книгу  на нужном месте, он положил  ее  перед
профессором.
     Профессор снова надел очки.
      -  Что  вы  имеете в виду? - спросил он, с недоумением
рассматривая страницу, на которую указывал пальцем Павел.  -
Я вижу здесь все ту же бессмыслицу.
      - Ну, как же, вот: "Книга Гельфульда Глумза "К истории
зеркал...", - указал пальцем на нужные строки Павел.
      Лицо  профессора побагровело, нижняя  губа  отвисла  и
мелко  затряслась.  Левой рукой он в гневе  сорвал  очки  и,
оперевшись ладонью правой на кафедру, грузно подался вперед.
      - Ваша шутка, молодой человек, зашла слишком далеко, -
произнес он тихим, вибрирующим от негодования голосом. - Так
вы можете шутить со своими друзьями, но не со мной.
      Поднявшись  со своего места, профессор  быстрым  шагом
вышел из аудитории.
       -  Довели  старика,  -  обреченно  вздохнул  один  из
студентов.
      -  А я здесь при чем? - развел руками Павел, поймав на
себе  несколько недобрых взглядов. - Я, что  ли,  эту  книгу
написал?
     - Старик решил, что его попросту дурачат, когда ты стал
уверять его, что книга написана по-русски, - объяснила Павлу
светловолосая девица.
     - Вот же русский текст! - Павел раскрыл книгу на нужной
странице и протянул ее своим оппонентам.
      -  Не  по мне эти трансцендентальные штучки, - мельком
взглянув  на предложенную Павлом страницу, покачала  головой
блондинка. - Видно, я слепа на третий глаз.
      -  Тебе-то что, прикололся - и ушел, - косо глянул  на
Павла  другой  студент. - А нам старик во время  сессии  все
припомнит.
      -  Видно,  вы  со своим профессором настолько  глубоко
зарылись  в  науку,  что  разучились  по-русски  читать,   -
недовольно  буркнул Павел, прежде чем выйти из аудитории.  -
Естественно, проще всего назвать полнейшей бредятиной то,  в
чем разобраться не можешь...
      В  коридоре  Павел посмотрел на часы и понял,  что  на
лекцию  он  уже  безнадежно  опоздал.  Вместо  того,   чтобы
объясняться   с   преподавателем,  он  решил   заглянуть   в
университетскую  библиотеку и попытаться  навести  там  кое-
какие справки по интересующему его предмету.
     В читальном зале Павел попросил что-нибудь из сочинений
Гельфульда   Глумзы.  Рыжеволосая  девчушка  из  справочного
отдела, похожая на белку, надевшую очки в модной пластиковой
оправе,  просмотрев  картотеку,  ответила,  что  книг  этого
автора в библиотеке нет.
     Перелистав все справочники, энциклопедии и словари, что
имелись  в наличии, Павел нигде не обнаружил даже упоминания
. загадочном Глумзе.
      Дома  он  просмотрел собственную картотеку и  тоже  не
нашел ни единой ссылки на этого автора.
      И  тем  не  менее  этот  якобы несуществующий  человек
написал книгу, которая сейчас лежала на столе среди тетрадей
с  конспектами  и  журналов  с закладками  на  тех  статьях,
которые  Павел  собирался прочитать.  Глядя  на  ее  зеленый
переплет,  Гардин пытался угадать, что же перед ним:  грубая
мистификация,   как  сказал  профессор,  или   же   ключ   к
непознанной тайне?
      Пожалуй,  в конце концов, Павел склонился бы  к  тому,
чтобы согласиться с авторитетным мнением профессора. Если бы
не одно "но"...
     Это "но", хотя и существовало всего лишь в единственном
числе,  тем  не  менее  представляло  собой  вполне  весомый
аргумент в пользу того, что разгадкой секрета книги  следует
заняться  вплотную и немедленно. Мистический ореол  придавал
ей  тот  факт,  что короткие тексты на русском и  английском
языках  на  последних страницах были доступны  взгляду  лишь
только  одного ее обладателя. Профессор и его ученики видели
на   этих   страницах  все  ту  же  кажущуюся  им  абсолютно
бессмысленной вереницу знаков и символов.
     Что ж, вероятно, у таинственного Глумзы были достаточно
веские  причины для того, чтобы столь тщательно  зашифровать
текст  своего сочинения. И, если он все же решился  изложить
результаты   своих  исследований,  о  которых  упомянуто   в
аннотациях,   в  книге,  следовательно,  считал,   что   они
представляют  определенную  ценность  не  только  для   него
одного.  Хранилище сокровенных знаний, таящее в себе угрозу,
-  вот чем казалась Павлу книга, которая лежала перед ним на
столе.
