дома. Труп  был объеден лесным зверьем  практически до костей, но
остатки гнилого  мяса, запутавшиеся в рваном тряпье одежды, все еще  воняли.
Лодочник не стал  жертвой пожара, а был убит  у  себя во  дворе при  попытке
спастись;  оперенный  хвост  стрелы,  торчавший между обнажившимися ребрами,
служил тому подтверждением. Судя по всему, со времени трагедии прошел уже не
один месяц.
     Эльф  отвернулся,  перегибаясь через седло; через  несколько секунд его
вырвало. Элина отнеслась к представшему  перед ними куда  более  спокойно --
детский  опыт  сказывался,  хотя граф и старался  оберегать  ее от  наиболее
страшных сцен войны. Она лишь деловито спросила:
     -- Луситы?
     --  Скорее  всего, кочевники, --  покачал головой Эйрих. Он  подъехал к
останкам   лодочника  и,   наклонившись,  спокойно   выдернул   стрелу.   --
Определенно, -- подтвердил он свою догадку, рассматривая орудие убийства. --
Форма наконечника не характерна для луситов.
     Элина впервые  почувствовала  масштабы опустошения,  нанесенного  этому
краю степняками. Судя по наличию дороги и переправы, когда-то эти места были
достаточно оживлены; но со времени нашествия миновало уже несколько месяцев,
и за это время  никто  так и не появился  здесь,  раз тело погибшего не было
предано земле. Ни один лусит не бросил бы  своего земляка гнить под открытым
небом.
     Эйриха занимали более практические мысли. Небольшая деревянная пристань
избежала разрушения, но куда важнее было то, что уцелела и лодка, наполовину
вытащенная  на  берег.  Весел,  правда,  нигде не  было  видно; однако среди
полуобгоревших досок можно было  подыскать подходящие орудия для  гребли,  о
чем он и сообщил своим спутникам.
     Элина  окинула  лодку скептическим взглядом, особенно  задержавшимся на
воде в кормовой, погруженной в реку части.
     --  Не  выглядит  особенно надежной,  --  согласился  Эйрих, --  но  до
середины реки хватит.
     -- А если они откажутся принять нас на борт? -- подал голос эльф.
     -- Вам придется  дать им концерт по горло в ледяной воде, -- осклабился
Эйрих.
     Меж тем  ладьи  были уже  недалеко,  и  следовало спешить, пока они  не
миновали  траверз пристани и не начали удаляться --  тогда,  гребя  досками,
догнать их было бы уже нереально. Втроем путешественники освободили лодку из
вязких  объятий мокрого песка и завалили  ее  на бок,  сливая  воду, а затем
снова спихнули с берега, попутно бросая внутрь свои вещи. Лошадей, очевидно,
приходилось оставить -- даже  если бы  они и доплыли успешно в ледяной воде,
посреди  реки все равно было бы невозможно втащить их на борт ладьи. Поэтому
рачительный Эйрих вместе с Элиной сняли с них сбрую и тоже кинули в лодку.
     -- Вы бы хоть весла пока подыскали, -- неприязненно бросил  Эйрих ничем
не занятому  Йолленгелу, но тот виноватой улыбкой дал  понять,  что ничто не
заставит  его  приблизиться к  остаткам  дома и тому, что  находится  рядом.
Пришлось Эйриху, ругаясь, сбегать за подходящими досками.
     Они  отчалили  и принялись  быстро грести  каждый  своей  доской; Эйрих
задавал  ритм.  Хуже всего, конечно, получалось у Йолленгела, из-за которого
лодка постоянно отклонялась от курса  то в ту, то в другую сторону, и только
необходимость отсчитывать вслух гребки мешала  Эйриху  разразиться нелестной
тирадой  о представителях нечеловеческих рас. Вода меж  тем и впрямь  начала
прибывать, просачиваясь в давно не конопаченные щели.  Котомки с вещами были
водружены на сиденья. Лодка не преодолела еще и трети пути, а воды в ней уже
было выше  чем  по  щиколотку;  даже  сквозь сапоги чувствовалось, какая она
холодная.  На  ладьях,  несомненно, уже  заметили  гребущих наперерез, но не
делали  никаких попыток сбавить скорость или  изменить курс, чтобы облегчить
им задачу.
     Вода поднималась все  выше, а до цели было еще далеко. К тому же лодка,
постепенно погружаясь,  теряла в скорости. Сопоставив все  тенденции,  Эйрих
подумал, что его вывод о  пригодности  лодки для плавания по крайней мере до
середины реки был, возможно, не вполне обоснованным.
