нт реальной опасности словно вихрем выдуло из головы.
      На  заднем дворе, у ворот, грунтовая дорога от которых
вела  через  лес  к ферме Степашина, возникла  давка.  Люди,
почти  инстинктивно рванувшиеся в первый момент  к  воротам,
теперь остановились в нерешительности. Приближалась ночь,  а
путь  до  фермы  был  не близким. Весь имевшийся  в  наличии
транспорт  был  занят под перевозку продовольствия  в  новый
лагерь.   Отправляясь  на  ферму,  Кийск  велел  собираться,
пообещав прислать повозки с лошадьми утром.
       Крики,   плач  детей,  голоса  зовущих   друг   друга
потерявшихся в толпе родственников - все смешалось в  единый
нервно  вибрирующий,  вот-вот  готовый  взорваться  звуковой
пузырь. Толпа раскачивалась взад-вперед, готовясь сама  себя
вытолкнуть за ворота.
      И  в  этот  момент  в  проходе ворот  возникла  фигура
капитана  Баслова.  В расстегнутом бушлате,  с  автоматом  в
руках, он встал на дороге и выстрелил в воздух.
      - Назад! - заорал он. - Все назад! В лесу механики! Мы
будем защищать базу!
      - Механиков пока только четверо, - сказал, подбежав  к
капитану,  рядовой Берг. - Рассеявшись по лесу, люди  смогут
добраться до фермы. Оставаться на базе - верная гибель.
      -  Мы  будем  сражаться здесь!  Лагерь  подготовлен  к
обороне!
     - Но, капитан...
      Оттолкнув  солдата прикладом, Баслов двинулся  вперед.
Толпа на заднем дворе, пропуская его, раздалась в стороны.
      -  Давайте!  Идите! - закричал, указывая автоматом  на
раскрытые  ворота, Баслов. - Пусть уходят  все,  кто  хочет!
Через  две минуты я закрою ворота, и больше ни один  человек
не покинет базу и не вернется назад!
      Женщины  стояли в нерешительности, крепко  прижимая  к
себе   детей  и  нервно  перешептываясь.  Дилемма   казалась
неразрешимой. Страх находился по обе стороны ограды.
      Не  обращая  больше  внимания на собравшуюся  у  ворот
толпу, Баслов направился к центральной площади.
       -  Немедленно  закрыть  все  ворота!  -  крикнул  он,
запрыгнув  на  бортик пустого бассейна. - Всем  занять  свои
боевые  места!  Ничего  ужасного  не  произошло!  Мы  сумеем
отстоять базу!
      Кто-то  бросился выполнять его приказы, но большинство
остались  стоять  на месте. Площадь перед  бассейном  быстро
заполнялась выходившими из домов людьми, услышавшими громкий
голос Баслова. К ним присоединились и женщины, вернувшиеся с
заднего двора, так и не решившиеся покинуть базу.
     - Что происходит? - подбежал к Баслову Киванов, все это
время занимавшийся вместе с техниками изучением механика.
      Махнув рукой в сторону, Баслов дал понять Борису,  что
сейчас не до него.
      -  Мы опоздали с эвакуацией, - сказал он, обращаясь ко
"a%,  собравшимся.  -  Единственное, что  мы  можем  сделать
сейчас,  -  это  попытаться отстоять базу.  В  ангаре  лежит
мертвый  механик.  Кто  еще  не видел  его,  может  пойти  и
посмотреть! Их можно убить, и мы делали это уже  не  раз!  У
нас есть оружие, и мы будем сражаться!..
     Механикам, по-видимому, была хорошо известна планировка
лагеря. Разделившись еще на подходе к базе, они вышли к  ней
сразу  с  нескольких  сторон. Они и не  думали  нападать  на
людей.   Трое   блокировали  выходы,  перекрыв   их   тускло
мерцающими   в  сгущающихся  сумерках  защитными   экранами,
которые использовали в городе. Четвертого видно не было.
      Одновременно  с  разных сторон  зазвучали  их  ровные,
неживые голоса, обращенные к людям:
      -  Внимание! Не пытайтесь покинуть лагерь!  Сохраняйте
порядок  и  спокойствие! Утром прибудет  транспорт,  который
доставит вас в город, где для вас приготовлены жилые секции!
       Высокие,   прочные   стены,  с   неимоверным   трудом
возведенные  по  настоянию Баслова,  дабы  создать  надежную
защиту  от  нападения  извне,  превратили  базу  в  огромную
мышеловку, запертую механиками. Сплошного кольца вокруг базы
не  было,  и  здоровые, крепкие мужчины могли бы перебраться
через стену и попытаться уйти в лес, но в лагере, кроме них,
были женщины, дети, раненые и больные.
