какой войны не было) - две трети.
   Чтобы добывать деньги на военные забавы, Петр пошел по пути, от кото-
рого отказались его предшественники. При Федоре и Софье  жалованье  тем,
кто работал на государство, было повышено - Петр его не единожды урезал.
При Федоре и Софье снижались налоги - при Петре же...
   Согласно сделанным еще до революции подсчетам (П.Н. Милюков), за вре-
мя царствования Петра прямые и косвенные налоги возросли в пять с  поло-
виной раз, и эта цифра не учитывает еще огромную инфляцию.
   Рассмотрим новые налоги, введенные Петром.
   1. "Орленая" бумага (все официальные документы, от договоров по  мел-
ким сделкам до прошений в гос. учреждения должны были подаваться на гер-
бовой бумаге).
   2. Сбор на рождение (родился ребенок - плати).
   3. Сбор на похороны (помер близкий - плати).
   4. Сбор на заключение брака.
   5. Сбор на составление завещания.
   6. Налог на пшеницу.
   7. Налог на свечи.
   8. Налог с владельца лошади.
   9. Налог на конскую шкуру (сдох у тебя конь, ободрал ты его - плати).
   10. Налог на конские хомуты.
   11. Налог на упряжные дуги.
   12. Налог на ношение бороды.
   13. Отдельный налог на ношение усов.
   14. Каждый десятый поросенок от каждой свиньи должен сдаваться в каз-
ну.
   15. Налог на домовладение (в Москве).
   16. Налог на ульи (по всей России).
   17. Сбор с покупки кровати.
   18. Банный сбор (с каждой баньки).
   19. Мельничный сбор и сбор с владельца постоялого двора.
   20. Трубный сбор (есть у тебя печь с трубой - плати).
   21. Сбор с дров, купленных для собственного употребления.
   22. Налог на орехи (купил орехи, а в их цену включен и налог).
   23. Налог на арбузы.
   24. Налог на огурцы.
   25. Налог на питьевую воду.
   26. Налог на продажу лошадей.
   27. Налог на частные рыбные ловли.
   28. Налог на покупку гробов.
   Кроме того, источником вышибания денег стали так называемые "казенные
монополии" на тот или иной продукт или товар, над производством и прода-
жей которого государство осуществляло контроль и  по  своему  усмотрению
регулировало на него цену. В этот перечень входили: все виды  спиртного,
смола, деготь, рыба, рыбий жир, масло, мел, ворвань, поташ, ревень, сви-
ная щетина, сибирские меха, шахматы, игральные карты, лен,  табак,  соль
(что до соли, ее указом от 1705 г. предписывалось продавать  со  стопро-
центной "накруткой", и люди, которым не по силам  было  платить  бешеные
деньги, из-за отсутствия соли болели и умирали).
   Однако и этого не хватало, чтобы прокормить государственных монстров,
отрицавших все нормальные законы экономики. Тогда грянуло  невиданное  в
России новшество - подушная подать. Как многое нововведения Петра, поза-
имствованная во Франции. Вместо принятой раньше податной единицы,  "дво-
ра", отныне брали с каждой живой души - от младенцев  до  стариков.  Эту
систему отменил лишь в 1887 г. Александр III...
   Петр тем не менее не достиг в увлекательном деле измышления все новых
податей подлинных высот. Во время Отечественной войны немецкие оккупанты
в Белоруссии брали налог за каждое окно в избе, а также налог на собак и
кошек. В свое время Петр отчего-то не обратил внимания на столь заманчи-
вые статьи доходов - и слава Богу, не исключено, что в  этом  случае  на
Руси вовсе перевелись бы собаки и кошки...
   Стоит еще добавить, что попутно сдирали колокола с церквей, дабы  пе-
реплавить их на пушки, забривали в солдаты монахов и всех "праздношатаю-
щихся"...
   Подобное налоговое ярмо требовало драконовских мер для его выполнения
- а потому по всей стране были расквартированы войска, которые  и  взяли
на себя функцию сборщиков налогов.
