по скалам
                     При блеске звезд ночных сверкают
                     Сквозь дремлющий, пустынный лес,
                     Шумят и корни орошают
                     Сплетенных в темный кров древес.
                     Твой мшистый брег любила Кольна,
                     Когда по небу тень лилась;
                     Ты зрел, когда, в любви невольна,
                     Здесь другу Кольна отдалась.

                     В чертогах Сельмы царь могущих
                     Тоскару юному вещал:
                     "Гряди во мрак лесов дремучих,
                     Где Крона катит черный вал,
                     Шумящей прохлажден осиной.
                     Там ряд является могил;
                     Там с верной, храброю дружиной
                     Полки врагов я расточил,
                     И много, много сильных пало;
                     Их гробы черный вран стрежет.
                     Гряди - и там, где их не стало,
                     Воздвигни памятник побед!"
                     Он рек, и в путь безвестной, дальней
                     Пустился с бардами Тоскар,
                     Идет во мгле ночи печальной,
                     В вечерний хлад, в полдневный жар. -
                     Денница красная выводит
                     Златое утро в небеса,
                     И вот уже Тоскар подходит
                     К местам, где в темные леса
                     Бежит седой источник Кроны
                     И кроется в долины сонны. -
                     Воспели барды гимн святой;
                     Тоскар обломок гор кремнистых
                     Усильно мощною рукой
                     Влечет из бездны волн сребристых,
                     И с шумом на высокой брег
                     В густой и дикой злак поверг;
                     На нем повесил черны латы,
                     Покрытый кровью предков меч,
                     И круглый щит, и шлем пернатый
                     И обратил он к камню речь:

                     "Вещай, сын шумного потока,
                     О храбрых поздним временам!
                     Да в страшный час, как ночь глубока
                     В туманах ляжет по лесам,
                     Пришлец, дорогой утомленный,
                     Возлегши под надежный кров,
                     Воспомнит веки отдаленны
                     В мечтаньи сладком легких снов!
                     С рассветом алыя денницы,
                     Лучами солнца пробужден,
                     Он узрит мрачные гробницы...
                     И, грозным видом поражен,
                     Вопросит сын иноплеменный:
                     "Кто памятник воздвиг надменный?"
                     И старец, летами согбен,
                     Речет: "Тоскар наш незабвенный,
                     Герой умчавшихся времен!""

                     Небес сокрылся вечный житель,
                     Заря потухла в небесах;
                     Луна в воздушную обитель
                     Спешит на темных облаках;
                     Уж ночь на холме - берег Кроны
                     С окрестной рощею заснул:
                     Владыко сильный Каломоны,
                     Иноплеменных друг, Карул
                     Призвал морвенского героя
                     В жилище Кольны молодой
                     Вкусить приятности покоя
                     И пить из чаши круговой.
                     . . . . . . . . . . . . . .
                     . . . . . . . . . . . . . .
                     Близь пепелища все воссели;
                     Веселья барды песнь воспели;
                     И в пене кубок золотой
                     Кругом несется чередой. -
                     Печален лишь пришелец Лоры,
                     Главу ко груди преклонил;
                     Задумчиво он страстны взоры
                     На нежну Кольну устремил -
                     И тяжко грудь его вздыхает,
                     В очах веселья блеск потух,
                     То огнь по членам пробегает,
                     То негою томится дух;
                     Тоскует, втайне ощущая
                     Волненье сильное в крови,
                     На юны прелести взирая,
                     Он полну чашу пьет любви.

                     Но вот уж дуб престал дымиться,
                     И тень мрачнее становится,
                     Чернеет тусклый небосклон.
                     И царствует в чертогах сон.
                     . . . . . . . . . . . . . .
                     . . . . . . . . . . . . . .
                     Редеет ночь - заря багряна
                     Лучами солнца возжена;
                     Пред ней златится твердь румяна:
                     Тоскар покинул ложе сна;
                     Быстротекущей Каломоны
                     Идет по влажным берегам,
                     Спешит узреть долины Кроны
                     И внемлет плещущим волнам.
                     И вдруг из сени темной рощи,
                     Как в час весенней полунощи
                     Из облак месяц золотой,
                     Выходит ратник молодой.
                     Меч острый на бедре сияет,
                     Копье десницу воружает;
                     Надвинут на чело шелом,
                     И гибкий стан покрыт щитом;
                     Зарею латы серебрятся
                     Сквозь утренний в долине пар.

