,
снова окажется в центре экономической жизни, но уже на высокотехнологическом
базисе Третьей волны.
   Короче, рассматриваем ли мы различные движения по оказанию помощи  самому
себе, или стремление сделать все своими руками, или  новые  производственные
технологии, мы обнаруживаем тот же сдвиг в сторону более тесного  вовлечения
потребителя в производство. В подобном мире исчезает условное различие между
производителем и потребителем. Тот,  кто  находился  "снаружи",  оказывается
тем, кто находится "внутри", посторонний превращается в  участника,  и  даже
более  того,  производство  перемещается  из  Сектора  Б  в  Сектор  А,  где
господствует "производитель для себя"(17).
   По мере того как  это  происходит,  мы  будем  менять  -  поначалу  почти
незаметно, а затем со все возрастающей скоростью - самый  главный  из  наших
институтов: рынок.
 
 
 
   Жизненный стиль "Производителя для себя"
 
   Добровольное вовлечение потребителя  в  производство  имеет  ошеломляющие
последствия. Чтобы понять это, полезно вспомнить, что рынок появился  именно
вследствие разделения потребителя и производителя, которое в настоящее время
исчезает. Развитый рынок не был нужен, когда  большинство  людей  потребляли
то, что производили сами. Он стал необходимым лишь тогда, когда  потребление
было отделено от производства.
   Рынок принято определять как  капиталистическое,  основанное  на  деньгах
явление. Однако рынок - это просто другое слово для сети обмена, и в прошлом
существовало (да и сейчас существует) множество различных сетей  обмена.  На
Западе нам привычнее капиталистический рынок, основанный на выгоде. Но  есть
еще и социалистические рынки - сети обмена, по которым  товары  или  услуги,
произведенные Иваном Ивановичем в Смоленске, продаются за товары или  услуги
Иоганна Шмидта из Восточного Берлина. Есть рынки, основанные на деньгах,  но
также есть рынки, связанные с бартером. Сам рынок не капиталистический и  не
социалистический.  Он  -  прямое,   неизбежное   следствие   разрыва   между
производителем и потребителем. Там, где происходит  этот  разрыв,  возникает
рынок. А когда разрыв между  потребителем  и  производителем  сужается,  все
функции, роль и сила рынка ставятся под сомнение.
   Таким образом, развитие "производства для себя" сегодня  начинает  менять
роль рынка в нашей жизни.
   Сейчас еще мы не можем знать, где именно нас затронет это неуловимое,  но
важное изменение. Наверняка рынок сохранится. Мы не собираемся  возвращаться
к дорыночной экономике. То, что я назвал Сектором Б -  сектор  обмена  -  не
придет в упадок и не исчезнет. Мы еще долго  будем  в  значительной  степени
зависеть от рынка.
   Тем  не  менее  развитие  "производства  для  себя"  ясно  указывает   на
фундаментальное изменение в отношениях между Сектором А и  Сектором  Б  -  в
совокупности отношений,  которое  до  сих  пор  игнорировалось  экономистами
Второй волны.
   Ибо "производство для себя" ведет  к  демаркетизации  хотя  бы  некоторых
видов деятельности, тем самым изменяя  роль  рынка  в  жизни  общества.  Оно
наводит на мысли об экономике будущего, непохожей на известные до сих пор  -
об экономике, которую уже не станут однобоко оценивать в пользу либо Сектора
А, либо Сектора  Б.  Возникновение  "производства  для  себя"  указывает  на
необходимость экономики, которая не будет походить на экономики  Первой  или
Второй волн, но в новом историческом синтезе сплавит воедино  характеристики
обеих.
   Появление "производителя для себя", вызванное стремительным ростом цен на
многие услуги, распадом  бюрократии  обслуживания,  доступностью  технологии
Третьей  волны,  проблемами  структурной  безработицы  и   многими   другими
аналогичными  факторами,  ведет  к  возникновению  нового  стиля  работы   и
устройства жизни. Если мы позволим  себе  поразмышлять  над  этим  с  учетом
описанных ранее изменений (как, например,  стремление  к  десинхронизации  и
неполному  рабочему  дню,  возможность  появления  электронных   домов   или
изменение структуры  семейной  жизни),  мы  сможем  различить  некоторые  из
изменений в стиле жизни.
