ия"  Да-
ниил скрывается в Польше и Венгрии (с владетелями этих стран он находил-
ся и в родстве, и в старой дружбе, так что гораздо больше внимания  уде-
лял чисто "европейским" делам, нежели русским). Когда  угроза  миновала,
возвращается. Любопытное и многозначительное обстоятельство: возвращает-
ся не в стольный город Галич (из довольно туманных сообщений того време-
ни можно и сделать вывод, что разрушены только стены и укрепления  Гали-
ча, а сам город цел. Запомним это и вскоре вновь вспомним...).
   Даниил не доверяет Галину. Почему? Да потому, что его бояре  славятся
постоянными "изменами" - и "измены" эти частенько заключаются в том, что
бояре входят в союзы не с какими-то сторонними супостатами, а... с иными
русскими князьями. А болховские князья, вассалы Даниила, как мы  помним,
мгновенно нашли общий язык с "татарами", от которых не потерпели ни  ма-
лейшего урона.
   Даниил, как показывает вся его последующая жизнь, - стойкий и  посто-
янный ненавистник "татар" (правда, отчего-то щеголяет в "татарских" дос-
пехах и сбруе, но этот казус мы уже подробно рассмотрели). С чего должен
начать свою деятельность князь, решивший открыто, вооруженной рукой соп-
ротивляться "татарам"?
   Естественно, с поиска союзников в русской земле. Однако вот вам неле-
пейший на первый взгляд парадокс: после "Батыева нашествия" Даниил  про-
жил еще двадцать шесть лет, однако никогда  не  пытался  заключить  союз
против татар ни с одним русским князем. Объяснить это можно лишь при по-
мощи нашей реконструкции истории: потому и вел  себя  так  странно,  что
русские князья и были Ордой...
   Маленький штришок к общей картине: вернувшись в свои владения, Даниил
мгновенно поссорился с галицким епископом Артемием, открыто поддержавшим
в борьбе за престол Данинлова племянника Ростислава. Церковь тоже  отче-
го-то была против Даниила. И разыгралась примечательная  сцена:  епископ
(которому не причинили ни малейшего зла напавшие на Галич "татары")  вы-
нужден был бежать, а в погоню за ним бросились конники  Даниила.  Самого
епископа не поймали, но разграбили его обоз, захватили слуг.
   В 1245 г. Даниил, как пишут летописи, " ездил поклониться Батыю",  то
есть, надо полагать, Александру Невскому. И получил от " Батыя" тот  са-
мый "ярлык на княжение".
   Однако втихомолку вступил в переписку с папой Римским и повел  тайные
переговоры о возможном присоединении княжества к "латинской"  церкви.  В
конце 1253 (или в начале 1254) прибыл папский легат и торжественно  воз-
ложил на Даниила королевскую корону. Ипатьевская летопись об этом  сооб-
щает так: "Он же венец от Бога принял, от церкви святых апостолов  и  от
стола св. Петра и от отца своего папы Накентия* и от всех епископов сво-
их".
   * т.е. папа Иннокентий IV.
   Вскоре новоиспеченный король начинает "борьбу с татарами". Я не  слу-
чайно заключил эти слова в кавычки, потому что боролся с татарами Даниил
довольно своеобразно... Он напал на русские города  в  верховьях  Южного
Буга и Случи, на русские города в Киевской земле, на русское  Волховское
княжество. В довершение всего взял город Возвягл на Случи, сжег его дот-
ла, а жителей (русских, естественно!) отдал "в подарок" своему  брату  и
сыновьям. На этом "борьба с татарами" закончилась, король Даниил распус-
тил войско... Которое так ни разу и не вступило в  стычку  с  собственно
татарами.
   Так уж и не вступило?! По-моему, этот случай лишний  раз  доказывает,
кем была на самом деле Золотая Орда. Теми, против кого Даниил и  воевал.
Болховские князья, другие русские области, опустошенные Даниилом, -  это
и есть Орда.
   Немного погодя "татары" все же сделали ответный ход. К владениям  Да-
ниила приблизилась их рать...
   Только не думайте, что она стала жечь,  грабить,  опустошать.  Вызвав
представителей Даниила на переговоры (сам он идти к "татарам" по  вполне
понятным причинам побоялся), "ордынцы" потребовали...  срыть  укрепления
Галича и других городов. То есть применили тот же метод, который  был  в
столь большом ходу несколько сот лет спустя - когда короли и  цари,  бо-
рясь с феодалами, прежде всего заставляли удельных князьков срывать  ук-
репления.
