вери, миновали ворота
и,  чудом  не   уронив,  поставили  Майлза   на  тротуар  за   стеной,
огораживавшей здание СБ.
    Старший офицер, повернувшись к охранникам у ворот, сказал:
    - Генерал  Гарош  только что  приказал:  если этот  человек  снова
попытается проникнуть в здание, стрелять из парализатора.
    - Есть, сэр,  - откозырял  старший охранник,  неуверенно глядя  на
Майлза. Майлз, весь красный, ловил воздух ртом, задыхаясь от  унижения
и ярости. Доставившие его сюда охранники развернулись и ушли.
    В пустом сквере,  расположенном через улицу,  имелись скамейки,  с
которых можно было  любоваться чудовищной  архитектурой здания  Службы
безопасности. Майлз,  дрожа,  дошел  до  одной  из  них  и  плюхнулся,
уставясь на  дом, уже  во второй  раз нанесший  ему поражение.  Мартин
неуверенно проследовал  за ним  и осторожно  уселся на  дальнем  конце
скамейки, молча ожидая дальнейших указаний.
    Дикие видения рейдов в стиле  адмирала Нейсмита проносились в  его
мозгу.  Он  представлял   себя  во  главе   одетых  в  серые   мундиры
дендарийцев, обрушивающихся, как ниндзя, на штаб-квартиру СБ... Полная
чушь. Его тогда действительно пристрелят, верно? Издевательский смешок
сорвался с его губ. Иллиан - единственный пленник, которого не  сможет
освободить Нейсмит.
    "Как смеет Гарош угрожать мне?" - бесился про себя Майлз.  Дьявол,
а почему  бы ему  не  сметь? Сдвинутый  на  почве желания,  чтобы  его
оценивали  лишь  по  его  собственным  заслугам,  Майлз  сам  посвятил
последние тринадцать лет  тому, чтобы  выпотрошить лорда  Форкосигана.
Желал, чтобы в нем видели его  самого, Майлза, а не сына своего  отца,
внука своего деда, вообще отпрыска одиннадцати поколений Форкосиганов.
Приложив к  этому столько  усилий, нечего  теперь удивляться,  что  он
столь блестяще убедил всех, даже  себя самого, что лорд  Форкосиган...
не в счет.
    Нейсмит был одержим идеей победить любой ценой и чтобы его  победу
видели все.
    Но Форкосиган... Форкосиган не имеет права сдаваться.
    Это не  совсем  одно и  то  же,  верно? Не  сдаваться  -  семейная
традиция. На протяжении  веков лордов  Форкосиганов резали,  стреляли,
топили, топтали и сжигали заживо. Не  так давно одного из них чуть  не
разорвали  пополам,  затем  заморозили,   вспороли,  зашили  и   снова
вытолкали в жизнь пропихивать себе дальнейший путь. Майлз подумал,  не
является ли  легендарное  упрямство  Форкосиганов  отчасти  счастливой
чертой? Не понятно  только, плохой  или хорошей. Может,  один или  два
представителя Форкосиганов пытались  сдаться, но  упустили свой  шанс,
как в той байке о генерале,  чьими последними словами якобы были:  "Не
волнуйтесь, лейтенант, противник  никак не сможет  вдарить по нам  при
той скорости, с которой мы бежим..."
    О жителях  Дендарийских гор  ходила  шутка, что  они и  хотели  бы
сдаться, но не  нашли никого, достаточно  грамотного, чтобы  прочитать
предложение цетагандийцев  о сдаче,  так что  им пришлось  воевать  до
победного конца. "Во мне гораздо больше от горца, чем я думал". Мог бы
и  раньше   догадаться,   с   его-то  скрытой   любовью   к   кленовой
медовухе!
    Нейсмит  мог  демонстративно  убить  Форкосигана.  Он  мог  лишить
маленького лорда всех мало-мальски притягательных человеческих черт  и
привязать к голой койке, холодной и стерильной. Нейсмит забрал всю его
энергию, отнял время, нервы, ум, тембр голоса, даже сексуальность.  Но
с этого момента даже Нейсмит ничего больше не сможет. Горец,  упрямый,
как скалы, среди которых живет, не знает, как отступать. "Я тот,  кому
принадлежит Форкосиган-Вашнуй".
    Майлз  откинул  голову  и   громко  засмеялся,  ощущая  на   языке
металлический привкус дождевых капель.
    - Милорд? - обеспокоенно позвал его Мартин. Майлз кашлянул и потер
лицо, пытаясь стереть зловещую улыбку.
