шла  в  1943  году  во  время
Тегеранской конференции.  Чтобы  приветствовать  его,  Сталин  нарушил  свой
маршрут, подошел к Гопкинсу и тепло пожал ему руку. Гопкинс, сказал  Сталин,
был первым американцем, который поговорил с ним "по  душам".  (78).  Тем  не
менее, Гопкинс не отказался от того,  что  считал  интересами  Америки.  Его
политика в отношении Советского  Союза  основывалась  на  вполне  практичной
оценке потенциала Красной Армии, несмотря на ее первоначальные поражения,  а
также на менее дальновидном представлении, укрепленном его поездкой в Москву
летом 1941 года и контактами с Ахмеровым, что со Сталиным можно находиться в
дружеских отношениях.  Возглавляемый  Гопкинсом  президентский  протокольный
комитет по вопросам Советского Союза докладывал в августе 1943 года:
   "Поскольку Советская Россия является решающим фактором в войне, ей должно
быть предоставлено всевозможное содействие и  должны  быть  предприняты  все
усилия для установления с нею дружеских отношений. Развивать и  поддерживать
с Россией дружеские отношения крайне важно и потому, что она, без  сомнений,
будет главенствовать в Европе после победы над фашистами". (79).
 
   X X X
 
   Хотя в окружении Черчилля фигуры вроде Гопкинса  не  отмечено,  советское
проникновение в Великобританию в годы войны было не менее значительным,  чем
в Америку. Самыми  выдающимися  их  агентами  была  "великолепная  пятерка",
завербованная в Кембридже, из которой четверо -  Берджесс,  Блант,  Филби  и
Кэрнкросс проникли в британскую разведку. Первым это  сделал  Гай  Берджесс.
Возможность представилась ему в 1938-м, когда СИС на базе управления скрытых
действий создавала Отдел Д (от  английского  "destruction"  -  уничтожение).
Скрытыми  действиями  называли  "нападение  на   потенциального   противника
средствами, не включающими в себя использование военной  силы",  которые  не
должны были использоваться в мирное время. До  вступления  Великобритании  в
войну Отдел Д должен был заниматься просто "изучением  возможностей".  (80).
Одной из найденных отделом возможностей была радиотрансляция на  Германию  с
использованием радиостанций за пределами Великобритании. (81).  Опыт  работы
на Би-Би-Си, способность легко вступать в контакты с иностранцами и связи  в
СИС делали Берджесса идеальным кандидатом для нового отдела.
   Более  года  Берджесс  использовал  все  свое   обаяние   для   обработки
заместителя начальника Отдела I СИС (политическая разведка) Дэвида  Футмена,
который впервые выступил по радио с его помощью в 1937 году. (82).  Берджесс
оказался полезным Футмену  и  тем,  что  передавал  ему  информацию  от  его
недоброй памяти друга гомосексуалиста Эдуарда Пфейфера, который,  по  словам
Горонви Риза, "погряз во всех возможных грехах".  (83).  Пфайфер  был  шефом
кабинета Эдуарда Даладье - премьер-министра Франции с  апреля  1938  по  май
1940 года. В течение 1938 года Берджесс часто бывал в  Париже  официально  в
качестве  курьера  Ротшильдов,  к  которым  пришел  на  работу  сразу  после
Кембриджа. Позднее он сам вспоминал, что доставлял министру иностранных  дел
лорду Галифаксу и другим обитателям Уайтхолла секретные послания  "от  имени
Пфейфера".  После  предательства  в  1951  году  Берджесс   выдумал   сильно
преувеличенную версию своей довоенной карьеры,  в  который  представил  себя
секретным  курьером  между  французским  и  английским   премьер-министрами,
обеспечивая  связь  "растерянного  и  напуганного   патриота   (Даладье)   с
невежественным провинциальным торговцем скобяными изделиями  (Чемберлен).  "
(84). Берджесс не упомянул о том, что  он  был  также  связным  НКВД.  Когда
резидентура НКВД в Лондоне временно бездействовала, он доставлял собранные в
Лондоне разведданные в Париж. (85).