   Стены разрушили. Валы срыли. Сам Даниил, что интересно, вместо  того,
чтобы организовать сопротивление "татарам", с частью  дружины  воевал  в
это время в составе венгерского войска против чехов. После чего "татары"
мирно ушли, а галицко-волынская  рать...  отправилась  помогать  другому
"ордынскому" военачальнику в войне против поляков.
   Н. Костомаров, историк вдумчивый и отличавшийся железной логикой  (и,
между прочим, разоблачивший сто лет назад иные устоявшиеся в официальной
истории мифы), порой, мне представляется, попадал впросак из-за  нежела-
ния расстаться с некоторыми догмами. Рассказ о разрушении  укреплений  в
галицкой земле он сопроводил таким комментарием: "Брать укрепленные  го-
рода осадою было не в духе татар, и  потому-то  татары  так  настаивали,
чтобы в покоренной ими земле не было укрепленных мест".
   Решительно не представляю, чем Костомаров руководствовался, когда пи-
сал эти строки. Во-первых, по "классической" версии, до того, как прийти
в Галнцкое княжество, "монголы" как раз и "взяли осадою" превеликое мно-
жество городов от Пекина до Киева. И вдруг оказывается, что осады  горо-
дов - совершенно не в татарском духе! Во-вторых, на Руси ни  прежде,  ни
после "татары" никогда и ни от кого не требовали  разрушать  укрепления,
пример с Галичем остается единственным исключением.
   Воля ваша, но в данном случае Костомаров что-то не продумал как  сле-
дует...
   В последние годы жизни Даниил, вместо того, чтобы  попытаться,  нако-
нец, найти союзников среди русских князей в борьбе с  "татарами",  зани-
мался  совершенно  другим:  по-прежнему  впутывался  в  польско-венгерс-
ко-чешские дела, воевал с литовцами, старательно заселял свое  княжество
переселенцами из Германии и Польши. Умер первый и  единственный  русский
король в 1254 г.
   Что происходило дальше? Сын Даниила Лев никогда с "Ордой" не  воевал,
наоборот, пребывал с ней в самых теплых отношениях. В  1274  г.  по  его
просьбе "ордынский хан Менгу-Тимур", чтобы поддержать Льва в его войне с
литовцами, отправил татарское войско. Вновь, как и в рассмотренных  нами
прежде случаях, "татарское" войско состояло... из дружин Романа Брянско-
го, Глеба Смоленского* и других русских князей. В 1277 "ордынская"  рать
вновь выступает на стороне Льва против литовцев, а в 1279 - против одно-
го из польских князей. В 1291 г. Лев с помощью неизменных "татар" отвое-
вал у поляков ненадолго город Люблин. Как  писал  впоследствии  историк,
"дружба Льва с татарами простиралась до того, что он держал при себе та-
тарских телохранителей".
   * Вы не забыли, что Смоленск никогда не был под властью Золотой Орды?
   Соответственно, "татары" так никогда и не  вторгались  в  Галицко-Во-
лынское княжество, и все обиды, которые якобы галичане потерпели от "ор-
дынского" войска, заключаются в том, что "орда", проходившая по княжест-
ву во время похода на Венгрию, разграбила  несколько  лавок,  у  кого-то
отобрала коней, у кого-то -  одежду.  Что  можно  считать  обычным  бес-
чинством, какое позволяли себе проходящие по чужой земле войска, незави-
симо от веры и национальности.
   Одним словом, вся эта история может иметь  одноединственное  объясне-
ние: под именем "Золотой Орды" как раз и скрывалась Русь,  а  "татарами"
были русские. Только в рамках  этой  гипотезы  и  поведение  Даниила  со
Львом, и поведение "татар" выглядит вполне осмысленным, логичным, лишен-
ным нелепостей, странностей, несуразностей...
 
   О КОСВЕННЫХ УЛИКАХ
 
   Речь пойдет не о косвенных уликах, а как раз об их полном и  донельзя
загадочном отсутствии.
