ался таким попранием
традиций. Больше всего недовольных было среди участников  турнира, узнавших,
что  они  были  побеждены  женской  рукой.  Многие оборачивались  в  сторону
Айзендорга, чье лицо оставалось непроницаемым.
     Маршал, некогда столь категорично возражавший против  участия девушки в
турнире, вручил  ей приз -- серебряный медальон  на цепи, кинжал в  ножнах и
кожаный кошелек с деньгами --  едва ли не  избегая  смотреть Элине в  лицо и
подчеркнуто   казенным  тоном  произнося  поздравление.  Однако  посрамление
маршала не радовало юную воительницу, ибо она была убеждена, что поздравлять
ее не с чем. Сейчас она  проклинала ту  минуту,  когда решила взять  громкий
псевдоним, надеясь победить  на этом, самом необычном за много лет, турнире,
в присутствии  иностранных  гостей -- и вот вместо  этого  на глазах у  всех
потерпела  поражение.  Теперь  ее  интересовало  только одно  -- кому  же ей
пришлось уступить.
     Этот интерес, разумеется,  разделяли и зрители. Не успели  они обсудить
личность  одного  финалиста,  как все взоры уже  сосредоточились  на втором,
также снимавшем шлем.
     Это был молодой человек лет восемнадцати, не отличавшийся от природы ни
богатырской статью -- ростом  он был не выше Элины  -- ни красотой округлого
лица, черты  которого, хоть и лишенные  явных изъянов каждая  в отдельности,
вместе образовывали достаточно невзрачную комбинацию. Никто в  Роллендале не
знал  этого  молодого рыцаря -- однако  смутное  сходство уже  зажгло огонек
воспоминания в некоторых  умах. Но,  подобно  своей сопернице, юноша не стал
дожидаться, пока подозрения перейдут в уверенность, и,  глядя прямо в  глаза
королю, громко и четко произнес:
     -- Редрих, герцог Урмаранд!
     Все всплески  волнения, прокатывавшиеся по  трибунам в  этот богатый на
сенсации день, были сущим пустяком по сравнению с бурей, поднявшейся теперь.
Правда,  иностранные  гости в  ней не  участвовали, с любопытством взирая со
стороны; однако  тарвилонцы  единодушно пылали гневом.  Многие вскакивали  с
мест,   кое-где  сверкнули  даже  обнаженные  мечи.  Как?!   Сын  казненного
узурпатора,  навеки  изгнанный из  страны,  осмеливается  вернуться  -- и не
стоять  вдалеке бледной  тенью, скрывая  свое  лицо,  а победить  на Большом
Роллендальском Турнире! Какая неслыханная наглость!
     Тем  не  менее,  формально Редрих  не нарушил закона.  На  турнир  были
приглашены  желающие  рыцари из  соседних королевств. Идущие  с незапамятных
времен правила провозглашали, что на время турнира прекращаются все распри и
преследования,  все  участники равны и охраняются законом Тарвилона.  Но все
равно, какая наглость!
     Меж  тем  молодой герцог  стоял  неподвижно  под  шквалом  проклятий  и
оскорбительных выкриков. По его бледному, несмотря на только что законченный
бой,  лицу  текли капли пота,  но ни  один мускул  не дрогнул.  Лишь в синих
глазах стыла ледяная ненависть.
     Пауза  затягивалась.  Наконец король, понимая,  что другого выхода нет,
поднялся,  чтобы провести церемонию  награждения.  Редрих  шагнул вперед,  и
взгляд  его,  точно  меч, уперся в лицо Анриха. Молодой  герцог  должен  был
получить  награду из рук человека,  пусть  и  не виновного непосредственно в
гибели его отца -- Анрих был призван на царство  уже после переворота --  но
возвысившего и  осыпавшего  привилегиями  его  убийц и подписавшего  указ  о
вечном изгнании Урмарандов.
     Король,  в  свою  очередь, не испытывал той ненависти,  которой  пылали
теперь  его  подданные.  Не будучи  тарвилонцем, он  не  особо интересовался
подробностями  внутритарвилонских  распрей,  которые привели  его  на  трон.
Возвышая сторонников  Кандерлиндов  и  преследуя  урмарандистов,  он  просто
выполнял  соглашение  с  приведшей его  к  власти  партией  и  упрочал  свое
положение. Поэтому вначале он почувствовал не столько гнев, сколько смущение
из-за  неловкости ситуации; однако  королевское смущение  быстро переходит в
гнев.
