я  Антанты,  направленные  на
подрыв  боеспособности  Красной  Армии  с  помощью  шпионажа,   саботажа   и
бандитизма". (81) К концу  1920  года  соратник  Дзержинского  Мартин  Лацис
пытался подвести основу под полный контроль советского общества  со  стороны
ЧК: "Контрреволюция развивается везде,  во  всех  сферах  нашей  жизни,  она
проявляется в самых  различных  формах,  поэтому  очевидно,  что  нет  такой
области, куда не должна вмешиваться ЧК".
   Эта идея Лациса заложила первый кирпич в здание сталинского  полицейского
государства, построенного в 30-е годы. (82)
   В период с 1917 по 1921 год жертвами ЧК стало более 250 тысяч человек.  К
1921 году, когда победа большевиков в  Гражданской  войне  не  вызывала  уже
никаких  сомнений,  многие  члены  партии  считали,  что  время  ЧК  прошло.
Совершенно естественно, что сами чекисты были против этого, и хотя  рост  ЧК
был временно остановлен, а ее права ограничены, ей все-таки удалось  выжить,
хотя и в несколько измененном виде. IX Всероссийский съезд  Советов  отметил
28 декабря 1921 года, что "укрепление Советской власти внутри  страны  и  за
рубежом позволили сократить функции ЧК и ее органов". (84)  8  февраля  1922
года на смену  ЧК  пришло  Государственное  политическое  управление  (ГПУ),
которое  стало  частью  Народного  комиссариата   внутренних   дел   (НКВД).
Дзержинский, который возглавлял Комиссариат внутренних дел и ЧК с марта 1919
года, встал во главе и ГПУ. Официально права ГПУ были значительно  сокращены
по сравнению с тем, что имела ЧК. Область деятельности ГПУ  была  сужена  до
организации и проведения подрывных операций, все  же  вопросы,  связанные  с
уголовными  преступлениями,  решались   теперь   судами   и   революционными
трибуналами. ГПУ было дано право лишь на проведение расследования,  оно  уже
не могло выносить приговор без суда и ссылать в  концентрационные  лагеря  в
административном  порядке.  Однако  постепенно  ГПУ  смогло   вернуть   себе
большинство тех прав, которые имела ЧК, и это было сделано  с  благословения
Ленина. В мае  1922  года  он  писал:  "Закон  не  должен  заменить  террор,
пообещать это означало бы заниматься самообманом или очковтирательством... "
По декретам, изданным в августе и октябре 1922 года, ГПУ получило  право  на
высылку,  заключение   в   тюрьму   и,   в   некоторых   случаях,   расстрел
контрреволюционеров, "бандитов" и определенных категорий уголовников.
   После создания СССР в 1923 году ГПУ был  придан  статус  союзного  органа
(Объединенное государственное  политическое  управление,  сокращенно  ОГПУ).
"Юридическая коллегия" была придана ОГПУ  для  вынесения  скорых  приговоров
контрреволюционерам, шпионам и террористам. В отличие от ЧК, задуманной  как
временно необходимое средство для защиты революции  в  час  испытаний,  ГПУ,
ОГПУ и  их  последователи  заняли  одно  из  центральных  мест  в  советской
государственной системе. (85)
 
 
 
 
   Глава III
   ВНЕШНЯЯ РАЗВЕДКА И "АКТИВНЫЕ ДЕЙСТВИЯ". ЭПОХА ДЗЕРЖИНСКОГО (1919-1927)
 
   Советская Россия начала  предпринимать  целый  ряд  шагов  по  реализации
крупномасштабной программы секретной деятельности за пределами страны еще до
того, как был налажен систематический сбор  информации  по  каналам  внешней
разведки. Пока ЧК защищала большевистский режим от  реальных  и  вымышленных
врагов внутри страны, деятельность советской агентуры за рубежом была прежде
всего направлена на распространение  революции.  Вместе  с  тем  большинство
зарубежных секретных  операций  было  организовано  не  ЧК,  а  Коминтерном,
Коммунистическим   интернационалом,   который   находился   под    контролем
большевиков.  Исполнительный  комитет   Коминтерна   (ИККИ)   называл   себя
"генеральным штабом мировой революции".
