то  захвачен
чувствительностью, что в нем растет печаль, пока не вспомнил слова  пре-
подавателя ментатов о "эмоциональных кутежах".
   "Различие между чувством и чувствительностью легко ощутимо. Когда  ты
избегаешь убийства чьего-то любимца на дороге, это - чувство.  Когда  ты
стараешься  объехать  любимца  и  убиваешь  прохожих,  это  -   чувстви-
тельность."
   Она взяла его ласкающую руку и приложила ее к губам.
   - Слова плюс тело - больше чего бы то ни было, - прошептал он.
   Его слова вновь перенесли ее в кошмар, но теперь она ушла в него  це-
ликом, сознавая, что слова - инструменты.  Ее  наполнял  особый  привкус
постижения, желание смеяться над собой.
   Изгоняя бесов кошмара, она внезапно поняла,  что  никогда  не  видела
смеющейся Чтимую Матре.
   Держа руку Дункана, она взглянула на него. Ментат подмигнул.  Понимал
ли он, что она только что испытала? Свободу! Она перестала быть вопросом
ограничений и проторенностью неизбежной колеи ее прошлого. В первый  раз
после допуска перспективы превращения  в  Преподобную  Мать,  ее  осенил
смысл этого. Она почувствовала трепет и потрясение.
   Нет ничего важнее Сестринства?
   Они говорили о клятве, чем-то более таинственном, нежели слова  Прок-
тора при посвящении помощниц.
   Моя клятва Чтимым Матре - слово. Клятва Бене Джессерит - не больше.
   Она вспомнила Беллонду, ворчащую, что дипломатов выбирают  по  склон-
ности к вранью. Как это по-детски! Угроза на школьном  дворе:  "Нарушишь
свое слово, я нарушу свое! Ня, ня, ня-аааа!"
   Тщетно беспокоиться о клятвах. Гораздо важнее найти место в себе, где
обитает свобода. В этом месте что-то всегда прислушивалось.
   Прижав голову Дункана к губам, она прошептала:
   - Они прислушиваются. О, как они прислушиваются.


   Не вступайте в конфликт с фанатиками, если  не  можете  истощить  их.
Противопоставляйте религию религии, только если ваши доказательства (чу-
деса) неистощимы или вы можете опутать ими так,  что  фанатики  признают
вас боговдохновленным. Для науки издревле существовал  барьер  признания
покрова божественного откровения. Наука предельно связана  с  человеком.
Фанатики (и многие фанатично преданные чему-то одному) должны знать ваше
местонахождение, но, что более важно, знать, кто шепчет вам на ухо.
   Миссионария Протектива, Начальное Обучение.

   Течение времени изводило Одрейд, как изводит постоянное чувство прес-
ледования охотниками. Годы пронеслись так быстро, что дни превратились в
размазанные пятна. Два месяца споров для получения одобрения кандидатуры
Шианы на пост преемницы Там!
   Беллонда отправилась на дневное наблюдение, пока Одрейд  отсутствова-
ла, как сегодня, резюмируя отправку новых остатков Бене Джессерит в Рас-
сеяние. Совет продолжал это дело, но с неохотой. Предположение Айдахо  о
тщетности этой стратегии вызвало волны ошеломления в среде  Сестринства.
Отчеты теперь содержали новые планы защиты типа "на что можно  рассчиты-
вать".
   Когда Одрейд ближе к вечеру вошла в рабочий кабинет, Беллонда  сидела
за столом. Щеки ее выглядели отекшими, а напряженный взгляд глаз  свиде-
тельствовал о попытках  подавить  усталость.  Дневные  выводы,  в  соот-
ветствии с характерным для Белл стилем, обещали содержать резкие коммен-
тарии.
   - Они одобрили кандидатуру Шианы, - сказала она, подталкивая к Одрейд
маленький кристалл. - Благодаря содействию Там.  Новорожденный  Мурбеллы
появится через восемь дней, как объявляет Саки.
   Белл не сильно верила в докторов Сака.
   Новорожденный? Она бывает чертовски безразлична к жизни!  Одрейд  по-
чувствовала, что ее пульс ускорился от мыслей о предстоящем.
   Когда Мурбелла придет в себя после родов - Агония. Она готова.
   - Дункан жутко нервничает, - сказала Беллонда, освобождая стул.
   Опять Дункан. Эта парочка становится до боли знакомой.
   Белл не закончила:
   - И вы еще не спросили, но вестей от Дортуйлы нет.
