аха,  самого
прославленного из его предков) был положен в могилу рядом с ним и  в  то  же
время принадлежал его сыну, но с тем, чтобы тот взял его оттуда лишь  тогда,
когда будет доведен до крайности. Вскоре после  того  два  брата  Гола  были
убиты в сражении Колда-ронаном, вождем Клуты, и сам Гол пошел к могиле отца,
чтобы взять меч. От поэмы Оссиана, сочиненной на  эту  тему,  осталось  лишь
обращение Гола к духу почившего героя. Здесь я предлагаю ее читателю.

                                    Гол

     Крушитель щитов гулкозвучных, чья глава темнотою сокрыта, внемли мне из
мрака Клоры, о Колгаха сын, внемли!
     Шорох орлиных крыл не  возмущает  моих  потоков.  Погруженный  в  туман
пустыни, о Струмона гордый правитель, внемли!
     Живешь ли ты в сумрачном ветре, что темной  волною  колышет  траву?  Не
играй пушистым волчцом, владыка Клоры, внемли!
     Или верхом на луче ты прорезаешь смятение  мрачных  туч?  Насылаешь  на
море ветер ревущий и катишь синие волны на  острова?  внемли  мне,  родитель
Гола, средь ужасов ночи внемли!
     Я слышу полет орлов, дубы, шелестя на холме, сотрясают вершины. Страшен
и радостен твой приход, друг жилища героев.

                                   Морни

     Кто пробуждает меня в глубине моей тучи, где ветры колышут мои туманные
кудри? Зачем среди шума потоков глас разносится Гола?

                                    Гол

     Морни, враги окружают меня: волны приносят их с темных судов.  Дай  мне
Струмона меч, тот луч, что сокрыл ты в своей ночи.

                                   Морни

     Возьми же меч гулкозвучного Струмона. Я гляжу  на  твое  сраженье,  мой
сын, я, метеор еле зримый,  гляжу  из  небесной  тучи:  Гол  лазоревощитный,
рази!}


    На копье опирался сын Клато,* его кудри  вились  по  ветру.  Трижды  он
поднимал свой взор на Фингала,  трижды  замирал  его  глас,  когда  он  речь
заводил. Филлан не умел похваляться битвами, прочь устремился  он.  Склонясь
над дальним потоком, он встал; слеза на ресницах повисла.  Порой  он  сбивал
обращенным копьем головки чертополоха.

     * Клато была дочерью Катуллы, короля  Инис-тора.  Во  время  одного  из
походов на этот остров Фингал влюбился в Клато и взял ее в жены после смерти
Роскраны, дочери ирландского короля Кормака.
     Клато была матерью Рино, Филлана и Босмины,  упомянутой  в  "Битве  при
Лоре" - одной из малых  поэм,  напечатанных  в  первом  томе.  Филлан  часто
называется сыном Клато в отличие от сыновей Фингала от Рос-краны.
     Но он не укрылся от взора Фингалова. Искоса тот на  сына  взглянул.  Он
взглянул на него, вскипая восторгом, и отвернулся с душою стесненной.  Молча
король отвернулся к  лесистой  Море.  Кудрями  сокрыл  он  невольные  слезы.
Наконец его голос раздался.
     "Первый из сынов Морни,** ты - скала, презревшая бурю! Веди мою рать на
битву за род сраженного Кормака. Твое копье - не палочка отрока, блеск  меча
- не луч безобидный света. Сын Морни, коней  властелина,  воззри  на  врага,
сокруши его. Филлан, ступай вослед за вождем, он не покоен в  схватке  и  не
напрасно пылает в битве; сын мой, ступай вослед за вождем. Он могуч, подобно
потоку Лубара, но не ревет и не пенится всуе. С вершины облачной Моры  будет
Фингал  следить  за  сраженьем.  Стой,  Оссиан,  рядом   с   отцом,   вблизи
водопада.*** Барды, возвысьте голос! Морвен, вперед под звуки их песен.  Это
моя последняя брань, увенчайте ее сиянием славы".

     ** Гол, сын Морни, наиболее славный после Фингала герой, представленный
в поэмах  Оссиана.  Подобно  Аяксу  в  Илиаде,  он  отличается  мужественной
молчаливостью. Почетные наименования, которые присваивают здесь ему  Фингал,
необычайно выразительны в оригинале. Во всей  "Теморе"  нет  другого  места,
которое столько бы теряло в переводе, как это. Первая  часть  речи,  текущая
быстро и неправильно, рассчитана на то,  чтобы,  возбудить  душу  к  бранным
подвигам. Когда же король обращается к Филлану, стих становится правильным и
гладким.  Первая  часть  подобна  стремительному  потоку,  проносящемуся  по
обломкам скал; вторая - течению полноводной реки, спокойному, но величавому.
Этот пример наглядно показывает, сколь многого может достичь  поэт,  изменяя
размер согласно с тем  особым  чувством,  которое  он  намерен  возбудить  в
читателе.
     *** После того как Уллин был послан в Морвен сопровождать тело  Оскара,
Оссиан сопутствовал отцу в роли главного барда.