     -- Йолленгел, -- сказал он, -- оставьте в покое доску, от вас все равно
больше вреда, чем пользы. Будете вычерпывать воду.
     -- Чем? -- растерялся эльф.
     --  Чем!  --  только  присутствие  Элины  удержало  Эйриха  от  грубого
ругательства -- хотя ответ был действительно неочевиден: можно  было достать
из  котомки кружку,  но  такой сосуд  был слишком  невместительным. -- У вас
голова на что, шапку носить? Вот ею и вычерпывайте!
     -- Головой? -- не удержалась Элина.
     -- Шапкой!
     Действительно,   шапка  с   ее   кожаной  подкладкой,  практически   не
пропускавшей воду, неплохо подходила  для этой цели. Поначалу дело как будто
пошло  на лад,  и Йолленгелу  удавалось достойно  противостоять  прибывающей
воде;  однако эльф  быстро устал  нагибаться,  черпать  полную шапку  воды и
опрокидывать ее за борт, и шумные всплески стали раздаваться все  реже. Вода
вновь  медленно,  но  неумолимо  начала подниматься.  Оставалось уже  меньше
полупути, но эта часть маршрута была  труднее предыдущей, тем паче учитывая,
что гребцов осталось всего двое.
     Первая ладья миновала траверз лодки, а через некоторое время  и вторая.
Эйрих, сжав зубы, яростно греб, обливаясь потом;  Элина, обдаваемая брызгами
из-под  его  доски,  едва поспевала  за  ним. Луситские  гребцы  все  так же
ритмично вздымали и опускали весла своих ладей.
     -- Эй! -- не выдержала графиня. -- Подождите нас!
     Никакой реакции не последовало. Уже третья ладья была вне досягаемости.
Вода постепенно подбиралась к коленям.
     -- Может, выбросить вещи? -- робко предложил эльф.
     -- Можете  выбрасывать  свои,  только не просите потом нас снова их вам
покупать, --  огрызнулся Эйрих. Тем не  менее,  он спихнул  свою  котомку со
скамьи в воду внутри лодки, чтобы хоть как-то уменьшить тяжесть груза. То же
сделали и  остальные.  Четвертая  ладья поравнялась с лодкой и неспешно ушла
вперед. Отчаяние придало Йолленгелу силы, и он вновь заработал шапкой так же
энергично,  как и вначале. Это позволило  лодке еще какое-то время держаться
на плаву, но последняя ладья уже неумолимо проплывала мимо.
     --  Эрвард,  --  сказал  Эйрих, -- у вас заняты  руки, и  вы  не можете
заткнуть уши, но постарайтесь не запоминать того, что сейчас услышите,  -- и
он,  набрав побольше  воздуха, разразился громогласной и  длинной тирадой на
луситском, из которой Элина поняла лишь предлоги.
     Несколько   воинов   высунулись   из-за    борта   ладьи,   целясь    в
путешественников из луков.
     -- Что надо? -- спросил один из них.
     -- Официальные церемонии потом, -- крикнул Эйрих, -- вы что, не видите,
что мы тонем?
     -- Ты не лусит, -- заметил воин, слыша его акцент.
     -- Верно. Но ведь и не кочевник, правда? Мы -- мирные путешественники с
Запада.  А  сейчас,  может,  вы  притормозите свою  посудину и  бросите  нам
веревку, пока нам не пришлось учиться дышать под водой?
     Луситы посовещались с кем-то в ладье, и тот, очевидно, пришел к выводу,
что  даже  если тонущая лодка и трюк, то три  человека, из которых лишь один
выглядит   настоящим  воином,  в  любом  случае  не   представляют  реальной
опасности.  Весла  ладьи приподнялись  из  воды, а затем сделали  возвратное
движение, вздымая небольшие буруны и тормозя ход. Тонущая лодка приблизилась
к борту,  через который полетели три каната. Эйрих сильной рукой забросил на
палубу котомки  с вещами.  Элина  ухватилась за один из канатов  и  проворно
полезла  вверх.  Йолленгел, плюхая  сапогами по заполнявшей лодку воде, тоже
подошел к канату и ухватился за него, но на большее его сил не хватало.
     -- Эй, тяните правый канат! -- крикнул Эйрих. На борту так и сделали, и
эльф, дрыгая ногами,  вознесся над  готовой уже погрузиться лодкой, начавшей
вновь отставать от корабля.  Так он провисел несколько  секунд,  а  затем  с
шумом сорвался в реку.