   После Октябрьской революции 1917 года значительная часть  большевистского
руководства  находилась  в   постоянном   ожидании   того,   что   революция
распространится сначала на Европу, а потом и на  весь  земной  шар.  Падение
великих империй центральной Европы, которое произошло в  результате  событий
на Западном фронте в конце войны, вселяло  в  них  надежду.  Более  того,  1
октября 1918 года Ленин писал: "Мировая революция подошла настолько близко в
течение одной недели, что мы можем рассчитывать на  ее  начало  в  ближайшие
несколько дней... Мы должны, не жалея наших жизней, помочь немецким  рабочим
ускорить революцию, которая вот-вот должна начаться в Германии. " (1)
   9 ноября, за два дня до объявления перемирия, Германия была провозглашена
республикой. По советскому образцу там были  созданы  рабочие  и  солдатские
советы. Однако эйфорические надежды Ленина были вскоре  развеяны.  В  январе
1919 года  восстание  в  Берлине  было  подавлено,  а  руководители  недавно
созданной Коммунистической партии Германии (КПП,  которая  хотя  и  не  была
инициатором, но оказала поддержку выступлению  рабочих,  Роза  Люксембург  и
Карл Либкнехт, были зверски убиты правыми  экстремистами  из  числа  военных
офицеров. И хотя их смерть подорвала и без того слабую  надежду  КПГ  занять
место
   СДПГ в качестве основной  левой  партии,  Москва  в  результате  получила
возможность беспрепятственно диктовать свою  волю  немецким  коммунистам.  К
концу своей жизни Роза Люксембург встала во  главе  марксистов,  критикующих
большевистский  режим  и  обвиняющих  Ленина   в   создании   не   диктатуры
пролетариата, а диктатуры над пролетариатом. Она была, пожалуй, единственным
иностранным  коммунистом,  способным  выступить  против  Ленина  и   оказать
серьезное сопротивление попыткам превратить Коммунистический интернационал в
инструмент советской внешней политики. (2)
   Учредительный съезд Коминтерна, состоявшийся в  Москве  в  начале  марта,
стал одним из  ярких  примеров  спектаклей-фарсов,  разыгрываемых  на  сцене
русского революционного театра. На  съезд  приехало  только  пять  делегатов
из-за  границы,  остальные  же  были  выбраны   большевистским   Центральным
Комитетом из числа  своих  зарубежных  сторонников,  находящихся  в  Москве.
Некоторые  из  них  никогда  даже  не  были  в  тех  странах,  которые   они
представляли. Более того, некоторые партии, делегатами которых они являлись,
еще не были даже созданы. Однако для большинства представителей европейского
левого движения эти технические  детали  не  имели  большого  значения.  Для
многих  левых  активистов  Москва   стала   неким   социалистическим   новым
Иерусалимом, а создание Коминтерна лишь укрепило их веру в светлое  будущее.
Выражая общее настроение, французский коммунист Луи-Оскар Фроссар говорил:
   "Осажденная  полчищами  врагов,  голодающая,  ввергнутая  в   анархию   и
беспорядок, Россия ценой неимоверных усилий  строила  мир  справедливости  и
гармонии, о котором мы все мечтали. Запрещенный и повсеместно подвергающийся
гонениям социализм смог одержать там победу. То, о чем мечтали, то,  к  чему
готовились и чего безуспешно ждали социалисты  всех  стран,  претворяется  в
жизнь движимыми несгибаемой волей социалистами России. Над  древней  царской
империей развевается красный флаг Интернационала.  Нет  больше  эксплуатации
человека  человеком!  Наконец  капитализм  положен  на  лопатки,  раздавлен,
уничтожен!... Вперед! Человечество не обречено. Над Россией занимается новый
день!" (3)
   Глубокая убежденность Коминтерна в неминуемости мировой революции, как  в
зеркале,   отражалась   в   зловещих   предсказаниях   некоторых    западных
государственных деятелей. Через две недели после  окончания  работы  первого