     Как ветра внезапный порыв иль отдаленный рокот морей возмущенных, когда
мрачный и яростный дух гонит валы на остров,  что  долгие  темные  годы  был
посреди пучины жилищем туманов, так ужасен воинства гул, широко наступавшего
по полю. Впереди возвышается Гол; он шагнет -  и  сверкнувший  ручей  позади
остается. Барды запели с ним рядом, в лад  им  он  ударял  в  свой  щит.  На
крыльях ветра разносились звучные голоса.
     "На Кроне, - пели барды, - бьет по ночам источник. В мрачном ложе своем
он бушует,  пока  не  взойдет  ранний  рассветный  луч.  Тогда  он,  пенясь,
свергается вниз с холма, унося за собою скалы и сотню рощ. Да будет от Кроны
моя стезя далека, ибо на Кроне бушует смерть. Будьте ж  потоком  Моры,  сыны
туманного Морвена!
     Кто там вздымается на колеснице у берега Клуты? Холмы содрогаются  пред
королем. Эхом ответствуют темные рощи, озаряясь сверканьем булата. Узри  его
посреди супостатов, подобного резвому духу  Колгаха,*  когда  тот  расточает
тучи и несется верхом на вихрях! Это Морни, коней властелин! ** Будь подобен
родителю, Гол!

     * Существуют предания (впрочем,  я  полагаю,  позднего  происхождения),
отождествляющие этого Колгаха с Калганом Тацита. Он был предком  Гола,  сына
Морни, и некоторые действительно древние предания называли его  королем  или
вергобретом каледонцев, а отсюда возникли притязания рода Морни на  престол,
причинившие немало бед и Комхалу и сыну  его  Фингалу.  Первый  был  убит  в
сражении с  племенем  Морни,  и  только  Фингал,  возмужав,  сумел  привести
непокорных в повиновение. Colgach означает _свирепый  видом_,  наименование,
весьма подходящее для воина, и, возможно, от него произошел Calgacus,  хотя,
я полагаю, отождествление упомянутого здесь Колгаха с этим  героем  является
чистым домыслом.
     Не могу не отметить, сколь уместно построена песнь бардов.  Голу,  кого
опыт побуждал соблюдать в бою осторожность,  они  приводят  в  пример  отца,
который очертя голову бросался в битву.  Напротив,  Филлану,  способному  по
молодости лет действовать в бою запальчиво и неосмотрительно,  напоминают  о
том, что Фингал в подобных случаях вел себя степенно и спокойно.
     ** Сохранилось предание о походе Морни на Клуту,  на  который  намекают
здесь барды. Однако поэма, основанная на этом предании,  в  настоящее  время
утрачена.

     Настежь распахнута Сельма.*** Барды, коснитесь трепетных струн.  Десять
юношей дуб для пира приносят. Солнца далекий  луч  освещает  вершину  холма.
Сумрачные волны ветра колышут травы полей. Что ж ты безмолвствуешь,  Морвен?
Король возвратился во всей своей славе. Ужель вкруг него не  гремела  брань?
Но мирно его чело. Гремела она, и Фингал  победил.  Будь  подобен  родителю,
Филлан!"

     *** Оссиану особенно удаются мирные картины, которые  обретают  двойную
силу, когда он помещает их рядом с изображением  суеты  и  бурных  действий.
Такое противопоставление воодушевляет и возвышает поэзию.

     Под  пение  бардов  двигалась  рать.  Высоко  колыхались   копья,   как
тростниковые заросли под ветром осенним. Король в доспехах стоял на  вершине
Моры. Туман струился вокруг щита его широкого, что висел в  вышине  на  суку
над мшистым утесом Кормула. Молча стоял я возле Фингала, к лесу Кромлы  свой
взор обращая,**** дабы не видеть  войска  и  не  броситься  в  битву,  душою
вскипев. Выставив ногу вперед, попирая вереск, величавый, сверкал я булатом,
как водопад Тромо, когда ночные ветры льдом его окуют. Отрок видит, как он в
вышине блещет под ранним лучом; он обращает к нему свой слух и  дивится  его
безмолвию.

