ть   минут  раздались
душераздирающие крики, и вдруг, как медведь,  ломая кусты, Теймыр появился у
каштана с девушкой на  плече, которая  беспрерывно кричала и колотила его по
лицу свободной рукой. Аслан замер с приоткрытым ртом...
     -- Не та! Не та! -- опомнившись, закричал Аслан.
     -- Как не та?! --  заорал  головорез, которого сейчас никак нельзя было
назвать  веселым.  Сбросив  свою  несмирившуюся  полонянку  и  утирая  рукой
окровавленную щеку, он добавил:  -- Ты же сказал: та, что с  краю, поближе к
нам?!
     -- Не та!  Не та! -- снова  закричал  Аслан. -- Видно, они переменились
местами!
     --  Какого  дьявола  ты  мне  ничего  не  сказала!  --  заорал  Теймыр,
оборачиваясь к девушке. -- Да еще всю щеку мне расцарапала!
     С  горящими  ненавистью  глазами,  растрепанная и ощерившаяся,  девушка
стояла, воинственно озираясь, и дядя Сандро, несмотря на  то, что был  занят
головоломными расчетами  и  в  то  же время  чувствовал  себя  в  сильнейшем
цейтноте, выражаясь  современным языком, однако, несмотря на  все это, успел
заметить, что она  хорошенькая, и даже вспомнил, что  где-то видел ее, но не
мог вспомнить где.
     -- А ты у меня спрашивал?! -- закричала девушка, подбоченившись  и даже
придвигаясь к Теймыру. -- Мало тебе, изверг! Жалко, что я тебе глаза твои не
вырвала!
     -- Ладно, уходи,  -- сказал Аслан, -- а ты беги за моей! Только не бери
ту, что в красной кофточке, волочи другую!
     Теймыр зашумел в кустах азалий и вдруг обернулся:
     -- А если они кофточками обменялись?
     --  Этого  не может быть, -- закричал  Аслан, -- она же с ума сходит по
мне!
     Теймыр скрылся в кустах.
     -- А ты  чего  стоишь? Иди! -- махнул рукой  Аслан,  показывая ошибочно
украденной девушке,  что она  свободна. Он был  взволнован неудачным началом
умыкания  и  сейчас  нервно  оправлял   полы  своей  черкески,  одновременно
вглядываясь  в  ее  белоснежную  поверхность,  словно  стараясь  понять,  не
запятнала ли его черкеску эта неудача.
     -- Я никуда  не  уйду! -- дерзко  крикнула девушка, оглядывая  Аслана и
дядю Сандро, словно  оценивая их. И дядя Сандро  опять мучительно вспоминал,
что где-то  ее  видел,  но никак не  мог вспомнить где. Главное -- она  была
тогда во что-то другое  одета. И почему-то это  было  важно, что она была во
что-то другое одета. Но во что?! Ах, вот во что -- ни во что!
     Бинокль  принца Ольденбургского, висевший у  него на груди и при резком
движении толкнувшийся ему в грудь, напомнил об этом! И мы теперь убеждаемся,
что дядя  Сандро не всегда опускал бинокль, когда в его кругозоре появлялась
не его возлюбленная. Во всяком случае, один раз не успел опустить.
     -- Как не  уйдешь? -- раздраженно, но  и  рассеянно  переспросил Аслан,
потому что прислушивался к тому, что должно было  произойти на тропе, а там,
по-видимому, ничего не происходило.
     --  Так, не уйду!  -- крикнула девушка, приводя в порядок свои волосы и
исподлобья бросая на Аслана горящие  взгляды. -- Вы меня опозорили на глазах
у подруг, а теперь бросаете? Не выйдет!
     -- Да кто тебя позорил?! -- заорал Аслан, все еще прислушиваясь к тропе
и удивляясь, что ничего не слышно. -- Ты же видишь -- ошибка!
     -- Вы меня похитили, вы должны жениться, -- резко отвечала  девушка, --
иначе мои братья перестреляют вас, как перепелок!