   Одрейд села за стол, разглядывая со всех  сторон  лежащий  на  ладони
кристалл. Доверенная помощница Дортуйлы, а теперь Преподобная Мать  Фин-
тил не рискнет отправиться в путешествие на не-корабле или как либо  пе-
редать сообщение, просто чтобы поразить Великую Мать. Никаких новостей о
судьбе наживки, проглочена она... или нет.
   - Ты говорила Шиане о ее утверждении? - спросила Одрейд.
   - Я оставила это вам. Она опять запаздывает со своим ежедневным отче-
том. Нехорошо для члена Совета.
   Значит, Белл все еще не принимала своего назначения.
   Ежедневные сообщения Шианы имели тенденцию повторяться: "Следов Червя
нет. Спайсовая масса нетронута."
   Все, к чему обращались их надежды было весьма и весьма  сомнительным.
Охотники из кошмаров подкрадывались все ближе. Напряжение росло. Взрыво-
опасность.
   - Ты видела этот обмен между Дунканом и Мурбеллой  достаточно  часто.
Шиана скрывала именно это? И, если да, зачем?
   - Тег был моим отцом.
   - Какая деликатность! Преподобной Матери дурно от штампирования гхолы
отца Великой Матери!
   - Он был моим личным учеником, Белл. Он трогал меня так, как ты и по-
чувствовать не можешь. А кроме того, это не просто гхола, это - ребенок.
   - Мы должны быть уверены в ней?
   Одрейд увидела невысказанное, но уже почти произнесенное имя на губах
Беллонды: "Джессика".
   Еще одна испорченная Преподобная Мать? Белл была права, им надо  убе-
диться в Шиане. Эта ответственность на мне.  Видение  черной  скульптуры
Шианы вспыхнуло в сознании Одрейд.
   - План Айдахо по-своему привлекателен, но... - Беллонда заколебалась.
   Заговорила Одрейд:
   - Этот ребенок слишком мал, рост еще незавершен. Боль обычного  восс-
тановления воспоминаний может привести к Агонии.  Это  может  переменить
его. Но это...
   - Управление им с помощью Штампирования. Я поддерживаю. Но что,  если
его воспоминания не восстановятся?
   - У  нас  тогда  остается первоначальный план. И эффект на Айдахо это
возымело.
   - С ним все было по-другому, но решение может и подождать. Вы опазды-
ваете на встречу со Скитейлом.
   Одрейд взвесила на ладони кристалл:
   - Ежедневная сводка?
   - Ничего такого, что не повторялось бы изо дня в день.
   В устах Белл это звучало почти как огорчение.
   - Я принесу его обратно. Пусть Там подождет, а  сама  зайди  под  ка-
ким-нибудь предлогом попозже.
   Скитейл уже почти привык к прогулкам вне корабля, и Одрейд  отметила,
что для него это стало обычным, когда они вышли из ее транспортера в юж-
ной части Централя. Это было не просто времяпрепровождением, и  они  оба
знали это, но Одрейд делала прогулки регулярными, досчитывая таким обра-
зом успокоить его. Рутина. Столь иногда полезная.
   - Было очень любезным с вашей стороны брать меня на прогулку, -  ска-
зал, оглядываясь по сторонам, Скитейл. - Воздух суше, чем помнится  мне.
Куда мы отправимся этим вечером?
   Какие крошечные у него глаза, когда он щурится на Солнце.
   - В мой рабочий кабинет, - она кивнула на отдельно стоящие в полклике
к северу от Централя здания. Под безоблачным весенним небом было  холод-
новато, а теплые цвета крыш и огни, горевшие в башне,  манили  обещанием
защиты от прохладного ветра, сопровождавшего почти все закаты в это вре-
мя года.
   Боковым зрением Одрейд оглядела шагающего рядом Тлейлаксу. Какое нап-
ряжение! Чувствовалось оно и в охраняющих его Преподобных Матерях,  и  в
помощницах, находящихся рядом с ним, ведь Беллонда требовала от них осо-
бой внимательности.
   Нам нужен этот маленький монстр, и он сознает это. А мы  все  еще  не
знаем весь спектр возможностей Тлейлаксу! Почему он  с  такой  настойчи-
востью рвется к контактам со своими товарищами-пленниками?
   Тлейлаксу создали гхолу Айдахо, напомнила она себе. А не спрятали  ли
они в нем чего-нибудь?
   - Я - нищий, пришедший к вашей двери. Великая Мать, - сказал он  про-
сительным голоском эльф. - Наша планета в руинах, мой народ перебит. За-
чем нам идти в ваши апартаменты?
   - Поторгуемся в более приятной обстановке.
