кресла, он коротко поклонился -  гораздо
изящнее, чем при знакомстве, - и направился к выходу.
      -  Постойте!  -  Стремительно  выбросив  руку  вперед,
Матфеев  крепко  ухватил Павла за локоть. -  Искренне  прошу
простить, но вы ошеломили меня своими словами. Я был уверен,
что никто в вашем мире не сможет прочесть книгу Глумза!
      Павел  позволил Матфееву снова усадить себя в  кресло.
Матфеев,  похоже,  был уверен в том, что его  гостю  удалось
прочитать всю книгу Глумза, и Павел не стал разубеждать его.
Слушая Матфеева, он только многозначительно кивал.
      -  Как  вы  понимаете,  -  продолжал  тот,  -  знания,
заключенные   в  книге  Глумза,  практически  бесполезны   в
Реальном мире, но в Мире сна они бесценны.
       При   словах  "Мир  сна"  Павел  перестал  изображать
всеведущего мудреца и удивленно посмотрел на Матфеева.
      -  Вы  верите в существование Мира сна? - спросил  он,
стараясь, чтобы вопрос прозвучал как можно более небрежно.
      - Конечно, - ответил Матфеев и едва заметно улыбнулся.
- Ведь я сам оттуда.
     Если бы не события, происшедшие прошлой ночью и сегодня
утром,  Павел  скорее всего счел бы Матфеева  сумасшедшим  и
поспешил  бы уйти. Но теперь он уже сам был близок  к  тому,
чтобы  поверить  в  существование таинственного,  никому  не
известного,  находящегося где-то за гранью  реальности  Мира
сна.  В противном случае пришлось бы разрабатывать версию  о
эпидемии  галлюцинаций  с  однотипными  видениями.  -  Итак,
думая,  что  мне неизвестно содержание книги, вы  собирались
купить  или  выменять  ее  у меня, чтобы  воспользоваться  в
личных   интересах,   -   произнес  Павел   голосом   судьи,
оглашающего приговор.
     - Но теперь я готов предложить вам другие условия...
     В коридоре послышались быстрые легкие шаги, и в комнату
вбежал человек. Даже, скорее не человек, а человечек:  роста
в  нем было не более полутора метров. Широкие кожаные ремни,
перепоясывающие  его  довольно  упитанное  тело   вдоль,   и
поперек,  и  накрест, делали его похожим на туго перетянутый
шпагатом  батон колбасы. Лицо - неподвижное,  не  отражающее
никаких  чувств  и  эмоций, - казалось  маской,  отлитой  из
голубого,  матово отсвечивающего фарфора.  Бритая  голова  с
оттопыренными ушами и очень маленький, высоко вздернутый нос
придавали  человечку  сходство с  традиционным  скульптурным
изображением Будды.
      -  В  чем  дело,  Шайха? - глянув на него,  недовольно
повысил голос Матфеев.
      -  Центурионы!  - человечек суетливо взмахнул  руками,
!c$b. отгонял от своей лысины пчелиный рой.
      Матфеев  поднялся из кресла и с раздражением  впечатал
кулак в раскрытую ладонь другой руки.
     - Выследили!
     - Ага, - быстро кивнул Шайха.
      Павел  не  успел  заметить,  откуда  в  руке  Матфеева
появился  пистолет. Очень длинное, расширенное  у  основания
дуло  и высокая прицельная планка придавали оружию довольно-
таки необычный вид.
     Забыв о госте, Матфеев бросился через коридор к входной
двери.
      После нескольких секунд колебания, Павел последовал за
ним. На это его толкнуло вовсе не любопытство и уж тем более
не жажда приключений, а простое соображение о том, что выход
из квартиры скорее всего был один. Оставаться же в квартире,
хозяин которой чуть что хватается за пистолет, Павел не имел
ни  малейшего желания, даже при том интересе, который начало
вызывать у него словосочетание "Мир сна".
      Осторожно выглянув за дверь, Павел увидел, что Матфеев
неподвижно  замер  на лестничной площадке, широко  расставив
ноги.  Пистолет  он держал обеими руками чуть  правее  лица,
направив ствол в потолок.
      Снизу  гулким  эхом  доносились тяжелые,  частые  шаги
нескольких человек, быстро поднимающихся по лестнице.
      Павел  обернулся к притаившемуся за его спиной  Шайхе,
чтобы  спросить,  кто такие центурионы и что  они  хотят  от
Матфеева,  но  маленький человечек, опередив  его,  приложил
палец к губам, призывая молчать.
     Павел снова выглянул на лестницу.
