ноге   другого
пришельца.  Тому чуть дольше удавалось сохранять равновесие,
но в итоге он так же, как и его собрат, рухнул на землю.
      До  третьего  механика, стоявшего чуть  в  стороне  от
первых  двух,  Баслов  добежать не успел.  Луч  его  лазера,
прожигая   узкую  полосу  в  дорожном  покрытии,   скользнул
навстречу  человеку.  Баслов перепрыгнул  луч,  перевернулся
через  голову и швырнул под ноги пришельцу бомбу с уже почти
догоревшим  фитилем, которая взорвалась,  не  причинив  тому
никакого вреда.
       Добивали   первого  поверженного  механика   Глюк   и
бросившийся ему на помощь долговязый солдат. Лазеры на обоих
плечах  лежавшего  на  земле пришельца бешено  крутились  по
сторонам,  но вскочившие ему на грудь солдаты оказались  вне
зоны   поражения.  Уворачиваясь  от  рук  механика,  длинный
подцепил и, заорав, дернул вверх пластину на грудном панцире
механика,  а  Глюк в это время загнал в образовавшуюся  щель
сорокасантиметровую металлическую трубку с  горящим  фитилем
на  конце.  Сделав  дело, они побежали ко второму  механику,
который,   упершись   в   землю  руками,   пытался   принять
вертикальное  положение  и поймать  в  перекрестие  лазерных
лучей, бьющих пока выше цели, бегущих людей.
      Рванула  трубка,  вставленная под щиток  механика.  Из
пробитого  взрывом отверстия с шипением и свистом  вырвалась
наружу   струя   какого-то  бесцветного   газа.   Конечности
пришельца бешено заработали, кроша дорожное покрытие.  Левая
его  рука в неконтролируемом взмахе угодила в плечо  второго
механика, и тот снова опрокинулся на спину.
      Луч лазера третьего, оставшегося целым механика срезал
Глюка  и его напарника и принялся крошить дверь подъезда,  в
котором  укрылись Баслов, Киванов и трое оставшихся  солдат.
Кийск же в это время, подхватив выпавшую из рук Глюка трубку
с горящим запальным шнуром, нырнул под луч и кинулся вперед.
Оказавшись  меж  ног механика, он зажал взрывное  устройство
зубами  и,  подпрыгнув, ухватился руками за  выступ  у  края
панциря.  Подтянувшись, он уперся ногой в сочленение  нижней
конечности  пришельца, освободив левую руку,  перехватил  ею
трубку с почти уже догоревшим фитилем, с размаху вогнал ее в
щель  под  крайним щитком и, разжав руку, которой  держался,
упал вниз.
      Взрыв  заставил механика качнуться и сделать два  шага
назад.  Стволы лазеров в ячейках на его плечах,  безжизненно
упав, замерли. Но он еще был способен бороться. Раскачиваясь
из  стороны в сторону, с трудом сохраняя равновесие, механик
выпустил  из-под  щитков струи желтоватого, резко  пахнущего
газа,  быстро  оседающего и стелющегося по серому  покрытию.
Вместе  с  ним  на  землю  посыпались свернувшиеся  клубками
пауки.
      Кийск  вскочил  на  ноги  и,  давя  подошвами  ботинок
хрустящие,  как  сухие, пережаренные  тосты,  спины  пауков,
побежал вдоль улицы. За ним кинулись остальные.
      Они уже почти свернули за угол, когда на перекрестке у
противоположного  конца дома появились двое  механиков.  Луч
лазера одного из них поразил бегущего последним солдата.
      Это  была безумная гонка до полного изнеможения.  Люди
понимали,  что если своим внезапным нападением им и  удалось
пробить брешь в кольце, стянутом вокруг них пришельцами,  то
воспользоваться  ею  следует  незамедлительно.  Они  бежали,
стараясь  не  отставать друг от друга. Пару раз им  пришлось
сворачивать    в    сторону,   когда   впереди    появлялись
металлические туши механиков, но дорога все же вывела  их  к
окраине.
       Добежав  до  края  серого  покрытия,  все  пятеро   в
изнеможении   повалились  на  землю.  Они  еще   не   успели
отдышаться, когда Киванов, хватая раскрытым ртом воздух,  не
в  силах произнести ни слова, замахал рукой, указывая  туда,
откуда они, казалось бы, уже вырвались.
       Из   города   вышли  трое  механиков  и   неторопливо
приближались к ним.