   - Да, в корабле очень тесно. Но я не понимаю, зачем мы каждый раз ос-
тавляем машину так далеко от Централя? Почему мы ходим пешком?
   - Я нахожу это освежающим.
   Скитейл осмотрелся, оценивая посадки.
   - Приятно, но очень холодно, не так ли?
   Одрейд взглянула на юг. Эти южные склоны были засажены виноградом,  а
гребень и более холодная северная сторона оставлены под сады. В этих ви-
ноградниках усовершенствованный сорт виниферы. Разработанный  садоводами
Бене Джессерит. Корни  старого  винограда  (по  представлениям  древних)
"уходили в преисподнюю", где крали воду у горящих душ. Винный завод  был
подземным, как и погреба для хранения  и  выдержки.  Ничто  не  нарушало
ландшафта переплетенных лоз в старых полосах, междурядий которых хватало
только для сбора и культивации.
   Ему приятно? Она сомневалась, что Скитейл мог увидеть тут нечто  при-
ятное. Он был достаточно взвинчен, чего и добивалась  Одрейд,  задаваясь
вопросом: "Зачем она на самом деле выбрала  для  прогулки  эту  сельскую
местность?
   Одрейд раздражало, что они не  могли  осмелиться  использовать  более
действенные средства Бене Джессерит на этом маленьком человечке. Но  она
согласилась с тем мнением, что в случае провала подобных попыток, второ-
го шанса у них уже не будет. Тлейлаксианцы демонстрировали,  что  скорее
умрут, нежели выдадут тайные (и священные) знания.
   - Меня удивляет несколько вещей, - сказала Одрейд,  обходя  при  этом
кучу обрезков  виноградных  лоз.  -  Почему  ты  настаиваешь  на  вызове
собственного Лицевого Танцора до исполнения наших требований? И  что  за
интерес к Дункану Айдахо?
   - Милая леди, я одинок без товарищей. Вот ответ на оба вопроса, -  он
машинально потер на груди место, где лежала запечатанная нульэнтропийная
капсула.
   Что он там вечно трет? Этот жест сильно удивлял и ее,  и  аналитиков.
Никаких шрамов, никаких повреждений кожи. Может просто детская привычка.
Но это было так давно! Недостаток в этом перевоплощении?  Никто  сказать
не мог. И эта серая кожа с металлическим оттенком, противостоящая иссле-
довательским приборам. Наверняка он был чувствителен к более тяжелым лу-
чам и узнает, если они будут испробованы. Нет... Теперь это все - дипло-
матия. Будь проклят этот маленький монстр!
   Скитейл изумился: неужели у этой самки-повинды нет естественных  сим-
патий, на которых он мог бы сыграть? Типичность противоречила вопросу.
   - Уекхт Жандолы и все, - сказал он. - Миллионы наших были убиты этими
шлюхами. До самых дальних уголков Жахиста мы  были  уничтожены,  остался
только я.
   "Жахист", - подумала она. - "Страна неуправляемых". Это было разобла-
чающее слово на исламийском языке, языке Бене Тлейлакса.
   И она ответила на этом языке:
   - Магия нашего бога - единственный мост.
   Опять она показала, что разделяет Великую Веру, Суфи  -  зенсунийский
экуменизм, рожденный Бене Тлейлаксом. Говорила она безупречно, правильно
произнося слова, но он видел неточности. Она называла посланца бога "Ти-
раном" и не подчинялась самым основным правилам!
   Где эти женщины встречаются в кехле, чтобы почувствовать  присутствие
бога? Если они и вправду говорят на языке бога, они знают, чего хотят от
него получить грубым обменом.
   Когда они взбирались на последний  перед  мостовыми  Централя  склон,
Скитейл призвал бога на помощь. Вот к чему пришел Бене  Тлейлакс.  Зачем
ты так испытываешь нас? Мы, последние приверженцы шариата, и я,  послед-
ний Мастер моих людей, должен получить от тебя ответы, боже, когда ты не
можешь уже поговорить со мною в кехле.
   И опять на испорченном исламийском Одрейд произнесла:
   - Ты был предан своими же людьми, которых ты послал в Рассеяние.  Нет
у тебя больше братьев Малик, только сестры.
   Где же тогда твоя комната сагра, заблудшая повинда? Где  то  место  в
глубине и без окон, куда входят лишь братья?
   - Для меня это - новость, - сказал он. - Сестры Малик? - эти два сло-
ва отрицали друг друга. У Маликов не бывает Сестер.
   - Эти неприятности испытывал Уэфф, твой последний Махай и Абдл. И  он
чуть было не привел твой народ к угасанию.
