их? -- даже  в  самом скверном  состоянии  графиня  сохраняла
способность задавать опасные вопросы.
     -- Редрих? Редрих твой друг... -- Артен немедленно уловил фальшь в этом
заявлении,  и Элина тоже  почувствовала,  что  истинная причина  в другом. В
конце концов, Артен был ей куда более давним и близким другом, чем Редрих.
     -- Эйрих тоже был моим другом, -- сказала она вслух.
     -- Наша снисходительность тоже имеет пределы, -- в тоне Зендергаста все
явственней звучало раздражение. -- Особенно  снисходительность к  сильным  и
опасным врагам.
     -- Вы могли  хотя бы просто убить его! -- настаивала графиня. -- Но то,
что вы с ним сделали... это ужасно.
     -- Зачем уничтожать  то,  что может  принести пользу?  -- пожал плечами
маг. -- Он  даже  мертвый  стоит десятерых. Впрочем,  не  жалей  его. Он  не
страдает. Собственно,  его  уже просто нет,  это, -- он  кивнул на стоявшего
рядом зомби, -- всего лишь оболочка.
     -- Я знаю, -- угрюмо подтвердила Элина.
     -- Тем не менее, ты ведь не хочешь, чтобы с твоим отцом случилось то же
самое?
     Элина  вздрогнула,  как  от  удара.  Она  знала,  что  показывает  свою
слабость, но не могла скрыть своего ужаса перед такой перспективой.
     -- Значит, ты будешь  вести себя хорошо и не станешь  делать глупостей,
-- заключил маг. -- Это ведь благодаря тебе вы сбежали вчера?
     -- Да,  -- ответила Элина, а на заднем плане уже плясала и корчила магу
рожи радостная мысль: "Не знают! Они не знают про Йолленгела! "
     --  Я  знал,  я  всегда  знал,  что  у  тебя  способности  к  магии, --
удовлетворенно  провозгласил  Зендергаст. -- Может  быть, тебе еще не поздно
учиться по-настоящему... -- он вдруг  почувствовал, что  необходимо сгладить
впечатление  от  его  предыдущих  слов:  --  Ты  пойми,  Элина,  я  тебя  не
шантажирую. Какими бы  ни были мои отношения  с графом, пока это зависит  от
меня,  ему не будет  причинен  вред. Но решения принимают, помимо меня,  еще
одиннадцать братьев,  и  они  не позволят  мне  ставить личные симпатии выше
долга. Я и сам не могу себе это позволить.
     Элина вдруг почувствовала,  как  тупая  боль  уходит из  ее  мышц,  как
измочаленное  тело наливается бодростью и свежестью,  как возвращаются силы.
Даже  жажда отступила (хотя, впрочем, не исчезла совсем), и изнуряющая  жара
превратилась в приятное тепло. Она вскинула глаза на мага.
     -- Да, Элина, --  кивнул тот. -- Магия может не только разрушать. И  ты
знаешь, что вовсе не разрушение  является ее основной задачей. Мы не  желаем
вам зла. Мы лишь хотим, чтобы вы извлекли урок из всего, что случилось, и не
вынуждали нас отвечать  насилием на насилие. А теперь  идите в  ваш дом, вас
проводят.
     -- Еще один вопрос, -- возразила  Элина. -- Все-таки, скольких ваших мы
убили?
     Зендергаст  удрученно  покачал головой, видя, что его  призывы  пропали
впустую.
     -- Двоих, разве ты не... -- начал он сердито и понял: -- А, ты имеешь в
виду зомби.  Мы  потеряли что-то  около  шестидесяти тысяч. Но не приписывай
всех их вашим мечам -- многие были просто выведены из строя в  давке. Однако
все эти зомби  при жизни были штатскими, не державшими меча в руках. У зомби
не сохраняется высшая  память,  память  личности, но остается низшая память,
память тела.  Поэтому мы  вынуждены  были  убить  всех хардыгар.  Нам  нужны
настоящие солдаты. Впрочем, -- добавил он, -- через какое-то время нам вовсе
не понадобится армия. Когда мы достигнем силы магов древности, то сможем, не
сходя  с места,  уничтожать  целые  города.  Но  мы,  конечно, не будем этим
заниматься! -- заверил он  поспешно. --  Максимум  -- точечные удары с целью
вразумить непокорных правителей, для которых собственная власть дороже блага
их народов...
     --  Можно и мне последний  вопрос? -- вмешался Артен.  --  Вы  убиваете
только из необходимости и все такое...  Но  чего я не могу  понять, так  это
какая необходимость стояла за покушением на меня в Роллендале?