     Она привела в порядок свои косы и теперь опять подбоченилась.
     -- Оба, что ли? -- рассвирепел Аслан,  потому что  со стороны тропы все
еще ничего не было слышно.
     --  Зачем  же оба, -- с неслыханной дерзостью отвечала девушка,  -- мне
хватит и одного!
     -- Ты слышишь, что  она говорит?! -- обратился Аслан  к дяде  Сандро и,
как бы с некоторым опозданием осознавая социальные изменения, произошедшие в
стране, добавил: -- Пораспустились!
     С этими словами он оправил серебряный кинжал, висевший у него на поясе,
но, судя  по  всему, этот  его  воинственный  жест  не  произвел на  девушку
должного впечатления. Девушка  то и дело переводила  свой пылающий взгляд  с
дяди Сандро на Аслана,  в каждом  из них стараясь угадать будущего  жениха и
одновременно коварного хитреца, который ищет способа избавиться от нее.
     И тут, именно  тут,  в  голове  у  дяди  Сандро  мгновенно  выстроилось
гениальное решение  его неразрешимой задачи!  Подобно истинным  художникам и
ученым, которые, долго  мучась творческой загадкой, внезапно  во сне или  по
сцеплению внешне случайных  слов или событий  находят  разгадку  мучившей их
задачи, дядя Сандро с вдохновенной ясностью осознал, что делать.
     -- Девушка права, -- сказал дядя  Сандро  твердо,  -- кто-нибудь из нас
должен на ней жениться.
     -- Уж, во всяком случае, не я,  -- ответил Аслан, все еще прислушиваясь
к тропе и  уже сильно нервничая. Видно, пока головорез Теймыр возился с этой
полонянкой, неожиданно обернувшейся  самозванкой, девушки успели далеко уйти
или вообще дали стрекача.
     --  Посмотрим, -- сказал  дядя  Сандро,  --  во  всяком случае, девушка
хорошая, уж поверь мне...
     -- Не  спорю,  девушка хорошая, -- согласился Аслан, начиная осознавать
нависшую над ним  опасность. Он знал,  что  если весть о том, что  ее слегка
умыкнули и бросили, коснется  слуха ее братьев, еще  более дерзких, чем она,
дело может окончиться кровью. Они не посмотрят на его род, тем более в такое
время. Впрочем, и раньше в таких случаях мало кто вдавался в генеалогию.
     Аслану показалось, что  девушка понравилась  Сандро.  Было  бы забавно,
подумал  он,  привезти  сегодня  двух  невест.  Это  было   бы  по-нашенски,
по-кавказски, по-дворянски. Вот так, с другом умыкнул невесту, а чтоб и друг
не скучал, прихватил заодно и ее подружку!
     --  А что, --  сказал Аслан, подмигивая  дяде  Сандро, -- наша Шазина и
хорошенькая, и стройная, как косуля...
     --  Это точно, -- согласился дядя Сандро, и тут затрещали кусты азалий,
и  веселый головорез  Теймыр  появился  с  милой невестой Аслана,  обреченно
повисшей у  него на  плечах, -- но  я тебе,  Аслан,  должен  сказать  что-то
печальное...
     -- Что  еще? -- тревожно спросил Аслан и  двинулся к своей невесте.  Но
дядя Сандро его опередил.
     -- Вот  это, я понимаю,  скромная девушка! -- крикнул веселый головорез
и, поставив  на землю грустно поникшую невесту Аслана, стал утирать обильный
пот, струившийся по его лицу.
     --  Отойди,  я у  нее должен  что-то спросить, -- сказал дядя Сандро, и
Теймыр,  пробуя  ладонью  слегка кровоточащую щеку,  расцарапанную  Шазиной,
отошел.
     -- Ты еще здесь, драная кошка! -- крикнул он, увидев ее.