      На  этот раз он увидел около десяти человек, одетых  в
светло-серые комбинезоны со множеством "молний" и  накладных
карманов.  Головы  и  шеи их наглухо  закрывали  серебристые
шлемы.  Узкая  Т-образная прорезь  на  лицевой  части  шлема
оставляла   открытыми  только  глаза  и   нос.   Каждый   из
центурионов был вооружен короткоствольной винтовкой с  узким
прикладом.
      Матфеев,  отойдя в сторону, прижался  спиной  к  двери
напротив, и центурионы бодрой рысью успели преодолеть больше
половины  лестничного  пролета, прежде  чем  первый  из  них
заметил противника.
       В  тот  самый  момент,  когда  бегущий  впереди  всех
центурион  с  двумя  красными нашивками  на  рукаве,  что-то
громко  и невнятно крикнув, вскинул винтовку, Матфеев сделал
шаг  навстречу.  Оказавшись лицом к лицу с наступающими,  он
выбросил  вперед руки с пистолетом и четыре  раза  нажал  на
курок.
      Четыре  оглушительных выстрела в замкнутом  лестничном
пространстве слились в единый грохочущий гул.
      Четверо  центурионов, отброшенные назад  выстрелами  в
упор, покатились вниз по лестнице, сбивая с ног и увлекая за
собой остальных.
      Пока  длилась  эта неразбериха, Матфеев выстрелил  еще
несколько  раз  в  кучу перемешавшихся  живых,  умирающих  и
мертвых   тел   и,  сделав  шаг  в  сторону  под   прикрытие
+%ab-(g-.#. марша, быстро сменил в пистолете обойму.
     Центурионы отступили на этаж, оставив на площадке шесть
человек.  Двое  из брошенных были только ранены  и  пытались
отползти к своим. Остальные тела лежали неподвижно.
     Матфеев посмотрел на Павла.
       Павел   взирал  на  происходящее  широко  раскрытыми,
полубезумными  глазами, которым сам же  отказывался  верить.
Чтобы такое происходило в центре Москвы?..
     - Ну как, парень? - подмигнул ему Матфеев.
      Павел  покрутил  головой, словно стараясь  протолкнуть
застрявшую в горле кость, и издал какой-то нечленораздельный
булькающий звук.
      -  Понятно, - ухмыльнулся Матфеев. - Шайха, выведи его
отсюда.  Думается мне, следующую атаку центурионы подготовят
более основательно.
      Шайха  дернул  Павла  за рукав и кивком  головы  велел
следовать за собой.
      Дважды приглашать парня не пришлось. Он что было  духу
припустился следом за своим провожатым.
      - Павел, береги книгу! - крикнул им вслед Матфеев. - Я
очень скоро найду тебя, и тогда мы закончим наш разговор!
      В  квартире все-таки имелся другой выход. Шайха  долго
вел   Павла  по  темному  коридору.  Временами  по  сторонам
мелькали  мутные  зеркала, отраженные  в  них  канделябры  с
зажженными свечами, неясные картины в потемневших  золоченых
рамах,   складки  пыльных,  пропахших  нафталином   портьер.
Миновав  ведущую вниз винтовую лестницу, показавшуюся  Павлу
бесконечной,  они  очутились в просторном  полутемном  зале,
освещенном отблесками пылающего в камине огня. Огромный стол
в  центре, накрытый к обеду, ждал гостей, которые, казалось,
должны были появиться с минуты на минуту. Но Шайха, не давая
Павлу  возможности задержаться и осмотреться,  вел  его  все
дальше   и  дальше  через  нескончаемую  вереницу  сумрачных
переходов, комнат, лестниц и дверей.
       Когда   Павел   пытался  о  чем-то  спросить   своего
провожатого,  тот  в ответ только что-то невнятно  бурчал  и
ускорял шаг.
      И, когда Павел уже решил, что конца этому лабиринту не
будет,  Шайха  вдруг остановился и, указав  рукой  на  свет,
брезжащий впереди, растворился в темноте.
      Пройдя  еще несколько метров, Павел уперся в  железную
дверь,  через  зарешеченный верх которой пробивался  дневной
свет.
      Открыв  дверь  без  особых усилий, Павел  оказался  на
тихой,  глухой  московской улочке. Чуть в стороне,  сидя  на
скамейке,  мирно  беседовали  старушки,  время  от   времени
поглядывая на копошащихся в желтой опавшей листве внучат.
      Павел  обернулся.  В том месте, где  только  что  была
дверь, он увидел лишь глухую кирпичную стену.