   Выглядело это так. Была произведена "раскладка полков на землю", и по
всей стране разместили воинские  части,  которые  население  обязывалось
взять на полное содержание. Денежки должен был вышибать особый комиссар,
избиравшиеся из дворян данной губернии. Полк, разместившийся в  конкрет-
ной местности, не только жил за ее счет, но и брал на себя  массу  поли-
цейских функций: ловлю воров и разбойников, удержание крестьян от  побе-
гов и ловля беглых, искоренение незаконного винокурения  и  контрабанды,
содействие лесничим в борьбе против незаконных порубок, надзор за  граж-
данскими чиновниками. В.О. Ключевский пишет: "...пастьба полковых  лоша-
дей и домашнего офицерского и солдатского скота на общих выгонах,  право
военного начальства требовать в известных случаях людей для полковых ра-
бот и подвод для посылок, право общего надзора за  порядком  и  безопас-
ностью в полковом округе - все это должно было создавать постоянные  не-
доразумения у войскового начальства с обывателями".
   В указе Сената 1727 г. говорилось прямо: "Бедные российские крестьяне
разоряются и бегают не только от хлебного недорода и подушной подати, но
и от несогласия офицеров с земскими правителями, а у солдат с мужиками".
   Драки солдат с мужиками происходили постоянно  -  до  нашего  времени
дошло немало повествующих об этом судебных дел.
   Всего тяжелее приходилось при сборах подушной подати, которую собира-
ли земские комиссары с прикомандированными  к  ним  воинскими  отрядами.
"Каждый объезд продолжался два месяца; шесть месяцев в году села  и  де-
ревни жили в паническом страхе под гнетом  или  в  ожидании  вооруженных
сборщиков".
   В Казанской губернии менее чем через два года этакого военно-финансо-
вого хозяйствования полк не досчитался при очередной ревизии 13 000  душ
- более половины всех числившихся по бумагам  налогоплательщиков.  Наро-
дишко попросту разбежался...
   "Офицеры обыкновенно знать не хотят местное начальство, грубят и дер-
зят даже воеводе, а когда воевода пожалуется полковнику, то это  хорошо,
если полковник грубо ответит, что не дело воеводы судить поведение  гос-
под офицеров; а то пошлет команду, отберет у воеводы шпагу и посадит его
под арест, "яко сущаго злодея" - как жаловался в сенат один воевода, ко-
торому пришлось испытать на себе полковничье беспристрастие".
   Прежде Петра никто не додумался до оккупации собственной страны...
   Позже, как полагается, полномочия военных незаметным образом расшири-
лись - теперь полковая канцелярия выдавала паспорта уходящим на заработ-
ки крестьянам, солдаты обеспечивали стопроцентную явку дворян на  собра-
ния, а полковник выступал в роли судьи при всех столкновениях обывателей
с его солдатами (о беспристрастности такого судьи  читатель  сам  должен
составить свое мнение). Сбор подушной подати вообще был передан от граж-
данских военным. Полковому начальству официальным указом поручили "смот-
рение за губернаторами и воеводами",  вылившуюся  в  контроль  над  всей
гражданской администрацией, которой, по сути, оставили две функции:  ис-
полнять, не раздумывая, распоряжения сверху и вышибать налоги...
   Практически то же самое творилось и в городах. На  "посадских  людей"
наложили две тяжелейших повинности - рекрутскую и постойную.  Посадские,
как и крестьяне, должны были выставлять новобранцев и снабжать их  хлеб-
ным пайком. Торговые люди сами рекрутчине не подлежали, но Обязаны  были
давать рекрутов из своих "задворных" людей - тех, кто подряжался жить на
купеческом дворе "вечно". Посадские обязаны были снабжать войска  прови-
антом (разумеется, за бесплатно), давать лошадей и подводы, чинить доро-
ги и мосты. На постой солдат ставили "по скольку человек на двор придет-
ся" - то есть, сколько поместится, вытесняя иной  раз  хозяев.  Посошков
писал: "При квартирах солдаты и  драгуны  так  несмирно  стоят  и  обиды
страшные чинят, что и исчислить их не можно. А где офицеры их стоят,  то
и того горше чинят... и того ради многие и домам своим не рады, а в оби-
дах их никакого суда сыскать негде: военный суд далек от простых  людей,
не токмо простолюдин не доступит к нему, но и военный человек на  нерав-
ного себе не скоро суд сыщет".
