вернуть в переулок, но было поздно.
     -- Зендергаст! -- рявкнул граф. -- А ну, стойте!
     Ральтиван сделал  еще несколько шагов вглубь переулка, но затем  понял,
что  спастись  бегством не удастся,  и  с достоинством  обернулся  навстречу
приближавшемуся врагу.
     На сей раз Айзендорг  не  пытался сохранять даже иллюзию вежливости. Он
попросту сгреб тщедушного мага  за  камзол и  потащил вверх,  так  что  тому
пришлось подняться на цыпочки. Старик попытался обороняться посохом, но граф
немедленно вырвал это оружие другой рукой.
     -- Что вы себе позволяете?! -- сипел полузадушенный маг.
     -- Слушайте,  вы,  сморчок ядовитый, --  процедил граф. --  Я прекрасно
знаю, что  это из-за вас Элина влезла  в эту  авантюру. Раз  в деле замешано
магическое   видение,   значит,  без   вас   не   обошлось.   Она  наверняка
консультировалась с вами,  и  вы могли отговорить ее или хотя бы поставить в
известность меня. Чтоб вас сожрали демоны, вы этого не сделали!
     -- Я... не понимаю... о чем вы... недоразумение...
     -- Все вы прекрасно  понимаете, проклятый лицемер! Это  я не понимаю, в
какую игру вы играете, но можете не сомневаться, я с этим разберусь и сильно
не позавидую вам в тот день!  А пока вам следует употребить все ваши умения,
чтобы защитить Элину. Потому что, если с ней что-нибудь случится, я затолкаю
эту вашу тросточку вам в глотку по самый набалдашник, и не вздумайте решить,
что я говорю это для красного словца!
     Граф отпустил Ральтивана,  швырнул посох на  мостовую и зашагал  прочь.
Маг  оправил  камзол и,  демонстративно  держась  за поясницу,  нагнулся  за
посохом, не сводя глаз с удалявшейся фигуры Айзендорга.

     На  сей раз вокруг круглого стола  в подвальной  комнате  сидели  всего
пятеро.
     --  Южные братья не уверены, что делать ставку на эту девчонку разумно,
-- пробормотал один из них.
     -- Мы ведь  не можем  отправляться туда  сами. Нам нужен разведчик, и у
одного человека  шансов  больше,  чем  у  группы.  Группа  привлечет  больше
внимания, -- ответил второй.
     -- Может быть, она и  хорошо  владеет оружием профанов, но мы предпочли
бы в этой роли опытного мужчину, -- стоял на своем первый.
     -- Консервативное мышление  один раз уже погубило мир, -- наставительно
заметил третий. -- Вашему опытному мужчине было бы весьма тяжело скрыть свою
сущность. А если  Элина  переоденется мальчишкойподростком --  да  и хотя бы
даже обычной девушкой -- никто не воспримет ее как умелого и опасного бойца.
     --  Дело не только в этом, -- сказал четвертый.  --  Слух о затее Элины
был  пущен  не  случайно.  Мы  ведь так  и  не  смогли  найти  Урмаранда, --
говоривший  хотел  печально вздохнуть, но это  потушило бы свечу. -- Однако,
когда этот  слух  достигнет  его  ушей, мальчишка,  весьма  возможно,  решит
последовать за Элиной.
     -- Для чего? -- удивился третий.
     -- Чтобы помочь ей. Чтобы защитить ее.
     -- Урмаранды и Айзендорги -- враги.
     -- Брат, ты забываешь, что психология -- неотъемлемая часть Мастерства,
-- с укором, в  котором сквозило сознание собственного превосходства,  изрек
четвертый.  --  Я  уже  говорил,  что  натурами,  подобными  Редриху,  легко
управлять, дергая за ниточки страстей. Не сомневаюсь, что он увлечен Элиной.
Долгое время главными чувствами, которые вели Редриха по жизни -- а подобных
субъектов ведут именно чувства --  были ненависть  и ущемленная гордость. Он
презирал  женщин  -- может быть, потому,  что красавицы  из высшего общества
были для него столь же недоступны, как  и прочие привилегии,  положенные ему
по рождению и утраченные в результате переворота,  а довольствоваться чем-то
меньшим он не желал. Так или иначе, это  оказалось  нам на руку, ибо сделало
его  пригодным для  роли  Отпирающего.  Однако Редрих  -- не  Артен,  за его
отказом от  любви  стоит не  разум,  а  чувства.  И если кто и мог  изменить
направление  этих чувств, то только Элина.  Она высокого рода, она заслужила
его  уважение мастерством бойца, и она, единственная из  роллендальцев --  а
может быть,  вообще единственная из  людей  за долгое  время -- несмотря  на
фамильную  вражду, отнеслась  к  нему с  сочувствием,  которое он,  как  это
свойственно некрасивым  и несчастным людям,  вполне мог принять за  пролог к
чему-то большему.  Несомненно, его гордость восстает против подобных чувств.