                           Глава 5

      Придя домой, Павел первым делом забрался под душ.  Под
горячими,  жесткими струями заныл на спине  след  от  хлыста
a,.b`(b%+o.  Запрокинув голову назад, Павел  подставил  лицо
потокам   воды.   Голова  казалась  пустой,  надутой   одним
воздухом.
     Что же это творится? Отрицать реальность происходящего,
отказываться верить, что где-то совсем рядом существует иной
мир,  в котором есть центурионы, крылатые женщины и крысы  с
ручками, как у младенцев, Павел больше не мог. Но и поверить
в  этот  бред, поверить в Мир сна было бы равносильно  тому,
что  признать себя сумасшедшим! Либо смириться с тем, что  с
ума сошел весь мир.
      Павел мрачно усмехнулся, вспомнив, что как раз себя-то
сумасшедшие считают самыми нормальными людьми.
      Из прихожей раздалась призывная трель дверного звонка.
Наскоро  обтеревшись  полотенцем и  накинув  старый  изрядно
поношенный махровый халат, Павел вышел в прихожую  и  открыл
дверь.  На  пороге стоял милиционер: маленького роста,  едва
достающий  фуражкой  Павлу  до  плеча,  зато  при  роскошных
буденновских  усах.  На погонах у него золотились  новенькие
капитанские звездочки.
      Милиционер переложил папку, которую держал под  правым
локтем, под левую руку, смущенно кашлянул в кулак и произнес
неожиданно густым басом:
     - Разрешите войти?
      - Да, конечно. - Павел сделал шаг в сторону, пропуская
милиционера в прихожую.
       Пройдя  в  комнату,  капитан  сел  на  самый  краешек
предложенного стула и аккуратно положил папку на колени.
      -  Я  имею  честь разговаривать с Павлом  Гардиным?  -
необычайно церемонно поинтересовался он.
     - Да, - кивнул головой Павел, усаживаясь напротив.
      Про  себя  он, улыбнувшись, отметил, что  так,  должно
быть, обращались к своим собеседникам городовые. Слышать  же
подобную  речь  от  капитана милиции было в  высшей  степени
странно. Впрочем, у каждого свои причуды.
     - С Павлом Геннадиевичем? - уточнил капитан.
      Павел  кивнул  еще  раз.  Милиционер  нервно  постучал
пальцами по папке.
      - Дело, Павел Геннадиевич, в следующем, - начал он.  -
Дело,   прямо  скажу,  для  меня  не  очень-то  привычное...
Деликатное...  Несколько дней назад в нашем  с  вами  районе
была   обворована  квартира  известного  ученого,   историка
Мирцина... Случайно не знакомы? - Павел отрицательно покачал
головой. - Грабители, они, сами понимаете, считают, что если
человек  - мировая знаменитость, значит, у него вся квартира
должна   быть  забита  золотом  и  хрусталем,   валютой   да
видюшниками. Ничего этого они в квартире Мирцина  не  нашли.
Со злости, что ли, вынесли почти всю его библиотеку, которая
на  самом-то  деле  как  раз и представляет  собой  огромную
ценность. Начали сдавать книги в букинистические магазины  в
разных  концах Москвы. Профессор сам с утра до ночи  носится
по  городу, выискивая среди книжных развалов свои книги.  Мы
тоже стараемся ему помочь. У меня здесь, - капитан приподнял
папку с колен, - вся его библиотека записана.
      -  Ну, а я-то тут при чем? - не понимая, к чему клонит
,(+(f(.-%`, немного раздраженно спросил Павел. Только сейчас
он  вдруг  вспомнил,  что милиционер не  только  не  показал
своего удостоверения, но даже не представился.
      -  Вчера в букинистическом магазине номер тридцать два
вы приобрели книгу, - капитан заглянул в папку и прочитал:
      - Книгу Гэ Глумза "К истории зеркал и связанных с ними
явлений симметрии сна". Мирцин через меня просит вас вернуть
ему ее и готов не только возместить вам ту сумму, которую вы
заплатили, но даже выдать вознаграждение. Эта книга, как  он
говорит,  один из самых ценных экземпляров его  собрания.  Я
бы,  со  своей стороны, посоветовал вам принять  предложение
ученого:   поскольку   библиотека   Мирцина   находится   на
государственном учете, книгу так или иначе придется вернуть.
Лучше сделать это мирным путем. И не без выгоды для себя.
       Павлу   вся  эта  история  с  похищенной  библиотекой
показалась  довольно-таки странной,  но  он  хотел  поскорее
выпроводить непонравившегося милиционера и поэтому  не  стал
вступать в спор.