   Посошков знал о сем бедствии не понаслышке: его  самого  в  Новгороде
некий полковник ни с того ни с сего, из чистого куража поливал бранью  и
грозил проткнуть шпагой. Просто так - не вовремя "штафирка"  попался  на
дороге. Когда Посошков попытался подать на обидчика в суд, тот на суд не
пошел, заявив, что он человек военный и судить его может лишь  столичная
военная коллегия. Необходимо отметить, что Посошков был  весьма  богатым
купцом, не последним человеком по меркам того времени....
   Петровская армия вела себя в России, словно в завоеванной  стране.  В
Костроме полковник Татаринов выгнал за город всех членов городского  ма-
гистрата - то есть высшего органа городской гражданской администрации. В
Коломне генерал Салтыков, будучи там проездом, "бил бургомистра смертным
боем". Другого коломенского бургомистра некий драгунский офицер в  неве-
ликих чинах велел своим солдатам высечь, что и было исполнено. В  Пскове
пьяные солдаты застрелили члена ратуши, а бургомистра били так,  что  он
умер. Это лишь малая часть примеров - кроме того, все  вышеперечисленные
буйства совершили люди проезжие, случайные. Как вели себя военные,  жив-
шие в городах постоянно, догадаться легко - еще хуже...
   Параллельно шло закабаление крестьянства - именно при Петре как раз и
началось то, что впоследствии именовалось "русским рабством".
   История крепостного права в России - вопрос сложный и обширный.  Тех,
кто им интересуется, могу отослать к книге К. Валишевского  "Иван  Гроз-
ный" - вопреки упрекам со стороны иных дебилов в "русофобии",  Валишевс-
кий, на мой взгляд, сумел показать долгую, непростую историю формировав-
шейся несколько сот лет системы крепостного права.  Пересказывать  книгу
бессмысленно, поэтому постараюсь растолковать суть проблемы кратко.
   До Петра крестьянин был крепостным, ноне рабом.
   Он не мог покинуть своего помещика - однако был не "вещью", а ограни-
ченным в правах, зависимым. И только. Согласно достоверным сведениям,  у
некоторых крепостных крестьян во времена Алексея Михайловича  были  даже
свои крепостные!
   После указа Петра от 1711 г. "О крепости крестьянской" крестьянин как
раз и стал вещью. Отныне его можно было продать с  землей  и  без  земли
(либо разлучив семью), проиграть в карты, выменять на  обученного  мате-
риться попугая, убить, сослать без суда в Сибирь, загнать пожизненно  на
рудник или на завод...
   Петр и ввел рабство, просуществовавшее полторы сотни лет. Даже  заме-
чательный русский историк Н. Эйдельман однажды продемонстрировал поверх-
ностность знаний о том времени, написав следующее:  "...в  других  краях
(т.е. в Европе - А.Б.) мужик, конечно, платил  и  кланялся  сеньору,  но
разве можно, скажем, представить Санчо Пансу рабом, продаваемым на  аук-
ционе?"
   Но ведь и в допетровские времена невозможно представить  продаваемого
или меняемого на борзую русского крестьянина! (Кстати, законы,  капля  в
каплю напоминавшие отмену русского "Юрьева дня", появились в Англии  го-
раздо раньше, в 1349 г.)
   Более того, во времена первой "ревизий", всеобщей переписи населения,
крепостными стали все, кто оказался "в хозяйстве" помещика, - даже  сво-
бодные люди. Тот, кто угодил в списки,  из  крепостного  состояния  выр-
ваться уже не мог. Любые жалобы на неправильное внесение в  список  были
строжайше запрещены.
   Именно Петр первым положил  начало  внутригосударственной  паспортной
системе, сначала охватывавшей исключительно крестьян, которые могли вый-
ти за пределы поместья только с бумагой от барина, а потом, как это час-
тенько бывает в России, монстр помаленьку рос и  охватил  всех  поголов-
но...*
   * Кстати, аналог  современных  трудовых  книжек  и  пресловутой  33-й
статьи изобрел Наполеон I.