     За те несколько секунд, что враги молча смотрели друг на друга, король,
как  ему  казалось,  нашел  верный тон.  Поначалу  он  собирался  произнести
поздравление  подчеркнуто сухо и официально, но  -- это слишком напомнило бы
слова, обращенные  маршалом к Элине, и тем  уравняло бы  девчонку -- хотя  и
слишком дерзкую, однако общую любимицу во дворце и гордость графа Айзендорга
--  с отпрыском преступного  рода,  изгнанником,  самим  своим появлением  в
Роллендале   нанесшим   оскорбление    короне.   Поэтому    Анрих   произнес
поздравительные слова откровенно насмешливым тоном, словно Редрих не победил
в честной борьбе, а публично опозорился, и гневные выкрики были притворными,
а теперь, вслед за словами короля, должен грянуть взрыв хохота.
     Урмаранд выслушал это, по-прежнему не меняя выражение лица, и лишь один
раз губы его дернулись. Настал черед  вручения призов -- золотого медальона,
меча  с драгоценным  камнем  на рукояти  и кошеля  с  монетами. Когда король
протягивал кошель, тесемки его были развязаны; к тому же Анрих разжал пальцы
за мгновение до того, как Редрих принял приз. Монеты посыпались на  арену; в
руках молодого герцога остался пустой кошель.  Зрители радостно загоготали и
приготовились  смотреть, как Редрих будет ползать  в пыли перед  королевской
ложей, подбирая деньги.
     Но  молодой  человек  не  доставил  им такого удовольствия.  Он швырнул
кошель на землю, повернулся, и, по-прежнему сжимая в  руке рукоять призового
меча с алым рубином, зашагал прочь.
     В этот момент Элина сделала шаг по направлению к нему.
     -- Герцог!
     Урмаранд обернулся,  готовый  к  новому оскорблению.  Трибуны  замерли,
ожидая, какой укол припасла для врага острая на язык дочь Айзендорга.
     --  Я хочу  поздравить вас  с  победой. Вы полностью  заслужили  ее, --
сказала девушка, и ни тени насмешки не было в ее словах.
     Каменная маска лица Редриха наконец расслабилась. Он улыбнулся.
     -- Благодарю вас, графиня, и позвольте выразить вам признательность  за
прекрасно проведенный бой. Вы были достойным соперником.
     Он  отсалютовал ей  мечом.  Элина ответила тем же.  На трибунах  стояла
тишина.

     Элина  нагнала отца на аллее, ведущей к дому  Айзендоргов. Граф не стал
ждать ее  после  турнира -- может быть,  не  хотел,  чтобы посторонние  были
свидетелями  их  разговора,  а может,  выражал  свое  неудовольствие.  Элина
обогнала его -- граф  по-прежнему шел  своим  широким шагом -- и заглянула в
глаза.
     -- Ты на меня сердишься, папа?
     --  Хвастовство  не делает чести  рыцарю.  Берущий  громкие  псевдонимы
скорее  смешон,  нежели страшен. Обычно  больше  всех хорохорится  тот,  кто
меньше уверен в себе, и опытный противник знает это.
     -- Я уже и сама  жалею,  что назвалась Эрвардом. Но... я не об этом. За
это я уже достаточно наказана своим проигрышем.
     --  Хорошо,  что  ты  это  понимаешь. Впрочем,  --  граф позволил  себе
улыбнуться,  --   сегодня  ты   вполне  могла  победить,  но  тебе  достался
действительно сложный соперник.  У него необычный  стиль,  ломающий правила.
Рыцари  так  не  дерутся. Однако во  время  моих  скитаний  мне  приходилось
встречаться  с подобным стилем... Тебе  не следовало расслабляться под конец
боя.  Если бы  ты  была готова,  он бы  не  смог вырвать меч. Правда,  тебе,
вероятно, пришлось  бы упасть, чтобы  удержать его, но лучше упасть с мечом,
чем остаться на ногах без него.
     -- Давай не  будем уходить от темы, --  решительно произнесла  Элина. Я
поздравила Урмаранда, когда  все готовы были  его растерзать.  За это  ты на
меня не сердишься?
     Айзендорг, наконец, остановился и положил ей руку на плечо.
