чтобы встать с постели. Как он посмел обвинить ее? Он из тех людей, которые не держат своих обещаний.
     - Ты куда
     - После того, что случилось, не кажется ли тебе, что мне лучше спать возле окна? - холодно ответила Джесси.
     - После чего это? - огрызнулся Ной.
     - Тон его голоса заставил ее быть осторожнее.
     - Я просто подумала... то есть...
     Ной молниеносно обхватил Джесси за талию и притянул к себе.
     - Пусть лучше я буду страдать, - шепнул он ей на ухо.
     - Ты безумец.
     Она на самом деле так думала. Вероятнее всего, ей никогда не удастся понять его, не говоря уже о каких-то отпущенных шести неделях. Даже если бы они прожили вместе шесть человеческих жизней, все равно она не разгадала бы его натуру. Слава Богу, ей не нужно ждать так долго.
     Ной крепко держал ее в своих объятиях, и ей ничего не оставалось, как смириться и лежать рядышком. Устроившись поудобнее, Джесси уже не пыталась вырваться. Наоборот, ей доставляла наслаждение близость его горячего тела.
     Они оба долго не могли заснуть.
     - Тебе к лицу это платье, - заметил Ной.
     Джесси обернулась, услышав его голос. Она не видела, как он вошел в каюту.
     - Извини, Ной, но я опять оставила дверь открытой. Кэм только что вышел, и у меня не было времени запереть ее.
     Пройдя через комнату, Ной приблизился к стоявшей у фарфоровой чаши Джесси. Взяв ее за руки, он развел их в стороны, снова внимательно окинув девушку взглядом.
     - Мадам, я сделал вам прекрасный комплимент. Неужели вы не можете думать больше ни о чем, кроме как о необходимости закрыть дверь?
     Джесси робко посмотрела на него снизу вверх. Он по-прежнему не переставал удивлять ее. Проснувшись сегодня утром, она не знала, чего ожидать от него. Он же, чмокнув ее в лоб, выскочил из постели и без умолку говорил ей о разных вещах, пока одевался, а потом поднялся на палубу. Он даже заставил ее рассмеяться и позабыть, что всю ночь она прижималась к нему. Почти позабыть.
     - Спасибо, Ной. Я очень рада, что тебе понравилось платье.
     - Мне понравилось, как оно сидит на тебе. - Он на мгновение задержал взгляд на ее лице, а затем опустил его на глубокий квадратный вырез платья. - Наверное, я дал не совсем точные размеры, да?
     Платье плотно обтягивало груди Джесси, которые были чрезмерно обнажены большим декольте. Каждому, кто бросил бы на них любопытный взгляд, была бы видна их совершенная форма.
     - Может быть, ты набросишь на плечи кружевную косынку... шаль... или что-нибудь еще?
     Джесси, смутившись, скрестила руки на груди. Но это не исправило положения, поскольку груди поднялись еще выше. Оставленный без внимания Гедеон сразу воспользовался моментом, чтобы сползти с кресла и пошалить на полу. Джесси тут же подхватила малыша и прижала к себе. Счастливый ребенок, играя, засунул кулачок прямо в ее декольте.
     - Гедеон! - возмутилась она.
     Ной чуть не задохнулся от смеха, невинно подняв руки кверху, когда Джесси взглянула на него, прося помощи.
     - Клянусь, не я подстрекал его к подобным выходкам.
     - Глупый! - ответила Джесси, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. Она попыталась вытащить шаловливую детскую ручонку, но малыш извивался и брыкался и ей никак не удавалось утихомирить его. - Пожалуйста, возьми Гедеона!
     Ной выполнил ее просьбу и поднял ребенка высоко над головой.
     - Ох, малыш, как я тебе завидую!
     - Ной, ты говоришь глупости.
     - Он не понял ни слова, но все равно я ему завидовал, - начал оправдываться Ной.
     Джесси отвернулась, желая скрыть улыбку. Расправив лиф платья, насколько это было возможно, она заметила через плечо:
     - Кстати, чтобы ты знал: я собираюсь распустить швы на всех своих платьях.
     - На всех без исключения? - Ной устроился в кресле, а Гедеона посадил к себе на колено. Малыш вертелся, раскачивался и постоянно хихикал. - Они так же узки тебе, как и это розовое?
     - Ты не ошибся. Я не такая тощая, как ты думаешь.