      Снова  пришлось подниматься на ноги. Для нового  рывка
сил  уже почти не осталось. Это был уже не бег, а последняя,
отчаянная попытка уйти от преследователей.
      Однако, дойдя до края покрытия, механики остановились.
Один  из  них  осторожно  ступил на  землю,  сделал  два-три
неуверенных  шага  и снова вернулся на ровную  искусственную
поверхность.
      -  Все,  - Баслов повис, уцепившись за развилку  между
стволом и толстым нижним суком осины. - Оторвались.
      Все  остановились  и посмотрели назад,  на  неуверенно
топчущихся на краю покрытия механиков.
     - Им не нравится ходить по земле.
     - Значит, до нашей базы они не доберутся?
     - Не нравится еще не значит, что не могут. А потом, что
им стоит залить покрытием дорогу до базы?
      Баслов  достал из сумки пластиковую бутылку  с  водой,
сделал небольшой глоток и протянул ее Кийску.
     - А это кто такой? - спросил он, посмотрев на Киванова.
      - Знакомьтесь, мой товарищ по первой экспедиции на РХ-
183 Борис Киванов.
     - По первой? - удивился Борис..
      - Мне пришлось побывать там еще раз, - сказал Кийск. -
Потом расскажу.
      Киванов,  словно все еще не веря тому, что  произошло,
посмотрел на Кийска, на Баслова, на двух солдат.
      -  Здорово, что я вас встретил. В этом городе можно  с
ума  сойти от тоски и одиночества. Я уже начал было  думать,
что нигде не осталось нормальных людей.
      -  Все  здравомыслящие  люди сосредотачиваются  вокруг
капитана Петера Баслова, - усмехнулся Кийск. - Что с  тобой-
то произошло?
       -   Меня  выпустили  из  Совета  безопасности   после
вторжения,  когда  весь  мир уже  рухнул  и  можно  было  не
бояться, что причиной этому стану я. Сначала я пытался найти
кого-нибудь,  кто  помог бы мне во всем разобраться.  Потом,
когда   понял,   что  это  бессмысленно,  просто   выдумывал
средства, чтобы не дать себе сойти с ума.
     - У тебя неплохо получилось, - заметил Баслов.
     - Надеюсь, - улыбнулся Борис.
     - Ты не ел пищу пришельцев?
     - Ел, ведь ничего другого просто не было.
     - Странно. Мы предполагали, что основное воздействие на
психику  людей  механики  оказывают с  помощью  психотропных
препаратов, добавленных в пищу, и через картинки на экране.
      -  Наверное, все дело в том, что я, некоторым образом,
не совсем обычный человек. - Борис, словно извиняясь, развел
руками.
      -  В  каком  смысле? - удивленно поднял брови  Баслов.
Солдаты  тоже  смотрели  на  Киванова  с  интересом.   Борис
взглянул на Кийска.
     - Я двойник, созданный Лабиринтом.
     - Тебе об этом сказали в СБ?
      - Чтобы выяснить это, не надо было кого-то спрашивать.
Достаточно было уколоть себе палец и выдавить каплю крови на
платок.
      - Не знаю, кто и зачем тебя создал. - Баслов положил ч
руку  Киванову  на плечо. - Но, если тебе удалось  сохранить
разум  и  память  в  дурдоме, каким стал город,  значит,  ты
парень крепкий.
     - Послушай, - обратился к Баслову Кийск. - Что это были
за мины, которые ты использовал против механиков?
      Баслов достал из сумки и протянул Кийску металлический
цилиндр.
      - Кумулятивные мины, изготовленные нашими умельцами из
подручных материалов. Сработано, конечно, кустарно, но,  сам
видел,   -  действует!  Мы  делали  все  в  соответствии   с
рекомендациями...
      -  Почему  ты ничего не сказал мне об этом  раньше?  -
перебил его Кийск.
      -  Тебе  бы наверняка не понравилось, - пожал  плечами
Баслов.
     - Мы потеряли троих человек!
      -  И  уничтожили  трех механиков! В засаду  мы  попали
потому,  что механики уже ждали нас. А если бы не эти  мины,
мы все остались бы в городе.
      -  Согласен, - на этот раз Кийск вынужден был признать
правоту Баслова.
     - Теперь мы знаем, что с механиками можно бороться.
     - Но в город больше не пойдем. Это будет верная гибель.
     - Согласен, - улыбнулся Баслов. - До поры, до времени.