   Таким образом, мы движемся по направлению к экономике будущего, в которой
множество людей никогда не будут заняты полный рабочий день  или  в  которой
понятие "полного рабочего дня" приобретет иное значение, как это было совсем
недавно, когда рабочая неделя или год становились все короче. (В Швеции, где
недавно  был  принят  закон,  гарантирующий  всем   трудящимся   5-недельный
оплачиваемый отпуск, независимо от возраста или стажа,  стандартный  рабочий
год равен 1840  часам.  В  действительности  невыходы  на  работу  настолько
распространены, что более реалистичной была бы цифра 1600 часов в год(18).)
   Большое количество работающих уже сейчас заняты в среднем три или  четыре
дня в неделю или берут полугодовой или годовой отпуск, чтобы продолжить свое
образование или отдохнуть. С увеличением числа семей,  где  работают  муж  и
жена, эта тенденция усилится. На рынке оплачиваемого труда все больше  людей
смогут отдать предпочтение неполному рабочему дню.
   Тогда проблема досуга предстает в новом свете. Поскольку мы признали, что
большая  часть  нашего  так  называемого  свободного   времени   уходит   на
производство  товаров  и  услуг  для  собственного  потребления,  т.  е.  на
"производство для себя", то старое разделение труда и досуга  теряет  смысл.
Речь идет не о соотношении труда и досуга,  а  о  соотношении  оплачиваемого
труда для Сектора Б и неоплачиваемого,  контролируемого  самим  исполнителем
труда для себя в Секторе А.
   В контексте Третьей волны практичными становятся новые  жизненные  стили,
равно основанные как на производстве для обмена, так и на  производстве  для
потребления.  Подобные  жизненные  стили   были   распространены   на   заре
промышленной  революции  среди   сельского   населения,   которое   медленно
становилось городским пролетариатом. В течение долгого  переходного  периода
миллионы людей часть времени работали на фабрике, а  остальную  часть  -  на
земле,  выращивая  урожай  для  собственного  потребления,   покупая   самое
необходимое и делая своими руками остальное. Эта модель еще господствует  во
многих странах, однако, как правило, на технологически примитивной основе.
   Представьте себе эту жизненную  модель5  но  с  технологией  XXI  в.  для
производства продуктов питания и предметов потребления, а также с необычайно
развитыми методами помощи себе  для  производства  услуг.  Например,  вместо
выкройки платья завтрашний "производитель для  себя"  вполне  сможет  купить
кассету с  программой  для  "умной"  электронной  швейной  машины.  Люди  со
склонностью к технике смогут не только регулировать свои  автомашины,  но  и
наполовину строить их.
   Мы уже видели, что в один прекрасный день покупатель сможет  ввести  свои
спецификации в программу изготовления  автомобиля  с  помощью  компьютера  и
телефона.  Но  существует  еще  один  способ  участвовать   в   изготовлении
автомобиля, и он доступен уже сегодня.
   Компания "Брэдли отамоутив" уже  сегодня  предлагает  "Набор  Брэдли",  с
помощью  которого  вы  можете   "собрать   роскошную   спортивную   машину".
"Производитель для себя", купивший частично собранный  набор,  устанавливает
корпус из стекловолокна на шасси  от  "фольксвагена",  подсоединяет  провода
мотора, устанавливает рулевое управление, крепит сиденья и т. д.(19)
   Можно  легко  представить  себе,  что  поколение,  привыкшее  к  частично
оплачиваемой работе, стремящееся сделать что-то своими руками, имеющее  дома
множество дешевой мини-техники, составляет значительную часть населения. Они
наполовину находятся в системе рынка,  наполовину  нет,  работают  время  от
времени, то и дело берут годовой отпуск; возможно, у них будет меньше денег,
но они возместят их недостаток, делая своими  руками  многое  из  того,  что
стоит денег, и так компенсируют инфляцию.