      - Будьте вы прокляты, твари жестяные! - пронзительным,
срывающимся на фальцет голосом закричал Баслов.
      Выхватив  у  кого-то  из рук бутылку  с  зажигательной
смесью, он запалил на ней фитиль и побежал по аллее, ведущей
к  центральным  воротам. Размахнувшись, он  швырнул  горящую
бутылку  в  голову  механика,  выступающую  над  перекрытием
ворот. Бутылка разорвалась, попав в периметр защитного поля.
Вспыхнувшая горючая смесь выплеснулась на ворота.
      Киванов обернулся, когда кто-то тронул его за  локоть.
Рядом стоял Вейзель.
      -  Как  вы  думаете, это единственный возможный  финал
нашей истории? - спросил он.
      -  Похоже, что от нас уже ничего не зависит, - ответил
Борис.
      -  Да, - соглашаясь с ним, кивнул Вейзель. - Последней
битвы не получится. Если бы механики хотели уничтожить  нас,
они  бы  легко  это сделали. Но они уготовили для  нас  иную
участь...  Должно  быть,  к существованию  в  виде  матрицы,
подсоединенной к искусственному телу, можно привыкнуть,  но,
когда я представляю это, мне становится не по себе.
     - Послушайте, доктор, но ведь если матрица представляет
собой просто копию человеческого сознания...
      - О том, что прежний его носитель был человек, я делаю
предположение  только  исходя из внешнего  сходства  корпуса
механика с человеческим телом.
      - И тем не менее если матрица управляется с механиком,
то с этим может справиться и живой человек?
      -  Чисто  теоретически - да. Но для этого  потребуется
подсоединить   сознание  человека  к   контуру   чувственных
ощущений  механика. Что произойдет с человеком после  этого,
возможно ли будет возвращение его сознания в прежнее тело  в
-%$%d.`,(`." --., виде, я судить не берусь.
     - Но чисто технически вы смогли бы это осуществить?
      -  В  госпитале  имеется  бездействующая  система  для
сканирования  памяти, в случае необходимости можно  бы  было
попробовать воспользоваться ее внешним контуром.
     - Ну так давайте попробуем!
     Вейзель посмотрел на Киванова едва ли не с восхищением.
     - Мне кажется, что сейчас, когда нам отпущен срок жизни
только  до  завтрашнего утра, не самое подходящее время  для
научных изысканий.
      -  К черту науку! - Киванов схватил Вейзеля за руку  и
потащил  за  собой к ангару, в котором находился механик.  -
Если  нам удастся оживить механика и управлять им, то  можно
будет попытаться под его прикрытием вывести людей с базы.
     - Безумная идея, - безнадежно покачал головой Вейзель.
      -  У  вас есть другие предложения? Если сегодня мы  не
попытаемся  сами залезть в механика, то завтра окажемся  там
помимо собственной воли. Вы, кажется, говорили, что вам  это
не по душе.
       -  Я  не  знаю,  сможет  ли  человек  без  какой-либо
специальной подготовки справиться с управлением механика.
     - Я попробую.
     - Вы хотите сделать это сами?
     - А у вас есть другие кандидатуры?
     Вейзель, ничего не говоря, только плечами пожал.
      -  Берг! - окликнул Киванов знакомого солдата.  Увидев
Бориса, тот сразу же подбежал к нему.
     - Ты сейчас чем-нибудь занят? - спросил Борис.
      -  По-моему, до утра все свободны, - криво  усмехнулся
Берг. - Каждый занимается чем хочет или считает нужным.
     - Нам нужна твоя помощь, - Киванов положил руку солдату
на плечо. - Мы готовим прорыв. Попробуй добраться до фермы и
предупредить Кийска, что нам потребуется его поддержка.
     - Во время отступления многие из ребят остались в лесу,
-  сказал Берг. - Возможно, они ушли как раз на ферму.  Куда
же еще?
      - Скажи Кийску, чтобы он не пытался атаковать базу,  а
ждал начала нашего прорыва. Его задача - увести людей.
     - Хорошо, - кивнул Берг.
      - И пусть не удивляется, если на нашей стороне окажете
механик.
     Берг удивленно приподнял бровь, но, не задавая вопросов
снова кивнул.
