ие  мягкие  дипломатические  манеры,  принесшие  ему
популярность на вашингтонских коктейлях. Если Якушкин был зол, то он орал  в
телефон громче всех в Ясенево. Но атмосфера в Первом отделе объяснялась  еще
и  его  престижностью.  Туда  многие  хотели  попасть,  а  попавшие   хотели
продвинуться по служебной лестнице, и все это приводило  к  таким  интригам,
каких в других отделах и представить себе не могли. (21)
   Сев в кресло начальника ПГУ, Крючков быстро провел серию  организационных
изменений для того, чтобы воспользоваться новыми  возможностями,  созданными
разрядкой для борьбы против "основного противника".  В  Первом  отделе  была
создана специальная группа "Север" для координации разведывательных операций
против американских целей,  расположенных  в  других  частях  света.  Первым
руководителем группы стал Вадим Кирпиченко, бывший  резидент  КГБ  в  Каире,
завербовавший шефа разведки Насера Сами Шарафа.  Резидентуры  в  большинстве
стран Запада и третьего мира  получили  указание  создать  "группы  главного
противника"   для   организации   операций   против   американских    целей,
расположенных в их странах. Такие  группы  обычно  состояли  из  одного-двух
офицеров линии ПР (политическая разведка) и КР  (внешняя  контрразведка),  а
также одного из линии X  (научно-техническая  разведка).  Время  от  времени
офицеры группы "Север" наносили визиты в  резидентуры  для  проверки  работы
"групп главного  противника".  У  Гордиевского  создалось  впечатление,  что
бюрократическая возня серьезно снизила эффективность  и  координацию  усилий
этих групп.
   Быстрое  расширение  контактов  с  Западом  в  период  разрядки   вначале
подтолкнуло Крючкова к выводу, что для сбора разведданных  необходимы  новые
методы борьбы против главного противника. Целый поток  государственных  тайн
Соединенных  Штатов,  вылившийся   на   общественность,   когда   разразился
уотергейтский  скандал,  а  также  сенсационные   разоблачения   пронырливых
журналистов убедили  Крючкова,  что  традиционные  методы  вербовки  агентов
устарели. Многие секреты стали общедоступными.
   Вступив в должность в 1974 году, он, к  ужасу  ветеранов,  потребовал  от
резидентур  сосредоточить  свое  внимание  на  установлении  большого  числа
открытых контактов с тем, чтобы  получить  доступ  к  государственной  тайне
непосредственно, не прибегая к медленной и тяжелой процедуре вербовки тайных
агентов. Крючков был вынужден прекратить свой эксперимент очень скоро  после
нескольких   оглушительных   провалов,   когда    офицеры    КГБ,    имеющие
дипломатическую крышу, решили в ресторанах поиграть в Боба Вудворда и  Карла
Бернстайна из "Вашингтон пост". Так что в дальнейшем Крючков,  пожалуй,  как
никто другой из его предшественников,  сосредоточил  все  силы  на  вербовке
нового поколения тайных агентов на Западе. (22)
   В начале семидесятых годов, в период расцвета разрядки, была  предпринята
и попытка использовать позабытые таланты Кима
   Филби, который после своей свадьбы с Руфой в 1971 году немного позабыл  о
вожделенном спиртном. Первым контакты с Филби  восстановил  ведущий  эксперт
Центра по  Великобритании  Михаил  Петрович  Любимов,  которого  Гордиевский
считал одним из самых талантливых и приятных офицеров ПГУ своего  поколения.
Любимов был истинным знатоком английской литературы и дорогих сортов  виски.
Четыре года он прослужил  в  Лондонской  резидентуре,  пока  его  оттуда  не
выставили в 1964 году за попытку вербовки шифровальщика, когда Любимову  был
31 год.
   На протяжении двух лет после своего возвращения в Москву Любимов  помогал
интервьюировать  Филби.  В  начале  70-х  годов  он   начал   работать   над
диссертацией "Отличительные черты британского национального характера  и  их
использование в оперативной работе". Свою диссертацию он подробно обсуждал с
Филби. В 1974 году он с большим успехом защитил ее в андроповском  институте
ПГУ.  Впоследствии  материалы  диссертации  он  использовал  для   написания
секретного учебника по Соединенному Королевству. Этим учебником пользовались
как основным пособием вплоть до середины 80-х годов. Со статусом персоны нон
грата, с карьере лондонского  резидента  Любимову  пришлось  забыть.  Вместо
этого в 1975 году его направили в Копенгаген.
