творении  желание  направиться  в
предначертанное место, - сказал старый наиб.
     Зашелестели заплатанные занавеси на двери  -  вошел  ал-Фали.  Узкое,
сожженное ветром лицо старика осунулось, взгляд был лихорадочным. Он  явно
не отдыхал.
     - Кто-то идет, - сообщил он.
     - От Стилгара?
     - Возможно, - он опустил глаза и но глядел налево -  так  по  старому
обычаю Свободных поступал приносивший дурные новости.
     - В чем дело? - вопросила Джессика.
     - Мы получили весть из Табра, что твоих внуков там нет, -  проговорил
он, не глядя на нее.
     - Алия...
     - От нее поступил приказ передать близнецов под ее  опеку,  но  съетч
Табр докладывает ей в ответ, что детей нет  на  месте.  Вот  все,  что  мы
знаем.
     - Стилгар отослал их в пустыню, - сказала Джессика.
     - Возможно. Но известно, что он искал их всю  ночь.  Это  могло  быть
уловкой с его стороны...
     - Такое не в духе Стилгара, - сказала  Джессика,  и  подумала:  "Если
только близнецы его не надоумили". Но и это тоже  не  очень  смахивало  на
правду. Она подивилась самой себе: никакой паники  или  подавленности,  ее
страх за близнецов приглушен тем,  что  открыла  ей  Ганима.  Поглядев  на
ал-Фали, она обнаружила, что тот смотрит на нее с жалостью. Она сказала:
     - Они сами по себе ушли в пустыню.
     - В одиночку? Двое детей?
     Она не стала объяснять, что  эти  "двое  детей"  знают,  вероятно,  о
выживании в пустыне побольше всех  живущих  Свободных.  Вместо  этого,  ее
мысли сосредоточились на странном поведении Лито, когда  тот  приказал  ей
позволить себя похитить. Воспоминание об этом она задвинула в сторонку, но
нынешний момент властно его вернул. Лито сказал,  она  распознает  момент,
когда повиноваться его приказу.
     - Посланец уже, должно быть, в съетче, - сказал ал-Фали. - Я  провожу
его к тебе, - и он исчез за заплатанной занавесью.
     Джессика воззрилась на занавесь. Соткана она была из красных  волокон
спайса, но заплаты были голубыми. Этот  съетч  отказывался  принять  благо
религии Муад Диба, и в лице жречества Алии нажил себе врага. Люди  съетча,
как было известно, вложили свои средства в проект разведения огромных псов
величиной с пони, псов,  выводимых  для  охраны  детей.  Все  псы  умерли.
Некоторые говорили, что они были отравлены, и обвиняли жрецов.
     Джессика тряхнула головой, отгоняя эти размышления, раскусив, чем они
являлись: ГХАФЛОЙ, привязчивым слепнем, отвлекающим  от  сосредоточенности
на нужных мыслях.
     Куда же отправились дети? В Джакуруту? У них был план. Они  старались
просветить меня до той степени, до которой,  по  их  мнению,  я  восприму,
припомнила она. А когда они дошли до точки, видевшейся им  пределом  моего
восприятия, Лито приказал мне повиноваться.
     ОН приказал МНЕ!
     Лито разгадал, что затевает Алия - уж это-то ясно. И брат,  и  сестра
говорили о "злосчастье" своей тетки, даже когда защищали ее.  Алия  сейчас
ставит на кон ПОЛНОМОЧНОСТЬ своего положения регентши. Это подтверждает  и
требование опеки  над  близнецами.  Хриплый  смех  невольно  сотряс  грудь
Джессики. Как же любила Преподобная Мать Ганус Хэлен  Моахим  втолковывать
своей учащейся, Джессике, именно такую ошибку: "Если ты сосредоточиваешься
сознанием только на собственной правомочности, то  тем  самым  приглашаешь
силы оппозиции тебя одолеть. Это общая ошибка. Даже я,  твоя  учительница,
ее совершила".
     - И даже я, твоя  учащаяся,  ее  совершила,  -  про  себя  прошептала
Джессика.
     Она услышала тихий шорох материи в коридоре за занавесью.  Вошли  два
молодых Свободных, из тех, кого они собрали за ночь в свой отряд,  -  явно
испытывая благоговейный страх в присутствии матери Муад Диба. Джессике они
были видны, как на ладони: из  тех,  кто  не  думает  и  потому  привержен
вверять себя любой воображаемой власти, способной определить  для  них  их
личное место в мире. Они пусты, пока не наполнятся  отраженным  светом  ее
размышлений. А значит, они опасны.