      Хоть  как-то подступиться к тайне можно было  лишь  со
стороны   аннотации,   к  сожалению,  содержавшей   в   себе
чрезвычайно мало понятной информации.
      Павел  не имел ни малейшего представления о  том,  что
собой  представляет "многомерно отраженная  симметрия  сна".
Единственным,  от чего он мог оттолкнуться в  своем  поиске,
было   слово   "мантра".  Некоторый  опыт  в   использовании
классических  мантр у Павла имелся. Упомянутая  в  аннотации
мантра  была  ему  незнакома,  но  от  этого  она  вовсе  не
становилась чем-то принципиально иным.
      Павел  разделся  до  трусов и лег  на  кровать  поверх
покрывала.  Вытянув  руки вдоль туловища,  он  чуть  откинул
голову  назад  и начал неторопливо расслаблять  мышцы  тела.
Глядя  в  белый потолок, он несколько раз медленно  произнес
вслух мантру из книги, чтобы запомнить ее звучание.
     Почувствовав, что мантра звучит легко и без напряжения,
Павел   закрыл  глаза  и  стал  повторять  слова   мысленно,
нараспев,   растягивая   их  до   полной   трансформации   в
однообразный раскатистый рокот.
       Гармоничные,   но   бесконечно  чужие,   далекие   от
повседневной  жизни звуки постепенно вытесняли  из  сознания
человека образы окружающей его реальности, заменяя их  серой
пустотой.   После   нескольких  десятков   оборотов   мантра
' ,*-c+ al в неразрывное кольцо и напрочь отсекла внутренний
мир человеческой души от внешнего существования тела.
       Павел   погрузился   в   золотистый,   искрящийся   и
пульсирующий туман. Он казался себе огромным, как космос,  -
в  любое мгновение он мог почувствовать всем своим существом
дыхание самой далекой звезды, провести ладонью по ее сияющей
короне, проникнуть в пылающее чрево. И одновременно  с  этим
он  превратился в великое Ничто - он не знал, кто он  такой,
что  представляет собой его тело, каковы его расположение  и
протяженность в пространстве. Он стал всей Вселенной и в  то
же самое время перестал быть собой.
      Неизвестно, как долго длилось такое состояние, - время
для Павла также перестало существовать, - но вдруг где-то  в
глубинах   мироздания   появилась   черная   точка,   быстро
увеличивающаяся  в  размерах. Точка превратилась  в  плоский
черный  диск,  края  которого,  продолжая  растягиваться   в
стороны, стали выгибаться вперед, образуя бездонную воронку,
в  которую  с  неумолимой последовательностью  проваливалось
все, что встречалось на пути.
       Павел   хотел   бежать,  но  огромное,  расплывшееся,
рассыпанное на атомы тело не слушалось его; у него  не  было
ни ног, ни рук, ни каких-либо других конечностей или частей,
с  помощью которых он мог бы попытаться спасти себя. В  одно
мгновение  тело  его  было скручено, как  тряпка,  вывернуто
наизнанку, смято в комок и брошено в черную бездну.
      Павел  еще  успел удивиться тому, что  в  те  страшные
секунды,  когда неведомые силы корежили, ломали и рвали  его
плоть,  он не испытывал боли - один только ужас, смертельный
ужас  непонимания  и  бессилия.  В  следующее  мгновение  он
погрузился в кромешную тьму и беззвучие.
      Встречного  потока  воздуха  или  какого-либо  другого
сопротивления   Павел  не  ощущал,  но  непонятным   образом
чувствовал, что его несет куда-то с невообразимой скоростью.

                           Глава 2

      Когда наконец впереди во мраке забрезжила узкая полоса
света,  Павел снова почувствовал свое тело таким, каким  оно
должно быть.
      Белая  полоса быстро увеличивалась, исходивший от  нее
свет становился все ярче и пронзительнее, так что в какой-то
момент  Павлу,  чтобы не ослепнуть, пришлось плотно  закрыть
глаза.  Буквально через секунду он ощутил нестерпимое жжение
в  ступнях  и,  открыв  глаза,  обнаружил  себя  стоящим  на
раскаленном солнцем песке пустынного берега.