                     "О юный ратник! - рек Тоскар, -
                     С каким врагом тебе сражаться?
                     Ужель и в сей стране война
                     Багрит ручьев струисты волны?
                     Но все спокойно - тишина
                     Окрест жилища нежной Кольны".
                     "Спокойны дебри Каломоны,
                     Цветет отчизны край златой;
                     Но Кельна там не обитает,
                     И ныне по стезе глухой
                     Пустыню с милым протекает,
                     Пленившим сердце красотой".
                     "Что рек ты мне, младой воитель?
                     Куда сокрылся похититель?
                     Подай мне щит твой!" - И Тоскар
                     Приемлет щит, пылая мщеньем.
                     Но вдруг исчез геройства жар;
                     Что зрит он с сладким восхищеньем?
                     Не в силах в страсти воздохнуть,
                     Пылая вдруг восторгом новом...
                     Лилейна обнажилась грудь,
                     Под грозным дышуща покровом...
                     "Ты ль это?.." - возопил герой,
                     И трепетно рукой дрожащей
                     С главы снимает шлем блестящий -
                     И Кольну видит пред собой.

        "1814"


                                А. Л. Крылов

        "ОСКАР И ДЕРМИД"

        "ПОДРАЖАНИЕ ОССИАНУ"

                    Почто, сын Альпина, почто отверзаешь
                         Источник рыданий моих?
                    О смерти Оскара почто вопрошаешь,
                         Расцветшего к жизни на миг?
                    Мне время главу сединами покрыло,
                         Потухнули очи от слез;
                    Но сердце несчастья сего не забыло,
                         Свирепого гнева небес!
                    Оскар! не сойдешь с облаков отдаленных,
                         Чтоб слезы отца отереть!
                    Венчанного славой, в доспехах военных,
                         Тебя мне уж боле не зреть!

                    Ты скрылся от взоров, как солнце златое,
                         В час полдня объятое мглой;
                    Ты скрылся, как в тучах мерцанье ночное,
                         Протекшее быстрой стрелой!
                    Один я оставлен судьбою жестокой!
                         Так дуб средь могильных холмов,
                    Склонившись уныло, стоит одинокой
                         Без ветвий, без юных листов.
                    Отрады не вижу я в жизни сей слезной;
                         Скорее, желанная смерть!
                    Что в мире печальном? Оскар мой любезной,
                         Тебя мне уж боле не зреть!..

                    Герой в буре брани не так исчезает,
                         Как былие наших полей:
                    В крови сопостат он свой меч обагряет
                         Под блеском их грозных мечей;
                    Орлиным полетом парит меж полками
                         С перунами смерти в руках,
                    И падши, сраженный противных стрелами,
                         Он гибнет на вражьих телах.
                    Но сын мой! не пал ты во брани со славой,
                         Дни верного друга пресек,
                    И друг неразлучный стезею кровавой
                         Тебя за собою повлек!

                    Оскар и Дермид украшением были
                         Героев Морвенской страны
                    И нежное дружество в сердце хранили
                         Средь ужасов грозной войны.
                    Подобно двум камням, летящим с вершины
                         Арвена, покрытого мхом,
                    Они устремлялись на вражьи дружины -
                         И все повергали кругом.
                    При виде их сильные в страхе дрожали,
                         Предчувствуя смертный удар.
                    "Спасайтесь, о други! - они восклицали, -
                         Пред нами Дермид и Оскар!"

                    Они поразили, отмщеньем пылая,
                         И Дарга, могущих царя!
                    Дочь грозного Дарга Мальвина младая
                         Прекрасна была, как заря;
                    Скромна, как светило стыдливое ночи,.
                         Низведшее взор в океан,
                    И кротко сияли прелестные очи,
                         Как звезды сквозь легкий туман;
                    А грудь волновалася тихим дыханьем,
                         Как снег, низлетевший с небес,
                    Колеблемый нежным Зефира лобзаньем
                         На ветвиях зыбких древес.