Он будет убеждать себя, что отправляется вслед за Элиной  лишь  затем, чтобы
отдать ей долг  -- защитить ее жизнь, как  она  некогда защитила его. Пусть;
для нас главное, что он за ней последует, и она выведет нас на него.
     --  И  в  результате  оба  Отпирающих  окажутся  в  одной  ловушке,  --
скептически изрек первый.
     -- Это вряд ли. Никто не  знает, что Редрих -- Отпирающий, включая  его
самого. Другое дело -- обычные опасности. Но и Редрих, и Элина уже доказали,
что способны справиться с ними.
     -- И все же рисковать вторым Отпирающим, когда первый захвачен...
     -- Что делать, брат. Думаешь,  мне  легко далось это решение? Для  меня
подвергать опасности Элину еще тяжелее,  чем рисковать  Редрихом. Я знал  ее
еще маленькой девочкой,  и я...  привязан  к ней.  Однако ситуация не терпит
промедления.  Если   за  нападением   на  экспедицию  на  самом  деле  стоит
Отрицающий...
     -- Все  мы  люди, у всех нас могут быть  привязанности, -- подал  голос
пятый. -- Но общее благо может требовать жертв. Помня, что стоит на кону...
     -- Вы, Северные, повторяете  это на каждой нашей встрече, --  брюзгливо
заметил второй.
     -- Потому  что мы  действительно ни  на секунду  не должны забывать  об
этом, -- с достоинством ответил пятый.

     Элина   без  приключений  пересекла  восточную   границу  Тарвилонского
королевства и въехала на территорию Пралецкого княжества, лежавшего к югу от
Тарпанских   гор.   Князь  Пралецкий   формально   признавал  себя  вассалом
тарвилонской короны, но  фактически его страна  была самостоятельной.  Здесь
уже говорили на ином языке,  нежели в Тарвилоне и Тирлонде, однако многие, в
первую очередь хозяева постоялых дворов и торговцы, понимали  западную речь.
Земли  княжества  были  менее густо населены, чем тарвилонские, и  некоторые
дороги, в особенности нырявшие в чащу леса, считались не  вполне безопасными
даже днем.
     Путешествие Элины,  однако,  пока что протекало  без затруднений. Самой
большой  неприятностью   для  нее  были   удивленные   взгляды,  которые  ей
приходилось ловить на собственной персоне. Этих взглядов было бы еще больше,
если бы смотревшие невнимательно не принимали ее за юношу. Девушка в мужской
одежде и при мече  казалась  многим чем-то  вроде говорящей  собаки.  Элину,
разумеется,  это  злило, но она ничего не могла поделать. Когда она отвечала
взглядом  на  взгляд,  пялившиеся,  особенно  если  это  были  простолюдины,
поспешно  отводили  глаза;  у одного из дворян графиня поинтересовалась,  не
выросла ли у нее вторая голова, раз он разглядывает ее с таким изумлением --
и тот  смущенно  рассыпался в  извинениях  -- однако через  некоторое  время
кто-нибудь  еще осознавал  ее половую принадлежность, и  все  повторялось. В
конце концов это привело и к более серьезным неприятностям.

     Элина  к тому времени пересекла уже бОльшую часть княжества.  Под вечер
она въехала в очередной  городок  и остановилась на постоялом дворе.  Хозяин
явно  уделял  недостаточно   внимания   пропитанию   проезжающих,   и  Элина
отправилась  поужинать в  город.  В  скором времени  она отыскала  небольшой
трактир. Трактирщик как раз принял заказ от  очередного клиента и отправился
в погреб за дорогим вином, попросив Элину подождать. Графиня осталась стоять
у  прилавка,  с любопытством,  как  и всегда  на новом  месте,  осматриваясь
вокруг.
     Какой-то  долговязый парень, сально  ухмыляясь, поднялся  из-за  своего
столика и направился к ней.  Он  был не то чтобы сильно пьян --  так, слегка
под хмельком; однако  мысль о том, что  девушка может оказать  ему серьезное
сопротивление, похоже, просто не приходила ему в голову. Вероятно, он бы все
же поостерегся, зная, что перед ним графиня; однако  простая дорожная одежда
Элины  ничего не говорила о ее происхождении, а мечи, которые на западе были
атрибутом  дворян и  солдат,  здесь,  на  границе  с  менее  цивилизованными
землями, носили многие. Да и трактир был не самый респектабельный.