     Эйрих среагировал мгновенно  и успел ухватить эльфа за  шиворот прежде,
чем тот скрылся под водой. Он поднял Йолленгела, словно котенка за шкирку, и
ткнул  носом  в  болтающийся конец каната,  за  который  эльф поспешно вновь
уцепился. Но едва Эйрих разжал руки, как терпение лодки лопнуло, и она пошла
ко дну.
     Элина, бывшая уже на  борту, только вскрикнула, глядя, как ее товарищ с
головой уходит под воду, увлекаемый весом меча, сапог и тяжелой одежды. Лишь
круги разошлись у кормы продолжавшей движение ладьи.
     -- Что ж вы стоите, надо его спасти! -- накинулась графиня на луситов.
     --  Сам  прыгай, если  хочешь,  --  ответил один из  бойцов.  Он не был
жесток, просто  понимал, что шансы  даже просто найти человека в этой мутной
ледяной воде ничтожны, не говоря  уже  о  том, чтобы  успешно вытащить  его.
Никто на корабле  не собирался идти  на смертельный риск ради чужака, спасти
которого к тому же  было почти невозможно. Элина  с  отчаянием поняла, что у
нее тоже не хватит сил выплыть вместе с Эйрихом, хотя руки ее уже машинально
отстегивали пояс с мечом...
     Но в этот момент за  кормой на поверхность вынырнула голова, глотнувшая
воздуха и  снова исчезнувшая.  Несколько секунд спустя Эйрих  показался  уже
ближе,  он  отчаянно   работал  руками   и  ногами,  пытаясь  удержаться  на
поверхности и  догнать  ладью.  Элина вырвала  канат  из рук  замешкавшегося
лусита и бросила  конец  в воду; Эйрих схватился за него через пару гребков.
Совместными усилиями его втащили на борт.
     -- Чертов недотепа, --  прорычал Эйрих, поворачиваясь к  Йолленгелу, --
когда-нибудь  я удавлю  тебя своими  руками! (Он впервые отступил  от  своей
манеры презрительной вежливости, побуждавшей его всегда говорить эльфу "вы".
) -- Из-за тебя мне пришлось бросить меч!
     -- А мне ты без меча больше нравишься, --  усмехнулся могучего сложения
лусит в доспехе-бахтерце; судя по манере держаться и обращению остальных, он
был здесь за старшего. -- С таким молодцом приятней разговаривать, когда ему
ничто не оттягивает руки... по крайней мере, до тех пор, пока не узнаешь его
намерений.
     -- Я уже сказал -- мы мирные путешественники,  -- ответил Эйрих уже без
всяких следов гнева. -- В данный момент наша цель -- добраться до Срединного
моря, и мы будем вам признательны, если вы нас подвезете.
     -- Это не купеческие корабли, -- хмуро ответил лусит.
     -- Знаю. Нам  все рассказали о вас в Тугиче. И нам тоже нужно навестить
хана. Поскольку мы следуем через его земли, нам надо получить пайцзу.
     -- А больше вам ничего не надо? -- усмехнулся лусит.
     -- От вас -- ничего, -- спокойно ответил Эйрих, то ли не уловив иронии,
то ли не пожелав ее замечать.
     Лусит разглядывал его с любопытством.
     -- Где ты научился так ругаться? -- спросил он.
     -- Я много чего умею, -- не стал вдаваться в подробности Эйрих.
     -- Например, подать знак дружкам на берегу, да?
     -- Разве я похож на луситского разбойника?
     -- На луситского -- может, и нет. Но на разбойника -- вполне.
     Эйрих презрительно пожал плечами.
     --  В таком случае,  мои сообщники остались в лесах Запада. Чего же вам
бояться?
     --  Ты  мне  нравишься, --  хмыкнул  лусит. -- Ну  а что ты еще умеешь?
Сядешь на весла, чтобы оправдать свой проезд?
     --  Согласен, -- кивнул Эйрих, не предлагая расплатиться  деньгами. Его
собеседник  был доволен, что удалось заполучить сильного гребца,  но не  был
расположен к благотворительности по отношению к его спутникам.
     -- А чем отработают они? -- спросил он.
     Красноречивый взгляд Эйриха убедил Элину, что о  золоте и серебре лучше
не заикаться.
     --  Я  умею  играть  на флейте,  -- смущенно произнес  Йолленгел. Слова
"флейта" не было в луситском языке, поэтому он сказал "на дудке".
     -- Это то, что нам больше всего необходимо, -- рассмеялся лусит.
 -- Ну что ж, послушаем. Ты? -- палец уперся в Элину.
     -- Ну, я тоже мог бы грести, -- ответила она неуверенно.