     -- Почему вы  думаете, что это  мы? --  Зендергаст  удивленно  вздернул
кустистые брови. Принц, разумеется, так не думал, но расчитывал, застав мага
врасплох,  выудить  какую-нибудь  информацию.  И  его замысел  действительно
сработал.  -- Мы, правда, и сами думали, что кто-то может... Но нет, в наших
рядах  не   оказалось   столь   безумно  возгордившегося!  Мы  провели  свое
расследование и знаем,  кто  организовал покушение.  Это Ронгольда,  Великая
герцогиня Штейнельберская.
     --  Невестка короля Анриха?  -- в один голос  изумились Артен  и Элина.
Зендергаст    важно   кивнул    --   ему   явно   доставляло    удовольствие
продемонстрировать, что от магов ничего нельзя скрыть.
     -- Но зачем?  -- продолжал недоумевать принц. -- У меня не было никаких
шансов на престол... и причем тут вообще Штейнельбер?
     --  Были,  --  возразил  маг.  --  Только  не  на  тирлондский,   а  на
гриндазийский.
     -- Каким путем? Гриндазия -- маленькое южное княжество, находящееся под
сильным  влиянием Варсалии...  и не имеющее  никакого  родства с тирлондским
правящим домом.
     -- Путем вашей женитьбы на Марете, единственной  дочери князя Рохивани,
--  разъяснил  наконец  Зендергаст. --  Княжество,  как вы  верно  заметили,
действительно не  ахти  какое, даже по  нынешним варварским  меркам  --  для
принца,  состоящего в  ближайшем родстве с  королем Тирлонда, предложение не
выглядит  заманчивым.  Но  для  принца  Вангейского, чье  родство уже  более
дальнее, вариант вполне подходящий. А вторым претендентом на руку Мареты был
как раз Берхальт, младший сын Великого герцога Штейнельберского и Ронгольды.
И для него такая карьера была  уже не просто приемлемой, а удачной -- хотя и
не настолько, конечно, как у его дяди, нынешнего короля Тарвилонского.
     -- Бред какой! -- возмущенно воскликнул Артен. -- Я никогда  не  слышал
ни о какой женитьбе!
     -- Вас  не ставили в известность раньше времени,  -- терпеливо объяснил
маг.  -- На стадии предварительных переговоров  ваше участие не требовалось.
Впрочем,  можете не  беспокоиться, -- улыбнулся  маг, -- свадьба Берхальта и
Мареты состоялась  несколько  месяцев назад, и  с этой стороны вам  ничто не
угрожает. Да и вообще, теперь это все уже не имеет значения.
     Принц  кипел  от возмущения. Он  всегда  понимал, что занимает  слишком
высокое положение, чтобы  вести  желаемый образ жизни --  то есть заниматься
исключительно  наукой   --  и  рано  или  поздно  ему  придется  вступить  в
какой-нибудь  династический брак. Впрочем, утешал  себя Артен, династический
брак на то и династический, что позволяет ограничиться совместным появлением
с супругой  на  не  столь уж  частых  официальных  мероприятиях;  ну  и  еще
придется,  видимо, зачать наследника  -- ничего, как-нибудь  справится, зато
потом  можно  будет уже не  заниматься всякими глупостями.  А может, удастся
обойтись  и без этого --  как-никак, если с  его старшим братом в  ближайшее
время ничего не случится, перспектива стать главным  в  роду ему  не грозит.
Однако  пытаться его  женить,  даже не поставив  его  в  известность!  Какая
гнусность! Он  им  не  холоп! И  не породистый  жеребец!  Похоже,  эта  идея
возмутила его даже больше, чем само покушение.
     -- Какая несусветная глупость! -- возмущался он. -- И меня же еще из-за
этого  пытались  убить!  Да если  бы  эта дура  Ронгольда просто потрудилась
узнать  мое  мнение, она  бы убедилась,  что  ее  дурацким  планам ничто  не
препятствует!  Мне не нужен  престол, тем паче в  такой дыре, как Гриндазия,
где  нет ни одного университета! У  меня нет  времени на  то, чтобы  править
государством!
     --  Да, глупость, -- сочувственно покивал Зендергаст. -- Вполне обычная
глупость  для варварской  эпохи. Ведь  Штейнельберу этот брак,  по сути,  не
нужен.  У  герцогства недостаточно  сил,  чтобы  конкурировать с  Варсалией.