конгресса Коминтерна  Ллойд  Джордж  говорил  французскому  премьер-министру
Жоржу Клемансо: "Вся  Европа  наполнена  духом  революции...  Каждый  аспект
существующего сегодня политического, социального  и  экономического  порядка
ставится под сомнение народными массами во всех уголках Европы. "
   Революция начала свое стремительное движение еще до того,  как  Коминтерн
предпринял первые шаги по ее  экспорту.  Без  всякой  помощи  из  Москвы  за
несколько бурных недель советские республики были  провозглашены  в  Венгрии
(21 марта) и Баварии (7  апреля).  Президент  Коминтерна  Григорий  Зиновьев
предсказывал, что в течение года  вся  Европа  станет  коммунистической.  Но
большевикам суждено было пережить ошеломляющий удар: меньше чем через  месяц
после  своего  провозглашения  Баварская  Советская   Республика   потерпела
сокрушительное поражение от регулярной и повстанческой армий,  а  в  августе
румынское вторжение положило конец Венгерской Советской Республике. (4)
   В октябре 1919 года Коминтерн создал  в  Западной  Европе  две  секретные
организации  для  того,  чтобы  способствовать  распространению   революции:
Западноевропейский Секретариат (ЗЕС) в Берлине и  Западное  Бюро  (принятого
сокращения нет) в Амстердаме. Во главе  берлинской  организации  стоял  Яков
Райх (псевдоним - товарищ Томас), а Западное  Бюро  в  Амстердаме  возглавил
Себальд Рутгерс. Ленин лично выбрал  эти  кандидатуры,  предпочтя  их  более
известным немецким и голландским коммунистам, которые, по его мнению,  могли
и не подчиниться указаниям из Москвы. Он встретился с каждым из них лично  и
проинструктировал относительно их секретного задания, финансов  и  контактов
на первое время. Несмотря на  все  предосторожности,  Западное  Бюро  вскоре
попало в поле зрения полиции. (5) На второй день первой тайной  конференции,
проходившей в феврале 1920 года, делегат из России Михаил  Маркович  Бородин
обнаружил,  что  в  соседней   квартире   голландская   полиция   установила
подслушивающую  аппаратуру.  Он  попытался   предупредить   собравшихся   об
опасности, но полиция опередила его и арестовала всех делегатов. (6) И  хотя
все  они  были  в  конце  концов  освобождены,  делегаты  из  Великобритании
вернулись домой без  обещанных  Коминтерном  средств,  на  которые  они  так
рассчитывали. (7) В апреле 1920 года Западное Бюро было закрыто.
   Судьба была  более  благосклонна  к  Западноевропейскому  Секретариату  в
Берлине. Товарищ Томас смог наладить работу секретной сети агентов,  которые
ездили в Москву и  другие  города  по  дипломатическим  паспортам,  снабжали
поддельными документами коммунистов-боевиков и  осуществляли  финансирование
германской и других западноевропейских  коммунистических  партий.  Поскольку
полиция обращала больше внимания на мужчин, среди его  курьеров  было  много
женщин - членов партии, в том числе и сестра Иосифа Станиславовича Уншлихта,
который занял пост заместителя  Дзержинского  в  апреле  1921  года.  Томасу
удалось,  продемонстрировав  чудеса  предприимчивости,  взять  напрокат  два
самолета  и  небольшой  корабль,  которые  доставили  делегатов,  снабженных
поддельными документами или дипломатическими  паспортами,  на  второй  съезд
Коминтерна в Петроград. (8)
   Съезд в Петрограде принял "двадцать  одно  условие",  главным  образом  в
формулировках, написанных самим Лениным,  которые  устанавливали  фактически
военную дисциплину для членов Коминтерна. Все коммунистические партии должны
были действовать как легальными, так и нелегальными  методами  и  "создавать
параллельные нелегальные структуры, которые в решающий момент помогут партии
выполнить  свой  долг  перед  революцией".   (9)   Карл   Радек,   один   из