     -- Ты?  Не  смеши, парень.  Ты даже  весло не поднимешь.  Давно  ли  ты
держался за мамкину юбку?
     -- На твоем месте я бы не смеялся над тем, кого  ты не знаешь, -- брови
Элины угрожающе сдвинулись, а  рука легла на рукоять  меча. -- Говорят,  что
смех продляет жизнь, но иногда он ее укорачивает.
     Йолленгел глядел  на  готовую  вспыхнуть ссору с  ужасом,  но  Эйрих не
вмешивался и улыбался в усы.
     Лусита, похоже, тоже позабавила горячность юного чужестранца.
     -- Хочешь получить урок мечного боя? Ну что ж. Убивать я  тебя не буду,
а  вот проучить стоит. Ну  давай, доставай  свою железку. Если проиграешь --
либо прыгай за  борт, либо будешь прислуживать мне и другим  воинам до конца
плавания.
     -- А если выиграю, с тебя бесплатный проезд и кормежка. Для меня и моих
спутников.
     Лусит считал шансы юноши нулевыми, но возразил из принципа:
     -- Нет, речь только о тебе. Они сами за себя отвечают.
     Элина бросила взгляд на Эйриха, и тот слегка кивнул.
     -- Идет, -- согласилась графиня.
     Им расчистили место на середине палубы. Луситы  стояли вокруг, обсуждая
шансы  бойцов и подтрунивая над ними обоими. Шутки  были куда более обидными
для  Элины,  чем для  ее противника, которому говорили,  что  он  связался с
младенцем;  тем не  менее,  графиня уже  не обращала  на  шутников внимания,
понимая, что  сейчас за нее будет говорить ее  меч. Эйрих, с одежды которого
все   еще  текло,  основательно  приложился   к  своей   фляжке  и  с  явным
удовольствием приготовился смотреть. Мокрый Йолленгел мелко дрожал от холода
и страха, не решаясь ни глядеть на окружавших его луситов, ни приблизиться к
своему грозному спасителю.
     Поначалу  луситский командир  наносил  удары  вполсилы, так как  боялся
ранить или убить  не  защищенного кольчугой противника. Но постепенно, видя,
что  все его выпады  парируются,  а  самому  ему  с трудом  удается отражать
внезапные и стремительные атаки, лусит вошел в раж и рубил уже в полную силу
--  так что Элине грозила  теперь  реальная  опасность. Эти  удары  были уже
слишком могучими, чтобы ей хватило  сил  отбивать  их на встречном движении;
поэтому  Элина сменила тактику  и либо  просто  уворачивалась  от них,  либо
заставляла  их изменить направление, подставляя меч  под  углом  и используя
энергию удара против него же самого.
     Как  обычно  бывало в поединке  Элины  с  грузным  и  тяжеловооруженным
противником, тот  вскоре стал уставать  и махал  мечом без прежней резвости;
дыхание сделалось тяжелым, струйки  пота текли по его раскрасневшемуся лицу,
а графиня  все так же легко  порхала вокруг, пружиня на полусогнутых ногах и
со свистом рассекая  мечом воздух.  Уже  несколько  раз  ее клинок лязгал по
кольчуге лусита, и будь это реальное сражение, по крайней мере один  из этих
ударов закончился бы серьезной раной. Лусит  чувствовал, что проигрывает бой
этому мальчишке, но, конечно, не  мог признать этого на глазах у подчиненных
и продолжал рубиться.
     Элина понимала это его упрямство и решила, что бой необходимо закончить
каким-нибудь  эффектным способом. Долгое время  она примеривалась,  исследуя
пробными выпадами реакцию противника, и наконец  разыграла  свою комбинацию.
Первой атакой снизу она вынудила его рубануть мечом сверху вниз, да так, что
острие  клинка  выщербило  доску  палубы.  Элина же,  увернувшись  от  этого
страшного  удара,  стремительно  чиркнула   мечом  под  подбородком  лусита.
Срезанный клок бороды упал на палубу. Пройди острие на дюйм дальше -- и туда
бы хлынула кровь из перерезанного горла.
     Дружный хохот луситов был ответом на выходку Элины.
     --  Что,  Ратислав,  побрили тебя?  --  кричали  они  своему командиру,
ничуть,  кажется, не  задетые  тем,  что  тот претерпел такое  поругание  от
чужеземца. Они ценили удаль, и им понравился смелый юноша.
     Ратислав побагровел от  злости, когда понял,  что  произошло, но тут же
осознал, что единственный способ сохранить авторитет --  смеяться вместе  со
всеми.