       Волны   мерно   набегали  на   прибрежный   песок   и
откатывались, оставляя за собой мгновенно высыхающую полоску
пены и прозрачные студенистые комочки умирающих медуз.
      Песчаная  гладь простиралась до горизонта  в  сторону,
противоположную   морю.   Ближе   к   берегу   ее    скучную
однообразность местами нарушали невысокие серые обломки скал
с угловатыми, изломанными краями.
      У  самых  ног Павла из песка высовывался чахлый  куст,
больше  похожий  на поставленную торчком  метлу,  нежели  на
`  ab%-(%. Возле куста лежал белый, отполированный песком  и
ветром  череп  какого-то  животного  с  широкими,  непомерно
выдающимися вперед клещеобразными челюстями.
       Ни  единого  дуновения  ветерка.  Неподвижный  воздух
сковывала страшная духота.
     Переступая с ноги на ногу, Павел огляделся по сторонам,
пытаясь  сообразить,  что  же  ему  теперь  делать?  Где  он
находится? Как попал сюда? В какую сторону идти?
      От  огромного множества вопросов, которые некому  было
задать, понемногу становилось жутковато.
      И  вдруг от одной-единственной мысли страх исчез,  как
будто  его и не было. Хлопнув себя ладонью по голому  бедру,
Павел рассмеялся во весь голос и упал на песок. Это же  сон!
Всего-навсего сон! А привлекательное отличие  сна  от  жизни
как раз в том и заключается: что бы ни случалось, что бы  ни
происходило  во  сне, все всегда благополучно  заканчивается
после  пробуждения, когда на смену ночным кошмарам  приходят
повседневная реальность и обыденная скука. Так что без каких-
либо  опасений можно предоставить сну течь своим чередом,  а
самому  тем временем наслаждаться горячим песком, солнцем  и
морем! Когда еще выберешься на море в действительности?
      -  Весьма приятно, хотя и несколько неожиданно слышать
искренний смех в столь не подходящем для этого месте.
      Вздрогнув  от неожиданности, Павел резко обернулся  на
голос.
       У   ближайшего   обломка   скалы,   прислонившись   к
раскаленному камню голой спиной, стоял мужчина в набедренной
повязке.  Длинная  седая борода и отросшие  до  плеч  волосы
делали   его  гораздо  старше  своего  возраста.  Обожженная
солнцем почти дочерна кожа обтягивала не мощные, но довольно
плотные мышцы еще не старого человека.
      Поза невесть откуда появившегося незнакомца, казалось,
не  таила  в себе никакой опасности: он стоял расслабившись,
скрестив на животе опущенные вниз руки, в которых ничего  не
было. Больше всего он был похож на отшельника-пустынника или
на потерпевшего кораблекрушение, выброшенного на необитаемый
остров.
      -  Как  вы  здесь  оказались? - не двигаясь  с  места,
спросил человек у Павла.
      Он  говорил  на  каком-то незнакомом языке,  но  Павел
прекрасно  понимал  его  - еще одно преимущество  сна  перед
реальностью.
     Павел беспечно дернул плечом и улыбнулся.
     - Не знаю...
     Человек удивленно приподнял левую бровь.
      -  В  таком случае, вы, возможно, знаете, за что здесь
оказались?
     - "За что"? - не понял Павел.
     - Вот именно - за что?
     Павел потряс головой.
     - Я вас не понимаю.
     - Вы знаете, где мы находимся? - спросил незнакомец.
       -  Нет,  -  бодро  тряхнул  головой  Павел.  Бровь  у
собеседника встала почти вертикально. Он отошел от  камня  и
a$%+ + жест рукой, приглашая Павла следовать за собой.
     - Становится слишком жарко, давайте отойдем в тень.
      С  другой  стороны  в скале имелась  неглубокая  ниша,
дающая тень даже в полдень, когда солнце находится в зените.
В   ней  едва  хватило  пространства,  чтобы  вместить  двух
человек. Освобождая место для Павла, незнакомец затолкнул  в
дальний угол мешок, набитый соломой, служивший, по-видимому,
ему   постелью,  и  несколько  пустых,  обколотых  по  краям
глиняных посудин.
      Вид столь убогого жилища утвердил Павла во мнении, что
он  встретился  с отшельником, умерщвляющим свою  плоть  под
жарким солнцем во славу каких-то неведомых богов.