     -- Я никуда не уйду! -- отвечала она.  -- А если вы меня опозорите, мои
братья перестреляют вас, как перепелок!
     --  Пусть  остается, --  подмигнул Аслан веселому головорезу, -- я  тут
кое-что надумал!
     -- Уж  не  собираешься ли  ты жениться на обеих, как  турок? -- спросил
Теймыр, теперь утирая лицо и шею большим платком.
     --  Поумнее что-то  придумал,  -- отвечал  Аслан с загадочной  улыбкой,
кивнув на дядю Сандро.
     А дядя Сандро в это время приводил в действие свой гениальный план.
     -- Слушай внимательно, -- сказал дядя Сандро своей возлюбленной, -- вот
что я придумал. Ты скажешь ему, что у тебя  родственники эндурцы. И до конца
держись за сказанное -- остальное получится само.
     -- Ладно,  -- сказала слегка  обалдевшая от всех этих  дел возлюбленная
дяди Сандро,  хотя все еще и невеста Аслана, -- я  скажу, что у меня бабушка
по материнской линии эндурка.
     -- Не важно, по какой линии, -- быстро  уточнил дядя Сандро, -- главное
-- держись за сказанное!
     -- Да  что вы  там  расшушукались,  --  крикнул Аслан,  --  неровен час
кто-нибудь нагрянет!
     -- Я тебе должен сказать что-то важное,  -- промолвил  дядя  Сандро и с
мрачным выражением горевестника подошел к Аслану и отвел его в сторону.
     --  Да  что  мы  тут  будем  сходку  устраивать, --  пробормотал Аслан,
чувствуя, что предстоит что-то неприятное, и понимая, что от него невозможно
увильнуть.
     Тут  дядя  Сандро  сообщил ему печальную весть. Он сказал, что вчера до
него дошел  слух  о том, что у  его невесты  бабушка  по  материнской  линии
эндурка. И  так как  он сам вчера не мог у нее проверить, правда ли  это, он
всю ночь волновался, но ничего не говорил Аслану, чтобы не расстраивать его,
если  этот  слух  не подтвердится.  Но  вот, к  сожалению,  она  сама сейчас
подтвердила.
     -- Ты  меня  убил без ножа, -- тихо завыл  Аслан, -- простая девушка да
еще эндурка! Теперь я навсегда потерял отца, мать, братьев, сестер!
     -- Знаю, -- сказал дядя Сандро и твердо добавил: -- Я тебя выручу!
     -- Выручи! -- озарился Аслан. -- Любой подарок за мной!
     -- Одного быка  приведешь к нам во двор, -- сказал дядя Сандро, все еще
испытывавший слабость к быкам.
     -- Двух быков! -- воскликнул Аслан.
     -- Нет, одного хватит, -- скромно возразил дядя Сандро.
     -- Но как ты меня выручишь? -- воскликнул Аслан.
     -- Я женюсь на ней, -- сказал  дядя Сандро, торжественно,  как человек,
берущий на себя выполнение трудного долга.
     -- Ты?! -- опешил Аслан.
     -- Да,  я, --  сказал Сандро, -- мой отец -- простой  человек, и  он не
будет дознаваться, какие там у нее родственники по материнской линии.
     -- Но согласится ли она?!  -- воскликнул Аслан. -- Она же меня любит. И
как я ей в глаза посмотрю после этого?
     -- Я все беру  на  себя, --  сказал дядя Сандро,  -- а  потом она перед
тобой виновата.
     -- В чем? -- оживился Аслан, очень хотевший, чтобы она перед  ним  была
виновата.
     -- Собираясь замуж  за такого  родовитого  человека,  как ты,  -- важно
сказал дядя  Сандро,  --  она  тебя  должна  была  предупредить, что  у  нее
эндурская примесь.
     -- Тоже верно,  -- согласился Аслан, -- но ведь я никогда у нее об этом
не спрашивал. Мне такое и в голову  не могло прийти!  Но ты уверен, что  она
согласится выйти за тебя?!
