одавить
его,  арлаки  свернули  пространство  на  месте  прорыва   и
превратили  его,  вместе  с  собой  и  со  всем,   что   там
находилось, в Ничто. Так, по легенде, возникли Пустые земли.
     - Сказки, - вяло махнул рукой М-6.
      -  Может  быть,  -  не стал спорить М-1.  Минут  через
пятнадцать машина остановилась.
     - Выходи строиться! - скомандовал лейтенант.
      -  Все, бойцы, прибыли на санитарный кордон, - сообщил
сержант.  -  Ведите себя прилично, того, кто  будет  слишком
злобно скалиться, примут за оборотня и заберут в изолятор.
      Выпрыгнув  из машины вместе со всеми, Павел  удивленно
огляделся по сторонам. Местность вокруг выглядела более  чем
странно.  В  той стороне, откуда они приехали,  расстилалась
все та же плоская, как блин, скучно-серая равнина, без каких-
либо  следов жизни или растительности. Но где-то на половине
пути  края  горизонта  слева и справа, подчиняясь  какому-то
странному  оптическому эффекту, начинали  загибаться  вверх,
превращая  равнину  в подобие глубокой  сковороды.  По  мере
приближения  к  месту, где остановилась  машина,  вывернутые
вверх края земной плоскости поднимались все выше и все ближе
сходились  друг  с  другом.  Машина  же  стояла  в  огромной
каменной  воронке, образованной свернувшейся земной твердью.
Только  где-то далеко вверху ее разрезала узкая, как лезвие,
голубая полоска неба.
     Рассматривая стены циклопических природных ворот, Павел
запрокинул голову так далеко назад, что чуть не потерял свой
форменный берет.
     - Шею не сломай, - тихо произнес оказавшийся рядом М-1.
      -  Грандиозно!  -  восторженным  полушепотом  произнес
Павел.
      -  Да, когда в первый раз видишь такое, впечатляет,  -
согласился М-1. - Только странно, что ты видишь это в первый
раз.  Судя по твоей речи, ты не житель Лабора, а кроме этого
прохода пути в Лабор нет.
      М-1  произнес это тихо, так чтобы слышал  один  только
Павел,  и, не дожидаясь ответа, пошел занимать свое место  в
строящейся шеренге.
      Горловину  воронки перекрывал огромный, под  стать  ей
самой,  черный шлагбаум, по которому белой краской  большими
буквами было выведено слово "КАРАНТИН". Возле него скопилось
около   двух  десятков  легковых  машин.  Время  от  времени
шлагбаум  приподнимался и пропускал одну из  них.  Остальные
продвигались    немного   вперед,   занимая   освободившееся
пространство, и продолжали терпеливо ждать своей очереди. На
ожидающих,  по-видимому, успокаивающе  действовал  вид  двух
броневиков на гусеничной тяге с надписями "Полиция Вавилона"
на бортах.
      К построившимся в две шеренги наемникам подошел офицер
в  сопровождении  двух вооруженных автоматами  солдат.  Свое
оружие  наемники, по приказу лейтенанта, оставили в  машине.
На  подошедших была ослепительной белизны форма  вавилонской
полиции, такие же белые перчатки и фуражки с полупрозрачными
пластиковыми козырьками.
      Офицер  в  звании капитана, вскинув руку  к  козырьку,
обменялся  с  командиром  наемников  традиционным   воинским
приветствием, после чего протянул руку для пожатия.
     - Как служба, лейтенант? - приветливо спросил он.
      -  Спасибо, капитан, не жалуюсь, - ответил наемник.  -
Вот, получил новый взвод.
     Капитан бросил беглый взгляд на строй.
      -  Молодцы  хоть  куда, - сказал  он  и  едва  заметно
улыбнулся.
      -  У  нас  других не держат, - улыбнулся в  ответ  ему
лейтенант.  -  И,  главное,  все,  как  один,  прошли   тест
Барановского.
       Лейтенант   протянул   полицейскому   соответствующие
документы.
     Быстро пролистав бумаги, капитан вернул их собеседнику.
      -  Сожалею,  лейтенант, но тест придется повторить,  -
строго официальным голосом произнес он. - Некоторым из своих
солдат вы вводили сыворотку всего лишь раз, вчера утром. Это
можно рассматривать только как предварительное тестирование,
поскольку тест Барановского может дать положительную реакцию
не  раньше,  чем через двенадцать часов после инфицирования.