     --  Элина,  ты поступила красиво и  благородно.  Если хочешь знать,  ты
единственная вела себя достойно  среди  этой  воющей толпы. Каким бы ни было
мое отношение  к Урмарандам, я  воздаю  должное  мужеству  Редриха,  который
решился приехать сюда и  участвовать в  турнире, и я считаю низким  пытаться
принизить  честную победу врага. Мне  жаль, что мой  король  повел  себя  не
лучшим  образом,  и я  рад, что  моя  дочь  это  исправила.  Но...  честь  и
благородство -- красивые понятия, а в жизни грязи  больше, чем  красоты. И я
хочу  предостеречь тебя, дабы  ты не слишком рассчитывала  на эти качества и
всегда помнила, что  ответом на  благородный жест может  быть удар в  спину.
Урмаранды --  не та фамилия,  которой следует доверять. Обрати внимание, что
даже сегодня он побеждал за счет коварства. Да, все было в рамках  турнирных
правил, но тем не менее. На самом деле стиль, которым он  пользуется --  это
стиль боя без правил. Я уже сказал, что встречался с таким. Его использовали
наемные убийцы.
     -- Тем не менее, ты учил меня некоторым из этих приемов.
     -- Да. Потому что они могут тебе пригодится, как раз в свете  того, что
я только что сказал.
     -- А этот, последний, которым он вырвал меч -- ты знаешь?
     -- Должен признаться, я увидел его впервые. Иначе ты бы уже владела им.
     Элина  закусила  губу. Ей непременно хотелось освоить новый эффективный
прием.
     --  Как ты  думаешь,  Редрих согласился  бы  показать мне  его?  В знак
благодарности...
     -- Элина, я уже предостерег тебя относительно Урмарандов.
     -- Я  приняла к сведению. Но нельзя же впадать в  обратную крайность  и
всюду видеть одно коварство.
     -- К тому же, если он хотя бы вполовину столь же умен, сколь и смел, ты
вряд ли его еще увидишь, -- продолжал Айзендорг.  -- Закон охраняет его  еще
один  день  после  окончания турнира,  но на  его месте  я  бы  уже  покинул
Роллендаль. Слишком многие после сегодняшнего  жаждут его крови,  и закон  в
таких случаях -- не особенно надежная защита.
     Элина,  казалось, молча  приняла это к сведению и принялась обсуждать с
отцом другие турнирные поединки, но  уже на пороге дома вдруг, словно что-то
неожиданно вспомнив, заявила, что ей надо сегодня еще кое с кем повидаться.
     -- С кем  именно, да  еще на  ночь глядя? -- неодобрительно осведомился
граф,   обычно  предоставлявший  дочери  широкую  свободу,  но  на  сей  раз
почувствовавший подозрения.
     --  Да  не  волнуйся,  папа!  Может,  я даже не приду  к ужину, но я не
собираюсь влипать ни в какую авантюру.
     -- Элина, я задал тебе конкретный вопрос и жду конкретного ответа.
     -- Ну... если тебе так важно знать, с Ральтиваном.
     У графа, уже заподозрившего,  что Элина хочет встретиться с Урмарандом,
отлегло от сердца.  Он, конечно, не любил Зендергаста и не одобрял контактов
дочери со старым  магом,  но  объективно старик был  безопасен -- чего никак
нельзя  было  сказать о  сыне узурпатора. Кроме того, граф знал,  что у  его
дочери  нет привычки врать, в особенности ему. Всего  этого было достаточно,
чтобы успокоиться.
     Однако   успокоился  он   преждевременно.   Элина  не  солгала   ему  и
действительно направилась к  дому Зендергаста, но это был лишь промежуточный
этап ее плана.
     Королевский маг жил  в небольшом, давно не  ремонтированном одноэтажном
домике,  скрытым,  однако,  от  посторонних глаз  высоким каменным  забором.
Внутри  ограды, помимо дома, размещался также  сад и огород Зендергаста, где
произрастали различные растения, используемые в магическом деле. Злые языки,
впрочем, утверждали, что растения эти  давно в запустении, и грядки  заросли
обычными сорняками.  Широкой общественности, однако,  это не  было  известно
достоверно,  ибо  Зендергаст  любил  напускать  на  себя  таинственность  --
последнее, что осталось  от былого величия его профессии -- и  пускал к себе
далеко  не всех. Элина,  впрочем, входила  в число особо  допущенных  и даже
знала секрет, позволявший открыть хитрый запор на воротах.
     В дверь самого  дома, тем не менее, ей пришлось  стучать довольно долго
-- другой бы на ее месте решил, что хозяина нет дома -- прежде чем Ральтиван
открыл.  Взгляд из-под  кустистых бровей был воплощением негостеприимства, и
не особенно смягчился, даже когда маг увидел, кто его беспокоит.