   К январю 1939 года с помощью Футмена Берджесс устроился на работу в Отдел
Д. Работая на вроде бы респектабельную фирму "Джойнт Бродкастинг Комити", на
чьем бланке был изображен Биг Бен,  охраняемый  геральдическими  львами,  он
готовил передачи на немецком языке. Эти передачи  представляли  собой  смесь
пропаганды, эстрадных и модных песен и должны были быть пущены  в  эфир  как
только (а может быть  и  раньше)  грянет  гром.  (86).  Возглавлял  Отдел  Д
чрезвычайно солидный майор (а позднее генерал-майор) Лоуренс Гранд. Это  был
высокий, худощавый, элегантный человек  с  черными  усами.  В  петличке  его
пиджака неизменно алела свежая гвоздика. Его называли мистер Д. У Гранда  не
было опыта НКВД ни в проведении  "активных  действий",  предназначенных  для
оказания влияния на иностранные правительства и общественное  мнение,  ни  в
"специальных  действиях"-  так  для  благозвучия  называли  различные  формы
насилия. По свидетельству Кима Филби, работавшего некоторое  время  под  его
руководством,  Гранд  позволял  своей  фантазии  "свободно  парить   в   его
владениях, не пугаясь никаких, пусть самых грандиозных и сумасшедших идей. "
(87). НКВД, несомненно,  скрупулезно  изучало  процесс  создания  английских
"активных   действий",   пользуясь   получаемой   от   Берджесса   подробной
информацией. Но некоторые планы, о которых  докладывал  Берджесс,  наверняка
изрядно озадачили НКВД. Один из официальных историков, специализирующийся на
британской разведке времен войны, выразил удивление, разделенное, видимо,  и
НКВД,  в  связи  с  планом  Отдела  Д  о  саботаже   в   Германии,   который
предусматривал   "разрушение   южной   линии   Зигфрида   с   помощью   двух
репатриированных немцев, один из которых совершенно  глух,  а  другой  почти
ослеп. " (88).
   По большому счету наиболее  важным  достижением  Берджесса  за  два  года
службы в СИС была подготовка поступления туда Филби. Первые  девять  месяцев
войны  Филби  провел  в  штабе  британской  армии  в   Аррасе   в   качестве
корреспондента "Тайм". К июню 1940-го после капитуляции Франции и  эвакуации
из Дюнкерка Филби  вернулся  в  Лондон  и,  используя  свои  связи,  пытался
устроиться в разведслужбу. "Общий друг" устроил ему первую беседу с  Фрэнком
Берчем, когда-то профессором истории в Кембридже, который занимался  набором
в  государственную  школу  шифров  и  кодов  -   организацию,   занимавшуюся
расшифровкой  разного  рода  секретных  сообщений.   Беседа   состоялась   в
штаб-квартире школы в Блечли-парк. Берч не взял Филби на том основании, что,
по словам Филби, "не мог предложить мне столько денег, сколько я заслуживал.
" (89). Это  объяснение  Филби  звучит  неубедительно  -  молодые  ученые  и
специалисты различных профессий, принятые на  работу  Берчем,  получали  600
фунтов в год. (90). Ровно  столько,  сколько  платили  Филби  в  начале  его
карьеры в СИС. Скорее всего  Берч  посчитал  Филби  непригодным  для  службы
дешифровки. Расстроенный Филби прошел армейскую медицинскую комиссию и  стал
ждать скорого вызова.
   В это критическое для Филби время ему на  выручку  пришел  Гай  Берджесс.
Филби вдруг вызвали для собеседования относительно "военной службы" (имелась
в виду СИС). Говорила с ним мисс Марджори Мэкси,  которую  пораженный  Филби
охарактеризовал как "чрезвычайно приятную пожилую  даму".  Она  обсуждала  с
Филби "возможности  политической  борьбы  против  немцев  в  Европе".  Через
несколько дней состоялось второе собеседование, в котором, кроме мисс Мэкси,
участвовал Берджесс:
   "Воодушевленный присутствием Берджесса, я  хвастался,  как  мог,  поминал
знакомых в высших кругах и вообще вел себя,  как  всякий  человек  во  время
таких мероприятий. Мои собеседники время от времени обменивались  взглядами.
Гай хмуро, но одобрительно кивал. Оказалось, что я зря тратил время и силы -
все было давно решено".