      - Попробуй перелезть через забор за теплицей. Там, по-
моему,  самое  безопасное место. -  Киванов  хлопнул  солдат
ладонью по плечу. - Давай. Мы надеемся на тебя.
     - Не сомневайтесь, - улыбнулся Берг.
      Махнув  на  прощание рукой, он зашагал по парковой  до
рожке,  поправляя на ходу ремень автомата на плече, и вскоре
исчез среди сгустившихся теней.
      -  Может быть, стоит сказать о нашей затее Баслову?  -
негромко спросил Вейзель.
      -  Не  думаю, - покачал головой Борис. - В  этом  деле
нужен холодный расчет, а у Петера сейчас боевая лихорадка.

                          Глава 21
                     ЗАКОВАННЫЙ В ЖЕЛЕЗО

       Готовясь  к  битве,  Баслов  приступил  к  возведению
баррикад напротив заблокированных механиками входов на базу.
Бессмысленность  подобных действий была  ясна  каждому,  кто
хотя   бы   раз   ощутил  на  себе  действие   используемого
пришельцами  инфразвукового  поля.  Тем  не  менее  люди   с
готовностью   принялись  за  дело  -  томительное   ожидание
неминуемой развязки было невыносимо.
      Механики  только наблюдали за деятельностью людей,  не
пытаясь  вмешаться Они ждали утра, когда выстроенная  дорога
соединит их с городом.
      В  ангаре  шла  интенсивная работа  по  переустройству
корпуса  механика. Чтобы освободить место для  человека,  из
груди  механика были удалены несколько блоков,  которые,  по
мнению  специалистов,  содержали в  себе  вспомогательные  и
дублирующие системы, и сломаны перегородки между ячейками, в
которых  они размещались. Образовавшуюся камеру, в  которую,
скорчившись,   подтянув  колени  к  груди,  с   трудом   мог
втиснуться   человек,   покрыли   изнутри   двойным    слоем
амортизирующего пластика. Сложнее оказалось решить  проблему
доступа  воздуха в камеру. Закрывавшие ее защитные  пластины
были  настолько прочными, что проделать в них  отверстия  не
удавалось ни одним из имевшихся инструментов.
     В итоге решили просто не подгонять щитки слишком плотно
корпусу, что, конечно, делало механика более уязвимым, но то
же время позволило бы находящемуся в нем человеку дышать.
      Находящийся в госпитале Клавдии Колышко уже  пришел  в
сознание и чувствовал себя значительно лучше. Узнав  о  том,
что  происходит, он потребовал, чтобы его усадили в  кресло-
каталку  и  отвезли в ангар. Теперь все работы шли  под  его
непосредственным  наблюдением и руководством.  Лицо  ученого
было  бледным  и  осунувшимся; время от  времени,  стараясь,
чтобы  никто  этого не заметил, он глотал лекарство.  Но  ум
его,   как   и   прежде,  был  острым,  и  ни   одна   самая
незначительная  деталь  не ускользала  от  его  пристального
внимания.
      Вейзель  примерил на голову Бориса  обруч  от  системы
сканирования  памяти  и подогнал его  по  размеру.  Еще  раз
проверив   крепление  датчиков  на  внешней   и   внутренней
поверхностях обруча, он подсоединил его к гнезду, в  котором
прежде находилась матрица.
     - Готово? - спросил Киванов.
       Он   заметно   нервничал,  наблюдая  за   торопливыми
приготовлениями.
      -  Все,  что  в  наших силах, мы  сделали,  -  ответил
Вейзель. - Однако...
      -  Однако, чем вся эта затея закончится, вы сказать не
можете, - закончил фразу Борис.
      Изображая  виноватую  улыбку, Вейзель  чуть  приподнял
уголки губ.
      -  Тогда  не  будем  терять время,  а  посмотрим,  что
/.+cg(bao. - Киванов решительно направился к механику.
       Жизни  в  металлическом  корпусе,  распластанном   на
брезенте, было не больше, чем в любой другой груде железа.
      - Что-то не верится, что он сможет сдвинуться с места,
- с сомнением покачал головой Киванов.
       -   Одну  минуту,  -  остановил  его  Колышко.  -  Мы
подсоединили к сканирующему контуру выключатель,  с  помощью
которого  вы сами включите его, когда будет закрыта  камера.
Но  трудно  сказать, сумеете ли вы сами отключить его.  Если
вам  удастся  войти  в  плотный нейроконтакт  с  чувственным
контуром  корпуса  механика, то скорее  всего  вы  полностью
утратите контроль над собственным телом.