Берхальт просто вынужден был бы проводить проварсалийскую политику. С  точки
зрения   государственных   интересов,  Берхальта  следовало  бы   женить  на
какой-нибудь из младших  принцесс могущественного королевства, тогда он смог
бы лоббировать интересы герцогства при его дворе. С другой стороны, Тирлонду
было бы вполне  по  силам  перетянуть  Гриндазию  в  свою  сферу  влияния  и
превратить  княжество в свой форпост на границе с Варсалией. Но поди объясни
все это вздорной женщине,  которая одержима идеей видеть своего ненаглядного
сыночка королем или, на худой  конец, владетельным князем.  Вот что  бывает,
когда судьбы народов в руках отнюдь не у мудрейших...
     -- Я только  одного не  понимаю, зачем понадобилось убивать  моего дядю
Гарлонга? -- перебил принц. -- Ведь он отослал меня в экспедицию, и, значит,
проблема снялась сама собой.
     -- Да, у Гарлонга хватило ума понять -- не без помощи придворного мага,
конечно -- что экспедиция сулит  более грандиозные перспективы, чем борьба с
Варсалией  за Гриндазию, а еще  одного холостого принца в запасе  у  него не
было...  Но  его  никто  не убивал. Он действительно умер сам от  сердечного
приступа. Такое иногда случается даже с королями.
     -- Но Лодвинг был в курсе всех планов?
     -- Да, и чуть не испортил все дело. Он как раз полагал, что заключенный
с Тургунаем  договор в части, касающейся  экспедиции,  ущемляет  тирлондские
интересы. Раз  Зурбестан  целиком достается  Тургунаю,  то, дескать,  и  нет
смысла  ввязываться  в  неясную авантюру  далеко  на  востоке --  наращивать
тирлондское влияние на Западе куда важнее. Уж эти мне владыки эпохи меча, не
видящие дальше собственного носа...  Мы  не смогли перехватить посланного им
гонца  --  тогда  наши  возможности были куда  более  ограниченными, даже  и
Рандавани не мог ему воспрепятствовать в присутствии тирлондских гвардейцев.
К счастью, вы приняли правильное решение.
     В нынешних обстоятельствах Артен не был в этом уверен.
     Меж тем Элина не без удивления слушала, как ловко Зендергаст рассуждает
обо всех этих политических хитросплетениях. Она привыкла считать, что старик
целиком  погружен в размышления  о "старых добрых временах" и, хотя и  носит
формальный чин королевского  советника,  не  слишком  разбирается в  реалиях
современного мира. Впрочем, она уже имела  возможность  убедиться, насколько
сильно ее  современники  недооценивали магов, казавшихся отмирающим реликтом
безвозвратно ушедшей эпохи...
     -- Ладно,  ступайте,  -- закончил  маг. -- У  вас сегодня  был нелегкий
день... у нас, впрочем, тоже.
     Зомби провели  их мимо пирамиды, свернули направо -- и в скором времени
Элина  и  Артен  уже стояли на пороге  того  самого  дома, который  покинули
вечером накануне. Принц не мог поверить такой удаче.
     Едва за  ними захлопнулась  дверь, в коридоре показались граф и Редрих.
Элина впервые  увидела столь  отчетливое  выражение  страха  на  лице  отца;
ужасное  подозрение  владело  Айзендоргом  с тех  самых  пор,  как  конвоиры
разлучили  их...  Но, приблизившись к  ней,  граф  убедился, что  перед  ним
по-прежнему его  дочь, а не мертвая кукла, приводимая  в движение  проклятой
магией.  Они снова обнялись -- во второй раз за  этот день и, должно быть, в
пятый или шестой за всю жизнь.
     -- Что им было нужно? -- спросил Айзендорг.
     --  Зендергаст   в  очередной  раз  пытался   сочетать  нравоучения   с
оправданиями... Папа, мы уложили сегодня шестьдесят  тысяч! Не так  уж плохо
для двухтысячного войска.
     --  У  них   в  запасе  еще  несколько   миллионов...  А  ты  выглядишь
посвежевшей! Неужели проповеди старого паука так поднимают тонус?
     -- Он помог мне  восстановить силы с помощью магии, --  нехотя признала
Элина. -- Но пить я все еще хочу! Надеюсь, у нас есть вода?
     -- Да, еще полный кувшин. Один выпили мы с Редрихом.
     Элина только теперь пригляделась к герцогу и увидела, что  на лице  его
по-прежнему кровь и грязь.
