стремиться закопаться в песок. Напротив, он  постарается
держать свое гигантское тело как можно дальше от поверхности песка, что-
бы защитить открытый сегмент от  попадания  песка,  раздражающего  самую
чувствительную часть туловища.
   "Я - песчаный наездник", - сказал себе Пол.
   Он посмотрел на крючья, зажатые в его левой руке, и  подумал  о  том,
что стоит ему зацепиться ими за выступ огромного бока чудовища, как  оно
развернется и направится туда, куда нужно ему. Полу. Он видел,  как  это
делается, - ему помогали взбираться на червя для короткой  тренировочной
поездки. На пойманном черве можно было мчаться до тех пор,  пока  он  не
ляжет, выдохнувшийся и неподвижный, на песок, и тогда нужно будет  вызы-
вать нового Создателя.
   Когда он выдержит это испытание, думал Пол, он сможет совершить двад-
цатитамперную поездку в южную часть планеты,  где  живут  спрятанные  от
погромов женщины и дети Свободных и где он сможет отдохнуть и  восстано-
вить силы.
   Он поднял голову и посмотрел в сторону юга, напомнив себе о том,  что
вызов Создателя из территории, находящейся в непосредственной близости к
эргу, чреват неожиданностями: еще неизвестно, как поведет  себя  в  этих
условиях Создатель.
   "Ты должен точно рассчитать размеры Создателя, - объяснил  ему  Стил-
гар. - Ты должен стоять достаточно близко к нему -  чтобы  суметь  взоб-
раться на него на ходу, но и не так близко, чтобы он  мог  тебя  прогло-
тить.
   Внезапно решившись. Пол освободил запор тампера. Клапан задвигался, и
звук, похожий на барабанный бой, разнесся по  пескам:  "Ламп...  ламп...
ламп..."
   Он выпрямился и, глядя на горизонт, вспомнил слова Стилгара:  "Внима-
тельно следи за знаками приближения червя. Помни, что приближение его  к
там перу редко бывает незаметным. В то же время держи  ухо  востро:  его
обычно раньше слышишь, чем видишь".
   И предостерегающие слова Чан и, которые она шептала ночью,  когда  ее
переполнял страх за него, тоже всплыли в его памяти: "Когда встанешь  на
пути Создателя, схоронись под своим плащом и весь,  до  последней  своей
жилки, уподобься песку, неподвижной застывшей дюне".
   Пристально вглядываясь в горизонт, он слушал и наблюдал, как его учи-
ли Свободные.
   Оно пришло с юго-востока - отдаленное шипение, шелест песка. Потом он
увидел далекий след приближающегося чудовища и понял, что никогда не ви-
дел Создателя столь огромного, никогда даже не слышал о том, что  бывают
такие черви. Полу показалось, что его длина достигает полмили, а  в  том
месте, где была его голова, песок вздымался, подобно высокой горе.
   "Ничего подобного я не видел ни в сновидениях, ни в жизни", -  сказал
себе Пол. Он поспешил занять место на пути червя, думая  теперь  лишь  о
том, чего требовала от него эта минута.


   "Держи под контролем финансы и суд. Остальное можешь отдать толпе"  -
таков был совет падишахаимператора. А еще он говорил: "Если хочешь полу-
чить прибыль, нужно править толпой". В этих словах содержится истина, но
я спрашиваю себя: "Что есть толпа? И что есть правитель?"
   Принцесса Ирулэн.
   Пробуждение Арраки. Секретное послание Муаддиба ландсраату.

   В сознании Джессики таилась непрошеная мысль: "Пол может в любую  ми-
нуту начать испытание наездника песка. От меня захотят скрыть этот факт,
но он очевиден. Вот и Чани уехала по какому-то таинственному поручению".
   Джессика сидела в своей комнате, пользуясь минутами отдыха между  ча-
сами ночных бдений. Комната была уютная, хотя и поменьше той, которая  у
нее была в сьетче Табр до их побега от погрома. Но и здесь были  толстые
ковры на полу, мягкие подушки, низкий  столик  под  рукой,  разноцветные
драпировки на стенах и глоуглобы над головой, дававшие мягкий золотистый
свет. В комнате стоял тот тяжелый кислый запах сьетча Свободных, который
теперь ассоциировался в ее представлении с безопасностью.
