ями,
сидевшего на спине у волка -- то был герб Хурданистана. Содержание документа
подтвердило  предположение,  ранее высказанное  Эйрихом --  это  было письмо
предводителю  другой группы, с  которой отряд должен  был соединиться позже.
Письмо  подтверждало  полномочия  одного  из штатских --  как  было сказано,
личного   представителя   шаха  --  в  качестве  командующего   объединенной
экспедицией, так что выходило, что Эйрих зарезал важную птицу.
     Товарищи Элины по освободительной миссии продолжили  обыскивать лагерь,
а сама  графиня, учтиво  испросив  разрешения  у Рандавани, отошла с принцем
подальше от места побоища. Им было о чем рассказать друг другу.
     Артен начал с  того,  что  "в сложившихся  обстоятельствах считает себя
свободным  от  обязательств сохранять  тайну  экспедиции" и пересказал Элине
неизвестные ей  подробности деятельности тургунайского посольства на Западе.
Хотя она уже знала о Зурбестане, новые детали -- и, главное, сведения о том,
что  проход  в  загадочную  страну  уже  известен  --  изрядно  разожгли  ее
любопытство.  Далее  принц  кратко  поведал  о путешествии, протекавшем  без
особенных  приключений; посольство возвращалось в Тургунай летом и двигалось
кратчайшим  путем,  с правителями относительно цивилизованных областей  были
заранее  заключены   соглашения  о   беспрепятственном   проходе   через  их
территории, а в диких  землях большой  и хорошо  вооруженный  эскорт вкупе с
приводящими   варваров  в  трепет  ящерами  служил   надежной  гарантией  от
неприятностей.   Последней  дикой   областью,  которую  надлежало   пересечь
посольству по пути  на родину, были пустынные земли к северу от Хурданистана
(и к западу от Тургуная, соответственно). Здесь,  почти уже у самой границы,
большой  отряд  разделился. Собственно  посольство  с  частью  тургунайского
эскорта  взяло  курс  строго  на  восток, направляясь в  Керулум.  Члены  же
зурбестанской  экспедиции   со  своим  эскортом,   бОльшую  часть   которого
составляли три сотни тирлондских солдат, начали отклоняться к югу, в сторону
гор. Они должны были, разумеется, не вторгаться  на территорию Хурданистана,
а  пройти  намного   севернее,  затем  обогнуть  пустыню  Шезех-Кум  с  юга,
прижимаясь  к  горам,  затем встретиться еще с  одним  отрядом  тургунайских
солдат,  присланным с востока,  и  далее  по долинам,  ущельям  и  перевалам
пробраться  к  сердцу  Бхиланайских  гор.   Элину  удивило,  что  экспедиция
направлялась в Зурбестан прямиком  с Запада,  не  заезжая  в Керулум и  даже
практически  не вступая на территорию Тургуная. Артен объяснил, что все дело
было в  чрезвычайной секретности операции. Тем  не менее,  некая координация
действий со столицей ханства все  же  осуществлялась; Артен  не мог  понять,
каким  образом,  и догадался лишь  много позже, после  первого двустороннего
дистанционного контакта с Элиной. Тогда-то ему припомнились  слова Рандавани
о том, что в Тургунае вся знать изучает магию.
     --  Да,  в одиночку  такие контакты  в наше  время устанавливать  очень
трудно,  и  они весьма ненадежны, --  сказала  графиня. -- Но если над  ними
работает  достаточно много  искушенных в магии людей и расстояния не слишком
велики...
     -- Наверное, это "много людей" и провалило все  дело, -- ответил принц.
-- А  может,  шпион  был в  самом  посольстве. Так или  иначе, мы угодили  в
тщательно  спланированную  ловушку.  Через четыре дня  после  того,  как  мы
разделились,  на  нас  ночью напали  солдаты в  тургунайском  облачении. Они
атаковали исключительно тирлондцев, и те, естественно, решили, что  Тургунай
нарушил договор. И  вступили в бой с тургунайской частью эскорта. Нападавшим
оставалось лишь добить выживших... Эти ублюдки уничтожили всех, -- в  голосе
принца,  до сих  пор  рассказывавшего спокойно,  прорвалась ненависть. -- Не
только  солдат.  Доктора  Валдерна, доктора  Броухальта... В  живых оставили
только меня и Рандавани. Мы были нужны им, чтобы открыть дорогу в Зурбестан.