   Многие "нововведения" Петра к тому же были чисто механическим перене-
сением на российскую почву европейских реалий. Так обстояло с поморскими
судами - как-то, побывав на русском Севере, Петр усмотрел  "старомодные"
корабли и строжайшим указом повелел строить новые исключительно на "гол-
ландский" манер. Однако в том-то и загвоздка, что поморские корабли  ис-
покон веков предназначались для плавания во льдах, а потому  имели  осо-
бое, только им присущее строение корпуса - как шведские и норвежские  (и
прославившийся впоследствии "Фрам" Нансена). А голландские корабли  слу-
жили исключительно для плавания по теплым морям, где нет льда.  Но,  как
легко понять, перечить Петру никто не осмелился - и гораздо более подхо-
дящие для плавания в Ледовитом океане корабли стали ломать. Хотя в  Шве-
ции и Норвегии суда такого типа, конечно же, сохранились на все последу-
ющие времена...
   Француз Кампредон писал: "Вообще Россия гораздо менее  разоряется  от
уплачиваемых народом податей, чем от лихоимства тех лиц, на которых воз-
ложена обязанность собирать эти подати. Царь от этого ничего не  теряет,
потому что он время от времени конфискует имение уличенных в лихоимстве,
но народу это не приносит никакого облегчения".
   Иностранцу вторит обер-прокурор Ягужинский:  "Большая  часть  доходов
собирается неправильно и не в надлежащее время, плательщики  по  большей
части не знают, что и сколько должны платить, и не  получают  надлежащих
квитанций. Бедные подданные предоставлены произволу сборщиков и вынужде-
ны часто платить один и тот же налог несколько раз или в большем,  коли-
честве, чем положено; отсюда происходит великое разорение для плательщи-
ков, а казна ничего не выигрывает, так как эти  лишки  делаются  добычей
частных лиц. В казну не попадает и третьей части сбора,  хотя  подданные
уплачивают его полностью и даже с излишком"
   Позднее, в 1726 г., Меншиков писал в докладной Верховному Тайному Со-
вету: "Мужикам бедным бывает страшен один въезд и проезд офицеров и сол-
дат, комиссаров и прочих командиров; крестьянских пожитков в платеж  по-
датей недостает, и крестьяне не только скот и пожитки продают, но и  де-
тей закладывают, а иные и врозь бегут;  командиры,  часто  переменяемые,
такого разорения не чувствуют, никто 113 них ни о чем больше не  думает,
как только о том, чтобы взять у крестьянина последнее в  подать  и  этим
выслужиться".
   Годом ранее о том же писал и Сенат: "Платежом подушных денег  земские
комиссары и офицеры так притесняют, что крестьяне не  только  пожитки  и
скот распродавать принуждены, но многие и в земле посеянный хлеб за бес-
ценок отдают и оттого необходимо принуждены бегать за чужие границы".
   Естественно, начались восстания и  побеги.  Впервые  за  все  времена
русской истории народ побежал массами. Бегали и до того, но не  в  таких
масштабах. Опять-таки впервые целые деревни и станицы бежали  в  "басур-
манскую" Турцию - лишь бы подальше от Петра.
   В начале XX столетия П.Н. Милюков, изучив петровские архивы, пришел к
страшным выводам: уже к 1710 г. податное население (т.е. за вычетом дво-
рянства, высшего духовенства и купечества - А.Б.)  уменьшилось  на  одну
пятую. Конечно, в это число входят и беглые, но все равно, не менее пят-
надцати процентов податного населения России погибло...
   Иногда казна бывала форменным образом пуста. Когда однажды Петру  по-
надобилось отослать своему союзнику, польскому королю Августу, субсидию,
пришлось забрать наличность из нескольких контор, занять денег у  Троиц-
кого монастыря, у купца Филатьева, даже одолжить у Меншикова  420  золо-
тых...
   О народных симпатиях и антипатиях лучше всего  сможет  поведать  один
интересный факт: в российской истории встречались самозванцы, выдававшие
себя за "Алексея Петровича", "Петра  II",  "Иоанна  Антоновича",  "Петра
III", "Павла I", "Цесаревича Константина" - но ни  единого,  объявившего
бы себя Петром I, не замечено.
   Комментариев не будет.
 
   ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА
 
   В этой области - ни малейших успехов. Внешняя политика  при  Петре  I
была делом сиюминутным, чисто тактическим. Характерная ее черта - резкий
поворот от наметившегося при Федоре и Софье сближения с католическим ми-
ром в сторону протестантских стран. Еще один парадокс  Петра  состоит  в
том, что он, с одной стороны, потакал православному духовенству в  расп-
равах над "иноверцами"*, с другой - всю свою жизнь искал союзов и дружбы
исключительно с протестантами, которых  православные  считают  страшными
еретиками...