     -- Я  постараюсь ее уговорить, -- сказал дядя Сандро, -- ведь теперь ей
некуда деться...
     -- Вообще-то я тебя ей очень  хвалил, --  обнадежил его  Аслан,  -- но,
ради бога, Сандро, избавь меня от разговора с ней! Мне будет ужасно стыдно!
     -- Я все беру на себя, -- сказал дядя Сандро.
     --  Но куда же ты ее  приведешь, ты ведь не подготовился к женитьбе? --
спросил  Аслан,  имея  в  виду,  что  по абхазским  обычаям жених, умыкающий
невесту, не сразу приводит ее в свой дом.
     --  К  твоим  родственникам,  -- сказал дядя Сандро  просто, -- мы  оба
женимся, я на твоей бывшей невесте, а ты на этой... как ее?
     -- Шазине?!  -- снова опешил Аслан и, оглянувшись  на Шазину, бдительно
следившую за ними, взглянул на свою белоснежную черкеску, словно спрашивая у
нее совета.
     -- Да, --  сказал дядя Сандро неумолимо,  -- во-первых, она  прекрасная
девушка.  Во-вторых,  мы ее опозорим, если, умыкнув,  не  женимся на ней.  А
в-третьих, твои родственники  ждут тебя с невестой, а получится, что ты ввел
их в расходы ради того, чтобы женить своего друга. Насмешка получится.
     -- Ой,  --  сказал  Аслан и  схватился за  голову, -- я  про них совсем
забыл... Если я не женюсь, пойдет сплетня, что я не смог умыкнуть девушку...
     -- В том-то и дело, -- снова согласился дядя Сандро.
     -- Это  запятнает мою честь,  --  сказал Аслан  и  снова  оглядел  свою
белоснежную черкеску.
     -- В том-то и дело, -- снова согласился дядя Сандро.
     --  Но  мне ужасно  неловко,  -- вдруг задумался Аслан, -- на глазах  у
собственной невесты жениться на ее подруге.
     -- Ничего, -- сказал дядя Сандро, -- твоя невеста тоже  на твоих глазах
выйдет замуж за твоего друга.
     -- Как так?! -- пыхнул Аслан.
     -- По твоему собственному желанию, -- напомнил ему дядя Сандро.
     --  Да,  -- успокоился  Аслан,  -- по  моему  собственному.  Слушай, --
спохватился Аслан,  --  а  вдруг  Шазина тоже с  эндурской примесью? Тогда я
лучше женюсь на своей.
     Тут дядя Сандро испугался.
     -- Ну уж такого невезенья не  может быть! -- воскликнул он. -- Я сейчас
все узнаю!
     Чувствуя, что  тело  его от  волнения  покрылось  холодным потом,  дядя
Сандро подошел к Шазине. Заставить свою возлюбленную признать себя эндуркой,
когда она абхазка,  и тут же  уговорить  чужую девушку, если она с эндурской
примесью, чтобы  она выдавала себя  за чистокровную абхазку, было и для дяди
Сандро слишком.
     -- Послушай,  -- тихо сказал дядя Сандро, подойдя к  девушке, -- говори
только правду. В твоем роду есть эндурцы?
     -- Эндурцы?!  -- взвизгнула девушка, и  глаза  ее метнули  в глаза дяде
Сандро две молнии. -- Вы посмотрите, через  какую бесовскую хитрость они  от
меня хотят избавиться!  Да  мои  братья только за  то, что  вы так подумали,
перестреляют вас, как перепелок!
     -- Все, -- сказал дядя Сандро, -- ты выходишь замуж!
     -- За кого? -- полыхнула самозванка достаточно уместным любопытством.
     -- За Аслана, -- сказал дядя Сандро, -- и больше ни слова!
     -- За  Аслана? -- слегка опешила  девушка. -- А  разве у них с Катей не
было...
     -- Не было! -- перебил ее дядя Сандро, чувствуя приступ ревности. -- Не
было и не могло быть!