                          Глава 11
                          МАРОДЕРЫ

     Вторжение изменило жизнь фермеров в значительно меньшей
степени,  чем  жизнь горожан. Они остались при своей  земле,
при   скоте,   при  урожае.  Вот  только  полифункциональные
комбайны  ржавели  теперь на полях в тех самых  местах,  где
застало  их появление черных дисков, да электронные  сторожа
не  могли  больше  присматривать  за  скотиной.  Теперь  все
приходилось  делать собственными руками. Но,  раз  уж  новым
хозяевам   сельскохозяйственная  продукция  не  требовалась,
посевные  площади  можно было и урезать,  животных  и  птицу
забить   или  же  просто  распустить  свободно  пастись   по
окрестным  полям, оставив только самый минимум,  необходимый
для  себя  и  семьи. Главное, что дело оставалось,  быт  был
налажен,  рыскать  в поисках пропитания  не  приходилось,  а
следовательно, можно было жить.
      Сергей Степашин получил свое хозяйство от отца  и  вот
уже  без  малого  сорок лет сам управлял им.  Когда  к  нему
пришли люди с базы Баслова и предложили свою помощь, радости
его  не было границ. Теперь, когда были дополнительные руки,
хозяйство не требовалось сокращать - работа его, его  знания
и опыт снова были нужны людям.
      Конечно,  пришлось немало потрудиться,  чтобы  обучить
бывших  городских жителей работе, о которой они имели только
самое  общее  представление. Труд  был  нелегким,  поскольку
прежде хозяйство было полностью автоматизированным, а теперь
всю  работу  приходилось выполнять вручную. Но все  работали
старательно и дружно, потому что знали, что иначе в нынешних
условиях   не   выжить.  Неоценимую   помощь   оказывали   и
специалисты  из  организованного на базе  исследовательского
центра, конструирующие и собирающие довольно примитивные, но
тем  не  менее облегчающие труд Сельскохозяйственные орудия.
Полным   ходом   шла  перестройка  под  ручное  обслуживание
вспомогательных  цехов  и хранилищ.  Автопарк  фермы  теперь
состоял из десятка новеньких телег, поставленных на  оси  от
бездействующих автомобилей.
     Люди, приходившие с базы, работали на ферме посменно, а
те  из  них, кому фермерский труд пришелся по душе, остались
здесь навсегда.
      Нынешнее  лето выдалось жарким, с дождями, так  что  и
урожай обещал быть отменным, успеть бы только убрать.  А  на
лугах  у  рощи начали уже заготовку сена для скота на  зиму,
поскольку подвоза комбикормов ждать было неоткуда.
     Все шло не сказать чтобы отлично, но, в целом, неплохо.
До  тех пор, пока не стал Степашин замечать то там, то здесь
на   дальних  границах  своего  большого  хозяйства   следов
появления  чужаков. То грядки с картошкой найдет  перерытые,
то  оборванные,  поломанные кусты  с  помидорами  и  перцем.
Сначала  думал,  что зверь какой лесной безобразничает,  но,
когда  наткнулся однажды на след костра с теплой еще  золой,
понял  -  люди. И, должно быть, недобрые люди,  потому  что,
хотя  и  видели,  что  хозяйство обихоженное,  не  пришли  с
просьбой накормить и помочь, а тайком таскали то, что  могли
унести.
      По  первому времени Степашин никому ничего не говорил.
Напротив,  случалось, оставлял возле разрытых  грядок  булку
хлеба  или кусок запеченного мяса. Кто знает, что за причина
заставляет одних людей других сторониться? Вреда-то  от  них
особого нет. Может, со временем и перестанут дичиться.
      Но, когда чужаки стали убивать животных, и делали  это
не  ради мяса, а играя, одну за другой посылая в беззащитных
коров  и  лошадей  стрелы из мощного  охотничьего  арбалета,
Степашин  не на шутку встревожился и обратился за помощью  к
Баслову.
     С базы прислали оружие и десяток солдат, которые теперь
по ночам патрулировали поля с еще не снятым урожаем и выгоны
для  скота.  Следов чужаков не стало заметно, но  чувствовал
Степашин, что не ушли они, а затаились где-то поблизости.  А
зверь, загнанный в нору, оголодав, только злее становится.
       Среди   ночи  Степашина  разбудил  какой-то   шум   в
находившемся неподалеку от дома птичнике. Гуси подняли гогот
и никак не хотели успокаиваться. Степашин вспомнил историю о
том, как гуси Рим спасли, и, усмехнувшись, поднялся на ноги.
Он  не  стал попусту будить прикорнувшего на кушетке у двери
солдата,  а  прихватил на всякий случай  его  автомат,  взял
горевшую на столе лампу и вышел во двор.