     - Ной лукаво выгнул дугой одну бровь.
     - Да, совсем тощей тебя никак не назовешь, - произнес он.
     - Ты неисправим.
     Ной обратился к Гедеону:
     - Ты слышал это? Кажется, мои усилия были ненапрасны. Вчера меня называли невыносимым, а сегодня я лишь неисправимый.
     Джесси вскинула руки кверху в знак того, что сдается. Не обращая внимания на смех Ноя, она подошла к столу, где ее дожидался завтрак на огромном деревянном блюде, принесенном Кэмом.
     - Ты завтракал?
     Ной кивнул, тут же поинтересовавшись:
     - А Гедеон?
     - Я покормила его прежде, чем осмелилась надеть это платье.
     - Скорее всего твоя еда уже остыла. Ты когда-нибудь вообще ешь горячее?
     - Время от времени, - ответила она, удивляясь его настроению.
     Он вел себя так, словно между ними ничего не произошло прошлой ночью.
     - Ну что ж, тогда начинай завтракать. Кстати, я пришел пригласить вас с Гедеоном подняться на палубу подышать свежим воздухом. Малыш, пойдем посмотрим, сможем ли мы отыскать в гардеробе что-нибудь подобающее почтенной даме.
     - Ной, замолчи.
     - Я же сказал почтенной, а не неряшливо одетой. - Через несколько минут безуспешных поисков он достал походный плащ Джесси. - Его нужно чем-то украсить. Я и не думал, что тебе может понадобиться длинная мантилья.
     - Ной, ты слишком щедр, но мой плащ и так неплохо смотрится.
     Поскольку Джесси приехала на корабль именно в этом плаще, вряд ли имело какое-то значение, если она вновь появится в нем.
     - Она уговорила меня, - сказал Ной Гедеону.
     По мнению Джесси, на палубе они восхитительно провели время. Они ходили размеренным шагом взад и вперед, попеременно держа малыша на руках. Гедеон кривлялся, ему хотелось самостоятельности, но это было невозможно. Несмотря на то что Ной ненавидел плавание, он отлично разбирался во всем, что составляло суть обязанностей капитана. А может быть, Джесси только так казалось. Он мог бы рассказать ей серию не правдоподобных историй, а она даже не заметила бы фальши, точнее, ей было наплевать на это. Подобно Гедеону, она чувствовала себя счастливой, слушая его тихий, протяжный, мелодичный голос.
     Ной познакомил ее с теми членами команды, с которыми поддерживал дружеские отношения. Все они вели себя с ней очень вежливо и уделяли огромное внимание Гедеону, заигрывая с ним. Хорошим предзнаменованием служил тот факт, что никто не упоминал о Хилари Боуэн и даже не поинтересовался обстоятельствами внезапной женитьбы Ноя и Джесси.
     Светило яркое солнце, дул слабый ветерок. Острые соленые брызги укололи лицо Джесси, когда она встала у гакаборта. Наклонившись вперед, она, улыбаясь, снова подставила им свое лицо.
     - Чудесно, правда, Ной? Ты чувствуешь, какой воздух?
     Джесси взглянула через плечо на Ноя, чтобы узнать, слышал ли он ее, и заметила, что его глаза отчего-то грустны. То, о чем он думал, являлось тайной, а ее собственное положение было настолько непрочным, что она не могла позволить себе совать нос в чужие дела. В ответ он просто выгнул бы брови дугой и напомнил, что в сложившейся ситуации она должна винить лишь себя. Но хуже того, если бы он все рассказал ей, а она не смогла бы разобраться, чего все-таки он добивался. Теперь она уже не была уверена в том, что он по-прежнему желает обладать ею. Хотя Ной и прижимался к ней ночами, но он ни разу не попытался овладеть ею, как в ту первую ночь. Он не целовал ее, а его комплименты стали звучать гораздо реже.
     Джесси могла бы вздохнуть спокойно. В их битве с Ноем она одержала победу. Ее распорядок дня точно соответствовал режиму Гедеона. Ей нравилась такая размеренная, спокойная жизнь. Большую часть своего времени Ной проводил в каюте капитана. Там он читал книги по юриспруденции, зная, что Гедеон не сможет помешать ему в любую минуту, просматривал письма, которые были получены еще в Англии. Их прислали члены делегации, собиравшиеся провести встречу в Филадельфии в мае. Большое внимание Ной уделял Статьям Конфедерации, которые предстояло пересмотреть. Он делал какие-то записи, составлял планы, каждый раз внося в них поправки. Все остальное время он проводил с Джесси и Гедеоном.