   После весело проведенных с Берджессом выходных в понедельник Филби явился
к нему в кабинет на Сакстон стрит для  официального  представления.  Кодовым
именем Берджесса было ДУ, Филби он дал  код  ДУД.  Первым  крупным  заданием
Филби была разработка детального плана школы для подготовки агентов Отдела Д
по задумке Берджесса. Школа в Брикендонбери-холл рядом с  Хертфордом  вскоре
открылась, и Берджесс с Филби стали в ней инструкторами. (92)
   С  1940  по  1944  год  оператором  Берджесса,  Филби  и   остальных   из
"великолепной пятерки" был Анатолий  Борисович  Горский  (Анатолий  Громов),
известный его агентам просто как "Генри". Вначале он встречался с Берджессом
и  Филби  на  скамейке  в  Кенсингтон  гарденс  неподалеку   от   советского
посольства. Внешним видом Горский сильно отличался и от Малого, и от  Дейча,
да и от других нелегалов 30-х годов. Он родился в 1907 году, а  в  1936  был
направлен в  Лондон  на  недипломатическую  должность  мелкого  технического
сотрудника советского посольства. Чистка в лондонской резидентуре в  1937-38
годах позволила ему взять  на  себя  кое-какие  разведывательные  задания  и
продвинуться вверх по служебной лестнице. В 1939 году его отозвали в  Москву
для подготовки, затем повысили и прислали в Лондон уже  в  качестве  офицера
НКВД с дипломатическим статусом. (93). У Горского, правда, была одна  тайна,
раскрытие которой могло бы вмиг разрушить всю  его  карьеру  разведчика.  Во
всех анкетах при поступлении в НКВД он писал,  что  отец  его  был  сельским
учителем из-под Красноярска. Однако расследование, проведенное в  1953  году
перед назначением  Горского  начальником  американского  отдела  Московского
центра, выявило, что в действительности его отец при царе  был  полицейским.
Горского тут же сняли. (94).
   Один из агентов Горского  времен  войны  описывал  своего  оператора  как
"невысокого, полноватого человека тридцати с  небольшим  лет  с  зализанными
назад  светлыми  волосами  и  в  очках,  которые  не   могли   скрыть   пару
проницательных, холодных глаз. "  Это  был  жесткий  профессионал,  лишенный
чувства юмора. "Носил  он  хорошо  сшитые  костюмы  и  создавал  впечатление
откормленного лентяя. " (95). Блант вспоминал,  что  "Генри"  показался  ему
"прямолинейным" и несимпатичным. (96). В августе 1940  года,  узнав,  что  в
нарушение ортодоксальных традиций НКВД  Берджесс  и  Блант  живут  вместе  в
квартире Виктора Ротшильда на Бентинк  стрит,  Горский  попытался  уговорить
Бланта  выехать,  но  проявил  достаточно  сообразительности   и   не   стал
настаивать, когда тот отказался. (97).
   Филби и Берджесс не могли  сообщить  Горскому  ничего  интересного,  пока
работали в Брикендонбери-холл. "Нам нечего было делать, - вспоминал Филби. -
Мы беседовали с начальником школы и помогали ему писать доклады  начальству,
на которые никогда не получали ответов.  "  Летом  1940  года  Отдел  Д  был
реорганизован в Службу специальных операций (СОЕ). Берджесса уволили,  и  он
возмущенно жаловался,  что  стал  "жертвой  бюрократических  интриг".  Филби
остался в СОЕ и был назначен инструктором в школу в Бьюли в Хэмпшире.  Филби
был уверен,  что  агентам  СОЕ  "необходима  известная  доза  идеологической
обработки, чтобы они, прибыв  к  месту  работы,  имели  хотя  бы  одну  идею
относительно штанов британского  правительства  на  будущее.  "  Эта  теория
позволяла Филби довольно часто бывать в Лондоне, где за обедом он встречался
с одним из будущих лидеров лейбористской партии Хью Гейтскеллом, бывшим в то
время  старшим  личным  секретарем  лейбористского  министра   по   вопросам
экономической войны Хью  Далтоном,  который  отвечал  за  деятельность  СОЕ.
Далтон, по мнению Филби, был "всегда готов к встречам с  виски  и  содовой".
(98).