     - Ал-Фали послал нас вперед, чтобы мы тебя подготовили, - сказал один
из них.
     Джессика почувствовала, как ей словно тисками  стискивает  грудь,  но
голос ее остался спокойным:
     - Подвозить меня к чему?
     - Своим посланцем Стилгар прислал Данкана.
     Джессика натянула на голову капюшон своей абы - бессознательный жест.
ДАНКАН? Но он ведь орудие Алии.
     Тот Свободный, что сообщил это, сделан полшага вперед:
     - Айдахо говорит, он прибыл, чтобы увезти тебя в безопасное место, но
ал-Фали не понимает, как такое может быть.
     - Да, это кажутся чрезвычайно странным, - проговорила Джессика. -  Но
в нашем мире случаются вещи и по страннее. Введите его.
     Они посмотрели друг на друга но повиновались - выйдя  одновременно  и
так стремительно, что изношенная занавесь порвалась еще в одном месте.
     Вскоре вошел Айдахо, сопровождаемый сзади двумя молодыми Свободными и
ал-Фали, с рукой на крисноже. Вид у Айдахо был собранный и спокойный. Одет
он был в стилсьют Стражей Дома Атридесов - униформу, почти не претерпевшую
изменений за четырнадцать веков. Единственно - на Арракисе криснож заменил
прежний пластальной меч с золотой рукоятью.
     - Мне сообщили, ты хочешь мне помочь, - сказала Джессика.
     - Сколь ни странным это может показаться.
     - Но разве Алия не послала тебя меня похитить? - спросила она.
     Лишь  слегка  поднявшиеся  черные   брови   выдали   его   удивление.
Сложносоставные тлейлакские глаза продолжали смотреть на нее, не  дрогнув,
с напряженным мерцанием.
     - Таковы были ее приказы, - сказал Данкан.
     Костяшки  пальцев  ал-Фали  побелели,  так  сильно  он  стиснул  свой
криснож, но не извлек его.
     - Большую часть ночи  я  провела,  пересматривая  ошибки,  которые  я
допустила в отношениях со своей дочерью, - сказала Джессика.
     - Их было немало, - согласился Айдахо, - и большинство из них было  и
моими собственными.
     Она заметил теперь, что мускулы его челюсти подрагивают.
     - Легко было прислушиваться  к  доводам,  сбивавшим  нас  с  пути,  -
сказала Джессика. - Я хотела покинуть это место. А ты... ты хотел девушку,
в которой видел помолодевшую меня.
     Он молчаливо с этим согласился.
     - Где мои внуки? - подсевшим голосом вопросила она.
     Он моргнул. Затем:
     - Стилгар полагает, они ушли в пустыню - прячутся там. Возможно,  они
предвидели наступление этого кризиса.
     Джессика взглянула на ал-Фали, подтвердившего кивком, что именно  это
она и предсказывала.
     - Что делает Алия? - спросила она.
     - Рискует гражданской войной, - ответил Данкан.
     - Ты веришь, что до этого дойдет?
     Айдахо пожал плечами:
     -  Вероятно,  нет.  Времена  смягчились.  Все  больше  людей  склонно
прислушиваться к приятным доводам.
     - Согласна, - ответила она. - С этим ясно, а вот что с моими внуками?
     - Стилгар найдет их - если...
     - Да, понимаю, - тогда это и впрямь будет работкой для Гурни Хэллека.
Она повернулась и взглянула на каменную стену слева от нее. - Теперь  Алия
крепко захватила власть, - она опять поглядела на Айдахо. - Ты  понимаешь?
Власть в твоем распоряжении, пока ты держишь ее мягко. Схватить ее слишком
сильно - значит стать заложником власти, а отсюда и ее жертвой.
     - Как всегда говорил мне мой Герцог, - сказал Айдахо.
     Джессика каким-то образом поняла, что он имеет в виду старшего  Лито,
а не Пола.
     - Куда мне предстоит быть доставленной при... похищении?  -  спросила
она.
     Айдахо посмотрел на нее так, словно  хотел  разглядеть  выражение  ее
лица под отбрасываемой капюшоном тенью.
     Ал-Фали шагнул вперед:
     - Миледи, вы ведь не думаете всерьез...
     - Разве не вправе я сама решать свою судьбу? - спросила Джессика.
     - Но он... - Ал-Фали кивнул на Айдахо.
     - Он был моим верным охранником еще до того,  как  родилась  Алия,  -
проговорила Джессика. - И еще до того он погиб, спасая жизни сына  и  мою.
Мы, Атридесы, всегда соблюдаем определенные обязательства.