   С Филби поддерживал тесные отношения и Олег Данилович Калугин, молодой  и
энергичный  руководитель  Управления  К  ПГУ.  Это   управление   занималось
контрразведкой и внедрением агентов КГБ во враждебные иностранные  разведки.
Часто приезжая на  квартиру  Филби,  Калугин  спрашивал  у  него  совета  по
выработке  разведывательной  стратегии  Великобритании.   Филби   настойчиво
убеждал Калугина, что поскольку Министерство иностранных дел  Великобритании
набирало на службу, помимо выпускников  Оксфорда  и  Кембриджа,  все  больше
студентов из провинциальных университетов, то,  по  всей  видимости,  и  СИС
поступала  так  же.  Поэтому  Филби  полагал,  что  университеты  Брэдфорда,
Бристоля,  Бирмингема,  Эдинбурга,  Эссекса,  Халла  и  Лондона,  включая  и
Лондонскую школу экономики, а также школу  востоковедения  и  стран  Африки,
университеты Сэлфорда, Суррея  и  Суссекса,  все  были  достойны  детального
изучения  КГБ,  а  программы  студенческих  обменов  предоставляли   хорошие
возможности для вербовки новых агентов. (23)
   К услугам Филби обращалась и служба А, отвечавшая за  активные  действия,
направленные  на  оказание   воздействия   на   западные   правительства   и
общественное мнение. Эта служба специализировалась на производстве подложных
документов,  якобы  исходивших  из  ЦРУ,  Госдепартамента   и   других.   На
Гордиевского большое впечатление произвело высокое качество работ  Филби  по
активным действиям, хотя  от  самой  деятельности  службы  А  он  не  был  в
восторге. В зимние месяцы, с  октября  по  апрель,  Филби  вел  семинары  на
конспиративной  квартире  КГБ  (на  улице  Горького)  для  молодых  офицеров
Третьего отдела ПГУ, отвечавшего за  операции  в  Великобритании,  Ирландии,
скандинавских странах, на Мальте и в австралийско-азиатском регионе, которые
получили свое первое направление за рубеж. В ходе семинаров Филби  устраивал
деловые игры, в  которых  ему  отводилась  роль  политика,  государственного
служащего, сотрудника  разведки  или  бизнесмена,  а  студенты  должны  были
завербовать его.
   К концу семинарского курса Филби писал отзывы о слушателях. Надо сказать,
что он мог написать и совсем нелестный отзыв.  Так,  Валерия  Александровича
Кислова,  который  получил  назначение  в  копенгагенскую  резидентуру,   он
охарактеризовал следующим образом: "Непредсказуем.  Подвержен  эмоциональным
порывам". Будучи в Дании, Кислое влюбился в замужнюю женщину,  разъезжал  за
ней в посольской машине и в конце  концов  с  позором  был  отправлен  домой
резидентом  КГБ,  после  того,  как  начал  околачиваться  под   окнами   ее
загородного  дома.  Самую  свою  отрицательную  оценку  Филби  дал   Виктору
Ивановичу Музалеву, который, по его  словам,  прошел  курс  дважды,  но  так
ничему и не научился. Музалев просидел в лондонской резидентуре  с  1984  по
1985  год,  и  Гордиевский  был  готов  полностью   подписаться   под   этой
характеристикой  Филби.  Музалева  выставили   из   Лондона   после   побега
Гордиевского, хотя для британцев было  бы  гораздо  лучше,  если  б  Музалев
остался.