   И все же, она это знала, ей никогда не удастся преодолеть такое  ощу-
щение, что она находится в чужом доме. Ей все время казалось, что  ковры
и занавеси что-то таят от нес.
   В комнату проник слабый отголосок ритмичных звуков. Джессика  догада-
лась, что это празднуются роды. Возможно, Сабийи - ее время было близко.
И еще знала Джессика, что скоро она увидит и самого ребенка - синеглазо-
го младенца принесут к Преподобной матери для благословения.  Она  знала
также, что ее дочь Алия будет присутствовать на празднестве и даст мате-
ри о нем отчет.
   Время ночной Молитвы о расставании еще не подошло, а начинать  празд-
нование рождения до того, как будет проведена церемония скорби по  рабам
Поритрина, Бела Тегузы, Россана и Хармонтепа, было нельзя.
   Джессика вздохнула. Она поняла, что пытается уйти от мыслей  о  своем
сыне и тех опасностях, в лицо которым он смотрит,  -  о  замаскированных
ловушках, полных отравленных колючек. О набегах Харконненов (хотя они  и
сделались более редкими после того, как Свободные преподнесли им славный
урок с помощью нового оружия, что дал им Пол); о естественных опасностях
пустыни в лице Создателей, безводья и песчаных штормов.
   Она подумала, не велеть ли принести кофе,  и  вместе  с  этой  мыслью
пришла другая, часто возникавшая у нее: о парадоксе образа жизни Свобод-
ных. Как славно им живется в их пещерах по сравнению с  тем,  как  живут
синки и пеоны, и в то же время насколько больше трудностей им приходится
переносить во время хайров в открытой пустыне в сравнении с  крепостными
Харконненов.
   Темная рука высунулась из-за занавеса, поставила на столик чашку кофе
и исчезла. От чашки исходил густой аромат спайсового кофе.
   "Дар от празднующих родины", - подумала Джессика.
   Она взяла кофе и, улыбнувшись про себя, сделала глоток. В  каком  еще
другом обществе в нашей Вселенной женщина моего положения согласилась бы
принять неведомый напиток и могла бы без опаски его попробовать?  Теперь
я могла бы, конечно, изменить яд, прежде чем он причинил бы мне вред, но
ведь дающий не знает этого.
   Она выпила кофе, чувствуя, как горячий и восхитительный на вкус напи-
ток возвращает ей энергию и силу.
   Какое другое общество могло бы с такой естественностью  заботиться  о
ее уединении и комфорте: ее не хотели побеспокоить даже на минуту.  Ува-
жение и любовь - со слабым оттенком страха - стояли за этим даром, дума-
ла Джессика.
   И еще одна деталь привлекла ее внимание: только она успела подумать о
кофе, как тот немедленно появился. Никакой телепатии за  этим  не  было,
она знала, что это было тау, единство сьетча, понимание,  вызванное  той
порцией спайса, которую получали все его члены. Подавляющее  большинство
людей не могло и надеяться на возникновение в себе той ясности,  которую
вызывал спайс в ней: их не учили, не готовили к этому. То, чего  они  не
понимали или не хотели знать, их сознание просто отказывалось принимать.
И все же они чувствовали и действовали как единый организм, хотя мысль о
таком единстве никогда не приходила им в голову.
   "Закончил ли Пол испытание на песке? - спросила себя Джессика. -
   Он очень способный, но неудача может постигнуть и более способного".
   Ожидание...
   "Какая тоска! - подумала она. - Можно прождать очень долго, пока тос-
ка не овладеет всем твоим существом".
   В их жизни были все виды ожидания.
   "Мы пробыли здесь более двух лет, - подумала  она.  -  И  пройдет  по
крайней мере в два раза больше времени, прежде чем мы сможем хотя бы на-
деяться на избавление Арраки от правителя Харконненов, скотины Раббана".
   - Преподобная мать?
   Голос, доносившийся из-за занавесей, принадлежал Харе, другой женщине
Пола.
   - Да, Хара?
   Занавеси раздвинулись, и вошла Хара. На ней  были  обычные  в  сьетче
сандалии и красно-желтое одеяние, оставляющее открытыми  руки  почти  до
плеч. Смазанные маслом черные волосы, плотно прилегающие к голове,  были
разделены пробором посередине и свисали ей на грудь подобно двум крылам.