     - Что ж, в таком случае придется кому-то потом вытащить
меня оттуда, - изобразил на лице улыбку Борис.
      Киванов  сначала сел в приготовленную для него  камеру
затем, укладываясь на бок, стал постепенно втискивать в  нее
свое  большое,  плотное тело. Пространство  камеры  казалось
слишком  маленьким для взрослого мужчины,  но,  провозившись
минут  пять, Борис с помощью обступивших его со всех  сторон
ассистентов,  все же разместился в ней, свернувшись  подобно
зародышу в утробе.
      -  Не  слишком просторно, но в целом уютно, -  пошутил
Борис,  когда Вейзель наклонился, чтобы поправить у него  на
голове сканирующий обруч.
     Закончив с обручем, Вейзель вложил в руку Киванова шнур
с клавишей выключателя на конце.
       Когда   сверху  его  прикрыли  широкой  металлической
пластиной  и  стали закреплять ее по бокам, Борис  согнал  с
лица притворно беззаботную улыбочку и судорожно сглотнул.  В
полной  темноте, закрытый в камере, давящей на него со  всех
сторон,   слушая  приглушенные  удары  по  корпусу  каких-то
металлических  инструментов, он вдруг  почувствовал  приступ
жуткого  ужаса, растекшегося по телу нестерпимой  слабостью.
Ему  стало казаться, что воздуха в камере не хватает, колени
и  локти  сами собой напряглись и уперлись в стены,  пытаясь
отодвинуть  их.  Киванов  сделал  глубокий  вдох,   задержал
дыхание  и, хотя и без того ровным счетом ничего  не  видел,
плотно закрыл глаза.
      Он  увидел  светящиеся стеклянные стены Лабиринта.  Он
снова  должен  был  идти по его запутанным,  переплетающимся
ходам,  которые  уводили все дальше,  все  глубже  в  бездну
безнадежности...  Или  это  был  не  Лабиринт,  а  нейросеть
механика,  в которую он уже, незаметно для себя,  скользнул?
Киванов  осторожно  провел  пальцем  по  лежавшей  в  ладони
клавише, чтобы убедиться, что она пока еще не включена.
      Снаружи раздался условный стук по обшивке, означавший,
что  все  приготовления закончены, люди отошли на безопасное
расстояние и Борис может подключаться к механику. Киванов не
стал  считать  ни  до десяти, ни до трех  -  просто  надавил
пальцем  на  клавишу, так сильно, что успел даже испугаться,
не  сломал  ли ее. В следующее мгновение его ослепила  яркая
зеленая вспышка, и, хотя взорвалась она не наяву, а где-то в
пространстве его мозга, Киванов снова плотно зажмурил  глаза
и  напряженно  замер, ожидая, что последует за  этим  первым
a(#- +.,.
      Медленно текли секунды, но ничего, абсолютно ничего не
происходило.  Борису  только перестало казаться,  что  стены
камеры  давят  на  него.  Он немного расслабился,  приоткрыл
глаза и увидел неровный серый свет. Сфокусировав зрение,  он
смог  рассмотреть  над собой решетчатое  перекрытие  потолка
ангара.  Борис  медленно  повернул голову  налево  и  увидел
людей,  отошедших  к дверям. Ближе всех к  Борису  находился
Колышко, который, сидя в кресле-каталке, наклонился вперед и
внимательно,  с  тревогой,  но одновременно  и  с  интересом
наблюдал за ним.
      Визуальное восприятие окружающего мира было  необычно.
Все многообразие цветов заменяли различной плотности оттенки
одного  серого  цвета, а предметы казались плоскими,  словно
вырезанными  из  картона. Но, несмотря на это,  Киванову  не
составляло  труда  точно  определять  местоположение  любого
предмета в пространстве и расстояние до него. Теперь,  когда
Борис  смотрел  на мир глазами механика, ему  стало  понятно
пристрастие их к ровным линиям и серому цвету.
       Черты  лиц  людей  казались  нарисованными  размытыми
чернилами   по   влажной  бумаге,  что   делало   их   почти
неузнаваемыми, похожими друг на друга.
     - Борис? - негромко позвал его Колышко.
      - Да, это я, - ответил Киванов и, оперевшись руками  о
пол, сел.
       Для  того  чтобы  управлять  корпусом  механика,   не
требовалось никаких усилий, он с готовностью исполнял любой,
даже  еще  не до конца осознанный, мысленный приказ.  А  вот
настоящее  тело  Бориса, как и предупреждал Колышко,  словно
перестало существовать. Киванов пытался, но не мог найти его
внутри железной коробки корпуса механика.