     -- Привет,  куколка,  -- заявил он,  облокачиваясь на прилавок рядом  с
Элиной.  Он говорил на языке Тарвилона  -- должно быть, слышал,  как девушка
обращалась к  трактирщику. -- Знаешь,  если ты вырядилась так, чтобы кружить
головы парням, то ты своего добилась.
     --  Советую  вам,  сударь, отправиться  домой проспаться,  --  ответила
Элина, намеренно  сохраняя принятое  в аристократической среде обращение  на
"вы". -- Тогда головокружение пройдет само собой, и, может быть, вашу голову
даже случайно посетит какая-нибудь умная мысль.
     --  Спать  -- это не такая плохая идея, -- сказал парень. -- Но дело  в
том, что я не привык спать один.
     -- Это  не проблема, -- заверила его Элина, --  за  умеренную плату вам
подыщут место в любом свинарнике.
     Глаза парня сверкнули злобой, но он снова растянул губы в улыбке.
     -- Не серди  меня, крошка,  а то  отшлепаю. Ну, давай  мириться,  -- он
потянулся   к  ней  губами  и   сделал   попытку   обнять.  Элина  брезгливо
отстранилась.
     -- Держите свои слюнявые губы  при себе, или мне придется укоротить  их
моим мечом, -- предупредила она, кладя руку на рукоять.
     -- Нуу, не хочешь же ты сказать,  что на самом деле умеешь обращаться с
этой шту...
     Договорить он не успел. Свистнул  вылетающий из ножен металл, сверкнуло
лезвие -- и в следующий миг несостоявшийся герой-любовник стоял на цыпочках,
прижавшись к стене, и изо  всех сил  тянулся вверх,  потому что острие  меча
упиралось  ему под  кадык.  Элина  чуть  увеличила нажим,  и  из-под  острия
показалась  капля крови.  Из уст парня  вырывалось  только нечленораздельное
блеяние.
     -- Вам следует брать уроки красноречия, -- сочувственно  сказала Элина,
не ослабляя нажим. -- Боюсь, впрочем, что они вам не  помогут. Ну тогда хотя
бы вежливости,  и первый из них вам  только  что преподала бесплатно графиня
Айзендорг.
     -- Ва... ваша милость, -- наконец обрел дар речи  тянувшийся в  струнку
парень. -- Простите, ваше милость... я дурак...
     -- Вы делаете успехи. Первая здравая мысль.
     -- По... пожалуйста, пощадите... я... я шутил...
     -- С вашим чувством юмора, сударь, следует работать могильщиком.
     В  это время посетители  трактира, которые,  конечно,  с самого  начала
наблюдали  за  поединком  и  встречали одобрительным смехом  каждую  реплику
Элины, принялись хохотать особенно громко.  Графиня сначала  отнесла это  на
счет своего остроумия, но затем, скосив глаза  вниз, увидела,  что на штанах
ее оскорбителя расплывается мокрое пятно. Будь Элина только графиней, она не
стала бы заострять на этом внимание,  но детство,  проведенное среди солдат,
дало о себе знать.
     --  О, я вижу,  в вашем воспитании  были  слишком серьезные пробелы, --
сокрушенно констатировала она. -- Вас не  научили не только разговаривать  с
порядочными людьми,  но  даже  проситься  по  нужде.  Здесь,  как  вы  могли
заметить, люди едят  и  пьют, а не наоборот. Поэтому полагаю дальнейшее ваше
пребывание здесь неуместным.
     Элина убрала  меч,  и униженный  нелюбитель  спать  в одиночку  стрелой
вылетел из трактира под хохот присутствовавших.
     --  Извините,  ваша  милость,  если этот  наглец  доставил  вам  лишние
хлопоты,  -- сказал вернувшийся  трактирщик, заставший  конец  сцены  и  уже
знавший  о  титуле Элины. -- Вы понимаете, я не могу следить  за  всеми, кто
приходит в мой трактир...
     -- Ничего, я за ним уже последила. А теперь хочу поужинать.
     -- Конечно-конечно, -- заторопился трактирщик. На самом деле он был  не
в восторге от  произошедшего.  Парень был  его  постоянным клиентом, а после
нынешнего позора, очевидно, нескоро решится вновь наведаться в этот трактир.
