у",  имели  какое-либо  отношение  к
"мартовской акции", являются не чем иным, как "подлой и  грязной  клеветой".
Ему вторил и президент Коминтерна  Зиновьев,  назвавший  подобные  обвинения
"позорной  ложью".  Но  в  1926  году  эта   "ложь"   получила   официальное
подтверждение. В официальной биографии Белы Куна  говорилось,  что  "в  1921
году коммунисты направили его  с  заданием  в  Германию,  где  он  руководил
"мартовской акцией", предпринятой пролетариатом. " (20)
 
   X X X
 
   Несмотря на то, что ни Ленин,  ни  Коминтерн  так  и  не  взяли  на  себя
ответственность за "мартовскую акцию", поражение в Германии коренным образом
повлияло   на   советскую   политику.   Теперь   приоритет   отдавался    не
распространению революции, а укреплению советского режима внутри страны.  На
X съезде партии в марте 1921 года,  объявляя  о  своем  намерении  "обуздать
оппозицию  и,  покончив  с  ней",  создать  однопартийное   коммунистическое
государство, очищенное от остатков меньшевиков и эсеров, Ленин заявил:  "Нам
так и не удалось убедить  широкие  массы.  "  Огромные  районы  России  были
охвачены голодом. Промышленность была близка к краху. На Украине и в  Сибири
шли крестьянские восстания. В то  время,  когда  проходил  партийный  съезд,
моряков Кронштадтского гарнизона, названные в свое время Троцким  "красой  и
гордостью" революции, подняли  восстание  против  политических  репрессий  и
экономического  развала,  порожденных  режимом  большевиков.   В   манифесте
кронштадтских моряков "За что мы боремся", в качестве одной из главных целей
восстания называлась  борьба  с  ЧК,  деятельность  которой  сравнивалась  с
опричниной Ивана Грозного: "Власть полицейско-жандармской монархии перешла в
руки коммунистов-узурпаторов, которые вместо того,  чтобы  принести  свободу
рабочим,  внушили  им  постоянный  страх  перед  возможностью  оказаться   в
казематах ЧК, которые по своим ужасам  значительно  превосходят  полицейское
правление царского режима. " (21) Будучи склонной видеть во всем заговор, ЧК
быстро приписало инициативу кронштадтского восстания западному империализму.
Дзержинский  докладывал  Ленину,  что  бунт  в  Кронштадте  был  организован
французскими  агентами  в  Риге,  которые  в  сговоре  с  эсерами   пытались
организовать "переворот  в  Петрограде  с  помощью  матросов  и  недовольных
рабочих масс, после чего Франция намеревалась послать свой флот в Балтийское
море". Ленин согласился с этой версией. (22) 17 марта 1921 года, в тот день,
когда ГКП начала подготовку к "мартовской акции" в Германии, 50. 000  солдат
Красной  Армии,  в  том  числе  и   подразделения   ЧК,   жестоко   подавили
кронштадтский мятеж.
   Кронштадтский бунт ускорил поворот в политике большевиков, хотя и не  был
главной причиной этого  изменения.  На  X  съезде  партии  Ленин  объявил  о
введении Новой экономической политики (НЭП). Была отменена продразверстка  и
разрешены частная торговля и мелкое частное предпринимательство. Кроме того,
был осуществлен ряд мер,  направленных  на  то,  чтобы  убедить  иностранных
предпринимателей  в  целесообразности  вложения  их  знаний  и  капиталов  в
развитие  России.  С  этого  времени  приоритетным  направлением   советской
дипломатии стали  переговоры,  с  целью  заключения  торговых  соглашений  и
обеспечения дипломатического признания России капиталистическим миром.