   Известно, что чужеземное вторжение в ту или иную страну, если  только
завоеватели  были  не  примитивными  грабителями,  спешившими   поскорее
скрыться с добычей, а стремились установить свое господство и остаться в
качестве правящей элиты, отличалось некоторыми особенностями.  Всегда  в
стране, попавшей под владычество иностранцев, вводились некие новшества,
отличавшиеся от прежних порядков, установлений, обычаев.
   Норманны Вильгельма (Гийома) Завоевателя* в самый короткий срок пост-
роили в Англии множество укрепленных замков, ничуть не похожих на  преж-
ние укрепления саксонских танов. Подавляющее большинство земельных  вла-
дений поменяли своих хозяев, перейдя  от  саксов  к  норманнам.**  Соот-
ветственно, изменились отношения меж податными сословиями  и  сеньорами,
став больше похожими на "континентальные". Пришел новый язык, изменились
даже границы церковных епархий.
   * Строго говоря, это прозвище не вполне  согласуется  с  исторической
правдой. Вильгельм в свое время помогал английскому королю Эдуарду Испо-
веднику изгнать датчан, за что Эдуард завещал ему свое  королевство,  но
часть танов после смерти Эдуарда избрала королем  его  родича  Гарольда,
которого Вильгельм и сверг.
   ** Английские историки считают, что реальный  прообраз  "благородного
разбойника Робин Гуда" как раз и был саксонским помещиком, изгнанным  из
своих владений норманнами и ушедшим в "лесные братья".
   Примеров в истории множество. С приходом  завоевателей  бывшую  элиту
сменяла новая, принадлежащая сплошь и рядом к  другому  этносу  (Англия,
Хорезм), пресекались  старые  династии  королей  и  падишахов,  менялась
структура администрации (новые должности и их  названия),  количество  и
границы провинций, порой велась яростная борьба даже с безобидными  ста-
рыми обычаями, порой менялись и вера, и само название страны.
   Одним словом, всегда и везде новшества, вносимые завоевателями,  были
весьма обширны и качественно отличались от прежних установлений.
   Всегда и везде... кроме подвергшейся "татаро-монгольскому  нашествию"
Руси.
   Как ни бьешься, невозможно обнаружить ничего, хотя бы отдаленно похо-
жего на занесенное завоевателями новшество. Ни в  одной  области  жизни.
Даже пресловутая "дань", которую пришлось выплачивать "татарам", не есть
для Руси совершенно новым явлением. Испокон веков либо  русские  платили
дань соседям, либо соседи русским, либо одни русские земли - другим.
   Религия? Никаких покушений на нее не предпринималось, наоборот,  "та-
тары" наделили церковь еще большими льготами, чем  имевшиеся  прежде,  а
священники, за редчайшими исключениями, не пострадали.
   Штурм и разорение городов? И здесь можно с уверенностью сказать,  что
"татары" ни в чем не превзошли прежних агрессоров - как  мы  помним,  не
гнушавшихся "обдирать" иконы в храмах, хотя сами были христианами, гнать
на продажу монахов и монахинь помоложе и покрепче...
   Вот примечательный случай из времен войны Новгорода с соседями. Зимой
1170 г. после военной победы новгородцы  "наловили  столько  суздальцев,
что продавали их за бесценок, по 2 ногаты" (в гривне было 20 ногат). Ин-
тересно, кстати, кому новгородцы сбывали живой товар? Летописцы об  этом
молчат. Вполне может быть, что и "бесерменам"...
   Впрочем, тот, кто вздумал бы жалеть бедных суздальцев,  столь  безжа-
лостно продаваемых в рабство, поторопится. Дело в том, что это  как  раз
суздальцы заявились под новгородские стены в поисках добычи - и, надеясь
на победу, заранее бросали жребий у себя в лагере, разыгрывая конкретные
новгородские улицы, женщин и детей (так, между прочим, они  годом  ранее
поступили и в Киеве). Делили шкуру неубитого медведя, а вышло совсем на-
оборот...
   Кстати, будучи тогда в Киеве,  ратники  Андрея  Боголюбского  грабили
всех подряд - "весь Киев, и игуменов, и попов, и чернецов, и латинян,  и
купцов чужестранных".