     Она любила смотреть, как он возится с малышом. Иногда она присоединялась к их играм, но чаще всего отступала на задний план, откуда наблюдала за тем, как между Ноем и ребенком устанавливалась какая-то особая связь. Гедеон, прежде обделенный мужским вниманием, считал Ноя своей собственностью.
     Однако Джесси также с нетерпением ожидала и тех редких моментов, когда малыш засыпал, а Ной неожиданно входил в каюту (она так и не привыкла запирать дверь), и они оставались наедине. Не важно, разговаривали они или просто молча сидели за столом и ели. В такие счастливые минуты у Джесси появлялась слабая надежда, что он не бросит их, хотя она никогда не стала бы упрашивать его не покидать ее даже ради Гедеона. С другой стороны, размышляла она, что, если он изменил бы свое решение и их судьбы переплелись бы навсегда? Было ли это так ужасно - оставаться замужем за Ноем Маклелланом?
     - О чем ты задумалась? - спросил он.
     Джесси лежала на кровати рядом с ним. В кои-то веки ее прекрасные светлые волосы были распущены. Ручейки рас плавленного золота и серебра окаймляли ее лицо и спадали на плечи. Джесси рассеянно накручивала одну прядь волос на свой палец. Вид у нее был задумчивый и слегка озабоченный.
     Повернувшись на бок, Ной взбил подушку себе под головой и уставился на красивый, изящно очерченный профиль Джесси. Он всегда находил ее очаровательной, и в некоторых ситуациях это приводило его в негодование. Он чувствовал, как будто в его пояснице что-то сжималось, и сейчас происходило нечто подобное. Ной притянул колени к животу.
     Джесси повернула голову в его сторону:
     - Что?
     - Я спросил, о чем ты думаешь. Почти весь день ты была непривычно молчаливой.
     - Ты хочешь сказать, что я болтунья?
     - Ни в коем случае, - честно ответил он.
     За то недолгое время, что они провели в обществе друг друга, Ной узнал, что Джесси была необыкновенно сдержанна и скрытна, если разговор заходил о ней самой. Но при этом она обладала талантом слушать другого человека. Ной мог одинаково непринужденно рассказывать ей о своей будущей работе над Статьями Конфедерации, о юридической практике, о семье. Джесси без труда вызывала его на откровенность, и хотя порой она не понимала и трети того, что он говорил о сложностях составления правительственных законопроектов, под ее воздействием он высказывал свои самые сокровенные мысли вслух.
     - Ты уклоняешься от моего вопроса. Что случилось? - повторил Ной.
     - Я думаю о том, что ты сказал по поводу своей будущей работы, - ответила Джесси. - Ты ведь собираешься в Филадельфию?
     - Да. Я буду вынужден делить свое время между юридической практикой в Ричмонде и занятием политикой в Филадельфии. Думаю, ты в курсе этого?
     - Я лишь предполагала. Просто я никогда не задумывалась над этим вопросом серьезно. Мне казалось, ты собирался пожить в своей семье подольше.
     - Джесси, мой дом в Ричмонде. Я уже не смогу круглый год оставаться со своей семьей. Если бы ты узнала всех ее представителей поближе, то поняла бы почему.
     - Но как так может быть? Из твоих рассказов я поняла, что они замечательные люди, - спорила Джесси, скрывая обиду. Она полагала, что не имела права обвинять его в нежелании представить ее своей семье, но как он мог так беспечно не считаться с подобным фактом?
     - Они действительно замечательные люди, и мы очень близки друг другу. Но дело в том, что их слишком много. Когда все Маклелланы собираются во время праздников или летних пикников, можно сбиться со счету. Лиа, Трой и их потомство добираются из Нью-Йорка, а все
     - остальные живут поблизости друг от друга. Гаррет с семьей имеет дом в Уильямсберге, но они часто приезжают к нам, так как Гаррет с моим отцом занимаются разведением лошадей. Когда Салем свободен от своей торговой беготни, они с Эшли и тремя, нет, четырьмя детьми тоже живут
     - вместе с остальными. Рэй и Иерихон управляют плантацией, поэтому никуда не отлучаются. Моим родителям нравится, когда в доме много шума и суеты. Я тоже это люблю, но в меньшей степени. На моем месте ты бы чувствовала то же самое. После нескольких дней жизни в моем семействе
     - ты была бы счастлива уехать в Филадельфию.