   Начало этому процессу было положено в марте 1920  года,  когда  в  Лондон
прибыла советская торговая миссия во главе  с  комиссаром  внешней  торговли
Леонидом Красиным, который начал продолжительные  переговоры  по  заключению
англо-советского торгового соглашения. (23) В докладе британской  спецслужбы
говорилось,  что  сразу  же  по  прибытии  в  Англию  ближайший  помощник  и
переводчик  Красина  сотрудник  ЧК  Н.  К.  Клышко  вступил  в   контакт   с
"коммунистическими элементами". (24) Еще одним указанием  на  то,  что  сбор
разведывательной информации за рубежом приобретал все большее значение, было
решение, принятое Дзержинским 20 декабря 1920 года, в день третьей годовщины
ЧК, создать Иностранный отдел (более известный под названием ИНО). (25)
   Главным объектом дипломатической разведывательной деятельности  ИНО  была
Великобритания,  которая,  по  мнению  советских  руководителей,  оставалась
наиболее влиятельной  державой,  своеобразным  ключом,  с  помощью  которого
большевистская   Россия   могла   добиться   того,    чтобы    ее    признал
капиталистический мир. Менее чем через год после подписания англо-советского
торгового договора в марте 1921 года Россия заключила торговые соглашения  с
Германией, Италией, Швецией,  Норвегией,  Австрией  и  Чехословакией.  В  то
время, когда был подписан англо-советский договор, только  что  зародившийся
ИНО не располагал достаточно надежной разведывательной информацией о внешней
политике
   Великобритании.  В  докладе  Ленину  в  качестве  наиболее   влиятельного
сторонника договора ЧК совершенно правильно указала самого  премьер-министра
Дэвида Ллойда Джорджа. Согласно этому докладу, главным его противником  была
"Консервативная партия во -главе  с  Керзоном  и  Черчиллем,  поддерживаемая
Министерством иностранных дел и близкими к нему  кругами".  (26)  Совершенно
очевидно, что не надо было располагать секретной  разведывательной  службой,
для того чтобы квалифицировать министра  иностранных  дел  лорда  Керзона  и
Уинстона Черчилля, в то время занимающего пост министра  по  делам  колоний,
как  двух  наиболее  ярых  противников  большевиков  в  британском  Кабинете
министров. Когда в самом начале англо-советских переговоров в мае 1920  года
Красина принимали члены британского Кабинета на Даунинг-стрит, 10,  Черчилль
предпочел не участвовать в этой встрече, поскольку сама мысль о том, что ему
придется "пожать руку этому волосатому бабуину", была ему  противна.  Керзон
же приехал на эту встречу, но когда Красин протянул  ему  руку,  он  остался
стоять неподвижно. И только когда сам премьер-министр обратился  к  нему  со
словами: "Керзон! Будьте джентльменом!" - он пожал протянутую ему руку. (27)
Помимо выявления главных противников торгового соглашения в лице  Керзона  и
Черчилля, ЧК мало что удалось  выяснить  относительно  истинного  содержания
британской  политики  и  тех  сил,  которые  определяли   внешнюю   политику
Великобритании в марте 1921 года. В то  время  Черчилль  все  еще  входил  в
либеральную коалицию и, конечно же, не был консерватором, как утверждала ЧК.
Лишь в 1924 году Уинстон Черчилль присоединился к консерваторам.
   Судя по документам ЧК, главным и, пожалуй, единственным  в  то  время  ее
источником информации о политике Великобритании был журналист  Артур  Рэнсом
(28),  позднее  ставший  знаменитым  детским  писателем,  автором  известных
рассказов  "Ласточки  и  Амазонки"  -  увлекательных  приключений  во  время
путешествия на лодках по Озерному  краю.  Рэнсом  сочетал  в  себе  качества
выдающегося мастера слова и постоянно стремящегося к знаниям ученика. Будучи
военным корреспондентом "Дейли ньюс" в революционной России, он являл  собой
удивительное сочетание  тонкой  проницательности  и  детской  наивности.  Он
восхищался  "добрыми,  хорошими,  отчаянными,   сумасшедшими,   практичными,
беспечными,  доверчивыми,  подозрительными,  близорукими,   проницательными,
чертовски энергичными большевиками" и был  увлечен  их  революционной  идеей
построения нового общества: "Каждый человек, в определенном смысле, пока  не
увяла его молодость и не потускнели глаза, потенциально является  строителем
Нового Иерусалима... И даже если то, что строится здесь на слезах  и  крови,
не будет золотым городом, о котором мы все мечтали,  это  нечто  заслуживает
нашего участия и понимания хотя бы потому,  что  мы  все,  в  той  или  иной