     --  Я тоже рада вас видеть,  -- сказала Элина, -- а теперь, может быть,
вы пригласите меня войти?
     -- Элина, я сегодня очень занят, -- строго ответил маг.
     Графиня мысленно  улыбнулась. "Не  иначе  как мечтами  о старых  добрых
временах", -- подумала она, а вслух категорично заявила:
     -- Это не займет много времени. Мне нужна ваша профессиональная помощь.
     Подобные  обращения  вызывали  у старика двойственное чувство: с  одной
стороны, ему льстило, что в его магических услугах нуждаются, с другой -- он
боялся,  что задача  окажется ему не  по силам.  Тем  не  менее, он отступил
вглубь дома, впуская девушку.
     --  Мне  нужно  найти  человека в  Роллендале,  --  пояснила  она  суть
проблемы.
     -- У вас есть какая-нибудь его вещь, а лучше прядь волос или...
     -- Если бы  у меня это  было,  я бы  попыталась  решить задачу сама, --
нетерпеливо прервала  его Элина. -- Не забывайте,  что  я  все-таки  училась
магии. Но, увы, нам было не до обмена сувенирами.
     -- Значит, вы общались? Уже хорошо. А его настоящее имя вы знаете?
     -- Да. Его имя -- Редрих, герцог Урмаранд.
     Старик попытался сделать вид, что это имя ему столь же безразлично, как
и любые другие, но ему это не удалось.
     -- Урмаранд? Победитель турнира?
     -- Откуда вы знаете? --  усмехнулась Элина, намекая на  демонстративное
презрение старого чародея к варварским забавам эпохи меча.
     -- Не забывайте, я  все-таки  маг, -- ответил Ральтиван с достоинством,
словно  и  впрямь без  магического искусства  нельзя  было  узнать  новость,
известную каждому мальчишке.
     Зендергаст  провел  гостью  в  небольшую  комнату,  похожую  на  помесь
библиотеки  с   химической  лабораторией.  На  одних  полках  стояли  старые
растрепанные фолианты с  позеленевшими застежками, на  других  -- закопченые
тигли, ступки, склянки с какими-то порошками. На одной из полок среди реторт
лежал человеческий череп.  Элина  знала,  что  он  настоящий, и  ее  это  не
смущало. Она еще в детстве навидалась мертвецов.
     Маг усадил  девушку за  небольшой  шестиугольный  столик,  расставил по
углам свечи и зажег их, а в  центре поставил блюдо, куда налил воды и бросил
щепотку серого порошка. Затем он  плотно задернул шторы и велел Элине выпить
какой-то гадости из колбы.
     Графиня  сидела, глядя  на неверные отблески свечей в  воде. Постепенно
мерзкий  вкус во рту сменился  ощущением тепла,  которое  разлилось по всему
телу...  хотелось  спать... Элина уже сама не  знала,  действительно  ли она
видит свечи, или они только снятся ей... потом она поняла, что это не свечи,
это  рассыпанные золотые  монеты блестят на солнце...  и некрасивый юноша  в
кожаном доспехе салютует ей мечом, а потом  разворачивается и уходит.  Но, в
отличие  от того, как это было в  реальности, теперь Элина пошла за ним. Они
вышли с ристалища  и направились в город. Юноша шел очень быстро -- он знал,
что  враги в  любую  минуту могут броситься  за ним в  погоню, чтобы затеять
дуэль  прямо  на улице -- с одним, вторым,  третьим, пока он не  будет убит.
Должно  быть,  их  останавливало  лишь  то, что,  прежде  чем  силы  оставят
победителя турнира, от его руки непременно падут эти один, второй, третий...
и никому не хотелось оказаться  таковыми. Элина  почувствовала, что не может
угнаться за герцогом. Это удивило ее -- в реальной жизни она неплохо бегала,
а тут требовалось всего лишь  быстро идти. Тем не менее, дистанция между ней
и Редрихом увеличивалась -- и более того, фигура его с каждым шагом делалась
все более прозрачной.
     --  Вы видите  его?  Видите? -- требовательно произнес откуда-то  голос
Ральтивана.
     -- Он уходит... уходит... -- слабо откликнулась Элина.
     Ральтиван, бормоча непонятные слова,  сел  напротив девушки и  взял  ее
руки в свои. Лицо его исказила гримаса напряжения.
     Элина вновь отыскала Редриха в лабиринте  городских улиц, но ненадолго.
Картина снова начала терять четкость.