     Джесси сомневалась в этом. Ома росла в семье единственным ребенком, поэтому страстно желала иметь братье" и сестер. Все, о чем рассказывал ей Нон, казалось трогательным, привлекательным, но ни в коем случае не отталкивающим. Она была уверенна, что наслаждалась бы шумом голосов и людской суетой. В своем собственном доме она привыкла ходить на цыпочках и разговаривать шепотом, потому что мать вечно страдала от мигрени, а отец пребывал в постоянном похмелье.
     - Если бы ты привез меня к себе домой и представил как свою жену, как бы ты объяснил все родным? Наверное, мы с Гедеоном вызвали бы у них что-то вроде шока?
     - Ты хочешь продлить срок нашей женитьбы, Джесси? - спросил Ной.
     - Нет, - тут же ответила она, - мне просто любопытно.
     - Я не готов взять на себя большую ответственность по отношению к тебе.
     - Понимаю.
     - Отлично. Дело в том, что мои родители, вероятно, спокойно восприняли бы все, что я им сказал бы, пусть это даже была бы и чистая правда. В нашей семье случались и более странные вещи.
     - Неужели?
     Ной кивнул.
     - Как-нибудь в другой раз я тебе расскажу. - Его взгляд упал на ее губы. Они были чуть приоткрыты. - Сейчас у меня на уме нечто иное. - Ной наклонился и поцеловал ее.
     Джесси с готовностью приняла этот поцелуй, что удивило его, равно как и ее саму. Застигнутая врасплох, она уступила его нажиму, его обаянию, поглощенная восхитительным ощущением прикосновения его губ. Вмиг все меры предосторожности были отброшены, разум отказывался четко работать под воздействием наплыва желания, а тело подчинилось страсти.
     Джесси обвила руками плечи Ноя и притянула его к себе. Теперь она предъявляла собственные требования. Более чем когда-либо, она осознавала, что в будущей жизни Ноя ей не отводилось места. Но у нее было настоящее, и от него следовало взять то, что хотелось. Ее ответное чувство к нему по своей природе было непокорным, своевольным. Даже она сама не могла управлять им. Вероятно, и Ной не мог справиться с собой, хотя каждый раз, когда он прикасался к ней, девушке становилось понятно, что любовь ничего не значила в их отношениях. Джесси могла отвечать на его поцелуи, в свою очередь, не ощущая любви к нему, и Ной тоже знал об этом. Разница между ними заключалась лишь в том, что если Джесси только начинала понимать это, то Ной, вне всякого сомнения, знал уже с самого начала.
     Джесси ерошила волосы Ноя, прижимаясь к нему и проводя языком по его верхней губе. Но вот наконец их губы слились в поцелуе, заглушив исполненный желания стон Ноя.
     Он отбросил ногой стеганое одеяло, лежавшее между ними, словно клин. Ему не терпелось почувствовать ее ответную страсть. Прижав Джесси к себе, он целовал теперь ее изящную шею и плечи. Поместив колено между ее ногами, он приподнял край ее ночной рубашки, одновременно исследуя губами кружевной вырез. Скользнув рукой по ее спине, Ной подобрался к груди и стал нежно целовать ее.
     Джесси изогнулась дугой, когда его губы сомкнулись вокруг ее соска. От его языка на сорочке остался мокрый круг. Через ткань Ной сжал зубами затвердевший сосок, требуя от Джесси бурной реакции и получая ее. Джесси чувствовала, что все ее тело горело. Сдавив йоги Ноя, она крепко ухватилась руками за его плечи, когда внимание ее "мужа" привлекла ее вторая грудь. Как раз и тот момент, когда она подумала, что больше уже не в (силах терпеть прикосновений его горячих губ, Ной неожиданно перестал ее целовать.
     Его дыхание было тихим, но учащенным. Джесси поло-Жила ладонь на его грудь, ощутив стремительную пульсацию сердца. Потемневшие глаза Ноя изучали ее лицо. В течение длительного времени ни один из них не шелохнулся ч не проронил ни слова. Джесси было интересно, слышал ли он громовое биение ее собственного сердца. Наконец она очнулась, словно кто-то толкнул ее. - Джесси.