степени, в неоплаченном долгу перед нашей молодостью. " (29)
   Рэнсом был лично знаком  со  многими  руководителями  большевиков.  Более
того, после длительного и малоприятного бракоразводного  процесса  со  своей
английской женой, он женился  на  секретарше  Троцкого.  Рэнсом  не  скрывал
своего восхищения Дзержинским и его заместителем  Петерсом:  "Дзержинский  -
это спокойный, хладнокровный фанатик революции, бесконечно доверяющий  своей
собственной совести и не признающий над собой никакой верховной  власти.  Он
неоднократно был в тюрьме, где выделялся тем, что всегда готов был взять  на
себя самую неприятную для других заключенных работу, например, вымыть камеру
или вынести помои. У него есть своя  собственная  теория  самопожертвования,
согласно которой должен быть человек, способный взвалить на свои  плечи  все
тяготы и невзгоды, которые, в противном случае, придется  делить  многим.  В
этом заключается причина его нежелания занимать сегодняшний пост. "
   Даже после того,  как  ему  представили  доказательства  жестокостей  ЧК,
Рэнсом оправдывал ее существование, считая, что  она  является  единственной
альтернативой хаосу. Более того, в 1921 году  он  пытался  найти  оправдание
подавлению кронштадтского мятежа. (30)
   И ЧК, и СИС проявляли большой интерес к личности Рэнсома. Хотя  некоторые
сотрудники СИС считали, что он был агентом  ЧК,  другие  искали  возможность
использовать его широчайшие контакты в российском  руководстве.  Однако  все
попытки СИС найти подход к Рэнсому ни к чему  не  привели.  Биограф  Рансома
писал, что ни он, ни СИС так и не смогли  "использовать  друг  друга".  (31)
Если бы Рэнсом упомянул о своих  связях  с  СИС,  -  а  он  всегда  старался
произвести на высокопоставленных большевиков впечатление  своими  контактами
среди  влиятельных  кругов  в  Великобритании,  -  он  наверняка   бы   стал
пользоваться еще большим уважением среди чекистов. Вполне возможно,  что  ЧК
знала  о  том,  что  Рэнсом  встречался  после  войны  с  Бэзилом  Томсоном,
начальником спецслужбы и послевоенного разведывательного управления, которое
отвечало за вопросы, связанные с подрывной  деятельностью  среди  населения.
(32)
   Хотя в 1919 году Рэнсом переехал из Москвы в Ригу, столицу Латвии,  он  в
течение  ряда  лет  приезжал  в  Россию  в  качестве  корреспондента  газеты
"Манчестер гардиан". В его дневнике, который он вел чрезвычайно кратко и  не
всегда аккуратно, имеются упоминания о том, что во  время  этих  поездок  он
встречался с такими высокопоставленными  сотрудниками  ЧК,  как  заместители
Дзержинского Петере и Уншлихт. (33) Среди других контактов Рэнсома в ЧК  был
и Н. К. Клышко, представитель ЧК, включенный в состав советской делегации на
англо-советских торговых переговорах. (34)
   ЧК ошибочно полагала,  что  Гарольд  Уильяме,  журналист,  работающий  на
"Тайме" и ставший  в  1922  году  главным  редактором  отдела  международной
информации этой газеты, и сотрудник СИС Пол Дьюкс были теми людьми,  которые
оказывали главное влияние на Керзона и  Черчилля  в  их  яром  сопротивлении
подписанию англо-советского торгового  соглашения.  (35)  Это,  в  некоторой
степени, отражало тенденцию, превалировавшую как в ЧК, так и среди некоторых
иностранных  обозревателей,  переоценивать  влияние  "Тайме"  и   британской
спецслужбы в коридорах власти Уайтхолла. Представление о том, что Уильяме  и
Дьюкс якобы играли некую отрицательную роль, вполне возможно,  было  вызвано
замечаниями Рэнсома в их адрес. В свое время Рэнсом дружил с  Уильямсом,  но
потом резко порвал  с  ним  из-за  его  ярой  враждебности  по  отношению  к
большевикам. (36) Что же касается Дьюкса, Рэнсом испытывал неприязнь к  нему
из-за его сотрудничества с СИС. По его словам,  секретные  задания,  которые
Дьюкс выполнял для СИС, заставляли его  "думать  о  России  примерно  то  же
самое, что думает загнанная  лиса  об  охотнике".  (37)  ЧК  также  ошибочно
считала  Уильямса  баронетом,   "женатым   на   некой   Тырковой,   которая,
по-видимому,  является  дочерью  одного  известного  политического  деятеля,
придерживающегося    консервативных    взглядов    партии    конституционных
демократов".  Прочитав  доклад  ЧК,  Ленин  счел  нужным  внести   некоторые
исправления и написал Дзержинскому записку,  в  которой  сообщил,  что  жена
Уильямса была не Тыркова, а Тыртова и сама была "очень известной  кадеткой".