   Чем отличаются от описании "татарского нашествия" следующие строки из
летописи: "От княжьих усобиц век людской  сократился.  Тогда  в  Русской
земле редко пахарь ступал, но часто вроны граяли, павших деля, и  галнцы
перекликались, спеша на еству"? Сообщение Киевской летописи о  нападении
на один из русских городов князя Игоря  Северского  (того  самого,  кому
посвящено "Слово о полку Игореве"!): "...не щадя  христиан,  взял  мечом
город Глебов у Переяславля, и немало зла приняли тогда безвинные христи-
ане: разлучен был отец с детьми своими, брат с братом,  друг  с  другом,
подруга с подругою, и дочери от матерей отняты были, и пришло все в смя-
тение от полона и печали, живые  мертвым  завидуют,  старцы  печалуются,
юноши изранены люто, немилосердно".
   Если убрать из этой записи имя русского князя, совсем не трудно  при-
совокупить и эту летопись к сообщениям о "татарских зверствах..."
   Коварство "татар", нарушивших на Калке данное князьям честное  слово,
оказывается, имеет достаточно аналогов в русской истории.
   В 1095 г. два половецких хана, Итлар и Китаи, приехали в Переяславль,
чтобы заключить мир с Владимиром Мономахом, которого  историки  называли
впоследствии "наиболее рыцарственным из русских князей того времени, на-
иболее уважавшим клятвы и договоры".
   Интересно, как же вели себя тогда "менее" рыцарственные? События  ра-
зыгрались следующим образом: хан Итлар со своими людьми вошел в город  и
остановился на подворье воеводы Ратибора. Китаи стал возле городских ва-
лов, по тогдашнему обычаю приняв к себе в качестве заложника сына  Моно-
маха, Святослава.
   Ночью Ратибор, его сыновья, киевский боярин Словята и дружинники ста-
ли уговаривать Владимира перебить половцев. "Рыцарственный" князь  пона-
чалу колебался, напоминая, что дал  половцам  клятву,  однако  оппоненты
выдвинули железный довод: известно, что половцы частенько нарушают клят-
вы, а значит, и эти двое ханов могут оказаться клятвопреступниками,  так
что следует убить их раньше, чем успели проявить коварство...
   Надо полагать, такая логика князя убедила быстро. Потому что дальней-
шее разворачивалось в бешеном темпе: еще до рассвета воины Словяты подк-
рались к стану Китана, выкрали молодого княжича, а потом  перебили  хана
со всеми его людьми. Надо полагать, это было проделано достаточно тихо -
в городе никто и не встревожился. Итлар и его люди утром как ни в чем не
бывало отправились в дом Владимира позавтракать и обогреться.  Едва  они
вошли в горницу, вылетело несколько потолочных досок, и  прятавшиеся  на
чердаке русские воины засыпали половцев градом стрел, уничтожив всех  до
единого.
   На этом, знаете ли, не кончилось. Русские войска помчались в степь, к
кочевьям убитых ханов, и застали половцев врасплох, не встретив  ни  ма-
лейшего сопротивления, - в кочевьях полагали, что их ханы сидят на чест-
ном пиру у Владимира, стоит мир, и опасаться нечего. Победители захвати-
ли богатую добычу - скот, добро, пленников.
   Нужно ли удивляться, что на следующий год половцы  в  отместку  дотла
выжгли город Юрьев-на-Роси?
   "Татар" принято упрекать в том, что они злодейским образом убили нес-
кольких русских князей.
   Снова - ничего нового. Лет двести до того русские князья убивали друг
друга, в том числе - родных братьев. И не всегда просто убивали - в 1098
г. внуки Ярослава Мудрого Святополк и  Давид  обманом  захватили  своего
племянника Василько Ростиславича, которому в ту же ночь княжеские конюхи
выкололи глаза. Когда Владимир Мономах принялся  упрекать  Святополка  с
Давидом (то, что они сделали, даже на фоне тогдашних буйных нравов  было
чем-то исключительным), братья, не моргнув глазом, заявили:  Василько-де
"замышлял" против них, вот они и опередили...
   В 1153 г. великий князь Изяслав вступил в сражение  с  галичанами.  К
вечеру он велел своей дружине поднять  галицкие  стяги.  Обманутые  этой
хитростью рассеявшиеся по полю галичане стали собираться к ним - и попа-
дали в плен. Прикинув, что число пленных даже превосходит его  собствен-
ную дружину, князь Изяслав  велел  перебить  пленных,  всех  до  единого
(спаслись только немногочисленные бояре). По словам позднейшего  истори-
ка, "такое вероломство и варварство против русских людей со стороны  од-
ного из наиболее любимых народом князей киевских вызвало у киевского ле-
тописца только следующее краткое замечание: "Великий плач  был  по  всей
земле Галицкой"".