Девушка же явно была в городе проездом.
     Съев свой ужин и  на сей раз  не имея ничего против устремленных на нее
взглядов, в коих читалось восхищение, графиня расплатилась и вышла в темноту
улицы.  Короткое  время  спустя  один  из посетителей трактира,  сидевший за
столиком в полутемном углу, вышел следом за ней.
     Найти дорогу  в незнакомом городе в  темное время суток было  непростой
задачей, но Элина хорошо ориентировалась и помнила, каким путем пришла сюда.
Однако, поглощенная дорогой, она не  заметила,  как из переулка за ее спиной
выскользнула какая-то тень.
     Человек не  решился  приблизиться  к ней  даже сзади, однако  это и  не
требовалось.  Он  еще с  детства умел  метко кидаться  камнями, разбив таким
образом не  одно  стекло.  И  сейчас камень удобно лежал  в его  ладони.  Он
тщательно прицелился и метнул.
     Послышался  глухой удар, Элина тихо  охнула  и без чувств повалилась на
мостовую. Нападавший быстро  подбежал к ней, схватил обмякшее тело и поволок
в подворотню, приговаривая: "Я тебе покажу, сука, ты у меня узнаешь... "
     Однако и он, в свою очередь, был слишком поглощен своим занятием, чтобы
замечать происходящее за спиной. Едва он уложил Элину на землю  и расстегнул
ее  пояс  с мечом,  как две сильные руки  ухватили его за голову -- одна  за
затылок, другая за подбородок. Он замер,  парализованный страхом, и в тот же
миг  руки  сделали резкое  движение. Хрустнули сломанные шейные  позвонки, и
мертвое тело легло на землю рядом с бесчувственным.
     Элина  открыла глаза,  чувствуя  резь в  носу от  острого  запаха. Было
темно; она смутно различила нависший над ней силуэт. Элина вспомнила удар по
голове, и рука ее метнулась к мечу, но схватила пустые ножны.
     -- Нет-нет,  -- спокойно  сказал склонившийся над ней, -- я не тот, кто
на вас напал. Тот лежит рядом и больше не опасен.
     Элина повернула голову и встретилась с остекленевшим взглядом давешнего
парня.
     -- Вы убили его?
     --  Да.  Вы  совершили  ошибку.  Никогда  нельзя  оставлять  за  спиной
недобитого врага.
     -- Я думала, что это уже добитый враг, -- пробормотала Элина.
     -- Враг добит в одном-единственном случае --  когда он мертв, и вы сами
осмотрели  тело. Между прочим, он  обмочился неспроста  -- вы  действительно
могли зарезать  его там, в трактире. Конечно, это  бы  вряд  ли  понравилось
хозяину, но  проблем с  законом у вас  бы  не возникло.  Здешние порядки  не
запрещают дворянину убить оскорбившего его простолюдина.
     -- Кто вы?
     -- Меня зовут Эйрих. Я путешествую, как и вы.
     -- Эйрих, а дальше?
     -- Просто Эйрих. Моя фамилия не настолько звучная,  как ваша,  чтобы ее
упоминать. Родители не наградили меня дворянским титулом.
     -- Если вы не враг, отдайте меч.
     --  Конечно, --  Элина  почувствовала,  как  холодная рукоять  легла  в
ладонь. --  Я убрал его, приводя вас в чувство, дабы не соревноваться с вами
в скорости  реакции,  когда  вы  очнетесь.  Однако,  полагаю,  вам  уже пора
подняться. Осенними ночами лучше не лежать подолгу на земле.
     Элина села, осторожно потрогала затылок и поморщилась.
     -- Если вы позволите, я предложу вам одну мазь, -- сказал Эйрих.
 -- Очень эффективную. Ее можно втирать прямо сквозь волосы. Потом,
конечно, надо будет вымыть голову...
     --  Она  такая  же вонючая, как то,  что вы  совали  мне  под  нос?  --
улыбнулась Элина.
     -- Нет, поменьше, -- серьезно ответил Эйрих.
     --  Ладно, давайте, -- решилась Элина, поднимаясь на  ноги. -- Надеюсь,
что не распугаю весь постоялый двор.