     Хурданистанцы  --  впрочем,  тогда  пленники  еще  не  ведали,  что  их
захватили  хурданистанцы  --  знали,  что  западный  принц  необходим, чтобы
преодолеть окружающее  Зурбестан  заклятье. Но принц был лишь  ключом; нужен
был тот, кто  знает, как вставить ключ в замок, и это был Рандавани. Об этом
Артен узнал лишь  недавно; в  плену его и  тургунайца, как и  полагал Эйрих,
содержали  раздельно, и принц долго не  мог понять,  чего же добиваются  его
тюремщики. Обращение было довольно сносным -- кормили прилично (не на уровне
тирлондского дворца,  конечно, но  на уровне походной кухни, к которой Артен
успел привыкнуть за время пути), не издевались и вообще не трогали -- однако
все то время,  что  принц просидел в каземате башни, он  был прикован  цепью
(хотя и длинной) за ногу к кольцу в стене. Цепь, впрочем, была сущей ерундой
по сравнению с невозможностью читать и писать, в  результате чего Артен чуть
с ума не сошел от скуки; но, как поспешил  он заметить  Элине, в заточении у
него появилось несколько интересных идей, которые ему не  терпится проверить
в  лаборатории.  Лишь  в  последние  месяцы  тюремщики стали  досаждать  ему
требованиями  провести  их  в  Зурбестан.  Артен  всякий  раз  чистосердечно
отвечал, что не  знает туда дороги, и  ему  верили -- ничего  удивительного,
откуда западный принц, никогда не бывавший в этих краях, мог ее знать? -- но
через  некоторое время  начинали приставать опять, грозя применить силу  при
неповиновении. Очевидно, на него просто давили психологически,  чтобы он был
готов  беспрекословно  выполнить  то, что от  него потребуется, когда придет
время. Принц догадывался, что время это не  приходит из-за заваленных снегом
перевалов (и однажды один из тюремщиков обмолвился, подтвердив эту догадку),
но  в последнее  время, видя все большее нетерпение врагов, понял,  что  эта
причина уже неактуальна и что другим фактором может быть, по всей видимости,
лишь  до  сих  пор   не  сломленное  сопротивление  Рандавани.  Удивляясь  и
восхищаясь стойкостью старика, Артен, однако,  каждый день с трепетом  ждал,
что тот  не  выдержит,  и  мог  лишь надеяться, что  помощь Элины  подоспеет
раньше. И вот, наконец, она связалась с ним в последний раз и велела сказать
тюремщикам, что он может добиться согласия Рандавани...
     --  Честно  говоря,  я до  последнего момента  не  был уверен, что  эти
магические сеансы связи -- не игра моего воображения, -- признался Артен. --
Пришлось рисковать.
     -- Мне тоже, -- хмыкнула Элина.
     -- Да, кузина, конечно же, я благодарен вам... я даже не могу выразить,
как. Для этого нужно быть поэтом, а не ученым, -- смущенно усмехнулся принц.
-- Но знаете... теперь, когда все кончилось... вы только не обижайтесь, но я
хотел бы...  попросить  у вас  назад свои волосы. Вы  понимаете,  не слишком
приятно,  когда  кто-то  может следить за тобой и вторгаться в твои мысли...
даже если этот кто-то -- вы.
     -- Да, принц. Я понимаю, -- она сняла с шеи и протянула ему медальон, с
которым  не расставалась все эти месяцы.  Артен нащупал пружинку и нажал ее.
Порыв ночного ветра подхватил срезанные волосы и унес их в  темноту. -- А вы
полагаете, что все уже кончилось? -- разочарованно спросила Элина.
     -- В смысле?
     -- Вы намерены теперь вернуться в Тирлонд?
     --  Элина,  за кого вы меня  принимаете? Разумеется, теперь мы  доведем
дело до конца и все вместе отправимся в Зурбестан!

     Самым интересным предметом, найденным при обыске, оказался золотой знак
орла на волке, обнаруженный в палатке командира -- он играл  ту же роль, что
и золотая пайцза во  владениях хана Курибая,  то есть должен был, по крайней
мере теоретически,  обеспечить безусловное содействие экспедиции со  стороны
любого  подданного хурданистанского шаха. Поэтому денег в отряде практически
не было -- все, что могло понадобиться, его  члены имели право реквизировать
просто так, а если жителям какого-нибудь дикого кишлака золотой шахский знак
показался  бы  недостаточно  убедительным, их  убедили  бы  стальные  сабли.