   Иногда  по  оперативным  вопросам  к  Филби  обращались  и  из   Третьего
управления, правда, из всех досье, приносимых  Филби,  обязательно  изымался
наиболее важный материал. Хотя с Филби и советовались, Крючков с подозрением
относился к необычным и новаторским идеям Филби, как и к  его  двум  главным
патронам - Любимову и Калугину. Эти двое и не скрывали  своего  презрения  к
примитивным теориям заговоров, превалирующих в Центре. В 1980 году  Калугина
выпихнули из ПГУ и  направили  заместителем  начальника  Ленинградского  УГБ
после того, как он поспорил с Крючковым.  Примерно  в  то  же  время  развод
Любимова был использован  как  предлог  для  его  увольнения  из  Центра  за
"аморальное" поведение. Тут Филби снова впал в глубокую депрессию. (24)
 
   X X X
 
   На  протяжении  всего  брежневского  периода,  да  и  после  него,  Центр
рассматривал разрядку не столько как путь к окончанию соперничества  Востока
и Запада, сколько как средство его  ослабления.  Страны  соцлагеря  все  еще
рассматривались как остров социализма,  окруженный  западным  империализмом,
вступившим в сговор с китайцами. Для того, чтобы прорвать это окружение,
   Советскому Союзу необходимо было укрепить свое влияние в странах третьего
мира и связи с движением неприсоединения. Однако уже  к  началу  70-х  годов
Советский Союз потерял значительную часть своего влияния в Египте, который в
60-е годы Москва рассматривала как ключевой элемент  советского  влияния  на
Ближнем Востоке. Арабо-израильская  война  1973  года  для  Египта  началась
хорошо, но вот кончилась неважно. Центр хорошо понимал,  что  от  серьезного
поражения Египет и Сирию спасло не советское оружие, а американское давление
на Израиль. Гордиевский почувствовал, что в ПГУ создалось общее  настроение:
дальнейшие войны на  Ближнем  Востоке  лишь  повредят  интересам  Советского
Союза.
   Центр с растущей подозрительностью следил за тем, как  с  урегулированием
арабо-израильского конфликта и решением экономических проблем  Египта  Садат
все больше внимания обращает на Запад и потихоньку забывает о  Востоке.  Его
одностороннее  прекращение  советско-египетского   договора   о   дружбе   и
сотрудничестве в марте 1976 года вызвало в Центре гораздо меньше  удивления,
чем в Кремле. (25) Всего лишь за три недели до этого шага Брежнев в одном из
своих больших выступлений  высоко  оценил  этот  договор  как  "долгосрочную
основу для отношений в соответствии с интересами не только двух стран, но  и
всего арабского мира". (26) В ноябре  1976  года  Центр  составил  подробную
записку, в которой точно предсказал дальнейшее укрепление  связей  Садата  с
Западом,  в  основном  с  Соединенными  Штатами.   В   записке   приводилось
высказывание  бывшего  премьер-министра  Египта  Азиза  Сидки,   в   котором
подчеркивалось, что высказанная Садатом готовность к примирению с  Советским
Союзом была "просто маневром". Тем  не  менее  акции  КГБ  в  Египте  быстро
падали. Многие агенты, завербованные при Насере, отказались  от  дальнейшего
сотрудничества. Из-за усилившейся активности египетской службы  безопасности
встречи с оставшимися агентами обычно проходили на Кипре, в  Бейруте  или  в
других местах за пределами Египта. (27)
   1  октября  1977  года  Советский  Союз  и  Соединенные  Штаты  подписали
совместное  заявление  о  необходимости  урегулирования   арабо-израильского
конфликта. Брежнев полагал, что наконец он заручился признанием  Соединенных
Штатов роли Советского Союза в мирных переговорах по Ближнему  Востоку.  Как
гласит официальная история советской внешней политики, почти сразу  же  "под
давлением  Израиля   администрация   Картера   предательски   нарушила   это
соглашение". (28) Всего через семь недель после подписания соглашения  Садат
отправился в Иерусалим для диалога с Израилем. Его визит стал одним из самых
зрелищных дипломатических трюков современности. Как только 20  ноября  Садат
спустился  из  своего  самолета  в  Тель-Авивском   аэропорту,   израильский
радиорепортер вскрикнул в микрофон: "А сейчас  президент  Садат  осматривает
почетный караул израильских войск обороны! Я это вижу своими глазами, но  не
могу поверить!" В конце визита бывший  премьер-министр  Израиля  Голда  Меир
сказала о Садате и израильском премьер-министре Менахеме Бегине: "Какая  там
Нобелевская премия мира! Дайте этим двум по Оскару!".