   То, что он узнавал во время этих  обеденных  бесед,  будучи  преломленным
через  призму  политических  убеждений  самого  Филби  и   в   силу   своего
конспиративного характера, выглядело подозрительно похожим на заговор против
Советского Союза. "Часто создавалось впечатление, что  Англия  просто  хочет
вернуться к  догитлеровскому  статус-кво  в  Европе.  К  Европе,  в  которой
безраздельно властвовали  Англия  и  Франция  через  посредство  реакционных
правительств, достаточно сильных, чтобы держать в повиновении свои народы  и
сохранять санитарный  кордон  вокруг  Советского  Союза.  "  (99).  Узнав  о
прибытии в Англию Гесса, Филби тут же сделал скоропалительный вывод о хорошо
подготовленном заговоре между высокопоставленными миротворцами и фашистскими
руководителями. КГБ даже в 1990 году использовало сообщение Филби в качестве
доказательства того, что Гесс привез в Англию "мирные предложения  фюрера  и
планы нападения на Советский Союз. " (100). Ошибочные выводы Филби о будущей
послевоенной политике Уайтхолла, передаваемые в Центр  Горским,  подкрепляли
теорию Сталина о  заговорочном  характере  британской  политики.  Углубление
недоверия Москвы к Лондону стало одним из основных  итогов  работы  Филби  в
качестве советского агента в годы войны.
   Сразу после  начала  22  июня  1941  года  операции  "Барбаросса"  Филби,
несомненно  по  совету  Горского,  постарался  срочно  "перебраться   из-под
рододендронов  Бьюли"  и  найти  работу  где-нибудь  поближе  к   британской
интеллектуальной общественности. Вскоре он получил предложение от  Отдела  В
(контрразведка) СИС, чье представительство в Иберии заинтересовалось  опытом
Филби в качестве корреспондента во время Гражданской войны в Испании. (101).
   Несмотря на уход Филби, агентура НКВД в  СОЕ  не  уменьшилась.  Наиболее,
пожалуй, важным агентом в СОЕ был школьный и кембриджский  приятель  Маклина
Джеймс Клагман, который после начала войны вырос от охотника за  кандидатами
в агенты и партийной знаменитости в действующего советского агента.  Клагман
поступил в югославский отдел СОЕ  в  Каире  в  феврале  1942  года,  получив
одновременно звание майора. За проведенное в Каире время интеллект,  обаяние
и прекрасное знание сербского и хорватского языков обеспечили  ему  влияние,
совершенно  не  соответствующее  званию.  Его  руководитель  Бэзил  Дэвидсон
отмечал: "Он мог с глубоким знанием дела и увлекательно  говорить  на  любую
тему, но больше всего любил  обсуждать  политические  вопросы.  "  Одной  из
обязанностей Клагмана был инструктаж офицеров союзников  перед  заброской  в
Югославию. Он не уставал расписывать добродетели  коммунистических  партизан
Тито и пороки королевских четников Михайловича. Группе канадских офицеров он
говорил:
   "Вы должны понять, что эта война перестала быть  войной  против  чего-то,
против  фашизма.  Она  стала  войной  за  что-то  значительно  большее.   За
национальное  освобождение,  за  освобождение  народа,  за  освобождение  от
колониализма. " (102)
   С апреля по август 1945 года Клагман  находился  в  Югославии  с  военной
миссией в войсках Тито. Будучи верным сталинцем, он после войны вынужден был
отказаться от многих своих слов. Когда Тито  предал  Сталина  в  1948  году,
Клагман написал книгу, в которой осудил его. (103).
   Заслуживает упоминания здесь и другой советский агент, работавший  в  СОЕ
во  время  войны.  В  апреле  1943  года  МИ5  выяснила,  что   руководитель
Коммунистической партии Великобритании Дуглас Спрингхолл, выполнявший мелкие
поручения НКВД, получал секретную информацию от Ормонда Урена,  шотландского
младшего офицера, который работал  в  лондонской  штаб-квартире  венгерского
отдела СОЕ. Спрингхолла приговорили к семи годам тюремного заключения, но за
несколько  иное  преступление  -  за  получение  секретной   информации   из
Министерства авиации. Семь лет получил и Урен. Позже он шутил, что  если  бы
учился не в Кембридже, а в Эдинбурге, то  с  ним  ничего  не  случилось  бы.
(104).
   В сентябре 1941 года, после ухода из СОЕ, Филби начал работать в Отделе В
СИС. Хотя Отдел В находился в Сейнт  Олбанс,  а  не  в  Бродвей  билдингз  -
лондонском штабе СИС - как ему хотелось бы, у  такого  расположения  были  и
свои преимущества, поскольку рядом находился архив СИС. Филби быстро наладил
контакт с архивариусом Биллом Вудфилдом благодаря общему пристрастию к джину
с мартини. Филби передал Горскому не только информацию из досье по Испании и
Португалии, но и скопировал две "книги источников",  в  которых  содержалась
подробная информация, о довоенных агентах СИС, работавших против  Советского
Союза. (105).