     -- Не могу найти... не вижу... -- пожаловалась Элина.
     -- Зовите его по имени! -- велел маг.
     -- Редрих! Редрих Урмаранд!
     Наконец  Элина увидела трехэтажный дом, ютящийся между  двумя такими же
на  одной из кривых улочек.  Взгляд ее сосредоточился на крайнем справа окне
последнего этажа.  В окне не было видно человека, но  девушка поняла, что он
там.
     -- Элина, проснитесь!
     Вздрогнув,  графиня  распахнула глаза  и увидела перед собой утомленное
лицо Ральтивана. Старик достал кружевной платочек и вытер пот со лба.
     -- Вы нашли его? -- спросил он.
     -- Да.
     -- Это было труднее, чем вам казалось... Очевидно, он никогда не учился
магии. Вам  повезло, что  вы достаточно долго  сражались  с  ним  --  и  что
обратились ко мне вовремя. Еще какой-нибудь  час -- и уже ничего нельзя было
бы сделать.
     -- Я у вас в долгу, почтенный Ральтиван. Как мне отблагодарить вас?
     -- После сочтемся, -- небрежно ответил Зендергаст.
     Элина попрощалась с магом и вышла на улицу. Темнело.

     Графиня уверенно шла по быстро пустеющим улицам. Она хорошо знала город
и  не боялась его ни  днем, ни ночью. Смешно даже представить, чтобы обычная
девушка из  аристократической семьи отправилась одна, в темное время  суток,
куда-то  на окраину -- и это было  бы действительно небезопасно; но с Элиной
был  ее меч,  и  этого  было  достаточно.  Пару раз  ей попадались навстречу
какие-то подозрительные  личности, но, издали заметив  дворянина при оружии,
предпочитали уступить ему дорогу.
     Наконец показался дом, знакомый Элине по ее видению. Наружная  дверь не
была заперта;  хозяин,  сдававший комнаты,  не хотел, чтобы  его  всякий раз
беспокоили   припозднившиеся  постояльцы.   Элина  легко   взбежала  по  еле
освещенной лестнице и остановилась перед дверью в конце коридора. Запоздалая
мысль о том, что  герцог, если он  все еще здесь, возможно, уже спит  -- тем
паче что  света  в  окне  она не заметила -- мелькнула в ее  сознании, но не
поколебала ее решимость.  В  конце  концов,  рассуждала  Элина, она  оказала
Редриху услугу -- и окажет еще одну, предупредив об опасности.
     На стук долго не было никакой реакции. Затем голос из-за двери спросил:
     -- Кто там?
     -- Герцог, это графиня Айзендорг. У меня к вам дело.
     -- Пожалуйста, говорите тише. И не надо называть титулы. Какое еще дело
в это время суток?
     -- О, -- еще одна запоздалая мысль заставила Элину смутиться, -- только
не  воображайте  какие-нибудь  глупости.  Но  давайте мы  все  же  не  будем
разговаривать через дверь?
     За дверью помолчали.
     -- Вы одна?
     --  Да.  Мой  приход  вам  ничем  не  угрожает. Полагаю, слово  графини
Айзендорг для вас достаточная гарантия?
     По  всей видимости, для  Урмаранда это было не так уж бесспорно. Еще на
некоторое время повисла тишина, потом послышался звук отодвигаемого засова.
     Редрих был полностью одет, и рука его лежала на рукояти меча. Он бросил
быстрый взгляд  в  коридор, прежде  чем  впустить гостью.  В комнате  горела
свеча, но  запертые ставни не пропускали ее свет наружу. Постель была смята,
но не разобрана.
     -- Итак?
     -- Полагаю, вы не будете отрицать, что я сегодня оказала вам услугу, --
без обиняков начала Элина.
     -- Да, и я выразил вам благодарность.
     -- Думаю, что и вы бы  могли бы оказать услугу  мне. Тот прием, который
принес вам победу. Научите меня ему.
     --  Прямо  сейчас?  -- усмехнулся  герцог.  -- И вы за этим шли ко мне?
Кстати, как вы меня нашли? Я не заметил слежки.
     -- Отвечаю в обратном порядке, -- обстоятельно пояснила Элина.
 -- Я нашла вас с помощью магии.
     --  Значит,  вы  еще более опасны, чем  показали  себя  на турнире,  --
заметил Редрих, и в голосе его действительно звучало  опасение. -- Не думал,
что эти древние штучки все еще действуют.
     --  Действуют  достаточно  плохо, --  призналась Элина, -- особенно  на
чел