газовых фонарей на бульваре, - и в течение нескольких часов они старались делать вид, что именно таковыми и являются.
     Возвращаясь в вагон, Мэри с Райдером постарались избежать встреч со служащими железной дороги. Их вагон уже подцепили к составу, направлявшемуся в Колумбию, и они вернулись к замкнутому существованию, столь милому их сердцу с самого отправления из Тусона. Правда, после краткой прогулки оба они чувствовали некое возбуждение, однако предпочли об этом промолчать.
     Когда за окном замелькали пейзажи Огайо, Мэри не сводила глаз с Райдера, жадно вглядывающегося в них. Здесь все еще царила зима. Паровоз с трудом тянул состав по бесконечной равнине, то и дело увязая в наметенных ветром сугробах.
     - В моей памяти здесь всегда было лето, - сказал Райдер.
     Мэри уселась к нему на колени и спросила:
     - И что же больше всего тебе нравилось в лете?
     - Рыбалка с отцом, - уверенно отвечал он. - То, как мы с мальчишками таскали тайком зеленые яблоки из сада за домом у миссис О'Рейли. Четвертое июля .
     - Хм-м-м, - пробормотала она. - Я тоже люблю парады...
     - Дело не в парадах, - покачал он головой, - а в фейерверках. Мы с приятелями привязывали веревку с шутихой к... - Он запнулся, встретив возмущенный взгляд Мэри. - Ну, - смущенно закончил он, - кошке ведь не было больно...
     - Это отвратительно, Райдер Маккей!
     - Видимо, ты никогда в жизни ничего подобного не делала?
     - Конечно, не делала, - с достоинством подтвердила Мэри. - У меня не было в том нужды, потому что имелись четыре младшие сестры, которых можно было мучить вволю.

***

     Мэри коротко постригла Райдера, когда они подъезжали к Уилингу. Она очень не хотела этого делать, но Уолкер заставил. Ей пришлось подчиниться, лишь когда он взялся за дело сам. Но и тогда она укоротила прическу сзади настолько, что концы его волос все еще касались края воротника.
     Спрятав ножницы обратно в ящик стола, Мэри встала слева от Райдера, осматривая дело своих рук, в то время как сам разведчик изучал свою новую прическу с помощью карманного зеркальца.
     - Ну, Самсон, - спросила она, приглаживая концы волос. - Теперь ты доволен?
     - Вполне. - Он повернул зеркальце так, чтобы видеть и ее лицо тоже. - Я стал похож на остальных обитателей Восточного побережья.
     - Вряд ли, - иронически приподняв бровь, возразила Мэри. Взяв его под локоть и опустив головку ему на плечо, она добавила:
     - Ты все равно будешь выделяться в толпе.
     - Уж не соблазняет ли меня моя Далила ? - улыбнулся он.
     - Просто хочу проверить, насколько сильным ты остался...
     Райдер подхватил Мэри на руки, отнес на кровать и принялся щекотать. В этот раз, занимаясь любовью, они веселились, как дети, и Мэри была приятна новизна такого безоблачного, безоглядного веселья.
     Но вот наконец она откинулась на подушки и, все еще улыбаясь, спросила:
     - Ты подумал о детях?
     Райдер тут же позабыл про подушку, которую устраивал поудобнее у себя под головой, и уселся, внимательно глядя на свою спутницу: не появилась ли в ее улыбке хоть малейшая лукавинка? Или загадочность?
     - Разве ты... - Он умолк на полуслове. Нет, невозможно. Во всяком случае, пока она не может ничего сказать наверное. Ведь последние недомогания начались как раз в день отъезда из Тусона. Тогда они послужили причиной многих неудобств для нее и легкого разочарования для него. Ведь он действительно думал о детях.
     - Я хотел бы иметь детей, - спокойно промолвил Райдер.
     Мэри ласково погладила его по лицу, уловив в этой фразе некий оттенок грусти.
     - Расскажи мне про свою дочь, - попросила она. - Как ее звали?
     Он ответил на языке апачей и добавил:
     - Это означает Та-которая-улыбается, ее младенческое имя. Индейцы получают первое имя при рождении и второе - уже когда становятся взрослыми. Это входите обряд посвящения. - И его взгляд устремился в пространство, затуманенный картинками прошлого. - У нее было круглое личико, похожее на полную луну, и темные карие глазенки, совсем как у матери. А густые волосы - такие же темные, как мои, только мягче самого мягкого шелка. Казалось, что она так и родилась с улыбкой. Эта улыбка всегда находила отклик, как и ее смех, и никто в племени не мог оставаться равнодушным к ней. Она была такая любопытная, что постоянно попадала в неприятности. Это был ребенок, который вечно то лезет к огню, то взбирается на дерево, то ныряет в самый глубокий омут. Ей нужно было самой уколоться о кактус, чтобы убедиться, что он действительно колючий. Но все равно никто не мог на нее сердиться. Наверное, причиной этому была ее улыбка. Она подкупала любого.