     -- Редрих, почему вы до сих пор не обработали рану?!
     -- Неизвестно, когда нам снова дадут воду, -- угрюмо ответил тот.
 -- Надо беречь ее для питья.
     --  Дадут этим же вечером, -- отмахнулась Элина.  --  Сейчас  же  идите
умываться. Мне вполне хватит и половины кувшина, а Артен уже пил.
     -- Нечего мной командовать... -- проворчал Редрих,  однако  подчинился.
Артен был бы  непрочь сделать еще несколько глотков -- опустошенная им фляга
была не так  уж велика  -- однако лишь теперь понял, что пил, и  не  подумав
поделиться  с  Элиной, и  справедливо  расценил  ее реплику  как заслуженную
месть.
     После того, как Редрих промыл  рану на лбу, он, не  говоря ни ни слова,
ушел в выбранную им комнату и завалился спать. Остальные -- даже и  графиня,
несмотря на магическую терапию -- испытывали аналогичное желание, но все  же
задержались ненадолго в обеденной зале, где Артен пересказал графу финальную
часть разговора с Зендергастом.
     -- Все  это любопытно, но практической пользы не несет,  -- резюмировал
Айзендорг.  --  Вообще, о  западной  политике  на  ближайшее  время мы можем
забыть. Единственный и последний  шанс  -- что тургунайцы, не получив вестей
от своей  гвардии, двинут сюда настоящую армию... может быть, даже  все свои
войска...  и  успеют до  того, как  эти  проклятые пауки  станут  совершенно
непобедимы.  Но шансов мало, тем паче что ханство сильно, в первую  очередь,
конницей,   а  ее  через  эти   горы  не  протащишь.  Опять  же,   пока  они
спохватятся...
     -- Может быть, Йолленгел успеет их предупредить? -- предположила Элина.
-- Раз его нет с нами, значит, он  все-таки  выбрался...  -- она  замолчала,
почти  уверенная, что откуда-нибудь из  угла вновь раздастся знакомый голос.
Но, похоже, на сей раз эльфа здесь действительно не было.
     -- В принципе он мог набрать съестного в лагере хардыгар, -- подтвердил
Артен. -- И мулы там тоже были. Так  что, если ему удалось преодолеть барьер
в туннеле... Но я  склонен согласиться с опасениями графа  --  мы  не должны
больше  надеяться  на помощь  извне.  Раз  уж наши  враги  оказались  такими
глупцами, что вновь поместили нас в тот же самый дом, мы заслужим звание еще
больших глупцов, если не найдем, как этим воспользоваться. Нет,  право же, я
не ждал от них такого подарка! Я, конечно, знал, что косность и консерватизм
-- их сущность, но не до такой же степени, чтобы,  при наличии целого города
под  рукой, сажать пленников туда, откуда те уже выбрались! Или...  -- принц
изменился в лице и сорвался с места.
     -- Куда он? -- удивился граф.
     -- Ах  да,  ты  же не знаешь... -- Элина рассказала ему про подземелье.
Тут как раз вернулся Артен, и уже по его лицу было видно, что все в порядке.
     -- Разумеется, они так и не удосужились как следует обыскать дом! И они
еще собираются править миром...
     -- В общем-то, ничего удивительного, -- заметила  Элина. -- Если бы вы,
расследуя побег,  обнаружили  выломанную решетку в  окне,  пришло бы  вам  в
голову искать какие-то  тайные  ходы?  Они сразу  же  увидели,  что  пробита
магическая защита, и  решили, что это сделала я. Никаких других подозрений у
них  не  возникло.  Теперь, очевидно,  они  используют более сильную  магию,
только и всего.
     --  Вообще  это еще  вопрос,  не будет  ли  нынешний  режим  содержания
отличаться от предыдущего... -- произнес граф.
     -- Судя  по  моему  разговору  с  Зендергастом,  скорей  всего нет,  --
ответила Элина. -- Они считают, что  мы получили  достаточный урок.  Но если
нам  удастся  снова сбежать,  то  лучше  нам уже  не попадать к  ним в  руки
живыми... и мертвыми тоже.

     Участники проигранного  боя начали  просыпаться  лишь  ближе к ночи, но
видя, что кругом уже темно, засыпали снова; так что окончательно из кроватей
выбрались  только на рассете. Все,  кроме Редриха. Остальные,  обеспокоенные
его долгим отсутствием, вошли к нему в комнату.