    - Извини. Просто я только что понял, почему до сих пор не  занялся
лечением. - А он-то думал, что это Нейсмит - хитрец. Последний Бастион
Форкосигана, а? - И мне стало смешно.
    На самом деле, просто уморительно. Подавив очередной смешок, Майлз
поднялся.
    - Вы  ведь не  станете пытаться  снова туда  войти? -  с  тревогой
спросил Мартин.
    - Нет. Не  сразу. Сначала  поедем в  особняк Форкосиганов.  Домой,
Мартин.
    Он еще раз принял душ, чтобы смыть с себя утренний налет тумана  и
городской пыли, но главным образом  - чтобы соскрести противный  запах
позора. Он почему-то вдруг вспомнил обряд крещения у соотечественников
его матери.  Обернув  вокруг  талии полотенце,  он  облазил  несколько
шкафов   и   ящиков   с   одеждой,   выложив   все   необходимое    на
кровать.
    Свой мундир Форкосиганов  он не  надевал много лет,  даже на  День
рождения  императора  и  Зимнепраздник,  предпочитая,  как  тогда  ему
казалось, более высокий статус  настоящей военной формы,  повседневной
зеленой или красно-синей  парадной. Он разложил  коричневый мундир  на
постели - чистый, без всяких  украшений и орденов. Проверил  состояние
кантов и вышитых  серебром по  вороту, на плечах  и отворотах  рукавов
знаков семьи Форкосиган на предмет затяжек и потертостей, но  какой-то
аккуратный слуга, видимо, тщательно следил за состоянием мундира:  все
выглядело  как  новенькое.   Темно-коричневые  кавалерийские   сапоги,
извлеченные из чехла, тоже сияли новизной.
    Графам  и   их  наследникам,   ушедшим  в   почетную  отставку   с
государственной службы,  по  старой  традиции  дозволялось  носить  на
фамильных  мундирах   боевые  ордена   и  медали   в  знак   признания
официального и исторического статуса форов как "Мышцы Империи,  Правой
Руки Императора". Но никто никогда не называл форов "Мозгами Империи",
сухо отметил про себя Майлз. Так почему же никто не провозгласил себя,
скажем, "Желчным Пузырем Империи"  или "Императорской Язвой"?  Похоже,
некоторые    метафоры     не     стоит    слишком     уж     тщательно
изучать.
    Майлз никогда  еще  не  надевал  одновременно  все  свои  награды.
Отчасти потому, что четыре пятых из них получил за тайные операции.  А
что за  удовольствие носить  ордена, о  которых не  можешь  рассказать
никакой захватывающей истории? А отчасти потому... Почему, собственно?
Потому что они принадлежат адмиралу Нейсмиту?
    Майлз церемонно разложил все свои награды на коричневом мундире  в
строго выверенном порядке. Медали  "невезения", точь-в-точь такие  же,
как  та,  что  получил  Форберг,  занимали  целый  ряд  и  еще   часть
следующего. А вообще самую первую награду он получил от  правительства
Вервана  А  самую  последнюю,  хоть   и  несколько  запоздало,  -   от
благодарных мэрилакцев,  переславших ее  с курьером.  Он любил  тайные
операции. Благодаря им он побывал в таких необычных местах. Он выложил
пять барраярских  Звезд  Империи  разных  степеней.  Степень  зависела
скорее от  того, сколько  пота стоило  задание Иллиану,  чем от  того,
сколько крови стоило оно Майлзу. Бронзовые означали, что его начальник
лишь изгрыз ногти до второго сустава,  золотые - что сглодал их аж  до
локтя.
    Поколебавшись, он аккуратно разложил  по воротнику цветную  ленту,
на  которой  висел  золотой  орден  "За  Заслуги"  -  высшая   награда
Цетагандийской империи. На ощупь орден был холодным и тяжелым.  Должно
быть, Майлз  один  из  немногих солдат  за  всю  историю,  удостоенных
наградами обеих воюющих сторон... Хотя,  если быть честным, орден  "За
Заслуги" он получил позже и, разнообразия ради, как лорд Форкосиган, а
не как адмирал Нейсмит.
    Когда все  награды легли  на  свои места,  впечатление  получилось
умопомрачительное.
    А Майлз и не подозревал, сколько их у него!
    "Пустим в  ход  всю  артиллерию". Мрачно  улыбаясь,  он  привинтил
ордена к кителю. Он натянул белую шелковую рубашку, расшитые  серебром
подтяжки,  коричневые  брюки  с  серебряным  кантом,  обул  сверкающие
кавалерийские сапоги.  Тяжелый китель  он надел  в последнюю  очередь.