     - Значит, вы поедете со мной? - спросил Айдахо.
     - Куда ты ее повезешь? - в свою очередь спросил ал-Фали.
     - Лучше, чтобы ты не знал, - ответила ему Джессика.
     Ал-Фали   поугрюмел,   но   промолчал.   На   лице   его   отразились
нерешительность, понимание  мудрости  слов  Джессики,  но  и  неразвеянные
сомнения в надежности Айдахо.
     - А что с федайкинами, которые мне помогли? - спросила Джессика.
     - Стилгар  гарантирует  им  свое  покровительство,  если  они  смогут
добраться до съетча Табр, - сообщил Айдахо.
     Джессика повернулась к ал-Фали:
     -  Приказываю  тебе  отправляться  туда,  мой  друг.  Стилгар  сможет
использовать федайкинов для поисков моих внуков.
     Старый наиб потупил взгляд.
     - Как прикажет мать Муад Диба.
     "Он до сих пор повинуется Полу", - подумала Джессика.
     - Нам следует побыстрей  отправляться  отсюда,  -  сказал  Айдахо.  -
Поиски наверняка охватят и это место - и одним из первым.
     Джессика подалась вперед и встала - с той струящейся грацией, которая
никогда окончательно не покидала Бене Джессерит, даже в лапах старости.  А
сейчас, после ночи перелетов, она чувствовала себя старой. Даже когда  она
двигалась, ее не покидало воспоминание о той странной беседе с внуком. Что
он делает сейчас на самом деле? Она мотнула головой -  сделав  вид,  будто
поправляет капюшон. Так легко попасть в ловушку, недооценив Лито. Жизнь  с
обычными детьми  обусловливает  ложный  взгляд  на  то  наследие,  которым
обладают близнецы.
     Внимание  ее  привлекла  поза  Айдахо.  Он  стоял  в   непринужденной
готовности применить силу, одна нога впереди - стойка,  которой  она  сама
его научила. Она быстро глянула на двух молодых людей и ал-Фали.  Сомнения
все еще грызли старика наиба, и двое юношей это ощущали.
     - Я доверю этому человеку жизнь, - обратилась она к ал-Фали. - И не в
первый раз.
     - Миледи, - запротестовал ал-Фали. - Ведь он же...  -  он  метнул  на
Айдахо угрюмый взгляд. - Он муж Коан-Тин.
     - Воспитанный мной и моим Герцогом, - сказала Джессика.
     - Но он же - ГХОЛА! - ал-Фали как выплюнул эти слова.
     - Гхола моего сына, - напомнила ему Джессика.
     Это было уже слишком для старого федайкина, некогда присягнувшего  до
смерти служить Муад Дибу. Он вздохнул, отступил в сторону  и  сделал  знак
двум юношам раздвинуть занавесь.
     Джессика выдана из помещения, Айдахо  вслед  за  ней.  Обернувшись  у
порога, она заговорила с ал-Фали:
     - Ты отправишься к Стилгару. Ему следует доверять.
     - Да... - но в голосе старика все еще слышалось сомнение.
     Айдахо коснулся ее руки.
     - Нам нужно немедленно двигаться. Что-нибудь хочешь взять с собой?
     - Только мой здравый смысл, - ответила она.
     - Почему? Ты боишься, что совершаешь ошибку?
     Она взглянула на него.
     - Ты всегда был лучшим водителем топтеров среди наших слуг, Данкан.
     Он нисколько не повеселел. Обойдя ее, он быстро зашагал,  в  обратном
направлении повторяя свой путь. Ал-Фали шел шаг в шаг рядом с Джессикой.
     - Откуда ты узнала, что он прибыл на топтере? - спросил он.
     - На нем нет стилсьюта, - ответила Джессика.
     Ал-Фали, похоже, ошарашило это очевидное наблюдение.  Но  он  одолжал
говорить:
     - Наш посыльный доставил его сюда прямо от Стилгара. Заметить  их  не
могли.
     - Вас не заметили, Данкан? - спросила Джессика в спину Айдахо.
     - Разве ты меня не знаешь? - отозвался тот. - Мы летели ниже верхушек
дюн.
     Они свернули в боковой  коридор,  спустились  по  винтовой  лестнице,
выведшей их в итоге в открытую палату из бурого камня,  хорошо  освещенную
высокими глоуглобами. Напротив дальней стены  стоял  одинокий  орнитоптер,
подобравшийся, как готовое к прыжку насекомое.  Значит,  эта  стена  -  не
настоящая скала, а дверь, отворяющаяся в пустыню. Как ни  беден  был  этот
съетч, но были у него приспособления для маскировочного маневра.