Если  и  на этот раз реакция будет отрицательной - все  ваши
люди вне подозрения. Это займет полчаса, не больше. Тем, кто
приезжает    сюда,    не   пройдя   даже    предварительного
тестирования, приходится ждать гораздо дольше. Прошу вас.
      Капитан сделал приглашающий жест в сторону небольшого,
одноэтажного, явно временного строения на обочине.
      -  Ну  что,  бойцы, еще по одному уколу  выдержите?  -
подмигнул строю сержант.
     Наемники весело загоготали.
      Получив в плечо положенную дозу сыворотки, Павел вышел
из помещения медпункта на улицу и присел на крыльце рядом  с
другими,  уже прошедшими тестирование, наемниками.  Разговор
шел, естественно, об оборотнях.
      -  Правильно сделали, что поставили кордон. Иначе  они
весь  Мир заполонят, - с горячечной уверенностью вещал  один
наемник.
      - Сказки все это, - возражал ему другой. - Нет никаких
оборотней.
     - Как так нет? А для чего же тогда кордон?
      -  Откуда  мне  знать?  Я не член  правительства  и  в
вавилонском сенате не заседаю...
     - Там и без тебя бездельников хватает.
      -  Смейтесь, смейтесь... А я вам скажу,  что  все  эти
сказки  про  оборотней лишь для того, чтобы Мир  расчленить.
Лабор уже почти отрезан...
      -  Да  въезд-то в Лабор свободен. И выезд тоже, только
прививку сделай.
      -  Пока свободен. А когда придет время, совсем  проход
закроют. Сначала в Лабор, а потом и на другие территории.
     - Да кому это надо?
     - Выходит, что надо, раз делают. Пятое предание гласит,
что  Мир  сна погибнет на третий день после того, как  будет
расчленен. Вот оно и началось, это расчленение.
     - Да ты, часом, не из Церкви Третьего дня?
      - А вот это уж не твое дело. Я теперь наемник, и номер
мой, - отставленным большим пальцем солдат ткнул в шеврон на
рукаве, - номер мой М-7. И тем не менее попомните мои слова:
Мир катится в бездну!
      -  Что ж ты в такой тяжелый для Мира час, вместо  того
чтобы  спасать его от гибели, в наемники подался? -  ленивым
голосом поинтересовался М-1.
     - Не твое дело, - огрызнулся М-7.
      -  Да не волнуйся ты так, - успокоил его М-1. -  Я  же
спрашиваю  тебя  не о конкретных причинах, а  в  плане,  так
сказать,  метафизическом. То есть Мир катится в пропасть,  а
ты  идешь в наемники, деньги зарабатывать, - какая же  здесь
связь?  После  гибели Мира, насколько мне  известно,  деньги
станут не нужны, тогда только блаженные души в почете будут.
     - Да, что с вами говорить, - безнадежно махнул рукой М-
7  и  отвернулся  в  сторону. Понимая, что вчистую  проиграл
спор,  он все же хотел оставить последнее слово за собой,  а
потому добавил:
     - У вас у всех только деньги одни на уме.
     - Ребята, - обратился к остальным наемникам М-4. - Есть
предложение:  давайте-ка  всеобщими  усилиями  спасем   душу
заблудшего брата нашего, освободив его от тягостного бремени
столь  ненавистных  ему  разноцветных  банкнот  с  картинкой
Вавилонской башни!
      Наемники весело загомонили, обсуждая и рассматривая со
всех сторон понравившееся им предложение.
      Дверь  медпункта с треском распахнулась, и на  крыльцо
вылетел сержант.
      -  Вы двое, - ткнул он пальцем в первых попавшихся  на
глаза  наемников, которыми оказались Павел и М-7. - За мной,
быстро!
     Следуя за сержантом, они пробежали по узкому, стерильно-
чистому  коридору и вломились в приемную. В помещении  царил
кавардак. Стулья разбросаны по комнате, кушетка перевернута,
стол  сдвинут к окну, пол усыпан осколками стеклянной дверцы
шкафчика  с  лекарствами, которые тоже,  по  большей  части,
валялись  на полу. Посередине всего этого бедлама, судорожно
хватая ртом воздух, корчился на полу наемник с кодом М-9  на
шевроне.  Доктор в расстегнутом голубом халате с  зажатым  в
руке   пневмощприцем  боязливо  жался  к   стене,   стараясь
держаться  от  наемника  подальше. Сержант  рывком  поставил
кушетку на ножки.