Полученный  от  деда  кинжал  с  печатью  Форкосиганов  на   усыпанной
драгоценными каменьями рукоятке аккуратно вложил в ножны и повесил  на
опоясывающий китель ремень. Причесавшись, Майлз отступил назад,  чтобы
разглядеть себя в зеркале во всем своем блеске.
    "Становишься аборигеном, а?" Саркастически внутренний голос звучал
все глуше.
    - Если собираешься открыть банку со змеями, - произнес он вслух, -
позаботься о том, чтобы иметь под рукой консервный нож.
    Мартин, поглощенный изучением какого-то иллюстрированного журнала,
заслышав топот сапог, поднял голову и замер с открытым ртом.
    - Подгони машину к центральному входу, - холодно приказал Майлз.
    - А куда мы едем? Милорд.
    - В Императорский дворец. Мне назначена встреча.

    ГЛАВА 16

    Грегор  принял  Майлза  в  спокойном  уединении  своего  кабинета,
расположенного  в   северном   крыле  дворца.   Император   сидел   за
комм-пультом, чем-то там занимаясь, и не поднял головы, когда мажордом
объявил о приходе Майлза. Он набрал на клавиатуре код, выключил комм и
поднял глаза  на стоявшего  перед ним  мрачного невысокого  мужчину  в
коричневом мундире.
    - Ну ладно, Майлз, из-за чего весь сыр-бор... О Господи! -  Грегор
изумленно выпрямился.  По мере  того  как он  рассматривал  вошедшего,
брови его ползли все выше и выше. - Не думаю, чтобы я когда-либо видел
тебя, специально вырядившимся фор-лордом.
    - Полагаю, - заметил Майлз, - что это "специально" валит из  меня,
как дым из ушей. Готов поспорить, - обычно он заканчивал эту фразу "на
мои серебряные Глаза Гора", - на  все, что угодно, что с Иллианом  все
гораздо хуже, чем тебе сообщает Гарош.
    - Его доклады довольно сжаты, - осторожно ответил Грегор.
    - Ха! Значит, ты  тоже это почувствовал. А  говорил ли тебе  Гарош
хоть раз, что Иллиан требует меня?
    - Нет... А он требует? И откуда тебе это известно?
    - Я узнал об этом - как  бы это сказать - из надежного  анонимного
источника.
    - Насколько надежного?
    - Чтобы предположить, что он накормил меня туфтой, нужно  обвинить
в маккиавелизме  человека, которого  я считаю  чуть ли  не  болезненно
прямолинейным. К  тому  же  возникает проблема  мотивации.  Ну,  давай
скажем  так,   что  он   достаточно  надежен   с  практической   точки
зрения.
    - Насколько я понимаю,  - медленно проговорил  Грегор, - Иллиан  в
настоящий момент... Ну, скажем прямо, не в своем уме. Он требует массу
невозможных вещей. Например, совершить п-в-переход к Ступице  Хеджена,
чтобы предотвратить воображаемое вторжение.
    - Когда-то это было реальностью. Ты сам там был.
    - Десять лет назад. Откуда  ты знаешь, может, желание видеть  тебя
из этой же серии галлюцинаций?
    - В том-то и  дело. Я ничего  не могу сказать,  потому что мне  не
разрешают  его  увидеть.  Никому  не  разрешают.  Леди  Элис  тебе  же
говорила.
    - Э-э-э, да...
    - А  теперь  Гарош  уже  дважды  не  пустил  меня.  Сегодня  утром
пригрозил мне парализатором,  если я не  перестану действовать ему  на
нервы.
    - И как сильно ты действовал ему на нервы?
    -  Ты,  несомненно,  можешь  запросить  -  на  твоем  месте  я  бы
затребовал - запись  нашей с Гарошем  последней беседы. Возможно,  она
тебя даже развлечет. Но, Грегор, я  имею право видеть Иллиана. Не  как
его бывший подчиненный,  а как сын  своего отца. Здесь  входят в  силу
обязательства  фора,  идущие  вразрез   с  военной  иерархией   Службы
безопасности. К их вящему огорчению, я уверен, но это - их проблемы. Я
подозреваю... сам  не знаю,  что я  подозреваю. Но  я больше  не  могу
сидеть и строить предположения.
    - Ты думаешь, там что-то воняет?
    - Не  обязательно...  -  осторожно  ответил  Майлз.  -  Но  иногда
глупость может быть  хуже злого  умысла. Если  результат поломки  чипа
хоть немного смахивает  на мою  криоамнезию, то Иллиан  сейчас в  аду.