     Герцог лежал на спине, зарывшись головой  под подушку и скрестив сверху
руки; таким  образом он  пытался хоть как-то уменьшить  невыносимую головную
боль,  сопровождавшуюся  тошнотой.  Должно   быть,   то   было  последствием
солнечного удара,  полученного  накануне; кроме  того, рана на лбу,  сама по
себе не  опасная,  воспалилась и  жутко багровела  на его болезненно бледном
лице. На вопросы он  отвечал односложно, едва шевеля  губами;  даже движение
глазных яблок причиняло ему боль.
     Элина  печально вздохнула  об Эйрихе, у  которого наверняка  нашлось бы
подходящее снадобье.  Правда,  граф тоже  кое-что смыслил  во врачевании  --
всякий боец  и  путешественник по диким местам рано  или  поздно приобретает
подобные навыки -- но в данном случае он ничем не мог помочь. В распоряжении
товарищей Редриха, однако, оставалось еще одно средство -- магические навыки
Элины.
     Графиня с  энтузиазмом взялась  за  дело,  полагая,  что  в пропитанном
магией  Зурбестане у  нее не  возникнет  проблем.  Однако за  час усилий она
добилась  лишь того, что у нее самой  заболела  голова. Само  по себе это не
было удивительно -- чтобы снять чужую боль, нередко приходится почувствовать
ее, как  свою собственную -- однако Редриху  почти  не  полегчало.  Графиня,
совершенно   выдохшись,  вынуждена   была   оставить  бесполезные   попытки.
"Наверное, вы  как-то  особенно нечувствительны  к  магии,  --  сказала  она
герцогу извиняющимся тоном. -- Моих сил недостаточно. "
     Редриха на время оставили одного;  все, что  они могли для него сделать
-- положить мокрую тряпку на лоб (воды у них было достаточно -- зомби принес
накануне вечером, когда они спали).  Артен, как  обычно, поспешил спуститься
вниз; граф тоже пожелал осмотреть подземелье, но, поскольку, как и Элина, не
владел древним языком, надолго там не задержался. Таким образом, отец и дочь
могли  наконец наговориться вволю;  Элина рассказывала ему в  подробностях о
своих приключениях, несколько раз замечая, что при  воспоминании об Эйрихе у
нее  начинает  предательски щипать  в носу. Она мысленно повторяла себе, что
этот человек был наемным убийцей, жертвой которого едва не стал  ее отец, но
это помогало ненадолго. Если бы  они  просто расстались,  если бы,  наконец,
Эйрих просто пал  в бою --  чувства  Элины не продвинулись  бы дальше  тихой
печали. Но его ужасная посмертная участь  вызывала у  графини иррациональные
приступы острой  жалости -- жалости к тому,  кто в таковой  уже абсолютно не
нуждался.
     Графиня с трепетом  ждала полуденного прихода зомби; она опасалась, что
теперь маги приставят к ним в качестве  прислуги Эйриха -- это было бы очень
эффектным напоминанием о необходимости "вести себя хорошо". Но то ли маги до
этого  не  додумались,  то  ли были  действительно  так  привержены  однажды
принятому  порядку,  как полагал Артен,  то  ли, наконец,  попросту  не были
настолько жестоки --  так  или иначе, обед принес  все  тот  же зомби, что и
прежде.
     Редриху меж  тем не становилось  лучше. Лишь  гордость не позволяла ему
мычать от боли. От еды он, конечно, отказался; его по-прежнему тошнило -- но
не рвало, что могло бы принести облегчение.
     --  Надо обратиться  за  помощью  к Зендергасту,  -- решительно заявила
графиня.
     -- Еще чего не хватало! -- возмутился Айзендорг.
     -- Но мы же не можем помочь Редриху! В конце концов, раз уж маги держат
нас взаперти, они должны заботиться о нашем здоровье.
     -- Они позаботятся!  --  проворчал граф. -- Откуда ты знаешь, что может
сделать с парнем этот старый паук?
     -- Если бы они  хотели  причинить ему зло, они  бы  сделали это  и  без
нашего согласия, -- возразила Элина.
     -- Господа,  ну  вы решайте скорее, -- поторопил их стоявший  в  дверях
Артен. -- Я могу спускаться вниз, или придется сидеть и ждать гостей?  Хотя,
впрочем, зомби ведь все равно не придет до вечера.
     --  Я  могу  обойтись  и без записки,  --  сказала  Элина,  --  позвать
Зендергаста с помощью магии.  Хотя у меня нет его вещей, на таком расстоянии
он должен услышать прямой зов. А у вас, принц, разве нет мнения на сей счет?