   На фоне всего этого сущим ангелом и голубиной душой выглядит  старший
сын Мономаха Мстислав. Враждуя с полоцкими князьями, он каким-то образом
ухитрился захватить большинство из них вместе с женами и детьми. И,  по-
садив на ладьи, отправил в Царьград к своему родственнику императору Ио-
анну Комнину. Там князья, по некоторым известиям, поступили  на  импера-
торскую службу и отличились в походах против сарацин. А ведь мог и пото-
пить в Днепре всех поголовно...
   (Столь же кротким нравом отличался князь Владислав II, сын  польского
короля Болеслава Храброго. Прогневавшись на одного из своих бояр, он ве-
лел отрезать бедняге язык и выколоть глаза - но не препятствовал покале-
ченному сбежать на Русь. А мог бы и повесить...)
   В этой связи стоит отметить, что в "Повести о битве  на  Калке"  есть
место, которому решительно нельзя доверять. Я имею в виду строки:  "Соб-
равшись, богатыри решили, что если они будут служить  князьям  в  разных
княжествах, то поневоле перебьют друг друга, поскольку между князьями на
Руси постоянные раздоры и частые сражения. И приняли они решение служить
одному великому князю в матери всех городов Киеве".
   Увы, эта сцена, якобы относящаяся к 1223 г., вовсе не  подтверждается
сведениями из реальной жизни. Дружинники, то есть профессиональные  вои-
ны, жившие исключительно захваченной в битвах добычей и "данями",  никак
не могли, подрывая основы собственного благополучия, собраться все вмес-
те и провозгласить "вечный мир". Более жизненна другая сцена: когда один
из русских князей пошел в поход на русский же город и уже готов был  по-
кончить дело миром, его собственные дружинники, настроившиеся на добычу,
резко этому воспротивились, заявив: " Мы их не целовать пришли". И  фор-
менным образом вынудили князя начать приступ...
   Особо подчеркиваю: все вышеизложенное ни в малейшей степени не  отли-
чается от общеевропейской "практики". Такие уж времена стояли. Во  Фран-
ции, скажем, идея национального государства, где обитают "французы", ро-
дилась только во второй половине XVII века. Только  к  1445  г.  удалось
ввести практику, когда все официальные  документы  королевства  писались
исключительно на французском языке. До того во многих провинциях их сос-
тавляли на местных наречиях. Собственно французский употреблялся  только
в Париже и примыкавшей к нему области Иль-де-Франс. На юге  был  в  ходу
"романский язык", или "разговорная латынь". В Лимузене говорили на  "ле-
мози", а в Провансе - на "пруенсаль".  На  севере  был  в  ходу  диалект
"ойль", на юге - "ок". Эти диалекты до сих пор в ходу.  Можно  вспомнить
роман Мерля "Мальвиль" - его герои с юга Франции то и дело вынуждены пе-
реходить с местного языка на французский, потому  что  их  другпарижанин
местного попросту не понимает...
   Вполне естественно, что люди, говорившие на  разных  языках,  ощущали
себя "иностранцами" по отношению к тем, чей язык был непонятен. На  Руси
не было столь углубленных языковых различий, но, как  видим,  новгородцы
без всякого внутреннего сопротивления торговали пленными суздальцами,  а
рязанцы - киевлянами (за долгие века до "невольничьих рынков Крыма"!).
   Милый штришок, свидетельствующий о нравах той  эпохи:  москвичи  час-
тенько именовали рязанцев "полоумными людищами", а те, в  свою  очередь,
любили говаривать, что "против московских трусов надобно брать  не  ору-
жие, а веревки, чтобы вязать их".
   Стоит ли удивляться, что сам Владимир Мономах, рассказывая  о  взятии
Минска, в котором принимал участие, сознается: во взятом городе не оста-
лось в живых "ни челядина, ни скотины"?
   Между прочим, в глазах современников тех событий вся эта череда осад,
захватов городов и безжалостного грабежа выглядела несколько иначе,  чем
в наших. Несмотря на писаные законы вроде "Русской правды" и "Салическо-
го код