("Моя жена хорошо знала ее лично еще в молодости. ") (38)
   Поскольку Рэнсом всегда старался преувеличить  свои  связи  и  влияние  в
британских правительственных  кругах,  это,  по-видимому,  явилось  причиной
заблуждения ЧК относительно того, что его поездка в  Россию  в  начале  1921
года была частью специального задания, полученного им и еще одним английским
бизнесменом  по  имени  Лейт  от  Ллойда  Джорджа,   целью   которого   было
способствовать заключению торгового соглашения. Рэнсом пытался убедить ЧК  в
том, что по сравнению с Англией "Советский Союз  имеет  большее  влияние  на
Восток, а мусульманский мир более  расположен  к  русскому  влиянию,  чем  к
английскому". Из этого ЧК сделала неправильный вывод, решив,  что  поскольку
"Англия не в состоянии оказать  серьезного  противодействия  распространению
советского влияния на Восток",  она  решила  ускорить  подписание  торгового
соглашения. Рэнсом также сообщил ЧК, что комментарии в английской  прессе  о
кронштадтском мятеже и оппозиции большевикам в Москве  и  Петрограде  носили
характер  "организованного  давления  на  британское  общественное  мнение",
направленного  на  срыв  торгового  соглашения.  В  докладной   записке   ЧК
говорилось: "Рэнсом считает, что в настоящий момент советскому правительству
следует опубликовать информацию, отражающую действительное положение  вещей.
" (39)
   Ознакомившись с докладом ЧК, Ленин писал Дзержинскому: "По моему  мнению,
это чрезвычайно важно и, возможно,  абсолютно  верно.  "  (40)  Ленин  и  ЧК
придавали такое большое  значение  зачастую  далекой  от  истины  информации
Рэнсома о британской политике отчасти потому, что он говорил им  именно  то,
что они ожидали услышать, а это, в свою очередь, служило питательной  средой
для их теорий заговоров. Рэнсом практически не располагал никакой  секретной
информацией, которую он мог бы выдать большевикам. Однако он  изо  всех  сил
старался помочь им добиться дипломатического признания на Западе.
   Первый шаг на этом пути был сделан в марте 1921 года, когда был  подписан
англо-советский торговый договор. С  этого  момента  интерес  ЧК  к  Рэнсому
значительно возрос. Он познакомился и вошел в  доверие  к  главе  британской
торговой миссии Роберту Ходжсону, который, судя по всему,  не  подозревал  о
связях Рэнсома с ЧК. В мае 1923 года торговое  соглашение  между  Россией  и
Великобританией  было  поставлено  под  угрозу   разрыва.   Так   называемый
"ультиматум  Керзона"  обвинил  Советское  правительство  в   антибританской
пропаганде и подрывной деятельности в Индии и соседних с ней странах. Рэнсом
впоследствии  рассказывал,  что  подолгу  обсуждал   этот   "ультиматум"   с
Чичериным, его заместителем Литвиновым и, возможно, с сотрудниками ГПУ, хотя
в его мемуарах об этом не говорится ни слова. Он  считал,  что  хотя  Керзон
продолжал занимать откровенно враждебную позицию по  отношению  к  Советской
России, в целом правительство Великобритании хотело  сохранить  существующие
отношения. "Никогда в жизни я  не  пил  так  много  чая  за  столь  короткий
промежуток времени, как это было в Кремле,  "-  писал  Рэнсом.  (41)  В  его
дневнике есть запись о том, что он четыре раза встречался с Литвиновым,  три
раза с Чичериным, два с Ходжсоном и по одному разу с Бухариным и Зиновьевым,
и все это за четыре дня. (42)
   Ходжсону было запрещено обсуждать "ультиматум Керзона" с  представителями
Комиссариата иностранных дел. Тем не менее Рэнсому удалось уговорить его  на
"случайную" встречу с Литвиновым в подмосковном лесу.  (43)  Восемь  месяцев
спустя заветная  мечта  Рэнсома  была  воплощена  в  жизнь:  дипломатическая
блокада Советского Союза была прорвана. В январе 1924 года после  того,  как
британское  правительство  впервые  возглавил  представитель   Лейбористской
партии Рамсей Макдональд, в Москве состоялась церемония, на которой  Ходжсон
вручил Чичерину официальную ноту,  признающую  советский  режим  в  качестве
правительства  России  de  jure.  Присутствующий  на  этой  встрече   Рэнсом
впоследствии писал: "Это был один из самых счастливых  дней  в  моей  жизни.