     - Как ты себя чувствуешь? - спросил Колышко.
      -  Как механик, - ответил Борис. - Но в целом неплохо.
Со   всех  сторон  Бориса  обступили  люди,  с  любопытством
разглядывая,  трогая его, как будто впервые  увидели,  а  не
копались уже почти двое суток в его внутренностях. Среди них
Борис  не  узнал,  а скорее угадал по некоторым  характерным
движениям доктора Вейзеля.
     - Поздравляю вас, доктор, - Борис протянул Вейзелю свою
механическую конечность. - Операция прошла успешно.
     Вейзель с некоторой опаской пожал железную руку.
      -  Выглядите  отлично,  -  сказал  он.  -  Хотя  мы  и
поковырялись   у  вас  внутри,  но,  должно   быть,   ничего
серьезного сломать не успели.
     - А вот это мы сейчас проверим.
      У  дальней  стены  ангара  стоял  заваленный  каким-то
хламом,   давно  уже  бездействующий  легковой   автомобиль.
Киванов движением рук попросил людей разойтись в стороны. Он
только  успел  подумал о том, что ему нужно  уничтожить  эту
рухлядь, а выскользнувший из правого плеча лазерный луч  уже
рассек машину надвое.
      -  Ну  что  ж,  пора заняться делом, -  сказал  Борис,
поднимаясь на ноги. - Собирайте людей на заднем дворе, около
теплицы.  Я проломлю стену и постараюсь задержать механиков,
gb.!k дать им возможность уйти.
     - Вы думаете, что устоите один против четверых?
      -  Для  лазеров,  пауков и прочих их штучек  я  теперь
неуязвим,  так  же, как и они. А в простой  драке,  надеюсь,
опыта у меня больше.
      Люди  потянулись  к выходу. В ангаре  остались  только
Киванов, Колышко и Вейзель.
      -  Борис,  вы  чувствуете свое  человеческое  тело?  -
спросил Колышко.
      -  Нет,  -  коротко, не вдаваясь в подробное  описание
своих новых ощущений, ответил Киванов.
     - Значит, вы не сможете сами отключиться от механика, -
констатировал Колышко.
      -  Сам  не смогу, надеюсь на вашу помощь. Да и вы  уж,
пожалуйста, проследите, чтобы никто не кидал в меня бомбы  и
зажигательные бутылки. А то, не разобравшись...  Хотя  вреда
от них, конечно, никакого, но все же, неприятно как-то...
      Дверь  настежь  распахнулась,  и  в  помещение  влетел
Баслов.
      -  Черт!  Что еще вы здесь затеяли? Какой, к  дьяволу,
прорыв?  -  заорал  он  и  вдруг осекся,  обратив,  наконец,
внимание  на  то,  что  механик, лежавший  прежде  на  полу,
возвышается теперь в центре помещения.
     - Все в порядке, Петер, здесь все свои, - сказал Борис.
Но  слова за него произносил звуковой модулятор механика,  а
потому  и  голос был неотличим от того, каким говорили  все,
без исключения, пришельцы.
     - Что за черт? - растерянно произнес Баслов и, выдернув
из-под локтя автомат, непроизвольно попятился к выходу.
     - Разрешите представить вам Бориса Киванова в его новом
обличье, - светским жестом протянул руку Колышко.
     - Как? - переспросил Баслов.
      -  Борис Киванов, - повторил Борис. - Я здесь,  внутри
механика. Теперь им управляю я.
      - Черт! - на этот раз восхищенно воскликнул Баслов.  -
Вот  это,  я  понимаю, работа! - Баслов подошел  к  механику
поближе и оценивающе постучал ладонью по его ноге. - Сила
     - Мы хотим попытаться вывести людей с базы, Борис.
     - Отступать дальше некуда, - отрезал Баслов.
     - Кийск должен был организовать новый лагерь.
     - Механики и туда доберутся.
      - Если мы хотим выжить, то должны смириться с тем, что
придется стать кочевниками. Постоянного лагеря у нас  больше
не будет.
     - Я не хочу выживать! Я хочу жить!
     - Господин Баслов, - негромко произнес Колышко. - Дайте
возможность уйти хотя бы тем, кто этого хочет. В  лагере  не
только воины, но также женщины и дети. У них не будет шансов
погибнуть  в  бою, как хочется этого вам. Кроме  того,