     Когда Райдер опять посмотрел на Мэри, ее глаза были полны слез. Он прикоснулся к уголку ее глаза и прошептал:
     - Милая, милая Мэри. Да, я хочу иметь детей. Для них вновь найдется место у меня в сердце.
     И он простер к ней руки, чтобы прижать к груди.

***

     В Питсбурге их уже ожидало несколько телеграмм, которые стюард просунул под дверь вагона почти сразу после прибытия. Все они были адресованы "мистеру и миссис Салливан", однако, судя по толщине пачки, вся семья знала, кто скрывается под этими именами.
     Мэри разыскала в столе нож для бумаг и, вскрыв первую телеграмму, принялась читать, усевшись на край стола.
     - Ну? - не выдержал Райдер, вальяжно развалившись на кровати с романом Уилки Коллинза в руках, - любопытство все же одержало верх над терпением. - Это от Ренни?
     - Нет, это от мамы, - покачала головой Мэри и прочла вслух:
     - "Ты, наверное, любишь его. И я молюсь о том, чтобы ты узнала, что я понимаю тебя". - Она подняла глаза, слегка улыбаясь. - По-моему, это означает, что мама примирилась с моим решением...
     - Скорее это означает, что она примирилась со своим собственным решением, - поправил Райдер, отложив книгу. И пояснил, встретив недоуменный взгляд Мэри:
     - Судя по тому, что ты рассказала про ваши отношения, твоя мать сама не была уверена, что когда-то сделала правильный выбор. Она скрывала это от себя самой - и тем более ей удавалось скрыть это от близких. Ну, хотя, пожалуй, и не от всех. Ты больше всех остальных подозревала, что длительная связь с вашим отцом стоила ей многих душевных мук. И она нашла некое подобие утешения в том, что ты приняла постриг.
     - А когда я сказала, что ухожу из монастыря...
     Он кивнул, легко читая ее мысли по выражению лица:
     - Распахнулась шкатулка Пандоры, полная сомнений и неуверенности. И Мойре пришлось снова пересматривать давнее решение. - Он кивнул на телеграмму и добавил:
     - По-моему, это скорее означает то, что, доведись ей выбирать снова, она проживет жизнь точно так же. И это она хочет довести до твоего сведения.
     - Наверное, ты прав, - задумчиво ответила Мэри, сворачивая послание. - Честно говоря, я в этом почти уверена.
     Как ни приятно было видеть улыбку, расцветшую на лице у Мэри, Райдер все же решился обратить ее внимание на остальные телеграммы:
     - Сомневаюсь, что телеграмма от отца окажется такой же приятной.
     - Эта от Мегги, - сообщила Мэри, разрезав облатку. - Она желает нам успеха, надеется, что ты чувствуешь себя хорошо, и даже прилагает список лекарств, которыми можно воспользоваться, если рана опять воспалится. - Мэри весело покачала головой:
     - Судя по всему, Ренни не жалела красок, в подробностях расписав наши приключения. Можно подумать, это не Джаррет, а она нашла нас в пещере. И я уверена, что моя сестрица изрядно приврала насчет того, что случилось в лагере на руднике. Мегги спрашивает, правда ли, что я сама прогнала Джеронимо!
     - Ну а что там еще? - рассмеялся Райдер.
     - Это от Этана с Майкл, - ответила Мэри. - "Телеграфируйте, если нужна помощь". - Она ухмыльнулась. - Видишь ли, Этан - начальник полиции штата. Это может оказаться полезным.
     - Ну по крайней мере хуже от этого не будет.
     - И не забывай, что сама Майкл - репортер. Она знает, как подавать новости для публики. Это может пригодиться, когда наступит пора публично восстановить твое честное имя.
     - Ничего себе семейные связи.
     - Это еще не все, - мило улыбнулась она. Крестный у Майкл был судьей, у Ренни - епископ, у Мегги и Скай - известные политики, а ее собственный - глава одной из самых влиятельных финансовых корпораций Нью-Йорка. Перечислив все эти мелочи Райдеру, Мэри добавила:
     - Джей Мак хотел таким образом предохранить нас от холодного приема, уготованного в нашем обществе незаконнорожденным детям. Его усилия не сделали нас респектабельными дамами, зато вынудили многих в какой-то степени проявлять к нам почтение. - Она запнулась и спросила:
     - Чему ты улыбаешься?
     - Я представляю тебя девчонкой, расквасившей кому-то нос за то, что тебя посмели назвать незаконнорожденной. И уж Боже упаси кого-то шепнуть такое про одну из твоих сестер - да еще в твоем присутствии! - По румянцу на Щеках у Мэри Райдеру стало ясно, что его догадка целиком верна. - Ты могла терзать и мучить сколько угодно остальных Мэри - и они наверняка отвечали тебе тем же, - однако я готов поспорить на что угодно, что при малейшем намеке на внешнюю угрозу вы смыкали ряды так, что вашу оборону не смогла бы пробить и артиллерия! Позволю себе предположить, что пришло время и Джей Мак обнаружил - в его защите никто особо не нуждается.