   Американские мормоны* предлагают другой ключ к жизненным стилям будущего.
Многие  стейки  мормонов  (стейк  соответствует,  к  примеру,   католической
епархии) владеют  собственными  фермами.  Члены  стейка,  включая  городских
жителей, добровольно проводят некоторую часть своего свободного  времени  на
фермах,  выращивая  урожай.  Большая  часть  продукции   не   продается,   а
сохраняется   для   непредвиденных   расходов   или   распределяется   среди
нуждающихся. У мормонов есть свои консервные  фабрики,  разливочные  цеха  и
элеваторы. Некоторые мормоны сами выращивают для себя овощи и отвозят их  на
консервную фабрику, другие покупают  свежие  овощи  в  супермаркете  и  тоже
отвозят их на местную фабрику.
   Вот что говорит мормон из Солт-Лейк-Сити:  "Моя  мать  собирается  купить
помидоры и законсервировать их. Ее  обществу  взаимовыручки  будет  назначен
определенный день, и все входящие в  него  женщины  отправятся  на  фабрику,
чтобы законсервировать  для  себя  помидоры".  Подобным  же  образом  многие
мормоны   не   только   жертвуют   деньги   для   своей   церкви,    но    и
выпол---------------------------------------*  Мормоны  ("Святые  последнего
дня") - члены религиозной секты, основанной в США в первой половине  XIX  в.
Дж.  Смитом.  няют  для  нее  определенную  работу,  например,  участвуют  в
строительстве.
   Из вышесказанного  отнюдь  не  следует,  что  все  мы  сделаемся  членами
мормонской церкви или что в будущем станет  возможным  в  значительной  мере
воссоздать социальные и общинные связи, существующие в весьма  сплоченной  и
участливой,  но  теологически   автократической   группе.   Однако   принцип
производства для собственного потребления, осуществляется ли  он  отдельными
людьми или группами, скорее всего будет распространяться все шире.
   При  наличии  компьютеров,  семян  растений,  выведенных  специально  для
посадки  в  городе  или  даже  в  квартире,  при  наличии  дешевых  домашних
приспособлений для изготовления пластмасс,  при  наличии  новых  материалов,
клея и пленок, при возможности получить технические советы по  телефону  или
увидеть необходимое изображение на экране своего телевизора  или  компьютера
появится  возможность  создать  жизненные   стили,   которые   будут   более
разнообразными,  менее  монотонными,  полнее   удовлетворяющими   творческие
наклонности и менее ориентированными на рынок, чем жизненные стили, типичные
для цивилизации Второй волны.
   Пока мы не можем знать, как далеко зайдет это перемещение деятельности из
обмена в Секторе Б к "производству для себя" в Секторе А, как будет меняться
баланс между этими двумя секторами в разных странах и какие жизненные  стили
возникнут  в  результате  этого.  Однако  мы  знаем  наверняка,  что   любое
значительное изменение в  балансе  между  производством  для  потребления  и
производством  для  обмена  будет  иметь  серьезные  последствия  для  нашей
экономической системы и наших ценностей.
 
 
 
 
   Экономика Третьей волны
 
   Возможно ли, что этот сдвиг от производства для других к производству для
себя связан  с  тревожащим  многих  упадком  протестантской  рабочей  этики?
Повсюду мы наблюдаем упадок индустриального этоса, поощрявшего тяжелый труд.
Западные администраторы мрачно  твердят  об  "английской  болезни",  которая
якобы ввергнет нас всех в нужду, если мы от нее не излечимся. "Только японцы
трудятся не покладая рук", - говорят они. Однако,  насколько  мне  известно,
первые лица в японской промышленности утверждают, что  их  рабочие  страдают
той же  болезнью.  "Только  южные  корейцы  трудятся  не  покладая  рук",  -
утверждают они.
   Но те же самые люди, которые никак не хотят тяжело трудиться  у  себя  на
работе, трудятся, не жалея сил, у себя дома: они настилают плитку в  ванной,
ткут ковры, тратят время и талант на политические кампании,  посещают  курсы
по оказанию помощи себе, шьют, выращивают овощи в саду, пишут  рассказы  или
делают ремонт в спальне. Возможно, главная мотивация, благодаря которой  так
разросся Сектор Б, теперь переместилась в Сектор А  -  в  "производство  для
себя"?