       Ночь   была  безлунной,  и  за  пределами  небольшого
желтоватого  круга  света,  отбрасываемого  тусклой  лампой,
ничего  не было видно. Степашин повесил автомат на плечо  и,
что-то ворчливо бормоча под нос, стал неторопливо, нащупывая
ступени ногой, спускаться по лестнице.
      Неожиданно горла его коснулась холодная, острая сталь.
Его  схватили  невидимые  руки из темноты,  стащили  вниз  и
затолкнули  в  угол между стеной дома и лестницей.  Все  это
время  он  продолжал крепко держаться одной рукой за  ремень
автомата,  а  другой - за ручку лампы. Ни того,  ни  другого
отобрать у него не пытались.
     Когда его отпустили, он вытянул вперед руку с лампой. В
полосу   света  попали  две  скалящиеся,  заросшие  бородами
физиономии.  Каждому из парней было не больше  тридцати.  На
одном,   белобрысом,  была  надета  расстегнутая  до  живота
милицейская  полевая  куртка с подложкой  из  бронепластика,
другой  был  в  цветастой  вязаной  шапочке  и  едва  ли  не
#%-%`   +la*.,   парадном  кителе,  с   золотыми   погонами,
аксельбантами   и   орденами,  но  страшно   затасканном   и
разодранном на плече. Тот, что был в бронепластике, держал в
руках  широкий,  длинный  тесак.  Второй  от  пояса  целился
Степашину  в  живот  из  большого охотничьего  арбалета.  По
хихиканью  и  отдельным, по большей  части  бранным  словам,
доносившимся  из-за  их спин, можно было  предположить,  что
темнота прячет еще человек восемь-десять.
      -  Ну,  здравствуй, дед, - сказал тот, что в кителе  с
аксельбантами.  - Давно следовало бы нам свидеться,  да  все
как-то не доводилось.
      -  Чего же набросились из темноты, - спокойным, ровным
голосом  ответил  Степашин. - Могли бы и в дом  зайти,  если
поговорить хотели.
      -  Да  боялись,  что  прогонишь с  порога,  -  оскалив
неровные зубы, гыкнул другой.
      -  Зачем же гнать. Сейчас время такое, что людям лучше
вместе держаться.
     - Ты, похоже, здесь хозяин?
     - Ну?
      -  Не  "нукай"! - нервно махнул перед лицом  Степашина
ножом белобрысый. - Что за народ здесь у тебя?
     - Разный, в основном - беженцы из города.
     - Оружие откуда?
      Белобрысый подцепил ремень на плече Степашина и дернул
на  себя.  Степашин крепче ухватился за автомат.  Белобрысый
резко, без замаха ударил Степашина кулаком в лицо.
      -  Оставь его, - велел белобрысому "генерал".  -  Этот
маскарад  на  дураков  рассчитан. Автоматическое  оружие  не
стреляет.
     - Чего же они все его с собой таскают?
     - Нравится - пусть носят. Должно быть, увереннее себя с
ним  чувствуют. Наше-то оружие понадежнее будет. Сначала  мы
его  только  на коровах испробовали, а сегодня и двух  твоих
сторожей уложили.
      - Что они вам сделали? - зло спросил Степашин, вытирая
кровь с разбитых губ.
     - Дорогу загораживали, - усмехнулся белобрысый.
      -  Короче,  старик,  кончай с  нами  в  войну  играть.
Встретились мы сегодня случайно, ну, да оно и к лучшему.  Мы
недавно  в  здешних местах обосновались. Нам здесь нравится,
собираемся  задержаться на какое-то  время.  С  едой  сейчас
везде  плохо,  вот  мы и обрадовались, наткнувшись  на  твои
угодья.  Если  хочешь  мирно с нами жить,  будешь  регулярно
снабжать нас продовольствием. Усек?
      - Приходите, работайте со всеми и будете получать свою
долю.
      - Ах, ты гад! - Белобрысый полоснул Степашина ножом по
плечу.
      Степашин, скрипнув зубами, привалился спиной к стене и
зажал ладонью рану.
     - Не хорохорься, дед, - сказал "генерал". - Мы ведь по-
хорошему просим, а можем и всю твою ферму спалить.
      Он  выхватил из руки Степашина лампу и швырнул  ее  на
+%ab-(fc.  Стекло  раскололось, вспыхнул вытекший  из  лампы
керосин.