      -  Давайте его сюда, - велел он Павлу и М-7.  Наемники
подхватили  своего  товарища под руки,  но  тот,  вскрикнув,
будто  своим прикосновением они причинили ему нечеловеческую
боль,  вырвался из их рук, упал на четвереньки,  стукнувшись
лбом  об  пол, снова, сам уже, вскочил на ноги и бросился  к
двери.
     - Куда?!
      Ударом сцепленных рук в живот сержант сбил М-9 на пол,
прыгнул  на него сверху и, сдернув поясной ремень, попытался
завести руки своего подчиненного за спину и связать.
      Павел  и  М-7,  не понимая, что происходит,  вместе  с
доктором оторопело наблюдали за дракой.
      Сержант схватил М-9 за локоть и рванул его руку вверх.
Наемник  вскрикнул  от боли. Вернее, даже  не  вскрикнул,  а
взвыл  как-то  по-звериному, протяжно и злобно.  Голова  его
вывернулась  назад  чуть ли не на полоборота,  а  оскаленные
зубы  клацнули,  едва  не  зацепив плечо  сержанта.  Сержант
отшатнулся  назад  и  на мгновение выпустил  руку  М-9.  Тот
воспользовался предоставившейся возможностью, уперся  обеими
руками  в  пол, судорожно дернулся всем телом  и,  опрокинув
сержанта на спину, выскользнул из-под него. Проворно вскочив
на ноги, он обвел мутным, диким взглядом всех, кто находился
в комнате.
       Лицо   синтетического  тела  наемника  только   очень
отдаленно  напоминает  человеческое. Оно  покрыто  короткой,
редкой,  но  очень  жесткой щетиной, нос и челюсти  вытянуты
острым клином вперед, маленькие плоские уши плотно прижаты к
черепу.  Внешность  наемника строго функциональна,  вся  она
подчинена задачам, которые ему предстоит решать в бою.  Оно,
быть  может,  не слишком привлекательно, но  и  не  вызывает
омерзения или страха, потому что с первого взгляда  на  него
становилось ясно, что это лицо разумного существа.
      Лицо  же  наемника М-9 превратилось в застывшую  маску
жестокости   и   дикости.  В  нем   уже   не   было   ничего
человеческого, ни единого проблеска сознания в глазах, и оно
продолжало  изменяться,  становясь  все  более  похожим   на
звериную морду.
      Глядя  на  его  меняющиеся, будто оплывающиеся  черты,
Павел  вспомнил, что видел уже нечто подобное у  себя  дома,
когда в гости к нему зашел оборотень-милиционер.
      М-9  снова рванулся к выходу, и еще раз на пути у него
оказался  сержант. Согнутым локтем он дважды ударил наемника
в  лицо. Тот отшатнулся назад, ошарашенно тряхнул головой  и
сплюнул  на  пол  осколки раздробленных зубов  вперемешку  с
кровью.  Удары, которые должны были сбить его с ног,  только
разозлили  просыпающегося в нем зверя.  М-9  развел  руки  в
стороны, присел на согнутых ногах и, вывернув голову вверх и
вбок, издал жуткий, непередаваемый звук, в котором смешались
животная   злость  и  ненависть  ко  всему,  что   движется,
отчаянный вопль испуганного человека, не понимающего, что  с
ним  происходит,  и  сдавленный, хриплый,  почти  задушенный
призыв о помощи.
     Воспользовавшись секундой, пока в теле наемника человек
боролся  со зверем, сержант бросился ему в ноги и  опрокинул
на пол.
      -  Да  помогите  же  ему! - заорал на  двух  оцепенело
застывших солдат врач.
      Крик вывел Павла и М-7 из состояния ступора. Вместе  с
сержантом им удалось скрутить М-9 и уложить его на  кушетку.
Руки  его  были вывернуты и связаны внизу, под  кушеткой,  а
ноги  прикручены к деревянным ножкам. Теперь он  мог  только
злобно таращить глаза, скалиться и брызгать слюной.
      -  Порядок,  - сержант вытащил нож распорол  рукав  на
куртке М-9. - Действуйте, док.
      Врач  наполнил пневмошприц лекарством и вогнал  его  в
плечо распластанного на кушетке наемника.
      -  Никогда еще не видел столь бурной реакции на  тест-
сыворотку,  - сказал он. - Но, думаю, минут через  двадцать-
тридцать  он  придет в себя и расскажет  нам,  где  подцепил
заразу.    Придется   поместить   его   в    изолятор    для
инфицированных.