   Вторая волна принесла с собой не только паровые двигатели и  механические
ткацкие станки, но и  огромные  характерологические  изменения.  Сегодня  мы
можем наблюдать этот сдвиг в  обществах,  переходящих  от  Первой  волны  ко
Второй, например, в Корее, где население упорно расширяет Сектор Б  за  счет
Сектора А.
   Напротив,  в  обществах  зрелой  Второй  волны,  испытывающих   на   себе
воздействие Третьей, по мере того, как производство возвращается в Сектор  А
и  потребитель  вовлекается  в   процесс   производства,   начинается   иной
характерологический сдвиг. Позже мы попытаемся  выяснить,  что  представляет
собой это интригующее изменение. Теперь же нам просто не следует забывать  о
том, что появление "производства для себя", возможно, глубоко влияет на саму
структуру личности.
   Однако нигде изменения, вызванные появлением "производства для себя",  не
чреваты такими серьезными последствиями, как в экономике. Вместо того  чтобы
направлять все свое внимание на  Сектор  Б,  экономисты  должны  разработать
новую, более холистическую концепцию экономики  -  должны  проанализировать,
что происходит в Секторе А,  а  также  научиться  связывать  эти  две  части
экономики друг с другом.
   Когда  Третья   волна   начала   реструктурировать   мировую   экономику,
экономистов  стали  яростно  критиковать  за  неспособность  объяснить,  что
происходит на самом  деле.  Похоже,  их  самые  изощренные  орудия,  включая
компьютеризированные модели и матрицы, все меньше и  меньше  говорят  нам  о
том, как в действительности работает экономика. И впрямь, многие  экономисты
пришли к  заключению,  что  традиционная  экономика,  как  западная,  так  и
марксистская, неприложима к быстро меняющейся реальности.
   Возможно, одна из главных причин в том, что изменения,  имеющие  огромное
значение, происходят вне Сектора Б, т. е. вне процесса обмена. Чтобы вернуть
экономику в реальность Третьей волны, экономистам придется разработать новые
модели, единицы измерения и индексы для описания процессов,  происходящих  в
Секторе А, а также  переосмыслить  многие  фундаментальные  предположения  в
свете появления "производства для себя".
   Коль скоро мы признали неразрывную связь между  измеряемым  производством
(и  продуктивностью)  в  Секторе   Б   и   неизмеряемым   производством   (и
продуктивностью) в Секторе А, т. е. в невидимой экономике, нам придется дать
новое определение этим терминам. В середине 60-х годов экономист Виктор  Фуш
из Национального бюро экономических исследований  обратил  внимание  на  эту
проблему,  указав,  что  развитие  услуг  сделало   традиционное   измерение
продуктивности устаревшим. Фуш заявил: "Знание, опыт, честность и  мотивация
потребителя оказывают влияние на продуктивность услуг"(20).
   Но  даже  в  этом  высказывании  продуктивность  потребителя  по-прежнему
воспринимается в терминах Сектора Б - только как вклад  в  производство  для
обмена. Здесь пока еще нет признания того факта, что в Секторе А также  есть
настоящее производство, что товары и услуги, произведенные для себя,  вполне
реальны  и  способны  перемещать  или  заменять  собой  товары   и   услуги,
произведенные в Секторе Б. Традиционная статистика,  и  особенно  показатели
валового национального продукта, будет иметь  все  меньший  смысл,  пока  мы
открыто не включим в нее то, что происходит в Секторе А.
   Понимание факта, что появился " производитель для себя",  также  помогает
сфокусировать внимание на понятии стоимости.  Таким  образом,  признав,  что
эффективность "производителя для себя",  находящегося  в  Секторе  А,  может
повысить или понизить стоимость  компаний  или  правительственных  агентств,
действующих в Секторе Б, мы делаем необычайно полезное открытие.