   Наиболее значительной информацией, полученной иберийской  группой  Отдела
В, были перехваченные и дешифрованные послания абвера, которые к  1942  году
давали "совершенно полную  картину"  немецких  разведывательных  операций  в
Испании и Португалии. (106). Одно из сообщений заинтересовало  Филби  больше
других - в нем сообщалось о  предстоящей  поездке  в  Испанию  главы  абвера
адмирала Вильгельма Канариса.  Причем  давался  подробный  маршрут  поездки.
Филби предложил, чтобы СОЕ попыталась убить  Канариса  во  время  ночевки  в
небольшой гостинице между Мадридом и Севильей. Возглавлявший Отдел В  Феликс
Коугил предложение одобрил и направил его шефу  СИС  сэру  Стюарту  Мензису.
Через несколько дней Мензис показал  Филби  ответ.  Мензис,  как  вспоминает
Филби, писал: "Я не хочу, чтобы против адмирала  предпринимались  какие-либо
акции.  "  Подозрительный  Филби  увидел  в  этом  еще  одно  доказательство
существования тайной сделки с фашистской Германией, хотя  мог  бы  расценить
ответ Мензиса  как  выражение;  надежды,  что  Канарис,  противник  Гитлера,
казненный за измену за месяц  до  окончания  войны  в  Европе,  перейдет  на
сторону союзников. Позже Мензис говорил Филби:  "Я  всегда  считал,  что  мы
могли бы сделать дело с адмиралом. "
   За несколько месяцев до смерти Филби признал, что Горского  больше  всего
интересовали  сведения  об  английском  (несуществующем)  плане   заключения
сепаратного мира с фашистской Германией  и  изменения  направленности  войны
только на Советский Союз. Горский инструктировал Филби не просто доносить  о
таких действиях, но и препятствовать им. Филби  понял  эту  инструкцию,  как
относящуюся к контактам Англии не только с фашистами, но и с  антифашистами.
Сталин опасался, что  часть  антифашистов  намеревалась  свергнуть  Гитлера,
заключить мир с союзниками и вместе с ними воевать с Россией. Слабой  чертой
антифашистов, стремящихся к переговорам с Западом, было то,  что  они  могли
стать конкурентами поддерживаемого Москвой  комитета  "Свободная  Германия".
Сталин же видел этот комитет руководящим в послевоенной Германии.  Отставные
офицеры МИ5 утверждали, что среди переданных Горскому Филби  материалов  был
составленный бежавшим из абвера католиком  список  католических  активистов,
отобранных НКВД для ликвидации после войны.
   Работая в Сейнт Олбанс, Филби каждую неделю наведывался  в  штаб-квартиру
СИС в Бродвей билдингз, стараясь посетить как можно больше старших офицеров.
Он также вызвался дежурить по ночам - раз или  два  в  месяц  -  считая  это
"очень полезным, потому что за ночь приходят сообщения со всего мира и можно
получить  свежую  информацию  о  деятельности  службы.  "   Горского   очень
интересовало досье,  доступное  ночному  дежурному,  в  котором  содержалась
переписка по каналам СИС между Министерством обороны  и  английской  военной
миссией в Москве.
   В 1942-43 годах Коугил расширил обязанности Филби, поручив  ему  Северную
Африку и Италию, а затем сделал его своим  заместителем  "по  всем  вопросам
разведки. " Филби проникался все большей уверенностью в успехе своей карьеры
в СИС. В 1943 году Отдел В переехал на Райдер стрит в Лондоне в двух минутах
ходьбы от штаб-квартиры МИ5 на Сейнт Джеймс  стрит,  что  очень  понравилось
Филби, и в пятнадцати минутах ходьбы от Бродвей билдингз. В начале 1944 года
после раскрытия двух советских шпионов - Дугласа Спрингхолла и Ормонда Урена
- СИС создала  Отдел  IX  "для  изучения  сведений  о  прошлой  советской  и
коммунистической деятельности. " Вначале им руководил Джек  Карри  -  больше
было некому - офицер предпенсионного возраста, уволенный  из  МИ5.  К  концу
1944 года, по словам Филби, "шеф решил  расширяться  -  больше  сотрудников,
больше бюджет. Место шефа по праву принадлежало  Ко