     Айдахо открыл ей дверь  орнитоптера,  помог  ей  залезть  на  сиденье
справа.  Пробираясь  мимо  него,  она  заметила  испарину  на  его  лбу  с
выбившимся вниз завитком его похожих  на  черный  каракуль  волос.  В  ней
всплыло незваное  воспоминание  о  голове,  из  пробитого  черепа  которой
хлестала кровь. Стальной мрамор тлейлакских глаз прогнал это воспоминание.
Ничто ей больше не мерещилось. Ока стала застегивать ремень безопасности.
     - Много времени прошло с тех пор,  как  ты  возил  меня  по  воздуху,
Данкан, - сказала она.
     -  Давнее  и  далекое  время,  -  ответил  Данкан.  Он  уже  проверял
контрольные показания приборов.
     Ал-Фали и двое юношей Свободных вдали у системы управления поддельной
скалы, готовые открыть ее.
     - Ты думаешь,  я  лелею  подозрения  против  тебя?  -  тихо  спросила
Джессика у Айдахо.
     Айдахо, весь внимание к  управлению  летательным  аппаратом,  включил
импеллеры и понаблюдал за движением иглы. Улыбка скользнула по его  губам,
быстрое и жесткое движение на рельефном лице - и пропала  так  же  быстро,
как появилась.
     - Я до сих пор Атридес, - сказала Джессика. - А Алия нет.
     - Не бойся ничего, - скрипуче ответил он. - Я и так служу Атридесам.
     - Алия не Атридес, - повторила Джессика.
     - Нечего мне напоминать! - огрызнулся он. - А теперь  помолчи  и  дай
мне поднять в воздух эту штуковину.
     Отчаяние  в  его  голосе  было  совершенно  неожиданным,   никак   не
соответствующим тому Айдахо, которого он знала. Вновь охваченная  страхом,
Джессика спросила:
     - Что мы делаем, Данкан? Теперь-то ты можешь мне сказать.
     Но он кивнул ал-Фали, и лже-скала отворилась  в  яркий  и  серебряный
солнечный  свет.  Орнитоптер  прыгнул   вперед   и   вверх,   его   крылья
завибрировали от усилия, взревели реактивные двигатели, и они  взвились  в
пустое небо. Айдахо взял юго-западный курс на хребет Саная, темной  линией
видневшийся над песком.
     Вскоре он сказал:
     - Не питай обо мне неприятных мыслей, миледи.
     - У меня ни разу не было о тебе неприятных мыслей с той ночи, как  ты
ввалился в большую залу Арракина, шумный и буйный после пива из спайса,  -
сказала она. Не  его  слова  оживили  ее  сомнения,  и  она  расслабилась,
полностью готовая к защите прана и бинду.
     - Я хорошо помню ту ночь,  -  сказал  он.  -  Я  был  очень  молод...
неопытен.
     - Но лучший фехтовальщик в свите моего Герцога.
     - Не совсем, миледи. В шести состязаниях из десяти  Гурни  брал  верх
надо мной, - он взглянул на нее. - Где Гурни?
     - Выполняет мою просьбу.
     Данкан покачал головой.
     - Ты знаешь, куда мы направляемся? - спросила она.
     - Да, миледи.
     - Тогда скажи мне.
     - Очень хорошо. Я  обещал,  что  организую  правдоподобную  видимость
заговора против Дома Атридесов. И есть только один способ достичь этого, -
он нажал кнопку на руле, и со  свистом  выскочивший  из  сиденья  Джессики
сковывающий кокон обволок ее  с  неразрываемой  мягкостью,  только  голову
оставили свободной. - Я везу тебя на Салузу Вторую, - сообщил Данкан. -  К
Фарадину.
     В редком для нее неподконтрольном порыве, Джессика рванулась из  пут,
по путы еще больше ее сдавили, посвободней стало только тогда,  когда  она
расслабилась, и это стало ощутимо после того, как  ужасный  шигавир  опять
спрятался в пазы.
     - Выброс шигавира отключен, - не глядя на нее, скандал Данкан. -  Ах,
да, и не пробуй на мне Голос. Я проделал долгий путь с  тех  пор,  как  ты
могла им на меня влиять, - он поглядел на нее. -  Тлейлакс  вооружил  меня
против подобных уловок.
     - Ты повинуешься Алии, - сказала Джессика, - а она...
     - Не Алии, - возразил он.  -  Мы  выполняем  наказ  Проповедника.  Он
хочет, чтобы ты обучила Фарадина так, как некогда обучала... Пола.