                    Герои узрели ее - и пленились;
                         Повергли оружье пред ней,
                    И пленнице робкой они покорились,
                         Забыв о победе своей.
                    Мальвина в невинной груди ощущала
                         Дотоле безвестный ей жар;
                    Взглянула - и пламенным взором сказала,
                         Что мил ее сердцу Оскар!
                    Сколь все ей в Оскаре казалось прекрасно:
                         И юные розы ланит,
                    И речи, как арфы игра сладкогласной,
                         И меч его бранный и щит.

                    Власы из-под шлема его развевались,
                         Как черного врана крыле;
                    С любовию слава и дружба сливались
                         На светлом героя челе.
                    Улыбкою, взглядом, присутствием милой
                         Пред ним озарен целый свет;
                    Для друга его все мертво и уныло,
                         Надежды и радости нет!
                    "О друг мой! я Даргову дщерь обожаю, -
                         Оскару вещает Дермид, -
                    Ты любишь ее, ты любим - я страдаю.
                         Что ж горесть мою исцелит?

                    Где счастье найду, изнуренный тоскою?..
                         Одна мне отрада - твой меч!
                    Оскар! удостой ты своею рукою
                         Печальную жизнь мне пресечь!" -
                    "Оскару ли кровью твоей обагриться
                         И друга во гроб низвести?" -
                    "Кто ж смеет с Оскаровым другом сразиться
                         И смертный удар нанести? -
                    Я с честью паду, побежденный тобою,
                         С весельем явлюсь в облаках,
                    И если почтишь ты Дермида слезою,
                         То слава осветит мой прах!" -

                    "К чему ты меня преклоняешь, несчастной?
                         Я должен тебя умертвить!
                    Но после могу ли владеть я прекрасной,
                         Могу ли без друга я жить?
                    Как ночью с пути совратившийся странник,
                         Я буду блуждать средь могил;
                    А ты - и в небесной отчизне изгнанник,
                         Без друга все будешь уныл!
                    Нет! вместе мы кончим сердечные муки
                         Со славой от наших мечей!
                    Пойдем и погибнем! Не будет разлуки
                         И в гробе для нежных друзей".

                    Герои в долине мечи обнажают,
                         Доспех их булатный гремит;
                    Стремятся, отходят, разят, отражают -
                         И пал злополучный Дермид!
                    Вотще победитель лобзаньем, слезою
                         Мнит к жизни Дермида воззвать,
                    И рану сжимает дрожащей рукою,
                         Чтоб крови поток удержать;
                    Дермид угасает с улыбкою ясной!
                         В отчаяньи стонет Оскар;
                    Склоняся главою над жертвой несчастной,
                         Уж поздно клянет свой удар!

                    Для взоров его золотая денница
                         Покрылась туманом густым;
                    Все в мире вещает ему: ты убийца!
                         И всюду Дермид перед ним!
                    То бурей одеян, перуны отмщенья
                         И пламенник гнева несет;
                    То нежной улыбкой, лучом примиренья
                         В чертоги воздушны зовет.
                    Трепещет Оскар и в безлюдной пустыне
                         Блуждает, как призрак ночной.
                    С раскаяньем в сердце предстал он к Мальвине
                         И с мрачной во взоре тоской.

                    Бледнея от страха, она вопрошает:
                         "Почто столь печален, мой друг?" -
                    "На ловле и в битвах, - Оскар отвечает, -
                         Был прежде ужасен мой лук,
                    И стрелы мои пролетали дубравы
                         Быстрее небесных огней;
                    Но ныне затмились дни юныя славы:
                         Нет силы во длани моей!
                    Напрасно старался пронзить я стрелою
                         На древе повешенный щит;
                    Упорствует лук перед слабой рукою
                         И к цели стрела не летит!" -

                    "Позволишь ли мне испытать свои силы,
                         Могу ли я луком владеть? -
                    Веди меня к цели! ты будешь, мой милый,
                         Пред слабою девой краснеть!"
                    С колчаном и луком пришли на долину,
                         Где все улыбалось кругом.
                    Оскар, неприметно оставя Мальвину,
                         Сокрылся в кустах за щитом.
                    Звенит тетива - и стрела засвистела,
                         И щит раздробленный упал!
                    С веселием к другу Мальвина летела,
                         Но он уж пронзенный лежал.