Впрочем, то был лишь  крайний вариант -- как уже упоминалось,  хурданистанцы
придавали  не  меньшее значение  секретности,  чем тургунайцы,  и стремились
избегать  всяких  встреч  с  посторонними.  Посему  отряд  был  основательно
снаряжен для дальнего похода. Помимо походной утвари и припасов, победителям
достались доспехи и оружие.
     Элина и Эйрих, наконец, смогли умыться и смыть с себя кровь  из меха  с
водой.  Графиню   мало  волновал  дележ   трофеев,   а  вот   Эйриху  стоило
определенного  труда  убедить  горцев не  жадничать  и  отказаться  от  идеи
пригнать в родной  кишлак всех лошадей, груженых всем добытым  добром. Узнав
об  участи  столь  важного  отряда,  власти  Хурданистана  вполне  могли  бы
направить солдат с обыском в близлежащие селения, и тогда  подобные  находки
сослужили бы очень скверную службу всему кишлаку.  Поэтому ограничились тем,
что  выбрали  себе  коней, оружие,  теплую  одежду  и  кое-что  из  съестных
припасов.  Элина  немного пофехтовала с Эйрихом  на хурданистанских саблях и
пришла к выводу, что прямой обоюдоострый цаньский меч  нравится  ей  больше;
таким же оказалось и предпочтение Эйриха.
     Меж тем уже брезжил рассвет, окрашивая холодные снеговые шапки вершин в
теплые розовые тона.  Несмотря на то,  что освободители  провели без сна всю
ночь, да  и пленники в  последние две ночи  не имели возможности  выспаться,
отдыхать было некогда -- следовало покинуть  разгромленный лагерь как  можно
скорее.  Шестеро  всадников выехали  на запад  по той самой  дороге, которая
привела  к  месту  гибели  хурданистанский  отряд.  Ехавший  впереди  Шамхас
исполнял роль головного дозора, а Ханды -- хвостового.
     Прошло немногим  более  получаса,  прежде  чем на  покинутом  месте боя
появился первый шакал. День для него определенно начинался удачно.

     В пути разговаривали мало; дальнейшие планы решено было обсудить потом,
в спокойной  обстановке, когда  все  отдохнут. Даже  Элина  не  стала кратко
пересказывать  Артену  историю  своих  приключений,  так  как  хотела  позже
насладиться   подробным  рассказом;  принц  же  слишком  хотел  спать  и  не
настаивал. Вечером наконец добрались до кишлака.
     Жители  радостно  приветствовали  земляков  и  гостей  и  с   интересом
рассматривали  бывших   пленников.  От   внимания  Элины  не  укрылось,  что
Йолленгел,  хотя  и тоже  разглядывает освобожденных, старается  при этом не
попадаться им на глаза. Тем не менее  было очевидно, что представить их друг
другу все  же надо; графине  пришлось ограничиться фразой "это Йолленгел, мы
спасли его в луситских лесах от тамошних варваров". В другое время Артена бы
такое  объяснение  не устроило -- он, как минимум, поинтересовался бы, лусит
ли сам  Йолленгел  и почему его хотели убить  --  но сейчас принц чувствовал
себя  слишком  уставшим  и,  произнеся  по-тарвилонски  "рад  познакомиться,
Йолленгел", просто пожал эльфу  руку. На востоке  обычай  рукопожатия не был
распространен,  поэтому   Рандавани   и   Йолленгел   учтиво   раскланялись,
обменявшись  при  этом одинаково  пронзительными взглядами, после  чего, как
заметила Элина, эльф стал еще более старательно отодвигаться на задний план.
     Позже,  когда   освобожденные  ушли   в  отведенную  им  гостеприимными
хозяевами  отдельную  комнату  (помещения в домах горцев  были  невелики,  и
впятером гостям было бы уже тесно), Йолленгел подошел к графине и попросил и
впредь сохранять его тайну.
     -- Но ведь вы  и парой фраз  с  ними  не обменялись!  -- Элина почти не
скрывала раздражения. Эльф неопределенно повел плечом, показывая, что у него
нет логического объяснения.
     -- Теперь вы вернетесь на Запад? -- спросил он.
     --  Нет,  --  уверенно  ответила Элина. --  Должно  быть, отправимся  в
Тургунай, а оттуда -- в экспедицию на восток.
     -- Ясно, -- кивнул  эльф и направился  прочь.  Завидев  Эйриха, который
умывался во дворе, прежде чем отправиться спать, эльф подошел к нему.