     - Разумеется, док, - сержант подобрал с пола свой берет
и  отряхнул  его  ударом  о коленку. -  Готовьте  документы,
лейтенант подпишет. У нас это первый случай. А вы, - сержант
повернулся к наемникам, - вам следует быстрее реагировать на
ситуацию.  Или вы решили, что я позвал вас только для  того,
чтобы  вы  вместе с доком посмотрели, как я буду  драться  с
вашим товарищем?
     Наемники стояли перед ним навытяжку, пристыженно отводя
глаза в стороны.
      -  Запомните  на  будущее, - строгим менторским  тоном
продолжал  сержант. - Если старший ввязался  в  драку  и  не
приказал  вам  держаться  в  стороне,  деритесь  тоже.  Если
погибнет  командир,  вы  тоже не жильцы.  Без  командира  вы
ничто,  смертники, потому что командир лучше любого  из  вас
знает, как выжить в условиях боя.

                          Глава 14

       Миновав   карантинный  кордон,  машина  с  наемниками
покатила  по  желтовато-белому песку пустыни. О судьбе  М-9,
оставшегося в изоляторе для жертв охватившей Лабор  эпидемии
оборотничества, никто не вспоминал. Он свое уже отслужил,  в
то  время как для остальных новобранцев из взвода "М" служба
b.+l*. еще начиналась.
      Жара,  духота и пыль сделались невыносимыми. По совету
сержанта наемники обмотали низ лица отрезками марли, которые
в  достаточном  количестве были уложены в  их  туго  набитые
ранцы.
      -  Страна  фараонов, - глядя на расстилающуюся  вокруг
пустыню, сказал кто-то.
      Однако  замечание его было оставлено сослуживцами  без
внимания.
     - Святые Хранители, и в этом адском пекле мне предстоит
прожить  целый год, - простонал сидящий напротив Павла  М-4,
прихлебывая из фляги теплую, отдающую железом воду.
      -  Ко  всему  можно  привыкнуть, -  сказал  лейтенант,
обернувшись  в  небольшое  окошко,  соединяющее   кабину   с
кузовом. - Привыкнуть и приспособиться.
     Он просунул руку в окошко и бросил в открытую флягу М-4
маленькую  голубоватую капсулу. Вода тут  же  забулькала,  и
через  несколько  секунд блестящая полированная  поверхность
фляги стала белесой от покрывшей ее испарины.
       М-4  сначала  подозрительно  понюхал  воду,  а  затем
осторожно отхлебнул из горлышка.
      -  Вот  это  да!  - прошипел он сквозь зубы,  прижимая
ладонь тыльной стороной ко рту. - Аж зубы ломит!
     - Кстати, у всех есть в ранцах такие капсулы, - сказал,
усмехнувшись,   лейтенант.  -  За  время   пути   могли   бы
ознакомиться со своим снаряжением, а не причитать о  тяготах
службы.
     Солдаты принялись изучать содержание своих ранцев.
      Каждый  новый  необычный предмет вызывал  у  них  либо
недоумение,  либо  почти  что  детский  восторг.  В  сторону
кабины,  где  сидели  многоопытные  бойцы,  один  за  другим
посыпались вопросы.
     - А это что за штука?..
     - А это для чего?..
     - А как сделать, чтобы...
      - Читайте инструкции, - лейтенант разом ответил на все
вопросы.
      И  в  этот момент где-то совсем рядом раздались  сухие
щелчки одиночных выстрелов.
       Новобранцы  от  неожиданности  замерли   над   своими
распотрошенными ранцами.
      Сержант,  коротко  выругавшись,  резко  крутанул  руль
влево.  Машину бросило в сторону. Двое наемников,  не  успев
ухватиться за поручни, свалились со скамеек на пол кузова.
      Стрельба  между  тем  не  прекращалась,  а,  напротив,
сделалась   более  частой.  И  стреляли,  как   можно   было
догадаться,   целенаправленно  по  машине.  Несколько   пуль
прошили  брезентовый  полог кузова,  к  счастью  не  зацепив
никого из новобранцев.
      Одна из пуль угодила в скат заднего колеса. Послышался
резкий  свист  вылетающего из баллона воздуха. Машина  пошла
юзом.  Сержант, вцепившись в руль, надавил ногой на  тормоз.
Машину развернуло, и она встала, зарывшись колесами в  песок
по самые оси.
     - Покинуть машину! - крикнул из кабины лейтенант.
      И  снова  Павел подивился тому, что тело его выполнило
команду быстрее, чем сам он успел сообразить, что же следует
делать и в какую сторону бежать.
      Наемники  залегли под прикрытием колес. Трое  отползли
чуть в сторону, укрывшись за невысоким песчаным барханом.