   Центр всегда отличала почти параноидальная боязнь заговоров, особенно  со
стороны сионизма и еврейского лобби в Соединенных Штатах. Соответственно,  и
этот визит рассматривался, скорее  всего,  как  заговор,  а  не  театральное
представление. Считалось, что Вашингтону было известно о готовящейся поездке
еще при подписании соглашения с Москвой.  Даже  через  десять  лет  в  своих
мемуарах Громыко едва мог скрыть чувство негодования против Садата, кипевшее
в  нем:  "Его  называли  "тьмой  египетской",  как  величайшее   в   истории
человечества пыльное облако, осевшее на Египет три с  половиной  тысячи  лет
назад после извержения вулкана на острове  Санторин...  Всю  свою  жизнь  он
страдал  манией  величия,  но   когда   стал   президентом,   она   достигла
патологических размеров". (29)
   В  Центре  Гордиевский  не  раз  слышал,  как  многие  сотрудники  КГБ  в
негодовании говорили, что Садата пора скинуть. Хоть никаких  свидетельств  о
заговоре КГБ с целью ликвидации Садата нет, он был одной из  основных  целей
группы активных  действий  Центра.  Крупные  загранрезидентуры  получили  от
службы А циркуляр с указанием распространить слухи  о  том,  будто  Садат  -
бывший нацист, что в своем завещании Насер говорил о нем  как  о  психически
неустойчивой личности, что он был под  каблуком  у  жены,  что  у  него  был
телохранитель из ЦРУ, что он был агентом ЦРУ и, наконец, когда ему  придется
бежать из Египта, ЦРУ обещало ему виллу в Монтре  и  круглосуточную  охрану.
(30) Активным действиям придавалось еще большее  внимание  после  того,  как
Садат, Бегин и Картер подписали в Кэмп-Дэвиде  соглашение  мира  на  Ближнем
Востоке в сентябре 1978 года. "Правда" немедленно окрестила его как  "сделка
за спиной арабского  народа,  которая  служит  интересам  Израиля,  Америки,
империализма  и  арабской  реакции".  (31)  В  Центре  считали,  по   словам
Гордиевского, что Картер  и  ЦРУ  заманили  Садата  в  американо-сионистский
заговор с целью покончить с советским влиянием на Ближнем Востоке.  В  марте
1979  года  был  подписан   израильско-египетский   мирный   договор,   хотя
кэмп-дэвидским планам о широком урегулировании арабо-израильского  конфликта
так и не суждено было сбыться. Убийство Садата мусульманскими  фанатиками  в
октябре 1981 года в Центре восприняли с великой радостью. (32)
   Одним из последствий разрыва Кремля с Садатом  стала  растущая  поддержка
Организации  освобождения  Палестины  (ООП).  Лидера  ООП,  Ясира   Арафата,
некоторое время обхаживал офицер
   КГБ Василий Федорович Самойленко. В конце 40-х годов Самойленко служил  в
Австрии, а в начале и середине 50-х в Восточной Германии, где ему в возрасте
40 лет было присвоено звание подполковника КГБ.  Когда  летом  1974  года  в
Советский Союз прибыла делегация  ООП,  Арафата  сфотографировали  вместе  с
Самойленко на церемонии возложения венков в Москве.  Официальное  коммюнике,
выпущенное в ходе визита, назвало ООП "единственным законным  представителем
арабского  народа  Палестины".  (33)  КГБ  готовил  партизан  ООП  в   своем
специальном учебном центре в Балашихе, пригороде Москвы, и поставлял большую
часть оружия для нападений боевиков ООП на военные объекты Израиля.  Офицеры
разведслужбы ООП посещали годичные курсы в андроповском институте  ПГУ.  Там
же некоторые из них вербовались КГБ. (34)
   В конце 60-х  годов  Арафата  обхаживал  и  каирский  резидент  румынской
разведслужбы (ДИЕ) Константин Мунтяну. В  конце  1970  года  Мунтяну  привез
Арафата в Бухарест для встречи с Николае Чаушеску.  Эти  двое  вскоре  стали
большими друзьями. (Справедливости ради  надо  отметить,  что  в  70-е  годы
Чаушеску хорошо принимали и в Белом доме, и в Букингемском дворце). В  конце
1972 года ДИЕ образовало разведывательный союз с ООП,  поставляя  ей  бланки
паспортов, оборудование для электронной разведки и  необходимое  оружие  для
выполнения боевых операций. "Москва помогает ООП набрать силу, а я питаю  ее
мозг", -  говорил  Чаушеску  тогдашнему  временно  исполняющему  обязанности
руководителя ДИЕ, а позднее сбежавшему на Запад Иону Пачепе.