     Она не поняла, что он о чем-то спрашивал. Он нежно произнес ее имя, но в его голосе слышалась несколько иная интонация. Однако ей совсем не хотелось сейчас разговаривать. Она была расположена к тому, чтобы снова чувствовать на своих губах его губы, чтобы его руки обнимали, ласкали ее, заставляя ощущать себя желанной, пусть лишь на мгновение.
     Джесси оправдывала свой эгоизм собственной же невинностью. Она не задумывалась о естественных потребностях Ноя или хотя бы о том, что его желания, возможно, отличались от ее. Она не осознавала, что ее страстные поцелуи он мог воспринимать как долгожданный ответ.
     Джесси опять водила губами по его лицу, целовала ямочки на его щеках и твердую линию его подбородка. Она почувствовала, что он возбудился, но это не испугало ее.
     Подняв еще выше ее ночную рубашку, Ной начал гладить ее ноги. Дойдя до бедра, он поднялся к копне волос, растущих на бугорке. Его пальцы работали безупречно во влажном теплом месте, где уже ждали его. Ной расстегнул пуговицы на кальсонах.
     Вначале Джесси стеснялась их близости, но затем у нее внутри все раскалилось, а Ной обращался с ней так нежно, почти благоговейно, что она в забытьи полностью доверилась ему. Ее и без того неровное дыхание еще более участилось. Она беспокойно металась по подушке, а из полураскрытых губ вырывался тихий стон.
     Встав на колени между ее ног, Ной ласкал ее груди, гладил упругий живот и лишь тогда, когда он прижался к ней своей твердой плотью, к Джесси вернулось сознание.
     Она не спрашивала себя, каким образом каждый из них зашел так далеко: не было времени. Она произнесла одно лишь слово, благодаря которому надеялась, что Ной оставит ее в покое, которое должно было задеть его мужскую гордость, а ее тайна осталась бы нераскрытой. Закрыв глаза, Джесси рискнула:
     - Роберт.
     Произнесенное имя повисло в воздухе.
     Ной отпрянул, словно ему нанесли удар. Он не в состоянии был быстро подняться. Его лицо стало похоже на серый гипсовый слепок, а глаза сузились от ярости и лютой злобы.
     Прислонившись плечом к изголовью кровати, Джесси натянула ночную рубашку на скрещенные ноги. Дыхание было прерывистым, а руки дрожали.
     - Извини, Ной.
     Джесси раскаивалась не столько в том, что именно она сказала, сколько в том, что обманула Ноя. Если он и чувствовал сейчас к ней отвращение, то не большее, чем она испытывала сама к себе.
     - Извини, я не хотела...
     - Не продолжай, - злобно промолвил Ной и отвернулся. Застегнув кальсоны, он выпрыгнул из кровати. - Мое терпение исчерпано. Мне следовало ожидать от тебя подобной выходки. Порой все, происходящее с нами, просто комично. Ты надеялась, что я возьму тебя с собой в обмен
     - на сделанное одолжение? Ты это имела в виду, так ведь? Я был бы связан обязательством? - Ной не дал Джесси возможности открыть даже рта. - Вот тут-то ты и просчиталась. Тебе нужно быть более откровенной со своими любовниками!
     Его брюки валялись на полу на том же месте, где он сбросил их. Резким движением руки Ной подобрал и надел их. Теперь брюки, казалось, были несколько узковаты в промежности, хотя, когда он снимал их, Джесси этого не заметила.
     - Ной, куда ты собрался?
     - На палубу! - прошипел он в ответ. - Оставайся наедине со своим призраком. Честно говоря, Джесси, нам троим в одной кровати места не хватит.
     Джесси наблюдала за Ноем, не в силах остановить его.
     - Если ты не имел в виду Хилари Боуэн, - тихо сказала она, когда дверь за ним закрылась, - то эту кровать разделяем только мы двое, ты и я.
     Прижав колени к груди, Джесси горестно опустила па них голову. Плакать она не собиралась.
     Вернувшись в каюту, Ной застал Джесси спящей на скамье возле окна. Он долго стоял и смотрел на нее, прежде чем решил, что делать. Осторожно взяв девушку на руки, Ной перенес ее на кровать, а затем л