представителей России в Исполнительном  Комитете  Коминтерна  (ИК),  заявил:
"Поскольку Россия является единственной  страной,  где  рабочий  класс  взял
власть в свои руки, рабочие  всего  мира  должны  теперь  стать  российскими
патриотами. " (10) Большинство иностранных коммунистов согласилось с этим По
весьма точному определению лидеров  Лейбористской  партии,  Коммунистическая
партия Великобритании была "интеллектуальным рабом Москвы". Но она принимала
это рабство добровольно и даже  с  радостью.  Один  из  наиболее  критически
настроенных британских делегатов на съезде Коминтерна писал  по  возвращении
из Петрограда: "Совершенно очевидно, что для многих коммунистов Россия - это
не страна, на опыте которой они могут учиться, а недосягаемая святая святых,
перед которой они падают ниц, словно  благочестивые  мусульмане,  обращающие
свой лик в сторону Мекки во время молебна. " (11)
   Зиновьев заявил съезду Коминтерна, что ИК не только  имеет  право,  но  и
обязан  "вмешиваться"  в  работу  партий,  которые  принадлежат  или   хотят
принадлежать Коммунистическому Интернационалу. (12)  Главными  инструментами
такого  "вмешательства"  были  представители,  которых   называли   "глазами
Москвы", направляемые ИК в партии и коммунистические  группы,  принадлежащие
Коминтерну. Пауль Леви, президент ГКП и глава немецкой делегации на  съезде,
писал после разрыва с Коминтерном в 1921 году: "Эти представители никогда не
работали вместе с  руководителями  отдельных  коммунистических  партий.  Они
всегда стояли за их спинами и были против  них.  Они  пользовались  доверием
Москвы,  в  отличие  от  местных  руководителей...  Исполнительный   Комитет
действует словно прожектор ЧК, направленный за пределы России. " (13)
   "Глаза Москвы" входили в центральные комитеты партий,  и  их  обязанности
включали подготовку секретных отчетов, которые, по словам  товарища  Томаса,
направлялись лично Ленину и членам Малого Бюро Коминтерна (его  фактическому
Политбюро). (14) По образному  выражению  итальянского  социалиста  Джачинто
Серрати,  представители  Коминтерна  действовали  за  рубежом   как   "серые
кардиналы": их деятельность, направленная на раскол социалистических партий,
привела к созданию  в  1920-1921  годах  новых  коммунистических  партий  во
Франции, Италии, Чехословакии и других странах. Выступая в 1920 году в  Туре
на  съезде  социалистов,  заложившем   основу   для   создания   Французской
коммунистической партии, французский социалист Андре Ле Трокер с возмущением
говорил:  "Хотя  я   и   испытываю   желание   присоединиться   к   Третьему
Интернационалу (Коминтерну), я не намерен мириться  с  постоянным  негласным
надзором, который осуществляется даже за нашим съездом. " (15)
   Эмиссары Коминтерна способствовали внедрению в практику  коммунистических
партий конспиративных методов, используемых большевиками в  царской  России.
Важное место в их деятельности занимала доставка из Москвы средств,  главным
образом драгоценностей, конфискованных у царской аристократии  и  буржуазии,
которые шли на финансирование коммунистических партий и просоветской прессы.
По словам великих князей,  проживавших  в  изгнании  в  Париже  и  в  других
европейских  столицах,  они  иногда  узнавали  (возможно,  правда,   они   и
ошибались) выставленные  в  ювелирных  магазинах  драгоценности  из  царской
казны. (16) Финская коммунистка Айно Куусинен, жена Отто Куусинена,  который
стал генеральным секретарем Коминтерна в 1921 году,  вспоминала,  как  зимой
1920 года ее муж финансировал секретную  миссию  финского  коммуниста  Салме
Пеккала в Лондоне: "Вдруг  Куусинен  достал  четыре  больших  бриллианта  из
кармана жилетки и, показав их нам, сказал: "Каждый из них стоит сорок тысяч.