Заблудиться в своем собственном мозгу... Таким одиноким, как тогда,  я
не был никогда  в жизни.  И никто  не пришел  мне на  помощь, пока  не
вмешался Марк. В лучшем случае Гарош неправильно взялся за дело  из-за
того, что нервничает  и ему не  хватает опыта, и  поэтому нуждается  в
мягкой - а может,  и не мягкой -  встряске. А в худшем...  Возможность
сознательного саботажа наверняка приходила в голову и тебе. Даже  если
ты не обсуждал это со мной.
    Грегор прокашлялся.
    - Гарош меня об этом попросил.
    - Прочитал наконец мое досье, да? - поколебавшись, спросил Майлз.
    - Боюсь, что так. У Гароша очень... твердые понятия о лояльности.
    - Ага, ну что же... Я ставлю  под сомнение вовсе не его понятия  о
лояльности, а его здравый смысл. Я по-прежнему хочу туда.
    - Повидать Иллиана? Думаю, что  могу распорядиться. К тому же,  по
моим оценкам, уже пора это сделать.
    - Нет, я хочу большего. Я хочу получить доступ ко всем относящимся
к этому делу данным, медицинским и прочим. Я хочу надзора.
    - Гарошу это не понравится.
    - Гарош, я думаю, упрется рогом. А я не могу обращаться к тебе  за
помощью каждые пятнадцать минут. Я хочу получить конкретную власть.  Я
хочу, чтобы ты приписал ко мне Имперского Аудитора.
    - Что?!
    -  Даже   Имперская   безопасность  склоняется   перед   Имперским
Аудитором. Аудитор имеет законное право затребовать все, что угодно, и
Гарошу, как и  любому другому,  не останется ничего  иного, кроме  как
рвать и метать - и вежливенько выдать требуемое. Аудитор говорит твоим
Голосом. И им придется слушаться. Ты не можешь и дальше прикидываться,
будто это дело не заслуживает вмешательства Аудитора.
    - Ты прав, но... что, собственно, ты собираешься выискивать?
    - Если бы я знал что, мне не пришлось бы искать. Все, что я  знаю,
это что  у этой  штуки,  - он  развел  руками, -  неправильная  форма.
Причины могут  оказаться  вполне  банальными. Или  нет.  Не  знаю.  Но
узнаю.
    - И кого из Аудиторов ты хочешь получить?
    - Хм-м... Могу я получить Форховица?
    - Моего лучшего.
    - Знаю. Думаю, что смогу с ним сработаться.
    - К сожалению, он в данный момент на пути к Комарре.
    - О! Надеюсь, ничего серьезного?
    - Чисто превентивный  шаг. Я  послал его  вместе с  лордом и  леди
Форобио, чтобы  было  легче  утрясти проблемы,  могущие  возникнуть  с
комаррской олигархией  в  связи  с моей  грядущей  женитьбой.  У  него
отменный талант дипломата.
    - Хм-м... - Майлз колебался. Когда мысль об Аудиторе пришла ему  в
голову, он  имел в  виду именно  Форховица. -  Форлеснер, Валентайн  и
Форкаллонер несколько... консервативны.
    - Боишься, что они станут на сторону Гароша?
    - Хм-м...
    Глаза Грегора весело блеснули.
    - Есть еще генерал Форпарадис!
    - Избави Бог!
    Грегор задумчиво потер подбородок.
    - Предвижу здесь маленькую проблему. Какого бы Аудитора я тебе  ни
дал, существует  пятидесятипроцентная  вероятность, что  на  следующее
утро ты  опять прибежишь  ко мне,  требуя второго,  чтобы держать  под
контролем первого. На  самом деле  тебе вовсе не  нужен Аудитор.  Тебе
нужен лишь  щит,  чтобы  прикрывать тебя,  пока  ты  будешь  проводить
собственное расследование.
    - Ну... вообще-то да. Не знаю.  Может быть... может быть, я  смогу
что-нибудь сделать и в компании Форпарадиса. - При одной лишь мысли  о
такой перспективе у него сердце ушло в пятки.
    - Аудитор, -  нравоучительно заявил  Грегор, - это  не просто  мой
Голос. Он -  мои глаза и  уши, зачастую в  прямом смысле. Мой  слухач.
Существо, которое идет туда, куда не могу пойти я, и сообщает мне свои
абсолютно независимые  суждения. Ты,  -  тут губы  Грегора  изогнулись
кверху, - обладаешь самым независимым суждением.
    Сердце Майлза замерло. Конечно же, Грегор не собирается...
    - Думаю, - продолжил Грегор  - что избавлюсь от множества  хлопот,
если просто-напросто назначу  тебя временным  Имперским Аудитором.  Со
всеми полномочиями  и ограничениями  Девятого  Аудитора. Все,  чем  ты
имеешь право заниматься, должно  быть так или  иначе связано с  делом,
которое ты должен рассмотреть, в  данном случае - с болезнью  Иллиана.