      Хозяин  нищи, скрестив ноги, сел на камень и,  на  миг
прикрыв глаза, быстро провел кончиками пальцев обеих рук  по
краям  своей  растрепанной бороды, словно рассчитывал  таким
образом привести ее в порядок.
      -  Это  Мертвый  берег, - сказал он,  указав  рукой  в
сторону  моря. - Находится он на краю пустыни Хааб. Вся  эта
земля  и  все,  что  на  ней, принадлежит  фараону  Тахарету
Четвертому.
      По  беспечному выражению лица Павла человек понял, что
его  собеседнику эти слова ровным счетом ничего не  говорят.
Павлу  его сон определенно нравился, и он с интересом ожидал
дальнейшего развития событий.
     В глазах незнакомца мелькнуло недоверие.
     - А может, тебя подослали слуги фараона?
      -  Нет, - весело рассмеялся Павел. - Разве я похож  на
шпиона?
     - Кто же вы тогда?
      -  Меня  зовут  Павел - Он замялся, не зная,  что  еще
сказать,   какая   информация  о  нем  может  заинтересовать
странного собеседника. - Я студент...
      -  Но  как  вы сюда попали? Как вам удалось преодолеть
пески пустыни? Зачем вы здесь?
      -  Не  знаю! - почти в отчаянии взмахнул руками Павел.
Ему  и  самому хотелось бы знать ответы хотя бы на часть  из
заданных вопросов.
     - Я просто медитировал на мантре и, наверное, заснул.
      -  Что  это  была за мантра? Вы помните ее?  -  быстро
спросил человек.
        От   его   внезапно   напрягшейся   фигуры   повеяло
беспокойством.
      -  Ауру-тха,  ахту-руа, - раздельно и внятно  произнес
Павел.
      Человек  вскочил  на колени - подняться  выше  ему  не
позволял  свод  каменной кельи - и крепко вцепился  пальцами
Павлу в плечо.
     - Где ты узнал ее? - закричал он ему прямо в лицо.
      Отпрянув  назад,  Павел вырвался  из  рук  слишком  уж
разволновавшегося собеседника.
      -  Успокойтесь!  -  крикнул он. - Сядьте  на  место  и
успокойтесь, иначе я больше ничего не скажу!
        Незнакомец   на   мгновение   замер   в   совершенно
неестественной  позе, подавшись вперед, с широко  раскрытыми
#+ ' ,(. Затем медленно опустился на свое прежнее место.
      -  Извините,  - тихо произнес он и провел  ладонью  по
лицу,  стирая  исказившую  его  гримасу.  -  Извините  меня,
пожалуйста.
      -  Ничего, бывает, - буркнул Павел, тоже усаживаясь на
место. - Мантру я нашел в книге Гельфульда Глумзы "К истории
зеркал и связанных с ними явлений симметрии сна".
     Человек закрыл лицо ладонями.
      - Великие Хранители! Великие Хранители! - бормотал он,
раскачиваясь всем телом из стороны в сторону.
      Павел,  не  ожидавший такой реакции на свои  слова,  с
тревогой  наблюдал  за  чудным  незнакомцем.  Казалось,  его
собеседник  впал в ступор, и в ближайшее время  нечего  было
надеяться услышать от него что-либо осмысленное.
      Не  зная, что теперь предпринять, Павел просто  сидел,
наблюдая за размеренными телодвижениями отшельника.
     Однако через пару минут человек прекратил раскачиваться
из  стороны  в  сторону и опустил руки. Лицо  его  сделалось
похожим  на  застывшую бронзовую маску, в которой сплавились
отчаяние, надежда и боль.
      -  То,  чем вы воспользовались для того, чтобы попасть
сюда,  было  не мантрой, а пространственной формулой.  Чтобы
она  сработала, не было необходимости медитировать. Само  ее
звучание  порождает каскад нервных импульсов мозга, который,
в  свою  очередь, и открывает проход в Зону терминатора  для
тонкого тела.
     - Но в книге написано "мантра", - возразил Павел.
      -  В  книге  идет речь о пространственной формуле,  но
понятие  это вам, видимо, незнакомо. Поэтому вы и нашли  для
него  достаточно  адекватную замену, прочитав  в  незнакомом
тексте слово "мантра", которого там на самом деле нет.
      -  Я  прочитал то, чего не было в книге?  -  удивленно
спросил Павел. - Каким образом? Как такое может быть?
      -  Так  уж устроена эта книга, - ответил отшельник.  -
Таков ее язык.