     **** Гора Кромла находилась по соседству с местом действия этой  поэмы,
которое почти совпадает с местом действия поэмы "Фингал".

     Не встал над потоком Кахмор, словно юноша  на  мирном  поле;  он  вширь
простирает и гонит вперед темные буйные волны сражения. Но,  завидя  Фингала
на вершине Моры, исполнился он благородной гордыни. "Пристало ли  Аты  вождю
сражаться, когда король на поле не вышел? Фолдат, веди мой народ  на  битву.
Ты - огненный луч".
     Вождь Момы вышел вперед, словно туча, теней одеяние. Он извлек из ножен
пламя меча и подал к сражению знак. Племена, словно  гребни  волн,  изливают
окрест свою темную силу. Надменно шествует он перед ними,  гневно  вращаются
очи его багровые. Он призвал вождя Дунрато,* и раздалась его речь.

     * Dun-ratho - _холм с плоской  вершиной_.  Corin-uil  -  _синий  глаз_.
Фолдат здесь посылает Кормула устроить засаду  позади  каледонского  войска.
Речь его хорошо  согласуется  с  характером  Фолдата,  всегда  надменного  и
самоуверенного. Конец этой речи отражает воззрение  того  времени,  согласно
которому души тех, кто похоронен без погребальной песни, глубоко  несчастны.
На этом догмате несомненно настаивали сами  барды,  дабы  доказать,  что  их
занятие почетно и необходимо.

     "Кормул, ты видишь  эту  тропу.  Вьется  она,  зеленея,  позади  врага.
Поставь туда дружину свою, дабы Морвен не смог избежать  моего  меча.  Барды
зеленодолого Эрина, не возвышайте гласа. Морвена чада должны  погибнуть  без
песен. Они враги Карбара. Странник отныне будет  встречать  на  Лене  темный
густой туман, что, окутав их тени, станет с ними  блуждать  близ  тростников
озерных. Без песни вовек не подняться им в обиталище ветров".
     Кормул пошел, становясь все мрачнее, вослед ему ринулось племя его. Они
за скалою сокрылись. Гол, следя  за  движением  темноокого  короля  Дунрато,
молвил Филлану с Морху.
     "Ты видишь, как Кормул шагает. Да будет десница твоя сильна. Когда ж он
падет, сын Фингала, вспомни, что Гол  ратоборствует.  Здесь  я  вторгнусь  в
сраженье среди гребня щитов".
     Раздался смерти сигнал, зловещий звон щита Морни. С ним и Гол  возвысил
свой глас. Фингал восстал на вершине Моры. Он видел войско свое от крыла  до
крыла, устремленное в битву. Мерцая на темном холме, высится сила Аты.** Они
*** подобны двум горним духам, что восседают на мрачных своих облаках, ветры
окрест посылая и воздымая ревущее море.  Перед  ними  смятение  синих  волн,
путями китов прорезанное. Они же спокойны и ясны; лишь ветерок подъемлет  их
кудри туманные.

     ** Под _силой Аты_ подразумевается Кахмор. Такого рода выражения обычно
встречаются у Гомера и других древних поэтов.
     *** Два короля.

     Что там за огненный луч высоко проносится в воздухе?  Это  ужасный  меч
Морни. Смерть на своем пути сеешь ты, Гол, в ярости  ты  друг  на  друга  их
громоздишь.  Словно  дуб  младой,  одетый  ветвями,  упадает   Турлатон.****
Высокогрудая супруга его, кудри свои  разметав,  спит  под  журчание  Морху;
белые руки она простирает во сне королю навстречу.  Но  это  лишь  дух  его,
Ойхома: Тур-латон сраженный лежит. Не внемли ветрам, ожидая услышать щит его
гулкозвучный. Он потоком разбит, и звон его смолк навсегда.

     **** Tur-lathon - _широкий ствол дерева_.  Moruth  -  _большой  поток_.
Oichaoma - _нежная дева_. Dun-lora - _холм у шумного потока_.  Duth-caron  -
_смуглый человек_.