   * Как раз при Петре вновь начались публичные  сожжения  "еретиков"  и
религиозных вольнодумцев, чего Русь, за редчайшими исключениями, не зна-
ла последние двести пятьдесят лет.
   После смерти Петра не осталось  каких-либо  прочных  и  выгодных  для
страны военно-дипломатических союзов, если не считать не принесших ника-
кой пользы  браков  царской  дочери  и  двух  племянниц  с  иностранными
князьками. Изоляция и тупик, если по большому счету...
   Вообще то, что можно называть "внешней политикой",  началось  лишь  с
царствованием Екатерины II. Трудно назвать обычной и нормальной  внешне-
политической деятельностью перевод Меншиковым награбленных  миллионов  в
зарубежные банки, полнейший застой в  заграничных  делах,  наблюдавшийся
при Анне Иоанновне, или деятельность  министров  Елизаветы,  за  крупную
взятку втравивших Россию в абсолютно чуждую ей Семилетнюю войну...
 
   ВОЕННОЕ ДЕЛО
 
   О военных успехах Петра принято писать лишь в самых восторженных  то-
нах. Не отрицая столь серьезного и масштабного предприятия, как  занятие
русскими Прибалтики, следует все же сделать одно немаловажное уточнение:
нужно помнить, что Россия сражалась с державой, находившейся не в  расц-
вете сил, а скорее "на закате". Мощь Швеции была уже непоправимо  подор-
вана и участием в Тридцатилетней войне, и рядом крупных потерь в  воинс-
кой силе и военном флоте, понесенных  во  второй  половине  XVII  в.  от
Польши.
   Не мешает помнить еще, что Полтавская битва, которую  нас  с  детских
лет приучили считать чем-то невероятно грандиозным и эпохальным, была, в
общем, едва ли не заурядной стычкой - другого слова просто не подберешь,
ознакомившись с точными данными...
   С русской стороны в Полтавском сражении  участвовало  непосредственно
лишь десять тысяч солдат (и еще тридцать тысяч стояли в резерве). У шве-
дов - шестнадцать тысяч. Против четырех шведских орудий были  выставлены
семьдесят два русских (а по другим данным - сто двенадцать). Нужно  под-
черкнуть, что речь идет о свежих русских частях и  предельно  измотанных
шведских, которые действовали на враждебной им территории, не получая ни
подкреплений, ни провианта, ни боеприпасов. Не зря В.О. Ключевский,  ко-
торого никак нельзя заподозрить в русофобии, так и писал:  "Стыдно  было
бы проиграть Полтаву... русское войско, им (Петром  -  А.Б.)  созданное,
уничтожило шведскую армию, т.е. 30 тысяч отощавших, обносившихся,  демо-
рализованных шведов, которых затащил сюда 27-летний скандинавский бродя-
га".
   Наконец, длилась Полтавская битва всего два часа. Но даже  располагая
крупным превосходством в людях и вовсе уж подавляющим перевесом в артил-
лерии, Петр применил "новинку" - впервые в русской военной истории  поя-
вились расположившиеся в тылу наступающих заградительные отряды, которые
получили от Петра приказ стрелять по своим, если те дрогнут...
   (Замечу еще: в 1708 г., когда Карл XII вступил в пределы России, Петр
впал в такую панику, что распорядился вывезти из Москвы кремлевские сок-
ровища. Ради удобства обороны Кремля едва не  был  снесен  храм  Василия
Блаженного...)
   Знаменитый петровский флот, которому посвящены исполненные восторжен-
ного умиления книги и фильмы, на деле представлял собой скопище  сметан-
ных "на живую нитку" из сырого дерева кораблей,  по  петровскому  обычаю
предназначавшихся для решения узких, сиюминутных задач. Историки упрека-
ют преемников Петра за полнейшее пренебрежение флотом, который Екатерине
II пришлось практически возрождать заново,  но  в  том-то  и  суть,  что
вплоть до времен Екатерины II у России просто не было масштабных,  стра-
тегических задач, требовавших океанского флота. А потому со смертью Пет-
ра мгновенно воцарилось запустение, корабли за отсутствием