     -- Ну,  герой! -- сказал  он,  пряча меч в ножны  и с  усмешкой  трогая
подбородок. -- Звать-то тебя как?
     -- Эрвард Эльбертин.
     -- А вас? -- обратился он к остальным чужеземцам.
     --  Я Эйрих, а  это Йорен, --  быстро произнес  товарищ Элины, не давая
Йолленгелу раскрыть рта.
     -- Я Ратислав, -- важно сказал лусит, словно они еще этого не знали. --
Командую этой ладьей. Можете ехать с нами.
     -- Не найдется ли  у вас запасного меча? -- поинтересовался Эйрих. -- Я
бы вернул его вам при расставании.
     -- У нас  нет лишнего оружия.  Более  того,  вам придется сдать мне  на
хранение ваше, пока вы на борту.
     Элина и Эйрих разом попытались что-то возмущенно возразить, но Ратислав
оборвал их:
     -- Если на моем корабле кому-то что-то не нравится -- берег там,  -- он
кивнул за борт.
     Пришлось  подчиниться. Элина отдала  свой меч,  от души надеясь, что ей
его  не  подменят  менее качественным  луситским, а Йолленгел --  лук. Эйрих
потерял  в воде то и другое, так  что  ему  отдавать было нечего; до личного
обыска с требованием сдать ножи дело не дошло.
     На  луситской  ладье  не  было  отдельных  кают, хотя  пространство под
палубой  и  было разделено на  несколько отсеков -- часть  их отводилась под
груз, в других спали люди. Ратислав хотел  определить гостей в один из таких
отсеков,  но  в планы Эйриха  это никак не входило -- находясь  все время на
виду у луситов, трудно было скрыть истинную сущность Йолленгела.
     -- Нельзя ли нам ночевать в отдельном помещении,  пусть даже и нежилом?
-- обратился он к Ратиславу.
     --  Брезгуешь?  --  насмешливо-подозрительно   вздернул   брови  лусит.
Брезговать, кстати, было чем -- дух в тесных отсеках стоял тяжелый.
     -- Наоборот, -- возразил  Эйрих. -- Ты  же  видишь, Йорен  был ранен  в
голову. Я  лечу  его специальными мазями, а они довольно вонючие.  Мы-то уже
привыкли... Кроме того, после той контузии он часто кричит во сне.
     -- Вот как? -- лусит все  еще смотрел недоверчиво. --  А ты уверен, что
это именно рана?
     -- А что же еще?
     -- Может, какая болезнь, которой твой друг заразит нас всех?
     -- Что за  вздор! Будь это так, стали бы мы с  Эрвардом подвергать себя
опасности, путешествуя в его обществе?
     -- А кто вас знает, -- ответил Ратислав, и Эйрих отметил про  себя, что
тот весьма недалек от истины. -- Будет лучше, если наш  лекарь осмотрит рану
вашего приятеля.
     --  Вот еще,  не  хватало,  чтобы  какой-то знахарь лез своими грязными
пальцами  куда не надо! Я сам лечу Йорена  и знаю,  как это  делать. Повязки
надо накладывать и  менять строго в определенное время, если открыть рану не
вовремя, все лечение пойдет насмарку.
     -- Так ты врач?  --  недоверие Ратислава,  казалось,  лишь возрастало с
каждым новым объяснением.
     -- Я знаком в том числе и с этим искусством.
     --  А  по-моему, если  ты что  и  умеешь по  врачебной  части, так  это
отрубать больные конечности, -- усмехнулся лусит. У Эйриха отлегло от сердца
-- разговор переходил с Йолленгела на него самого, и если он теперь  докажет
справедливость последних слов, то поверят и тому, что он говорил перед этим.
Эйрих много раз сталкивался с этой тривиальной логической ошибкой.
     -- Отведи меня к какому-нибудь больному, и убедишься сам.
     -- На моем корабле все здоровы.
     "Незадача", -- подумал Эйрих. На крайний  случай  у него было  средство
продемонстрировать свое  умение  --  глубоко  поранить  себе руку  и  быстро
остановить  кровь,  однако наносить  себе  травму из-за какого-то  эльфа  не
хотелось.
     -- Может, на других кораблях? -- предположил он.
     -- Ладно. Мы это выясним.
     Они снова поднялись на палубу, где оставался весь экипаж -- днем луситы
предпочитали свежий речной воздух,  пусть даже  холодный, тяжелой  духоте  и
мраку подпалубных помещений. Другие ладьи уже были поставлены  в известность
о подобранных чужестранцах -- один  из во