       Теперь   стало   ясно,  что  стреляли   из   зарослей
низкорослого колючего кустарника, покрытого мелкими  красно-
фиолетовыми  листьями,  расположенного  неподалеку  от  того
места, где остановилась машина.
      -  Кто  это  может  быть? - шепотом  спросил  Павел  у
зарывшегося в песок рядом с ним сержанта.
      -  Центурионы,  кто же еще, - также  шепотом  процедил
сквозь зубы сержант. - Далеко они, однако, забрались...
      -  Наверное, небольшая диверсионная группа,  -  сказал
лейтенант. - Проскользнули мимо наших сторожевых постов.
     Сержант достал ракетницу и, показав лейтенанту патрон с
желтой маркировкой на гильзе, спросил:
     - Можно?..
     Приподняв голову, лейтенант на глаз прикинул расстояние
до кустов, откуда велась стрельба. Приняв решение, он махнул
сержанту рукой:
      -  Давай! По-моему, достаточно далеко от нас.  Сержант
загнал патрон в ракетницу и выстрелил вверх.
      С  ядовитым  шипением ракета прочертила  белую,  почти
незаметную  на фоне ярко-голубого раскаленного неба  дугу  и
упала в двух-трех метрах от колючих зарослей.
      Сержант,  передернув затвор, взял автомат наизготовку.
Он   весь  подобрался,  напрягся,  подобно  сжатой  пружине,
готовый к броску.
     Стрельба со стороны кустов стала беспорядочной и вскоре
совсем прекратилась.
      -  Приготовиться!  -  громким  голосом  отдал  команду
лейтенант. - Стрельба без команды по любой движущейся цели!
      - Сейча-а-ас, - словно бы с предвкушением удовольствия
процедил сквозь зубы сержант.
       Кусты  зашевелились.  Из  них  в  полный  рост  стали
подниматься люди в серых комбинезонах и серебристых шлемах с
Т-образными  прорезями  спереди. Продираясь  сквозь  колючие
заросли,  они  беспорядочно разбегались  в  разные  стороны,
яростно колотя себя кулаками по шлемам.
       Сержант,   выпрыгнув  из-за  машины,  встал,   широко
расставив ноги, и, не поднимая автомат, от пояса,  нажал  на
гашетку.  Водя  дулом  из стороны в сторону,  он  клал  пули
широким   веером,  стараясь  захватить  как  можно   большую
площадь.
      Открыли  огонь  и новобранцы. Павел стрелял,  приложив
автомат к плечу, азартно, но при этом тщательно целясь.
      О том, что стреляет он не по мишеням, а в живых людей,
Павел  вспомнил  только  в  тот момент,  когда  стал  менять
расстрелянную обойму. Удивленно и испуганно посмотрел он  на
волнистую  поверхность пустыни, изрытую  ногами  и  усеянную
безжизненными телами.
      Но это был уже не тот испуг, который он испытал когда-
b.,  глядя,  как  падают  центурионы,  сраженные  выстрелами
герцога  ди  Катнара. На этот раз он не  ощущал  безнадежной
подавленности и безысходности. Ему было не по  себе,  потому
что  он  первый раз стрелял в человека. Стрелял, хотя прежде
считал,   что  не  способен  на  такое  даже  для   спасения
собственной  жизни.  Сейчас это были  уже  не  умозрительные
заключения, а реальные выстрелы, настоящие пули и  настоящая
смерть.  Если бы он не стал убивать, то сам был бы  убит.  И
поэтому  он  ни  минуты не сомневался в  правильности  своих
действий - он просто хотел остаться живым.
      Откинув в сторону пустую обойму, Павел резким, сильным
толчком загнал в автомат новую.
       Однако  пока  длилось  его  короткое  замешательство,
стрельба  уже полностью прекратилась. Наемники  выходили  из
своих укрытий.
     - Что это было? - спросил Павел у сержанта.
      -  Высокочастотный генератор, - ответил тот, закидывая
автомат  за  спину.  -  Крепко бьет  по  ушам,  а  в  шлемах
центурионов  еще  и резонирует. Ощущение  такое,  как  будто
сквозь уши продели спицу. Человек просто дуреет от боли.
     Трое наемников вместе с сержантом стали менять пробитое
колесо.   Остальные  во  главе  с  лейтенантом   отправились
осматривать место бойни.
       -  Лейтенант,  оружие  собирать?  -  спросил  кто-то,
подцепив ногой короткую винтовку центуриона.