     - Хорошо, хорошо, - сказал он, - я все обдумаю и сообщу
вам.
      Павел  встал,  давая  тем самым понять,  что  разговор
окончен.
      -  Я  бы  мог  прямо сейчас забрать у вас книгу,  дать
расписку и вернуть деньги.
      -  Нет-нет-нет, - затряс головой Павел. - Я все сделаю
сам, позднее... Простите, но сейчас я очень занят.
      Внезапно  в  поле его зрения попало небольшое  круглое
зеркало,  стоящее  в  простенке между книжными  полками.  Он
увидел  отраженный  в нем затылок милиционера  с  надвинутой
фуражкой и торчащие из-под нее мохнатые, по-звериному острые
уши.
      -  А это еще кто! - закричал Павел, указывая рукой  на
зеркало.
     Капитан обернулся, и в зеркале отразилась полузвериная-
получеловеческая морда, поросшая короткой и редкой  щетиной,
желтые  глаза  с вертикальными зрачками-щелочками  и  -  под
черным,  приплюснутым, кожистым носом-пуговкой - раздвоенная
верхняя губа.
      Лицо лжемилиционера начало оплывать, подобно тающей на
жарком  солнце  восковой маске, и из-под  нее  все  яснее  и
отчетливее  стала проступать звериная морда, отразившаяся  в
зеркале.  Из  рукава милицейского кителя вылезла  коричневая
лапа  с  хищно  скрюченными пальцами. Кривые,  острые  когти
впились  в дерматин папки. Раздвоенная губа поползла  вверх,
обнажая желтые клыки.
      -  Отдай  книгу, - прорычал оборотень,  поднимаясь  на
ноги, подогнутые для прыжка.
      -  Пошел вон! - с истерическим визгом заорал Павел.  -
Убирайся, или я позову Шайху!
      Павел  и сам не знал, почему вдруг в сознании  у  него
возник   образ   маленького  лысого  человечка   со   смешно
оттопыренными     ушами.    Это    произошло     само-собой,
непроизвольно, скорее всего потому, что Шайха  был  из  Мира
сна  и  уже  один  раз  помог ему  выбраться  из  неприятной
a(bc  f((.  А  то,  что оборотень, переодетый  милиционером,
явился оттуда же, не вызывало у Павла ни малейшего сомнения.
      К  удивлению,  имя Шайхи возымело действие.  Оборотень
снова  оскалился,  но теперь уже не злобно,  а  раздраженно.
Павлу  даже  показалось, что в его кошачьих глазах  мелькнул
испуг.
     Рыкнув: "Пожалеешь!" - оборотень одним прыжком оказался
в прихожей и выскользнул вон.
      Павел закрыл дверь на замок и, вернувшись в комнату, в
полном изнеможении рухнул на кровать.
      Похоже,  это  никогда не прекратится:  крылатая  баба,
крыса,  оборотни, Матфеев в темных очках и при  пистолете...
Центурионы - может, и они приходили вовсе не за Матфеевым, а
за  ним? Кто еще заглянет к нему сегодня? Что им всем  надо?
Книгу? Заберите и убирайтесь к черту! Только оставьте меня в
покое! Ну, кто хочет книгу Гельфульда Глумза?..
     Глумз!
      Павел  даже  сел в кровати от неожиданно  пришедшей  в
голову  мысли. Гельфульд Глумз - вот кто был ему  нужен!  Он
уже однажды беседовал с ним, но разговор получился сумбурным
и  бестолковым, потому что Павел тогда еще считал,  что  все
происходит  во  сне,  и не особенно вникал  в  то,  что  ему
говорили.  Почему бы не попробовать увидеться с Глумзом  еще
раз?  Если  кто и сможет помочь ему избавиться от назойливых
визитеров из Мира сна, так только Гельфульд Глумз!  В  конце
концов,  можно  просто вернуть книгу  автору,  и  пусть  сам
решает, как с ней поступить.
      Павел  положил книгу под подушку и лег на нее,  закрыв
глаза.
      -  Ауру-тха,  ахту-руа, - произнес он пространственную
формулу,   пытаясь  при  этом  вызвать  в   памяти   видение
пустынного берега, где впервые встретился с Глумзом.

                           Глава 6

      На этот раз Павел, едва успев погрузиться в золотистый
туман,  тотчас  же  рухнул в черный  бездонный  колодец.  От
ощущения  бесконечного падения перехватило дыхание. Темнота,
сквозь которую он летел, была настолько густой, что казалась
вязкой,  прилипающей  к телу. Падение  прекратилось  так  же
внезапно, как и началось, в тот момент, когда кто-то схватил
Павла за руку.