      Спавший  в доме солдат проснулся от звона разбившегося
стекла.  Не  найдя  рядом автомата,  он  распахнул  дверь  и
выскочил на объятое пламенем крыльцо. Стрела, выпущенная  из
арбалета  кем-то  из  темноты, попала ему  в  живот.  Парень
коротко вскрикнул, шагнул вперед и упал в огонь.
     - Забери стрелу, - велел стрелявшему "генерал". Один из
чужаков  поднялся  по  лестнице  и  наклонился  над  убитым.
Степашин рванулся вперед, оттолкнул "генерала" в сторону  и,
сдернув  с  плеча автомат, выстрелил чужаку в спину.  Он  не
успел  передернуть затвор, когда белобрысый ударил его ножом
в живот.
      -  Не  стреляют автоматы, говоришь? - выдернув  нож  и
оттолкнув  от  себя  тело Степашина,  злобно  глянул  он  на
"генерала".
       "Генерал"  подобрал  с  земли  автомат  и,  отстегнув
магазин, убедился, что он наполнен патронами.
      В  окнах  стали загораться огни. Разбуженные выстрелом
люди, хлопая дверями, с оружием в руках выбегали на двор.
      - Уходим! - махнул рукой белобрысый и первым нырнул  в
темноту.

                          Глава 12
                            OXOTА

      На  рассвете на базу приехал парнишка на велосипеде  с
сообщением о ночном нападении на ферму.
      Когда  Баслов и Кийск, в сопровождении врачей и группы
вооруженных  солдат,  прибыли на  ферму,  там  уже  нашли  и
перенесли   в   дом  двоих  убитых  стрелами  из   арбалетов
охранников.  Третий солдат, подстреленный на  крыльце,  тоже
был  мертв.  Степашин находился в крайне тяжелом  состоянии.
Ему  была  нужна срочная операция, и на телеге,  запряженной
лошадью,  его  повезли на базу. Убитого  Степашиным  бандита
оставили лежать на обгоревшем крыльце.
      Никто,  кроме тех, кто уже не мог ничего  сказать,  не
видел нападавших.
      -  Зверье,  -  процедил сквозь сжатые зубы  Баслов.  -
Откуда только берутся такие? Что им было нужно от старика?
     Они с Кийском вышли на обгоревшее крыльцо.
     - Ясно что, - сказал Кийск. - Еда.
     - Почему же просто не попросили? От кого они прячутся?
     Кийск пожал плечами.
     - В ситуациях, подобных нынешней, - сказал подошедший к
ним  Киванов,  -  в  периоды безвластия  и  разброда,  когда
перестают   действовать  сдерживающие  социальные   факторы,
подавляемые прежде стороны человеческой натуры проявляются в
полной    мере.   У   тебя,   Петер,   например,   выявились
невостребованные  качества абсолютного лидера,  с  некоторым
даже диктаторским уклоном, и склонность к единоборствам.
      -  Ну,  спасибо тебе на добром слове, - мрачно буркнул
Баслов. - А в себе ты ничего не выявил?
     - Сам о себе судить не берусь.
     - Ну хорошо, а Кийск?
      -  Кийск, насколько я его знаю, всегда таков, какой он
есть, вне зависимости от обстоятельств. Он - самодостаточная
личность.
      - Ладно, с психоанализом закончили, - сказал Баслов. -
Честно  говоря,  меня  мало волнует психологический  портрет
тех,  кто убил моих людей и порезал Степашина. С бандой надо
покончить    раз    и    навсегда,    иначе,    почувствовав
безнаказанность, они снова вернутся.
     - Согласен, - кивнул Кийск. - Этим займусь я.
     - Где ты собираешься их искать?
      -  Не  думаю, что они живут в лесу. На другой  стороне
реки есть несколько брошенных коттеджей. Для начала посмотрю
там.
     - Сколько людей тебе надо?
     - Возьму троих.
     - Немало?
      -  Арбалет  опасное оружие, потому  что  бесшумен.  Он
создан  для нападения из засады. Большой отряд чужаки смогут
быстро  обнаружить и уничтожить. Если же мы сумеем незаметно
подобраться к ним, в открытом бою они вряд ли сумеют оказать
нам серьезное сопротивление. Это же не боевое подразделение,
а  всего  лишь  банда мародеров, поэтому численность  их  не
имеет большого значения.
      На  следующее утро Кийск и трое отобранных  им  солдат
отправились  на  разведку.  Реку  они  перешли  по   старому
железнодорожному  мосту. К коттеджам, до  которых  от  моста
было киломе