     -- Эйрих, вы нужны мне как переводчик.
     -- До утра подождать не может? -- зевнул Эйрих.
     -- Мне бы хотелось решить этот вопрос сейчас.
     -- Ну ладно, -- Эйрих вытер волосы и повесил полотенце на плечо.
     Вдвоем они отыскали Кайсы-ака, который  как  раз  загонял овец в сарай.
Йолленгел дождался, пока он закончит с этим делом, и отозвал его  в  сторону
-- на таком уровне он уже знал язык. Трое отошли за сарай, оказавшись, таким
образом, на краю селения, там, где  верхняя терраса переходила в склон горы.
Кайсы-ака ждал. Йолленгел, ничего не говоря, снял свой тюрбан.
     Эйрих метнул  на него короткий неодобрительный взгляд.  Выражение  лица
старого   пастуха,   однако,  не   изменилось  --  он   по-прежнему  смотрел
выжидательно.  Йолленгел провел рукой  по волосам, откидывая их назад. Снова
никакой реакции.
     -- Спросите его, не удивляет ли его моя внешность, -- не выдержал эльф.
     Эйрих выслушал ответ старика.
     --  Он  говорит: "Мир  велик,  и в нем живет много разных народов. Твой
облик ничуть не более странен, чем облик твоих спутников. " В самом деле, --
добавил Эйрих от себя, --  они ведь здесь никогда прежде не видели не только
эльфов, но и белых людей.
     -- Так они не будут возражать, если я останусь здесь жить насовсем?
     Старик заулыбался.
     --  Он  говорит: "Мы все будем рады. Люди любят твою музыку, а животные
чувствуют в тебе друга. " Так, значит, вы приняли решение, Йолленгел?
     -- Да... теперь да.
     -- Ну что ж, -- кивнул Эйрих, -- наверное, это не худший выбор.
     Он  обратился  с  каким-то вопросом  к пастуху. Тот нахмурился,  однако
уверенно кивнул.
     -- Что вы спросили? -- осведомился эльф.
     -- Смогут ли  они  спрятать  вас,  если  в селение  нагрянут солдаты  с
обыском.  Он ответил,  что  вам не о чем беспокоиться.  Вообще-то если такой
обыск и  состоится, то  лишь один раз в ближайшие  дни -- не волнуйтесь, вам
больше не придется прятаться всю жизнь.
     Элина, узнав  о  решении Йолленгела,  тоже не  стала  его отговаривать.
"Новых  стран  на  Востоке  мы уже не  посетим,  экспедиция  отправляется  в
безжизненное  место, --  сказала  она. --  Вы  могли  бы, конечно, вернуться
вместе  с нами на Запад... но боюсь, там  бы вам не  дали жить спокойно. Там
уже  нет  враждебности  к  эльфам,  напротив,  многие  отнеслись  бы  к  вам
сочувственно,  и  король  наверняка назначил  бы  вам  содержание...  но  вы
превратились  бы в иноземную диковину,  на  вас бы  ходили  смотреть, как на
редкую  зверушку. Мне жаль говорить  так  о  моих соотечественниках,  но это
правда.  Так  что  вы  приняли  правильное решение...  хотя и  грустно будет
расставаться", -- добавила Элина.
     Освободители и освобожденные проспали почти до  полудня; потом неспешно
умывались,  обильно завтракали, и лишь в третьем часу  собрались на совет --
по предложению Эйриха, он проходил под открытым небом, на склоне горы в трех
сотнях футов вверх от селения. Йолленгел не участвовал. Предварительно с ним
был  решен вопрос о  разделе  капиталов; Элина  предлагала  оставить ему 400
золотых  турга,  то  есть  пятую часть,  но  остальные, в  том  числе и  сам
Йолленгел, сошлись на том, что столько ему  в этом  кишлаке за всю жизни  не
истратить, и ограничились суммой в 200 турга. Эйрих настоятельно посоветовал
эльфу как можно скорее переплавить  монеты  -- в обозримом будущем  человек,
расплачивающийся   в   этом   районе  Хурданистана  тургунайскими  деньгами,
напрашивался на очень крупные проблемы.
     Основным неудобством в совещании на склоне горы были языковые  барьеры.