   Например, высокий  уровень  алкоголизма,  нервных  срывов  и  психических
расстройств у рабочей  силы  -  все  это  увеличивает  "стоимость  бизнеса",
измеряемую соответственно в Секторе Б. (Подсчитано,  что  только  алкоголизм
стоит американской  промышленности  20  млрд  долл.  в  год.  В  Польше  или
Советском Союзе, где это заболевание еще более распространено, сравнительные
цифры могут быть еще ужаснее.) В той мере,  в  которой  группы  по  оказанию
помощи самому себе облегчают эти возникающие у рабочей  силы  проблемы,  они
снижают вышеуказанные затраты. Таким  образом,  эффективность  "производства
для себя" влияет на эффективность всего производства.
   На стоимость производства влияют  и  менее  заметные  факторы.  Насколько
образованы рабочие? Говорят ли они на одном  языке?  Умеют  ли  пользоваться
часами? Подготовлены ли они культурно для своей работы? Помогают или  мешают
работе общественные навыки, полученные ими в семье? Все эти черты характера,
ценности, умения и мотивации, необходимые для высокой  производительности  в
Секторе Б, секторе обмена, формируются, или, точнее, производятся для себя -
в Секторе А. Появление "производителя для себя" - реинтеграция потребителя в
производство  -  заставляет  нас  более  внимательно  следить  за  подобными
взаимосвязями.
   Это важное изменение заставляет нас по-новому  определить  эффективность.
Сегодня при определении эффективности экономисты  сравнивают  альтернативные
способы производства одних и тех же товаров или услуг. Они редко  сравнивают
эффективность производства в Секторе Б с  эффективностью  "производства  для
себя" в Секторе А. Однако именно это и делают миллионы людей,  возможно,  не
знающих экономической теории. Они поняли, что раз им обеспечен  определенный
уровень денежного дохода, то им, быть может, выгоднее производить для себя -
как экономически, так и психологически, - чем зарабатывать больше денег.
   Ни экономисты, ни  бизнесмены  не  прослеживают  негативного  воздействия
эффективности в Секторе Б на Сектор А, когда, например, компания требует  от
своих служащих слишком большой отдачи, что в результате  вызывает  стресс  и
связанные с ним  заболевания,  распад  семей  или  пристрастие  к  алкоголю.
Нетрудно  заметить  следующее:  то,  что  казалось   нам   неэффективным   в
традиционных параметрах Сектора Б, в действительности  -  в  высшей  степени
эффективно, если мы рассматриваем всю экономику в целом, а не одну ее часть.
   Понятие эффективности имеет смысл лишь в том случае, если оно относится к
результатам не только первого,  но  и  второго  порядка,  а  также  к  обоим
секторам экономики, а не только к одному.
   Что  сказать  о  таких  понятиях,  как  "доход",   "социальная   помощь",
"бедность" или  "безработица"?  Если  человек  живет  наполовину  внутри,  а
наполовину вне системы  рынка,  какие  осязаемые  или  неосязаемые  продукты
следует рассматривать как часть его дохода? Какой смысл имеют цифры дохода в
обществе, где значительная часть  того,  чем  владеет  человек,  получена  в
результате "производства для себя"?
   Как определить социальную помощь в подобной системе? Должен ли получатель
пособия работать? А если да, должен ли он работать обязательно в Секторе  Б?
Или же следует побуждать получателей пособия производить для себя?
   Что понимать под безработицей? Является  ли  уволенный  с  автомобильного
завода рабочий, который кладет новую крышу на свой дом или ремонтирует  свою
машину, безработным в том же смысле, что и  человек,  тупо  сидящий  дома  и
смотрящий футбол  по  телевизору?  Возникновение  "производителя  для  себя"
заставляет нас по-иному взглянуть как на  проблему  безработицы,  так  и  на
бюрократическое расточительство и привычку потакать бездельникам(21).
   Общества Второй волны  пытались  справиться  с  проблемой  безработицы  с
помощью таких защитных  мер,  как  ограничение  эмиграции,  переквалификация
рабочих, увеличение экспорта,  уменьшение  импорта,  осуществление  программ
общественных работ, сокращение рабочего дня,