     Джессика оцепенело молчала, припоминая слова Лито,  что  она  получит
интересного ученика. Вскоре она спросила:
     - Этот Проповедник... он мой сын?
     Голос Айдахо прозвучал как будто с огромного расстояния:
     - Хотелось бы мне знать.



                                    26

                     Мироздание просто ЕСТЬ; это единственный  способ  для
                федайкина -  обозревать  его,  оставаясь  в  то  же  время
                властелином  своих  чувств.  Мироздание  ни  угрожает,  ни
                обещает. Оно содержит  вещи  вне  нашей  власти:  падающий
                метеор,  выбросы  спайса,  старение  и  умирание.  В  этом
                мироздании  есть  реальности  и  их  надо  принимать   вне
                зависимости  от  того,  что  ты  к  ним  ИСПЫТЫВАЕШЬ.  Эти
                реальности не отгонишь словами. Они придут  к  тебе  своим
                собственным  бессловесным  путем,  и  тогда  -  тогда   ты
                поймешь, что подразумевается под "жизнью и смертью".  И  с
                пониманием этого ты преисполнишься радости.
                                              Муад Диб - своим федайкинам.

     - Вот чему мы дали ход, - сказала Вэнсика. - Вот что было сделано для
ТЕБЯ.
     Фарадин, сидевший напротив матери  в  ее  утренней  комнате,  остался
недвижим. Из-за его спины падал золотой  солнечный  свет,  отбрасывая  его
тень на застланный белыми коврами  пол.  Отражаясь  от  стены  позади  его
матери, свет наподобие нимба вспыхивал в ее волосах. На ней,  как  обычно,
было белое одеяние, отделанное золотом - напоминание о  царственных  днях.
Ее лицо в форме сердечка казалось спокойным,  но  Фарадин  знал,  что  она
следит за каждым его  движением.  У  него  появилось  ощущение  пустоты  в
животе, хотя он только что позавтракал.
     - Ты не одобряешь? - спросила Вэнсика.
     - А что мне здесь не одобрять? - вопросом ответил он.
     - Ну... что мы до сих пор это от тебя скрывали?
     - А, это, - он вглядывался в мать, пытаясь полностью уяснить себе  ее
роль в этом деле. На ум шло лишь замеченное недавно - что Тайканик  больше
не зовет ее "Моя Принцесса". Как же он ее называет? Королева-Мать?
     "Почему у меня чувство потери? - недоумевал он. - Что я теряю?" Ответ
был очевиден: он теряет свои  беззаботные  дни,  теряет  время  для  столь
привлекавших его игр и исканий ума. Если заговор, затеянный  его  матерью,
удастся, такое будет  утрачено  навсегда.  Его  внимания  потребуют  новые
обязанности. Он воспринимал это как глубокое оскорбление.  Как  они  смеют
так бесцеремонно поступать с его временем? И даже его не спросясь?
     - Оставим это, - сказала его мать. - Что-то не так?
     - А если этот план провалится? - спросил он -  произнес  первое,  что
пришло на ум.
     - Как он может провалиться?
     - Не знаю... Всякий план может провалиться. Как у тебя  все  все  это
вписывается Айдахо?
     - Айдахо? С чего этот интерес к... Ах, да - тот тип, мистик, которого
Тайк привел сюда, не посоветовавшись со  мной.  Неправильно  он  поступил.
Мистик говорил об Айдахо, верно?
     Неуклюже она врала, и Фарадин обнаружил, что смотрит на свою  мать  с
удивлением. Она с самого начала знала о Проповеднике!
     - Просто я никогда не видел гхолу, - сказал он.
     Она приняла это объяснение. И сказала:
     - Мы приберегаем Айдахо для кой-чего важного.
     Фарадин стал молча  жевать  верхнюю  губу,  напомнив  Вэнсике  своего
умершего отца. Временами Далак  бывал  как  раз  таким,  крепким  орешком,
замкнутым на себя  и  углубившимся  в  себя,  пойди  его  раскуси.  Далак,
напоминала она себе, доводился родней Графу Казимиру Фенрингу  и  в  обоих
было одновременно что-то и от щеголя, и от фанатика. Пойдет ли Фарадин  по
этому пути? Она начала сожалеть,  что  Тайк  познакомил  сына  с  религией
Арракиса. Кто знает, куда это может его завести?
     - Как тебя теперь называет Тайк? - спросил Фарадин.
     - То есть? - ее поразило столь резкое изменение темы.
     - Я заметил, что он больше не называет тебя "Моя Принцесса".
     "Как же он наблюдателен",