     - Бедный старый Джей Мак, - утвердительно кивнула Мэри, хотя в ее голосе не слышалось и тени сожаления. - Он любил всех нас до безумия...
     Оставались еще две нераспечатанные телеграммы. И Мэри знала, что одна из них - от отца. Она заколебалась, не зная, с какой начать. Наконец решилась и вскрыла ту, что лежала справа. И вздохнула, не скрывая облегчения:
     - Это от Ренни с Джарретом, - сообщила она, взглянув на последнюю строчку. Торопливо пробежав глазами содержимое, Мэри продолжила:
     - Нас вот-вот перестанут искать. Ренни пишет, что генерал Гарднер считает нас давно скрывшимися из Аризоны и не желает тратить сил на бесполезные розыски. Конечно, Ренни с ним спорит. - Она подняла глаза на Райдера. - Представь себе, как она уговаривает Гарднера бросить все силы на поиски, а сама думает о том, что мы уже где-то к востоку от Миссисипи? - И Мэри углубилась в чтение. - Розарио погиб, - дрогнувшим от сожаления голосом сообщила она. - Он попытался бежать и свалился в вертикальную шахту.
     Райдер молча гадал, есть ли в этой истории какие-то подробности, которыми Джаррет с Ренни не рискнули поделиться с Мэри. Ему не было жаль негодяя, тогда как Мэри думала по-иному.
     - Там есть что-нибудь про Джеронимо? - спросил он, стараясь отвлечь ее от грустных мыслей.
     Мэри постаралась взять себя в руки, набрав полные легкие воздуха и выпустив его как можно медленнее:
     - Только то, что он по-прежнему не дается властям в руки. Но на рудник больше не нападали. - Она недоуменно нахмурилась. - Как странно... Ренни спрашивает про карту - она заинтересовалась ею и требует подробностей. О чем бы это?
     Райдер пожал плечами:
     - Черта с два я... - Тут он задумался. - Помнишь, когда мы уезжали с рудника... какой-то малый остановил тебя, потому что принял за Ренни... разве ему не нужна была карта?
     - О Господи, ну конечно! Я отдала ему одну из тех, что оказались у тебя в сумке!
     Райдер соскочил с кровати и поспешил к шкафу, где хранил седельные сумки. Там по-прежнему лежала карта с изображением обширной территории форта Союза. Равно как и карта с туннелями и ловушками пещеры Заблудших Душ. - Ты всучила ему карту каньона Колтера, начерченную Джо Панамой. А рабочий вернул ее Ренни.
     - Ну, - обрадовалась Мэри, - это еще не самое худшее! Одно время я боялась, что Ренни приспичит самой сунуться в пещеру. По-моему, ее не испугают тени умерших предков, как ты считаешь?
     - Я считаю так же. - Он свернул карты и отложил в сторону сумки. - И это даже неплохо, что Ренни досталась карта старого Панамы. Она ей обрадуется. - И он многозначительно посмотрел на Мэри. - Все равно нам ее не остановить.
     - Что означает "добро пожаловать в нашу семью!"? - И она взялась за последнюю телеграмму, с надеждой спросив:
     - Может, ты сам хочешь вскрыть? Все-таки это от твоего тестя...
     - Пас, - покачал он головой и подошел поближе.
     Мэри подвинулась, чтобы он смог усесться рядом, опер, лась на его плечо и только тогда решилась развернуть телеграммы от Джея Мака:
     "Ты рехнулась тчк поймаю тчк не забудь револьвер тчк"
     - Твой отец режет напрямую, - заметил Райдер.
     - И не тратит даром слов.
     - По крайней мере он не уведомил власти. А ведь в ярости он мог не пожалеть и тебя.
     - Это не в натуре Джея Мака, - вздохнула Мэри. - Нет, я боюсь, что он собрался пристрелить тебя сам...
     Беглецы на минуту умолкли, рассеянно глядя на строчки телеграммы, а затем дружно расхохотались. Не то чтобы их позабавила мысль о том, как Джей Мак Великолепный станет проверять, в здравом ли рассудке его дочь, или гоняться за Райдером с заряженным револьвером. Просто им была необходима разрядка, которую счастливая пара находила подчас самым неожиданным образом.
     Аккуратно сложив телеграмму, Мэри убрала ее обратно в конверт и смахнула с ресниц невольные слезы:
     - Если Джей Мак грозится отправиться за нами, то можешь быть уверен, что явится он не один. С ним прибудет вся кавалерия!
     То же самое подумал и Райдер. Хотя ни в одной из телеграмм об этом не упоминалось, вся семья наверняка соберется хотя бы ради благородной цели удержать Джея Мака от убийства.
     - Похоже, Мэри вновь готовы сплотить ряды.
     - Радуйся, что мы