                    Увидя ее, он при дверях кончины
                         С улыбкою ей говорит:
                    "Мне смерть не ужасна! рукою Мальвины
                         Отмщен мой любезный Дермид!
                    На этой долине повержен он мною:
                         Предай ты нас вместе земле!.."
                    Сказал - и ко праху поникнул главою,
                         И смерть разлилась на челе!
                    Так пал мой Оскар - и уже не восстанет!
                         Погасла надежда моя!
                    Кто нежно на старца несчастного взглянет?
                         Кто в землю положит меня?..

                    Прелестная смотрит, дрожит, цепенеет:
                         Нет друга - нет счастья для ней!
                    Для ней все погибло! и солнце бледнеет,
                         И скрылась земля от очей!
                    Извлекши стрелу, она грудь поражает,
                         Вослед за любезным летит! -
                    Несчастных могила одна заключает,
                         И древо над нею шумит!
                    Над мрачной гробницею витязей сильных
                         Покоится робкая лань;
                    И точит железо на камнях могильных
                         Воитель, готовясь на брань.

                    На гробе несчастных, восседши с тоскою,
                         Я слезы сердечные лью.
                    Склоняются милые тени над мною,
                         В воздушном блуждая краю.
                    Я, мнится, их вижу черты незабвенны,
                         Я внемлю призывный их глас.
                    Ответствуйте: скоро ли, тени священны,
                         Наступит последний мой час?
                    На вас я взираю с немым ожиданьем,
                         За вами душою несусь:
                    Когда ж я расстануся с жизнью, с страданьем,
                         И скоро ль я к вам преселюсь?..

        "1818"


                               А. А. Никитин

        "ОТРЫВОК ИЗ ОССИАНОВОЙ ПОЭМЫ"

        "КАРТОН"

  Кдессамор, сын Тавдов и брат Морны, Фингаловой матери, находясь в войске
         Фингала, рассказывает сему герою приключение своей юности.

                 Застигнут бурею, Балклуту я узрел.
                 В раздранных парусах ужасный ветр свистел,
                 И мой корабль, носясь в пучине разъяренной,
                 Примчался к берегам страны иноплеменной.
                 Там в Рютамировых чертогах, о Фингал,
                 Спокойный, сладкий сон три ночи я вкушал.
                 Младая дочь его мой взор очаровала;
                 И страстию душа к Моине запылала -
                 И Рютамир, склонясь на брак ее со мной,
                 Моины сердце мне вручил с ее рукой.
                 Как пена бурных волн, вздымалась грудь прелестной;
                 Как звезды светлые на высоте небесной,
                 Покрыты сумраком, горят во тьме ночной,
                 Так очи девы сей блистали предо мной.
                 Спокойна и ясна была душа Моины,
                 Как сребряный поток цветущия долины,
                 Едва струящийся под тению ветвей!

                 Иноплеменных вождь, горя любовью к ней,
                 В чертог ее отца вступает дерзновенно,
                 Бросает на меня взор, гневом распаленный,
                 И мощной дланию схватя булатный меч,
                 "Где он? где вождь Комгал? - ко мне простер он речь. -
                 Где ратоборец сей, в боях неутомимый?
                 Ведет ли воинство с собой непобедимо,
                 В Балклутскую страну простря свой жадный взор,
                 Или один притек ты, дерзкий Клессамор?.." -
                 "Познай, - вещаю я, - познай, пришлец нежданный,
                 Что Клессамор - супруг, Мойною избранный,
                 Что он бестрепетен средь тысячи врагов,
                 Хоть рать его от сих далеко берегов!
                 Как победитель мой ты в сей чертог вступаешь
                 И одинокому мне смертью угрожаешь;
                 Но, витязь, не забудь, что меч еще со мной,
                 Который был в боях один защитник мой!
                 Престань, о Клуты сын, воспоминать Комгала!"

                 Вдруг раздраженная в нем гордость воспылала,