   - Почти? Кто-то выжил? - он не мог сдержать возбуждения.
   - Не Мастера... но мы слышали о нескольких Фомелях. Все они  в  руках
Чтимых Матре.
   Она остановилась на месте, в шаге от которого край здания уже  закрыл
бы картину заходящего солнца, и все еще на тайном языке Тлейлаксу прого-
ворила:
   - Солнце - не бог.
   Рассветный и закатный плач Махай!
   Скитейл почувствовал сомнения в вере. Следуя за ней в проход под  ар-
кой между двух приземистых зданий. Ее слова были  правильными,  но  лишь
Махай и Абдл могли произнести их. В темном проходе, где гулко отдавались
шаги сопровождавшего их эскорта, Одрейд смутила его, спросив:
   - Почему же ты не говоришь правильных слов? Разве ты -  не  последний
Мастер? Или это не дает тебе прав Махай и Абдла?
   - Я не был избран братьями Малик, - даже в его устах это звучало жал-
ко.
   Одрейд вызвала лифт и остановилась у дверей круглой шахты.
   В деталях Иных Воспоминаний она нашла знакомый кехл и право гуфрана -
слова,  нашептываемые в  ночи любовниками давно умерших женщин. "А потом
мы... Итак, если мы произнесем эти священные слова..." Гуфран!  Принятие
и готовность  решившейся  повинды, возвращенной просить прощения за кон-
такт с  невообразимыми грехами чужих. Машейх встретилась и почувствовала
в кехле присутствие бога!
   Двери лифта открылись. Одрейд жестом пропустила Скитейла и двоих  ох-
ранников вперед. Когда он проходил мимо, ей  подумалось:  "Что-то  скоро
произойдет. Мы не можем играть в эти игры, пока у него не пропадет жела-
ние".
   Тамейлан стояла у полукруглого окна спиной к двери, когда  в  кабинет
вошли Одрейд со Скитейлом. Слепящие лучи заката  косо  падали  на  крыши
зданий. Потом свет исчез, оставив ощущение контраста  и  полной  темноты
из-за последнего пропавшего за горизонтом лучика.
   В вязкой  тьме Одрейд взмахом руки отпустила охрану, заметив их недо-
вольство. Беллонда,  естественно,  приказывала им остаться, но не подчи-
ниться Великой  Матери  они  не  могли. Напротив  себя она увидела соба-
ку-кресло и подождала, пока он сядет. Он подозрительно взглянул на Таме-
йлан, перед тем как усесться в собаку, но поборол себя, сказав:
   - А почему нет света?
   - Интерлюдия, позволяющая расслабиться, - ответила Одрейд.  А  еще  я
знаю, что темнота тебя беспокоит.
   Она постояла минутку за столом, отмечая в  темноте  яркие  заплаты  -
блестящие архетипы, расположенные по всей комнате, придавая  ей  своеоб-
разный вкус: бюст давно умершего геноэха в нише у окна, на стене  справа
пасторальный пейзаж из первых проникновении человека в космос, набор ри-
дулиановских кристаллов на столе и серебряное отражение светописца, кон-
центрирующего слабый свет, проникающий в окна.
   Он уже хорошо поджарился.
   Она надавила на консоли пластинку. Включились стратегически  располо-
женные на стенах и потолке глоуглобы. Тамейлан развернулась  на  пятках,
умышленно шурша мантией. Она встала в двух шагах позади  Скитейла.  Само
олицетворение зловещей мистичности Бене Джессерит.
   Скитейла слегка передернуло от передвижения Тамейлан,  но  теперь  он
сидел спокойно. Кресло-собака была для него несколько великовата,  и  он
выглядел в нем почти ребенком.
   - Сестры, спасшие тебя, -  начала  Одрейд,  сказали,  что  ты  правил
не-корабль в Унию, готовясь к первому прыжку в фальцпространство,  когда
атаковали Чтимые Матре. Они сказали, что до нашего корабля ты добрался в
одноместном скиттере, ускользнув буквально за минуту до взрывов. Ты  ра-
зобрал нападавших?
   - Да. - Интонация недовольства.
   - И знал, что по твоей траектории они определят месторасположение ко-
рабля. Но ты бежал, бросив своих братьев на погибель.
   Голос его был переполнен горечью трагических испытаний:
   - Раньше, когда мы уходили с Тлейлакса, мы видели начало атаки.  Наши
взрывы уничтожили все что-либо  ценное для нападавших, и огонь из космоса
устроил всесожжение. Тогда мы тоже бежали.
   - Но не прямо в Унию.