     Дядя Сандро подошел к своей возлюбленной и сказал ей, что она больше не
невеста  Аслана, а  его  невеста.  Главное  -- держать себя в руках. Никакой
радости. Легкий, благопристойный, однако  и ненавязчивый траур. Возлюбленная
дяди Сандро, почти ничего не соображая, кивнула ему и опустила голову.
     -- Эх,  Катя, Катя! -- сказал Аслан, со стороны наблюдавший  за ними  и
почувствовавший,  что  дядя Сандро ее  уговорил. --  Зачем ты  мне  сразу не
сказала правду?
     -- Ты у меня не спрашивал, -- ответила Катя и вовсе потупилась.
     -- Поздно каяться, все  решено! --  зычно воскликнул дядя Сандро. -- На
лошадей!
     -- Поклянись аллахом, что в тебе нет эндурской примеси! --  в последний
раз  взмолился   Аслан,  болезненно  вглядываясь  в  свою  новую  невесту  и
одновременно как бы извиняясь перед старой, показывая ей причину, по которой
он не мог не отступиться от нее.
     -- Эндурской примеси?! -- возмутилась Шазина. -- Не смеши людей! Да мои
братья...
     -- Про твоих братьев мы уже слышали, -- сказал дядя  Сандро, -- быстрее
в путь!
     -- Чудо! -- воскликнул веселый головорез Теймыр. -- Кто бы подумал, что
эта вертихвостка такого парня отхватит.
     -- Но  у нас только  четыре лошади, -- вспомнил Аслан, первым подходя к
ольшанику, где были привязаны лошади.
     -- Эта вертихвостка так хотела замуж, -- сказал веселый  головорез,  --
что я думаю, она рядом с лошадью побежит!
     -- Так и побежала! -- опять воскликнула Шазина. -- Да мои братья...
     --  Не надо так ее называть,  -- сказал  Аслан примирительно, --  ты же
знаешь, чья она теперь невеста...
     -- Кажется, разобрались, -- сказал Теймыр и тронул поцарапанную щеку.
     -- Мы с Асланом сядем на  мою лошадь,  --  сказал  дядя Сандро,  -- она
вынесет обоих!
     Девушек посадили на лошадей, причем Аслан, помогая Кате сесть на лошадь
с женским седлом, проявил  благородный  такт,  то  есть, изменив  содержание
первоначального замысла, мы имеем в виду смену невест,  он оставил в целости
техническую  сторону -- Катя должна  была сесть  на эту лошадь, и она на нее
села. Впрочем, мужское седло Шазине, по ее характеру, было как раз впору.
     Дядя Сандро гостеприимно  предоставил свое седло Аслану,  а сам  уселся
сзади на спину своего рябого скакуна.
     -- Если б я знал, что вы  оба женитесь, -- сказал веселый головорез, --
я бы и третью для себя приволок!
     --  Поздно, -- отозвался дядя Сандро из-за белой черкески своего друга,
-- к тому же для жениха тебе Шазина подпортила портрет!
     Они ехали  гуськом глухой  лесной тропкой,  и Теймыр, он  был  впереди,
иногда оттягивал кнутовищем камчи  нависавшие над тропой  буковые, ольховые,
каштановые ветви, оплетенные лианами обвойника, и давал проехать остальным.
     Сквозь могучий, заколюченный лес, потом сквозь узорчатые папоротниковые
пампы, стреноживающие  лошадиные ноги, и  снова  в  зеленый, влажный  сумрак
леса, переплетенного  всеми  ветками и  корнями, опутанного  всеми  лианами,
задыхающегося от  собственного  яростного обилия  и неожиданно,  как  вздох,
расступающегося   возле  шумной  речушки  с  несколькими  светлыми,  покорно
склоненными ивами на берегу, как бы намекающими на возможности христианского
начала в буйном царстве языческого леса.