   В 1972 году  Арафат  и  Чаушеску  вместе  состряпали  план  дезинформации
иорданского короля Хусейна. Чаушеску привез в  Амман  разведданные  по  ООП,
которые, к неведению Хусейна, были составлены шефом  разведки  Арафата  Хани
Хассаном, которого Арафат всегда называл хитрой лисой. Хусейн ответил на эту
щедрость, подарив Чаушеску разведданные, в которых  он  раскрыл  собственные
источники в ООП. По свидетельству Пачепы, Хассан был  официально  завербован
как агент ДИЕ, с кодовым  именем  Аннетта,  в  1976  году  ему  периодически
выплачивалось от 2, 5 до 10 тыс. долларов. (35)
   Москву гораздо больше, чем  Чаушеску,  беспокоили  террористические  акты
ООП, часть из которых осуществлялась отколовшимися от  Арафата  группами.  А
некоторые из них он и сам готовил. При Брежневе Советский  Союз  никогда  не
пестовал международный терроризм, как говорили некоторые западные  паникеры.
Наоборот,  Кремль  сам  боялся  стать  объектом  террористов.  В  1969  году
психически больной армейский  лейтенант  умудрился  проникнуть  в  Кремль  и
выстрелить по машине, в которой, как он полагал,  ехал  Брежнев.  Через  год
группа еврейских отказников попыталась угнать  в  Израиль  самолет.  В  70-х
годах предпринимался целый ряд попыток таких угонов. Большинство из них были
неудачными, но в газетах о них все равно ничего не писали. Больше всего  КГБ
встревожили  взрывы  бомб  в  московском  метрополитене,  подложенные   туда
армянскими сепаратистами в 1977 году. Позднее троих  армян,  проходивших  по
этому делу, расстреляли. В Центре ходил слух, что когда  КГБ  и  милиция  не
сумели найти виновных, то козлами отпущения сделали  трех  других  армянских
сепаратистов, просто  для  того,  чтобы  показать  -  возмездие  террористам
неотвратимо. (36)
   Но хотя КГБ и не был главным поставщиком ближневосточных террористов,  он
не стоял от терроризма в стороне. Хотя формально  нападение  на  гражданские
объекты осуждалось, Центр хорошо знал, что некоторые из борцов за свободу  в
его  Балашихинском  центре   были   действительными,   либо   потенциальными
террористами. От агентов ООП было известно, что  некоторые  террористические
акции готовились совместно с сирийскими, ливийскими и другими посольствами в
Москве и других столицах восточноевропейских государств. (37) В советском  и
кубинском учебных  лагерях  проходил  подготовку  и  Ильич  Рамирес  Санчес,
известный  также  как   Карлос   Шакал,   сын   венесуэльского   миллионера,
впоследствии ставший самым известным  террористом  70-х  и  80-х  годов.  Он
работал как на отколовшиеся группы ООП,  так  и  на  полковника  Каддафи  из
Ливии.  В  1975  году  Карлос  возглавлял  группу  палестинских  и  немецких
террористов, которые похитили министров стран-членов ОПЕК в Вене  и  получил
за них огромный выкуп от Ирана и Саудовской Аравии. (38)  И  все  же  Карлос
сильно отличался от многих партизан третьего мира, проходивших подготовку  в
советских учебных лагерях. Доклад, составленный  в  1971  году  по  учебе  в
Советском Союзе 194 офицеров из 10 различных фракций ООП,  выявил  серьезные
недостатки как в уровне подготовки, так и в уровне самих курсантов. Вот  что
писал командир  войск  ООП  полковник  Рашад  Ахмед:  "Курсанты  неправильно
понимают политические аспекты направления за границу  военных  делегаций.  В
результате старшие офицеры в составе  делегации,  проходящие  подготовку  на
курсах командиров батальонов, отказывались учиться и просили  о  возвращении
на родину под нелепыми предлогами".  Ахмед  сообщал,  что  он  вынужден  был
отчислить  13  офицеров  за  пьянство,  торговлю   фальшивыми   деньгами   и
"сексуальные извращения".
   Если бы он требовал неукоснительного соблюдения норм поведения, жаловался
Ахмед, то пришлось бы отправить домой  больше  половины  офицеров.  В  своем
рапорте он просил  о  более  тщательном  отборе  курсантов  для  прохождения
подготовки в Советском Союзе. (39)
   Хотя  на  закрытых  встречах  с  руководством  ООП   Москва   высказывала
беспокойство п