Рандавани  не  владел  тарвилонским,  Артен  -- тургунайским  (хотя  немного
нахватался его  за время экспедиции), Элина  --  ни тургунайским, ни древним
единым,  на  котором общались  старый  и  молодой ученый.  Один лишь Эйрих в
очередной раз оказался на высоте, да и  то очень относительной: тургунайский
он  понимал  с  пятого  на  десятое,  а  на  древнем  умел  лишь  читать  --
представления же о произношении у него весьма сильно отличались от таковых у
Артена  и  Рандавани.  Так  что  участникам  совета  то  и дело  приходилось
выступать переводчиками друг для друга.
     Тем не менее, беседа развивалась успешно. Для  начала Рандавани поведал
кое-какие подробности своего плена.
     -- Хурданистанцы  знали, что существует ритуал Снятия  Печати заклятья.
Через своего шпиона -- хотелось бы мне выяснить, кто же это все-таки был! --
они выяснили, что принц играет ключевую роль в этом ритуале, но единственный
в экспедиции, кто знает сам ритуал -- я. Поэтому без моей  помощи они ничего
не могли добиться, даже если бы выяснили, где находится проход географически
-- а найти его, на самом деле, не так уж и сложно.
     --  Погодите, вы хотите сказать,  что и  в самом деле верите во всю эту
магическую тарабарщину? -- перебил Артен.
     --  Настоящий ученый  ничего  не отрицает наотрез, но, скорее всего,  в
наше время все это просто суеверия. Для нас, однако, важно, что в это верили
они.
     -- И  им так и не удалось  вырвать у вас тайну  ритуала? -- уважительно
спросила Элина.
     -- О, они оказались в комичнейшем  положении, -- усмехнулся  старик. --
Дело  в том,  что  пытать  меня  бесполезно.  Я  владею  древней  методикой,
позволяющей  отключать  болевую  чувствительность. И  они  это знали.  Хотя,
конечно, попробовали проверить...  и убедились, что методика работает, -- он
сделал короткую  паузу. -- После этого  в их арсенале остались  лишь  угрозы
вперемешку  с посулами. Несколько раз они имитировали мою казнь, прежде чем,
наконец, вынуждены были  поверить, что я не боюсь смерти. Один раз уложили в
гроб и похоронили, откопав только через три часа...
     -- Господин Рандавани, вы -- герой! -- воскликнула Элина.
     --  Я всего лишь  ученый,  давно  подчинивший  тело  и инстинкты голосу
разума.  Кроме того,  я понимал, что нужен им живым --  во всяком случае, до
тех  пор, пока они не  будут  знать тайну  ритуала.  Также они  обещали  мне
большие деньги, предлагали перейти на службу шаха, суля высокий пост... Я же
говорю  -- это было просто смешно. Иногда я делал вид, что готов  клюнуть на
их обещания... чтобы  потянуть время, разумеется.  И вот принц Артен добился
встречи со мной  и  намекнул, что  помощь близка...  намекнул весьма изящно,
надобно заметить, под самым носом у этих олухов.
     Элина поделилась своим предположением, что среди тюремщиков были  маги,
и что именно они нашли свою смерть от ножа Эйриха.
     --  Возможно,  --  кивнул  Рандавани.  --  Хурданистан  --  куда  менее
цивилизованная страна, чем Тургунай,  но  маги есть и здесь. Возможно, что и
среди высших шахских  чиновников. Однако в наше время магия  слишком  слаба,
чтобы достать тайну из мозга человека, который этому противится.
     -- Однако все  это -- дела  прошлые, а  нам  надо обсудить будущее,  --
напомнил  Эйрих.  --  Верно  ли,  что   вы  намерены  довести  зурбестанскую
экспедицию до конца?
     -- О да.  Теперь, когда мы точно знаем, сколь большой интерес проявляют
к делу хурданистанцы, тем более  надо  спешить. Кто  ведает, не попробуют ли
они от отчаяния обойтись без принцев и ритуалов.
     --  А  может  быть,  тургунайцы уже попробовали?  -- предположил  вдруг
Артен.
     -- Вряд ли они организуют новую экспедицию, не расследовав исчезновение
предыдущей, -- покачал  головой  Рандавани.  --  А  судя по  тому,  что  нас
освободили  эти благородные господа, а  не тургунайская армия, расследование
пока протекает не слишком успешно.
     -- Но вы сможете ему помочь? -- спросила с надеждой Элина.
     -- Вряд ли. Мы ведь так и не знаем, кто был шпионом, и был  ли это один
предатель, или существует  целая сеть заговора, нити которой ведут в Керулум
--  судя  по тому,  как все гладко проходило  у наших врагов, я склоняюсь ко
второй  версии.  Так  что  возвращаться  в