     Намек этот, как  нам кажется,  кавалькадой  остался непонятым.  Молодые
люди,  крича и  щелкая камчами, загнали лошадей в поток, и лошади, то и дело
упираясь, шли через него, косясь друг на друга, всплескивая гривами, фыркая,
цокая   копытами,  оскальзываясь   на   камнях  дна,  спотыкаясь  и   гневно
вздергиваясь, и тогда девушки  ахали, а молодые люди смеялись  и с гиканьем,
огрев лошадей камчой, вымахивали на крутой берег, поросший кустами  облепихи
и тамариска.
     Дядя Сандро чувствовал нестерпимое веселье, клокотавшее внутри него, но
сдерживал себя  изо всех сил, чтобы Аслан ничего не  понял. Аслан то и  дело
поглядывал на свою бывшую невесту, потом переводил взгляд на новоиспеченную,
иногда как бы  не понимая, откуда она взялась, а потом приглядывался к  ней,
привыкая к своему новому положению.
     Впрочем, когда тропу  обступали особенно колючие кустарники  или лошади
входили  в воду,  он забывал об  обеих невестах, целиком озабоченный боязнью
оцарапать или закапать брызгами воды свою белоснежную черкеску.
     Шазина то и дело оборачивалась в сторону жениха и почему-то прыскала от
смеха,  и  дядя  Сандро  удивлялся  ее  дерзости,  думая,  что она  смеется,
вспоминая  подробности  всей  этой истории.  Удивление  его, однако,  вскоре
сменилось  гневным  изумлением,  когда  выяснилось, что  на самом  деле  она
оборачивается на них и смеется необычайной (видите ли!) рябизне его чубарого
скакуна, его прославленной гордости!
     Не  успел дядя Сандро прийти в  себя от этой неслыханной  дерзости, как
Шазина  вслух предположила, что ее братья,  хоть убей их, нипочем не сели бы
на этого хвостатого, рябого змея.
     Дяде Сандро  захотелось отправить ее назад, и притом пешком, но боязнь,
что в  этом  случае  Аслан  вернется  к  первому  варианту  своей  женитьбы,
остановила его.
     Но, видно, дерзости ее не было предела. На полпути к дому родственников
Аслана лошадь дяди  Сандро  стала слегка  отставать, все-таки  ей трудновато
было  под  двойной нагрузкой. Так  эта Шазина и тут не удержалась,  чтобы не
надерзить.
     -- Быстрей, -- сказала она, оборачиваясь на  своего жениха, -- а то мои
братья догонят...
     -- Да  твои братья богу  свечку поставят, что  избавились от  тебя!  --
крикнул Теймыр-головорез.
     -- Ее братья, -- осторожно вступился Аслан за свою невесту, -- храбрые,
уважаемые парни.
     -- Это  видно по  ней, -- не унимался веселый головорез, -- она же тебя
просто умыкнула! По правде  сказать,  тебя бы надо было посадить на лошадь с
женским седлом!
     -- Друзья, --  предупредил Аслан,  -- только не надо так шутить в доме,
куда мы едем. Они могут обидеться за меня, не понимая, что вы шутите.
     Все согласились с ним, и  остаток  пути, пока еще можно было что-нибудь
видеть, Аслан то и дело поглядывал на свою невесту, стараясь к ней привыкать
и потихоньку влюбляться.
     Ночью кавалькада прибыла в дом,  где  их ждали. Хозяева, конечно, очень
удивились, что друзья привезли  двух невест. Но  по  законам гостеприимства,
чтобы  скрыть   свое   замешательство,   они  придали   ему  противоположное
направление,  то  есть  удивились  тому, что их третий  спутник приехал  без
невесты.
     За пиршественным столом гости и друзья просидели почти до утра. Длинный
след  ногтя Шазины, перерезавший щеку веселого головореза, сначала выдавался
за смутный намек на некие сложности, возникшие при умыкании, но постепенно с
выпитыми стаканами этот смутный намек превращался в прозрачный н