     Не ведает мира и длань Фолдата: в крови пролагает он путь свой.  Коннал
встретил его в бою; они скрестили звенящую сталь. Зачем  мой  взор  за  ними
следит! Коннал, седы кудри твои! Другом ты был чужеземцам у  мшистых  утесов
Дун-лоры. Когда  небеса  одевались  тьмой,  начинался  твой  пир.  Чужеземец
слышал, как воет ветер снаружи, и веселился у дуба горящего. Зачем  же,  сын
Дут-карона, ты повержен в крови! Над тобою  склоняется  дуб  опаленный,  щит
твой разбитый рядом лежит. Мешается кровь  с  водою  потока,  о  сокрушитель
щитов!
     В ярости я схватил копье,* но Гол уже напал на врага. Слабых обходит он
стороной, его  гнев  обращен  на  властителя  Момы.  Вот  подъяли  они  свои
смертоносные копья, но тут прилетела незримо стрела. Руку Гола она пронзила;
сталь его пала на землю, звеня. Юный Филлан пришел, и Кормула щит ** простер
он пред королем. Громко Фолдат вскричал,  воспламеняя  битву,  словно  ветра
порыв, что вздымает ширококрылый пламень над гулкозвучными рощами Лумона.***

     * Поэт говорит о себе самом.
     ** Ранее Гол направил Филлана преградить путь Кормулу, которого  Фолдат
послал устроить засаду  позади  каледонской  армии.  Очевидно,  Филлан  убил
Кормула, иначе нельзя объяснить, каким образом он мог овладеть щитом  вождя.
Поэт, сосредоточив внимание на  основных  событиях,  обошел  молчанием  этот
подвиг Филлана.
     *** Lumon - _склоненный холм;_ гора в Инис-хуне, или  той  части  южной
Британии, которая расположена напротив Ирландии.

     "Сын синеокой Клато, - промолвил Гол, - ты - небесный луч, что, нисходя
на моря возмущенные, вяжет бури крыло. Кормул пал  пред  тобою.  Рано  ты  в
славе сравнялся с твоими отцами. Но не стремись от меня отдалиться, герой, я
бессилен поднять копье в помощь тебе. Безвредный, стою я средь битвы, но мой
голос окрест разнесется. Сыны Морвена услышат  его  и  вспомянут  былые  мои
деяния".
     Голос ужасный его понесся  по  ветру,  войско  ринулось  в  бой.  Часто
слыхали они Гола на Струмоне, когда он сзывал их на охоту за ланями. Сам  же
он возвышался средь брани, словно дуб, окутанный бурей: то сверху  туман  на
него ложится, то он являет широкой главы колыханье. Задумчивый взор на  него
устремляет охотник из зарослей тростниковых.
     О Филлан, моя душа провожает тебя по стезе твоей славы. Ты гонишь врага
пред собою. Ныне, пожалуй, бежал бы и Фолдат; но в тучах ночь опустилась,  и
Кахмора рог прозвучал. Морвена чада услышали голос Фингала с  Моры,  туманом
окутанной. Пение бардов росою излилось на возвращение рати.
     "Кто там идет со Струмона, - пели они, - чьи это кудри вьются?  Скорбно
ступает она и очи  свои  голубые  к  Эрину  обращает.  Почему  ты  печальна,
Эвир-хома? **** Кто сравнится в  славе  с  твоим  вождем?  Страшен  он  был,
устремляясь в битву; он возвращается ясен, как  свет  из-за  тучи.  В  гневе
вздымал он меч, и сжимались враги перед лазоревощитным Голом.

     **** Evir-chaoma - _кроткая и величавая  дева_,  жена  Гола.  Она  была
дочерью Касду-конгласа, короля И-дронло - одного из Гебридских островов.

     Радость, как ветерок шелестящий, нисходит в грудь короля. Он вспоминает
старинные брани, дни, когда бились  его  отцы!  Старинные  дни  приходят  на
память Фингалу, когда он взирает на славу сына. Как  из-за  туч  поднявшись,
солнце ликует при виде древа, его  лучами  взращенного,  что  колышет  средь
вереска главу одинокую, так и король ликует при виде Филлана.
     Как на холмах раскаты грома, когда покойны и сумрачны пустоши Лары, так
и шествие Морвена приятно и страшно слуху. Шумно  они  возвращаются,  словно
орлы на свой темноглавый утес, растерзав на  равнине  добычу  -  бурое  чадо
скачущих ланей. Ваши предки ликуют на своих облаках, сыны многоводной Коны".
     Так пели ночью барды на Море оленьей. Пламя вздымалось  от  ста  дубов,
сорванных ветрами со склона Кормула. Посреди  уготовано  пиршество,  кругом,
сверкая, воссели вожди. Там и Фингал в силе своей, крыло  орла  шелестит  на
шлеме его; * западный ветер порывами резкими со свистом в  ночи  проносился.
Долго молчал король, озираясь вокруг, наконец его речь зазвучала.

     * Это и некоторые другие места настоящей поэмы  указывают,  что  короля
Морвена и Ирландии украшали свои шлемы орлиными  перьями.  Благодаря  такому
отличию Оссиан во второй  книге  поэмы  узнал  Кахмора,  который,  возможно,
перенял этот обычай от  прежних  монархов  Ирландии  из  племени  гэлов  или
каледонцев.