Ты не  можешь  отдавать приказ  о  казнях,  и вряд  ли  тебе  придется
кого-нибудь  арестовывать...  ну,  во  всяком  случае,  я  буду  очень
признателен,   если    эти   аресты    будут   подкреплены    крепкими
доказательствами,  достаточными  для  суда.  От  имперских   аудиторов
принято  ожидать   некоего   -   хм   -   традиционного   декорума   и
осторожности.
    - Что  делаешь, то  делай  хорошо, -  процитировал Майлз  одно  из
любимых изречений графини Форкосиган.
    Интересно, не светятся ли у него глаза? Во всяком случае, ощущение
такое, что они горят, как угли.
    Грегор тут же узнал источник цитирования и улыбнулся:
    - Вот именно.
    - Но, Грегор... Гарош поймет, что это липа.
    - В  таком случае,  - мягко  проговорил Грегор,  - Гарош  совершит
опасную ошибку. - И добавил: -  Мне тоже вовсе не нравилось, как  идут
дела, но, не имея возможности пойти туда сам, я не знал, что делать. А
теперь знаю. Удовлетворил ли я вас, лорд Форкосиган?
    - Ох,  Грегор,  ты даже  представить  себе не  можешь,  насколько!
Работать под чьим-то руководством на протяжении целых тринадцати лет -
было все равно что пытаться станцевать вальс со слоном.  Медлительным,
неповоротливым, готовым наступить на тебя в любой момент и втоптать  в
грязь. Так имеешь ли  ты представление, насколько  это приятно -  хоть
раз получить возможность станцевать на  этом чертовом слоне, а не  под
ним?
    - Так и думал, что тебе это понравится.
    - Понравится? Да я чуть ли не в экстазе!
    - Ты не очень увлекайся, - предупредил Грегор. В уголках его  глаз
появились веселые морщинки.
    - Не буду.  - Майлз перевел  дыхание. - Но...  думаю, все  пройдет
отлично. Спасибо тебе. Я принимаю ваше поручение, мой сюзерен.
    Грегор вызвал  мажордома  и  послал  его  в  хранилище  дворца  за
официальными регалиями  Имперского  Аудитора:  символической  цепью  и
отнюдь не  символической  электронной  печатью.  Пока  они  дожидались
возвращения слуги, Майлз рискнул забросить пробный шар.
    -   Аудиторы   традиционно   наносят   свой   первый   визит   без
предупреждения. - И,  не удержавшись, добавил:  - Должно быть,  немало
развлекаются при этом.
    - Я давно это подозревал, - согласился Грегор.
    -  Но  я  не  испытываю  ни  малейшего  желания  попасть  под  луч
парализатора, проходя в ворота СБ. Ты не думаешь, что тебе стоит лично
связаться с Гарошем и известить о моем приходе?
    - А ты этого хочешь?
    - М-м-м... Не уверен.
    - В таком случае...  не будем нарушать  традиции. - Голос  Грегора
приобрел холодный профессорский оттенок. -  И посмотрим, что из  этого
выйдет.
    Майлз замер, внезапно охваченный подозрением.
    - Ты говоришь в точности, как  моя мать. Что тебе известно  такое,
чего не знаю я?
    - Чем  дальше, тем  больше я  прихожу к  выводу, что  в  настоящий
момент знаю гораздо меньше тебя. Но...  я думал о Гароше. Наблюдаю  за
ним. Не считая проблемы с Иллианом,  с которой он, по вполне  понятным
причинам, заковырялся, он вроде бы довольно легко тянет на себе работу
шефа Имперской безопасности. Если Иллиан... так и не поправится,  рано
или поздно мне придется  решать, утверждать ли  Гароша на этом  посту,
или назначить другого. И мне любопытно взглянуть, из какого  материала
он   сделан.   А    ты   будешь    для   него    не   самой    простои
задачей
    - Не  пытаешься ли  ты сказать,  что хочешь  дать ему  возможность
провалиться с треском?
    - Лучше раньше, чем позже.
    Майлз скривился:
    - Но это работает и в обратную сторону, верно? Уж не даешь ли ты и
мне шанс провалиться?
    Губы Грегора искривились в легкой улыбке.
    - Ну, скажем...  различные точки зрения  на проблему облегчают  ее
решение. -  И  добавил: -  Я  обдумывал возможность  саботажа,  как  и
естественного ухудшения нейронных связей Иллиана.
    - И?..
    - За саботажем должна была последовать какая-нибудь ат