"Война", которую я вел более пяти лет  после  подписания  перемирия  в  1918
году, была окончена. " (44)
 
   X X X
 
   В начале двадцатых годов британская разведка располагала  более  обширной
информацией о советской внешней политике по сравнению с  той  информацией  о
Великобритании, которая имелась в распоряжении ЧК. Советская Россия  еще  не
обладала  теми  возможностями,  которые  были  у   царского   правительства,
благодаря  усилиям  чрезвычайно  важной  службы  перехвата   дипломатической
разведки при Министерстве иностранных дел.  В  течение  первого  десятилетия
пребывания большевиков у власти советские разведывательные  органы  страдали
от  двух  наиболее  серьезных  недостатков.  Во-первых,  большевики,   боясь
использовать сравнительно сложные коды и шифры, которые они унаследовали  от
царского режима, ввели менее надежную систему передачи секретной информации,
на первоначальном этапе основанную  на  простом  методе  перестановки  букв.
Во-вторых, сильнейшая в мире царская служба дешифровки была разогнана  и,  к
несчастью  для  большевиков,  некоторые  ведущие  ее  сотрудники  бежали  за
границу. (45)
   Глава  русской  секции  британской   службы   военной   шифровки,   Школы
шифровальщиков правительственной связи (ШШПС), - предшественницы сегодняшней
ШКПС (Штаб-квартира правительственной связи), -  Эрнест  (Фетти)  Феттерлейн
был сотрудником царского "черного кабинета". Спрятавшись на борту  шведского
корабля и благополучно переждав обыск, он сумел бежать вместе со своей женой
в Великобританию. По  словам  Феттерлейна,  он  был  ведущим  шифровальщиком
царской России и имел ранг адмирала. Его коллеги в ШШПС рассказывали, что он
был "лучшим по книжным шифрам и другим кодам, расшифровка которых  требовала
широких познаний". (46) Известнейший американский криптограф Уильям  Фридман
встретил Фетти вскоре после войны. На  него  произвело  сильное  впечатление
большое рубиновое кольцо на указательном пальце правой руки Феттерлейна.  Он
рассказывал: "Когда я проявил интерес к этому необычному драгоценному камню,
он рассказал мне, что это кольцо было подарено ему  в  знак  признания  и  в
благодарность за его криптографические успехи  во  время  службы  последнему
русскому царю Николаю. "
   По иронии судьбы,  в  числе  его  заслуг  была  и  дешифровка  британской
дипломатической почты. (47) За первые десять лет после революции его главным
достижением была дешифровка русской дипломатической почты, на этот  раз  для
англичан. Хотя сам Феттерлейн говорил с сильным  русским  акцентом,  он  был
незаурядным  лингвистом.  Английский  он  выучил,  главным  образом,   читая
"Могильщика Блейка"  и  другие  популярные  детективные  романы.  Иногда  он
веселил  своих  коллег  в  ШШПС  такими  непривычными  для  английского  уха
выражениями, как "Кто замел  мой  карандаш?"  или  "Да  он  был  стукачом!".
Феттерлейн редко вспоминал дореволюционную Россию. Но  иногда  его  коллегам
удавалось вызвать его на откровенность, сказав  ему  что-нибудь  такое,  что
наверняка должно было вызвать возражение с его стороны, например: "А правда,
г-н Феттерлейн, царь был физически очень сильный и здоровый  человек?"-  они
слышали возмущенный ответ: "Царь был тряпка,  без  единой  мысли  в  голове,
хилый, презираемый всеми. " (48)
   Благодаря Феттерлейну и его английским коллегам, ШШПС смогла расшифровать
значительную часть важнейшей  дипломатической  переписки  русских  во  время
англо-советских  торговых  переговоров.   Перехваченная   информация   имела
чрезвычайно важное значение. Т