     "Радость моей души неполна. Я  вижу,  что  прорван  круг  друзей.  Пала
вершина одного из дерев: буря врывается в Сельму.  Где  он,  вождь  Дунлоры?
Можно ль забыть его на пиру? Разве он забывал чужестранца в  гулком  чертоге
своем? Вы безмолвствуете предо мной! Нет уже более Коннала!  Пусть  радость,
как света поток, встретит тебя, о воин! Да будет быстр полет твой к праотцам
в порыве горных ветров. Оссиан, в твоей душе не  угасает  огонь:  воспламени
нашу память о короле. Да предстанут нам битвы Коннала, когда впервые блистал
он в бою. Кудри Коннала были седы. Дни его юности переплетались  с  моими.**
Дут-карон в единый день впервые напряг наши луки против косуль Дун-лоры".

     ** После смерти Комхала, когда племя Морни захватило власть, Фингал был
тайно воспитан Дут-кароном. Тогда-то  и  завязалась  та  дружеская  связь  с
Конналом, сыном Дут-карона, которая побуждает Фингала столь сильно  скорбеть
о его гибели. Возмужав, Фингал быстро покорил племя Морни и,  как  видно  из
последующей вводной повести, послал Дут-карона и сына его Коннала на  помощь
Кормаку,  сыну  ирландского  короля  Конара,  которому  восставшие  фирболгн
грозили гибелью.  Эта  повесть  проливает  новый  свет  на  распри  гэлов  и
фирболгов, что придает ей особую ценность.

     "Много наших следов боевых, - сказал я, - на зеленых холмах  Инисфайла.
Часто вздымали мы паруса  над  синим  смятением  волн,  когда  мы  ходили  в
минувшие дни на помощь племени Конара.
     Некогда  брань  бушевала  в  Алнекме,  близ  пеной   покрытых   потоков
Дут-улы.*** Вместе с Кормаком в битву пошел Дут-карон из туманного  Морвена.
Но не один пошел Дут-карон: рядом был его сын, длинноволосый  юноша  Коннал,
впервые подъявший копье. Ты повелел им, Фингал, помочь королю Эрина.

     ***   Duth-ula   -   река   в   Коннахте;    название    ее    означает
_темностремительная вода_.

     Словно ярая сила потока, ринулись в битву Болги сыны. Колк-улла  *  шел
впереди, вождь синеструйной Аты. На равнине вскипела битва, словно  сшиблись
два буйных моря. Кормак** в бою изливал сияние, сверкая, как духи  праотцев.
Но далеко впереди остальных Дут-карон рубил врагов. Не покоилась  праздно  и
десница Коннала, что рядом с отцом сражался. Ата верх  одержала  на  бранном
поле; словно летящий туман, рассеялись воины Уллина.***

     * Colc-ulla - _твердый взгляд наготове;_ он был  братом  Борбар-дутула,
отца Карбара и Кахмора, которые после смерти Кормака, сына Арто,  поочередно
занимали ирландский трон.
     **  Кормак,  сын  Конара,  второй   король   Ирландии,   каледонец   по
происхождению. Описанное  восстание  фирболгов  произошло  в  конце  долгого
царствования Кормака.  Судя  по  некоторым  вставным  эпизодам  и  отдельным
поэмам,  его  пребывание  на  ирландском  троне  никогда  не  было   мирным.
Сторонники семейства Аты несколько раз  пытались  лишить  род  Конара  права
престолонаследия, пока им не удалось достичь  этого  во  время  царствования
несовершеннолетнего Кормака, сына Арто. Ирландию, судя по  наиболее  древним
сообщениям, видимо, всегда волновали внутренние распри, так что даже  трудно
сказать,  подчинялась  ли   она   какому-то   одному   монарху   в   течение
сколько-нибудь длительного времени. Несомненно, что в каждой  области,  если
только не в каждой округе, был свой король. Время от времени  какой-либо  из
этих мелких властителей присваивал себе титул короля Ирландии,  и,  если  он
превосходил  других  военной  мощью  или  стране  грозила  общая  опасность,
остальные признавали за ним это право. Но порядок престолонаследия от отца к
сыну, по-видимому, не был еще твердо установлен. Междоусобицу  проистекавшие
из дурного образа правления, кончились  тем,  что  ирландцы  вынуждены  были
покориться иноземному игу.
     *** Жители Уллина, или Ольстера, принадлежавшие к  племени  каледонцев,
по-видимому, были единственными верными сторонниками престолонаследник