      -  Вот  я  и  нашел вас, Гардин, - услышал  Павел  уже
знакомый  ему  голос Матфеева. Но он по-прежнему  ничего  не
видел в окружающей его кромешной тьме.
      -  Что-то  очень  темно здесь, -  растерянно  произнес
Павел,   не  зная,  как  реагировать  на  столь  неожиданную
встречу.
       Темнота,  разжижившись,  стала  мутно-серым  туманом.
Сквозь него Павел уже мог различить силуэт Матфеева, который
все еще держал его за руку, будто боялся, что Павел убежит.
      Павел  даже  усмехнулся:  куда  бежать  в  этой  серой
пустоте? Прямо? Направо? Или, может быть, вверх? Да и  стоит
ли   бежать?  В  конце  концов,  Матфеев  далеко  не   самый
-%/`(ob-k)  из тех существ, с которыми довелось  встретиться
Павлу за истекший день.
      Словно разгадав ход мыслей Павла, Матфеев отпустил его
руку.
     - Светлее здесь не бывает, - сказал он.
     - Мы уже в Мире сна? - решил уточнить Павел.
      - Нет, по дороге к нему, в Зоне терминатора, - ответил
Матфеев. - Мне удалось перехватить вас на полпути. Не хотите
ли продолжить наш разговор?
      -  Место  здесь  какое-то... - Павел зябко  передернул
плечами, - мрачноватое...
      - Зато спокойное, - возразил Матфеев. - Кроме того,  и
времени у нас не так много, чтобы искать более располагающее
к  беседе  место. Видели сегодня центурионов?  Думаете,  они
искали меня?
      -  Книгу?  -  высказал имевшееся у него  предположение
Павел.
      -  Ну,  про  книгу они, допустим, ничего не  знают,  -
мелковаты сошки, - едва заметно усмехнулся Матфеев. - У  них
был приказ схватить вас.
      -  Все равно, я не буду с вами ничего обсуждать до тех
пор,  пока  вы не расскажете мне всего, - решительно  заявил
Павел.  -  Кто  такие  эти  центурионы,  оборотни,  крылатые
женщины?..
     - Где вы их видели? - властно перебил Матфеев.
       -  Они  пытались  забраться  ко  мне  в  квартиру,  -
возмущенно сообщил Павел. - Летучая женщина лезла в окно,  а
оборотень  проник  через  дверь, прикинувшись  милиционером.
Была еще и крыса...
     - Книга у вас с собой?
      Матфеев  придвинул  свое лицо почти  вплотную  к  лицу
Павла.   Павел   какое-то   время  пытался   сквозь   стекла
солнцезащитных очков рассмотреть его глаза,  но,  так  и  не
увидев  ничего, кроме бесконечно холодной космической  тьмы,
отвел взгляд в сторону.
      Только  сейчас Павел обратил внимание на свой  костюм.
Отправляясь  в  Мир  сна во второй раз, он  хотел  выглядеть
более респектабельно, нежели в прошлое свое посещение, когда
весь  его  костюм состоял лишь из синих домашних трусов.  Он
пытался   представить  себя  одетым  по  полной  форме,   но
оказалось, что ему удалось прихватить с собой только брюки и
плащ.  Как  раз плащ-то он и вовсе не собирался  надевать  -
зачем плащ в пустыне?..
      Похлопав  по карманам плаща и не обнаружив там  книги,
Павел разочарованно развел руками.
     - Осталась дома, - сообщил он Матфееву.
     - Немедленно отправляйтесь обратно! - приказал Матфеев.
И, всплеснув руками, добавил:
      -  Ну,  что за беспечность! Я же велел вам  все  время
держать книгу при себе!
      -  Да  сами-то  вы кто такой? - завелся  вдруг  Павел,
которому  надоело, что ему только приказывают, но ничего  не
считают нужным объяснить. - Кричите на меня так, будто  сами
не  пытались выторговать у меня эту самую книжку! Вам-то она
' g%,?
     - Не время сейчас об этом! - отрубил Матфеев.
     - А я как раз никуда не тороплюсь!
       Павел  глазами  поискал  место,  где  можно  было  бы
присесть, но, не найдя ничего, просто сложил руки на  груди,
всем  своим  видом  показывая, как глубоко  безразличны  ему
заботы и переживания случайного знакомого. Матфеев, с трудом
сдерживая кипевшие в нем раздражение и злость, стиснул  руки
в кулаки.