Я уже, правда, не помню, в какой валюте. " Потом он передал бриллианты  жене
Пеккала и, улыбнувшись, сказал: "Вот немного денег на  ваше  путешествие.  "
(17)
   Фрэнсис Мейнелл, молодой директор социалистической газеты "Дейли гералд",
также занимался переправкой царских драгоценностей через  границу.  Несмотря
на то, что,  возвращаясь  в  Англию,  он  неоднократно  подвергался  обыску,
полиции ни разу не удалось поймать его с поличным. Однажды  во  время  своей
"бриллиантовой поездки" он сумел провезти две нитки жемчуга,  спрятав  их  в
банку с голландским маслом. В другой раз  он  послал  посылку  своему  другу
философу Сирилу Джоаду (впоследствии  популярному  участнику  радиопрограммы
Би-Би-Си "Брейн траст"), в которой под видом дорогих  шоколадных  конфет  он
переправил жемчуг и бриллианты. По возвращении в Лондон Мейнелл был задержан
Скотланд-Ярдом для обыска. Естественно, у него  ничего  не  нашли.  Два  дня
спустя, забрав свою посылку у Джоада, Мейнелл вместе со своей женой  "провел
целый час за вредным для здоровья  занятием,  обсасывая  покрытые  шоколадом
драгоценности". (18)
   Вполне естественно, что мальчишеский энтузиазм, с которым  использовались
царские драгоценности для финансирования мировой революции, иногда  приводил
к неприятностям. В 1919 году
   Бородину было  поручено  доставить  американским  коммунистам  зашитые  в
подкладку кожаных чемоданов царские драгоценности. Опасаясь слежки,  Бородин
попросил своего попутчика, австрийца, с которым он познакомился на  корабле,
позаботиться о чемоданах. Тот пообещал Бородину,  что  доставит  чемоданы  в
Чикаго, Однако с тех пор  их  так  никто  и  не  видел,  а  самого  Бородина
некоторое время подозревали в краже этих драгоценностей. (19)
   В течение первых двух  лет  тайная  деятельность  Коминтерна  в  основном
сводилась к инструктированию и  финансированию  нерусских  революционеров  и
тех, кто симпатизировал большевикам. И лишь в марте  1921  года  в  Германии
была предпринята первая попытка начать  революцию.  Инициатором  "мартовской
акции" в Германии был Бела Кун - в то время самый заслуженный  из  нерусских
коммунистов, ветеран Октябрьской революции, бывший  руководитель  Венгерской
Советской Республики и член Малого Бюро Коминтерна. Кун говорил: "Буржуазные
правительства все еще ослаблены, это - самое подходящее время для  нанесения
по ним последовательных ударов, организуя восстания, забастовки,  мятежи.  "
Германия, страна в которой зародился марксизм, была, по  его  мнению,  самым
уязвимым  звеном  капиталистической  системы.  Ленин  же  не  разделял   его
энтузиазма. К тому времени  его  собственная  вера  в  неминуемость  мировой
революции начала постепенно слабеть. Советской России, по его  мнению,  было
необходимо временное перемирие с империализмом  для  восстановления  страны,
лежащей в руинах  после  Гражданской  войны.  Тем  не  менее,  Куну  удалось
заручиться поддержкой Ленина, убедив его в том, что выступление  в  Германии
снизит внешнее давление на советский режим.
   В начале марта 1921 года Кун вместе  с  секретной  делегацией  Коминтерна
прибыл  в  Берлин  для  подготовки  революции  в   Германии.   Представитель
Коминтерна в Германии товарищ Томас был вне себя от возмущения.  Позднее  он
рассказывал: "Я протестовал, как только мог, и  потребовал,  чтобы  Кун  был
отозван. Направил им доказательства того, что  в  Германии  просто  не  было
необходимых условий для восстания. Москва же хранила молчание. " Несмотря на
это, к 17 марта Кун смог заручиться поддержкой руководства ГКП, объявившего,
что "с этого момента все рабочие  призываются  на  борьбу.  "  Представители
французской, британской, чехословацкой и других коммунистических партий были
вызваны в Германию, чтобы стать свидетелями и  набраться  опыта  на  примере
немецкой революции. 21 и 22 марта начались забастовки и выступления рабочих.
24 марта ГКП отдала распоряжение о начале  всеобщей  забастовки  и  призвала
рабочих браться за оружие. Однако подавляющее большинство  немецких  рабочих
не последовало этому призыву. К 1 апреля все малочисленные  очаги  восстания
были подавлены, и ГКП обратилась к рабочим с призывом прекратить забастовку.
В ходе восстания было убито 145 рабочих, многие  были  ранены  и  3.  470  -
арестованы.  Ушедший  в  феврале  с  поста  руководителя  ГКП  Леви  обвинил
Коминтерн в том,  что  тот  заставил  ГКП  предпринять  попытку  осуществить
революцию, Против которой выступали сами немецкие рабочие. Он заявил: "Из-за
Исполнительного Комитета и  его  действий  над  Германской  коммунистической
партией,  до  этого  момента  единственной  в   Европе   массовой   партией,
возглавляемой коммунистами, нависла смертельная угроза. " Однако  по  словам
Генриха Брандлера, занявшего место Леви в  руководстве  ГКП,  утверждения  о
том, что ИК или  "лица,  близкие  к  нем