     - Откуда вам это известно?
      Незнакомец пропустил вопрос мимо ушей. Он вдруг  снова
изменился  в  лице,  будто в одну секунду  постарел  лет  на
двадцать. Глаза его замутились ужасом.
     - Великие Хранители, - свистящим шепотом произнес он. -
Я думал, что забыл навсегда. Я надеялся... Это невозможно...
Всего   одна  случайно  услышанная  формула,   и   я   начал
вспоминать...  -  он посмотрел на Павла.  -  Где  вы  видели
книгу?
     - Я купил ее у букиниста.
     - Где? В каком городе?
     - В Москве.
     Человек на мгновение потерял дар речи. По выражению его
лица  можно  было решить, что он внезапно увидел  за  спиной
Павла привидение.
      -  Так  вы из Реального мира? - после некоторой  паузы
смог наконец выговорить он.
     - Конечно! - ответил Павел с изрядной долей раздражения
в   голосе.  Резкие  перепады  настроения  собеседника,  его
ab`  --.%  поведение, непонятные слова и  фразы  выталкивали
Павла,  вопреки его собственному желанию, из расслабленного,
полусонного  состояния. - А вы думали,  что  я  прилетел  из
страны  Оз? - Павел пошевелил пальцами босых ног. -  У  меня
нет волшебных башмачков.
      Человек  машинально  глянул  на  пятки  своего  гостя.
Похоже, он не заметил в его словах иронии.
       -  Позвольте  представиться,  -  чуть  приподнявшись,
отшельник  церемонно склонил свою давно нечесаную голову.  -
Мое имя Гельфульд Глумз.
      -  Ну  надо  же! - восхищенно хлопнул себя  по  бедрам
Павел. - Чего только не бывает во сне!
     - Не во сне, а в Мире сна, - поправил его Глумз.
     - Одно и то же, - отмахнулся Павел.
      -  Отнюдь,  - Глумз провел ладонью по бороде  с  таким
видом,  словно  собирался прочесть лекцию перед  собравшейся
аудиторией, забыв, что находится в пустыне, из одежды на нем
только  набедренная повязка, а слушатель всего один.  -  Как
известно,   сон   -   всего   лишь   отображение    реальной
действительности, в то время как Мир сна как раз и  является
той  самой действительностью, отображение которого вы,  люди
Реального  мира,  иногда видите в снах. Вы должны  бы  знать
это, если читали мою книгу.
      -  Книга  написана  на непонятном мне  языке.  Я  смог
прочесть только короткую аннотацию на последней странице,  в
которой была указана мантра.
      -  В  книге нет никакой аннотации, - лукаво  улыбнулся
Глумз.  -  Вся  она, от начала до конца, до самой  последней
строчки, написана на придуманном мною языке.
      -  Но  я  сам  видел  в  ней аннотации  на  русском  и
английском.
      -  Существование тонкого тела в Реальном  мире  жестко
ограничено по времени.
     - А что мне делать с вашей книгой?
      -  Уничтожьте  ее!  - с отчаянием и  болью  воскликнул
Глумз.
     Павел с сомнением покачал головой.
      -  Боюсь,  у меня рука не поднимется бросить  в  огонь
единственный экземпляр уникальной книги.
      Павлу показалось, что при этих словах Глумз облегченно
вздохнул.
      -  Тогда  берегите  ее, - сказал он.  -  Не  отдавайте
никому,  ни  на каких условиях! Помните, что в ваших  руках,
возможно, находится судьба мира!
     Павел протяжно вздохнул.
     - Да, вот только заботы о судьбе мира мне и не хватало.
      Досада его была в значительной мере показной; на самом
деле ему, как и любому другому, конечно же, хотелось хотя бы
недолго  побыть  в  роли  спасителя человечества.  Особенно,
когда  все  происходит во сне, что делает  задачу  героя  не
слишком обременительной.
      Чуть  выше линии горизонта со стороны пустыни возникли
два  облачка  пыли.  Увеличиваясь  в  размерах,  они  быстро
приближались к берегу.
     Заметив их, Глумз забеспокоился.
     - Это смотрители! - Глумз, вытолкнув Павла из ниши, сам
вылез  вслед  за  ним  под солнце. - Вам следует  немедленно
возвращаться домой!
     - Как? - Павел недоуменно поднял брови.
     - Произнесите формулу и представьте, что вы уже дома.
     - Но я хочу посмотреть, что будет дальше.
     - Что значит "