   - Куда бы мы не являлись, они нас опережали. У них есть пепел, у меня
- секреты. - Напоминание, что есть еще у меня чем торговаться! - Он пос-
тучал пальцем по голове.
   - В Унии вы искали убежище Гильдии или КХОАМа, - сказала она. - Какое
счастье, что наш разведывательный корабль сумел выцепить тебя  и  врагам
не удалось сделать ход первыми.
   - Сестра... - Какое трудное слово! -  ...если  ты  действительно  моя
сестра по кехлю, почему ты не можешь дать мне в слуги Лицевых Танцоров?
   - Нас пока разделяет слишком много секретов, Скитейл. Почему, кстати,
ты покинул Бандалонг, когда началось нападение?
   Бандалонг!
   Напоминание имени великого тлейлаксианского  города  сдавило  обручем
его череп, и ему показалось, что он чувствует пульсацию  нульэнтропийной
капсулы, словно ее содержимое искало выход. Потерянный Бандалонг. Никог-
да больше не увидеть города под карнелианскими небесами, никогда  больше
не ощутить рядом братьев, терпеливого Домеля и...
   - Тебе нездоровится? - спросила Одрейд.
   - Я болен своими потерями, - он услышал за спиной  шелест  материи  и
почувствовал приближение Тамейлан. Как тут гнетуще!
   - Зачем она стоит у меня за спиной?
   - Я - слуга моих Сестер, и она - здесь, чтобы следить за нами.
   - Вы взяли мои клетки, верно? И в своих автоклавах сможете  вырастить
нового Скитейла!
   - Конечно. Ты же не думаешь, что Сестры дадут  скончаться  последнему
Мастеру, правда?
   - Любой мой гхола сможет делать то же, что и я! - Но  нульэнтропийной
капсулой обладать не будет!
   - Мы знаем. - Но вот чего же мы не знаем?
   - Это не торговля, - пожаловался он.
   - Ты нас не так понял, Скитейл. Мы знаем, когда  ты  лжешь,  и  когда
скрываешь. Мы обладаем неведомыми для других чувствами.
   И это правда! Они распознают запахи тела, незаметные движения  муску-
лов, выражения лица, которые он не мог подавить.
   Сестры! Эти существа - повинны! Все до одной!
   - Ты был на лашкаре, - подтолкнула его Одрейд.
   Лашкар! Как бы ему хотелось, чтобы здесь он был на лашкаре. Воины Ли-
цевых Танцоров. Помощники Домелей - уничтожающих это отвратительное зло!
Но врать он не осмеливался. Позади, возможно, стояла  Ясновидящая.  Опыт
многих жизней подсказывал, что лучших Ясновидящих, чем у Бене Джессерит,
просто не было.
   - Я командовал силами кхазадаров. Мы искали стадо Футаров, чтобы  за-
щитить их.
   Стадо? Знал ли Тлейлаксу о Футарах что-либо, неизвестное Сестринству?
   - Ты был готов к насилию. Чтимые Матре узнали о твоей миссии  и  пре-
секли ее? Мне не кажется это невозможным.
   - Почему ты называешь их Чтимыми Матре?
   - Потому что они сами себя так называют. - А теперь  очень  спокойно.
Пусть сам запутается в своих ошибках.
   Она права! Нас предали. Горькая мысль. Он не упускал ее,  думая,  как
ответить. Небольшое откровение? Но с этими женщинами  никаких  небольших
откровений не получается.
   Его грудь поднялась от вздоха. Нульэнтропийная капсула и ее  содержи-
мое. Самая большая его забота. Все что  угодно,  лишь  бы  добраться  до
собственных акслотловых автоклавов.
   - Потомки людей, отправленных нами в Рассеяние, вернулись с  пленными
Футарами. Помесь человека и кошки, как вы, конечно, знаете. Но  в  наших
автоклавах они не воспроизвелись. А  пока  мы  разбирались  в  причинах,
умерли и те, что были доставлены нам.
   Предатели привели нам лишь двоих! Нам следовало бы догадаться.
   - Они привели не много Футаров, верно? Вам следовало  бы  догадаться,
что это - наживка.
   Видишь? Вот что они делают с небольшими откровениями!
   - Почему Футары не охотятся и не убивают на Гамму Чтимых Матре? - Это
был вопрос Дункана, и он заслуживал ответа.
   - Говорят, им не было дано приказа. А без приказа они не  убивают.  -
Она знает об этом. Они проверяют меня.
   - Лицевые Танцоры тоже убивают по приказу, - сказала она. - Они  даже
убьют тебя, если им буде