     Когда процедура была закончена (у  мази действительно оказался довольно
сильный,  но не  сказать  чтобы  неприятный  запах),  Элина и Эйрих вышли на
улицу, оставив труп в подворотне. Из  некоторых  окон падал свет, и  графине
удалось  лучше разглядеть своего  спасителя. Эйриху было,  как  минимум,  за
сорок, а то и за пятьдесят. Глубокий шрам на лбу и перебитый нос наводили на
мысль,  что по  крайней  мере  некоторые  из этих  лет  выдались  достаточно
бурными. В его фигуре угадывалась  немалая  физическая сила, его осанка была
прямой,  а  походка  --  необычно  плавной,  практически  неслышной;   Элина
подумала, что этот человек был либо армейским разведчиком, либо  охотником в
диких землях.
     -- Я хочу дать вам совет, -- сказал он.
     Элина  уже  не   сомневалась,  что  к  советам  такого  человека  стоит
прислушаться.
     -- Но прежде я хотел бы спросить, как далеко вы направляетесь.
     -- Достаточно далеко,  -- неопределенно ответила графиня,  понимая, что
полностью доверять незнакомцу, даже и спасшему ее, все же преждевременно.
     --  На восток?  Можете не отвечать -- если  бы вы ехали из Тарвилона  в
другом направлении,  как бы оказались здесь? Так вот, если вы едете прочь от
западной  цивилизации, вам  тем более  следует прислушаться к моему  совету.
Если,  конечно, вы  не  хотите  специально  привлекать  к  себе  внимание  и
нарываться на неприятности.
     -- Что вы имеете в виду?
     --  Отныне вам  следует перевоплотиться в мужчину.  В юношу,  если быть
точнее.
     --  Ну  уж  нет!  --  возмущенно  воскликнула  Элина.  --  Если  всякие
самоуверенные  самцы  убеждены, что  только их пол  чего-то стоит, то  я  не
намерена лезть из кожи  вон,  дабы  поддержать их в  этом  заблуждении  и не
уязвить их самолюбие!
     -- Вполне могу вас понять. Вы считаете, что  маскироваться унизительно.
Но  это говорят чувства, а  здравый смысл говорит иное.  Не  нужно  дразнить
гусей.  Вы  еще не покинули по-настоящему  Запад, а  уже влипли  в  историю.
Надеюсь, вы понимаете, что было бы с вами, если бы я не подоспел?
     Элину передернуло от этой  мысли. Пожалуй, только  сейчас она  осознала
размер опасности, которой избежала.
     --  Дальше, на  востоке, будет  еще хуже,  -- продолжал Эйрих. -- Здесь
девушка с мечом  --  всего лишь нарушение традиций, там это могут воспринять
как  святотатство.  Там  есть культуры,  в которых женщина  вообще  не имеет
свободы --  до замужества она считается собственностью родителей, потом  ее,
как рабыню, покупает  у них муж, и она становится его  собственностью. Пусть
даже  местные  обычаи  не в полной мере распространяются  на чужеземцев, все
равно вы  не сможете  появиться  на улице с  открытым лицом и тем  паче  при
оружии. Наш мир таков, что женщины почти  всюду считаются существами второго
сорта,  чье единственное предназначение -- рожать  детей и  ублажать мужчин;
причем во многих странах такое положение закреплено  законодательно. Но даже
там, где  речь  не  о законах, а лишь о  традициях, вам  придется  постоянно
доказывать свои права,  плюс к тому  подвергаясь опасности со стороны всяких
похотливых ублюдков. Вам это надо? Это поможет цели вашего путешествия?
     Элина помолчала.
     --  Вы правы, -- сказала она наконец. -- Как бы ни было противно играть
по мужским правилам...
     -- Вот и хорошо.  Вам надо  слегка изменить прическу  -- хоть вы  и  не
носите длинные волосы, ваш нынешний фасон скорее женский, чем мужской. Ну и,
естественно, называться впредь мужским именем и следить за своей речью. Имя,
кстати, это отдельный вопрос. Как по-вашему, кого у вас больше -- врагов или
друзей?
     -- Друзей, конечно, --  не задумываясь, ответила Элина. -- У  меня  нет
врагов. Случаи вроде сегодняшнего не в счет, я имею в виду -- постоянных.
     --  Я  тоже о  них. Хорошо, допустим,  вам ничего не известно  о личных
врагах. Поставим вопрос по-другому: есть ли  у вас семейные враги? И есть ли
те, кто хочет помешать вашей миссии?
     --  Что  вы знаете о  моей  миссии? --  быстро  спросила Элина. Она еще
полагала,  что  эта информация  остается  в  тайне.  Впрочем,  до  восточных
областей  Пралецкого  княжества  слухи  действительно не  дошли,  во  всяком
случае, пока.
     -- Ничего, потому и спраши