Лицо с крупными хищными чертами было нахмурено.
   За Харой стояла Алия, двухлетняя дочь Джессики.
   Джессика всегда поражалась ее сходству с Полом, когда он был в том же
возрасте: те же широко раскрытые вопрошающие глаза, темные волосы, твер-
дая линия рта. Но была и некоторая разница, и касалась она того, что так
смущало в ней взрослых. Ребенок, совсем еще младенец, держался с  удиви-
тельным для ее возраста спокойствием и уверенностью. Взрослые удивлялись
и поражались, когда она смеялась, услышав двусмысленные, одним  лишь  им
понятные выражения. Или же они  ловили  себя  на  том,  что,  слушая  ее
по-детски шепелявый, неопределившийся голосок, обнаруживают в ее  словах
тонкий намек, никак не соответствующий тому опыту,  располагать  которым
может ребенок ее возраста.
   - Алия, - позвала ее Джессика.
   Девочка подбежала к лежавшей возле матери подушке, опустилась на  нее
и схватила руку матери. Физический контакт сразу же восстановил  ту  ду-
ховную близость, которая установилась у них еще до рождения  Алии.  Дело
было не в общих мыслях, хотя они и возникали, если контакт происходил  в
те минуты, когда Джессика изменяла для церемонии спайсовый яд. Это  было
мгновенное познание другой живой особи, нечто более глубокое  и  острое,
чем просто телепатия. Это было эмоциональное единение, связанное с  сим-
патической нервной системой.
   Памятуя о том, что Хара - другая женщина Пола, хранительница его  до-
машнего очага, Джессика приветствовала ее в подобающей  случаю,  хотя  и
сдержанной манере:
   - Субакх ул кухар, Хара? Хорошо ли ты провела ночь?
   В той же традиционной манере Хара ответила:
   - Субакх ун нар. У меня все хорошо.
   Голос Хары, лишенный всякого выражения, звучал  ровно  и  безучастно.
Джессика ощутила исходящее от Алии удивление.
   - Ганима моего брата недовольна мной, - чуть шепеляво произнесла  де-
вочка.
   Джессика отметила слово, которым Алия назвала Хару - "ганима",  озна-
чавшее: "нечто, приобретенное в битве", а произнесенное с особым выраже-
нием - "нечто такое, что не использовалось больше по своему прямому наз-
начению". Что-то вроде копья, используемого для крепления занавесок.
   Хара хмуро посмотрела на ребенка:
   - Не надо меня оскорблять, дитя: я знаю свое место.
   - Что ты сегодня делала, Алия? - спросила Джессика.
   Хара ответила:
   - Сегодня она не только отказалась играть с другими детьми, но и  без
разрешения вторглась туда, где...
   - Я спряталась за занавесями и смотрела, как рождается ребенок  Саби-
йи, - перебила Алия. - Это - мальчик. Он все кричал и кричал. Ну и  лег-
кие! Когда он накричался так, что...
   - Она подошла и дотронулась до него, - докончила за нее Хара. - И  он
перестал кричать. Каждый знает, что дитя Свободного, если он  родится  в
сьетче, должен накричаться при рождении, потому что  он  больше  никогда
кричать не сможет, иначе он выдаст нас во время хайры.
   - Он уже накричался, - объяснила Алия. - Я  просто  хотела  послушать
его искру, его жизнь, вот и все. А когда она ощутила меня, он больше  не
захотел кричать.
   - Это вызвало среди людей много толков, - сказала Хара.
   - Мальчик Сабийи здоров? -  спросила  Джессика.  Они  видела:  что-то
взволновало Хару, и хотела знать, что это такое.
   - Здоров так, как этого может желать мать, -  ответила  Хара.  -  Они
знают, что Алия не причинила ему вреда. Они не обратили особого внимания
на то, что она его трогала. Он сразу успокоился, и вид у  него  был  до-
вольный. Дело в том... - Хара запнулась.
   - Дело в странностях моей дочери, не так ли? - спросила  Джессика.  -
Дело в том, что она знает много такого, чего не положено знать в ее воз-
расте. Она знает даже о прошлой жизни.
   - Как она может знать о том, что ребенок похож на Митху с Бела  Тегу-
зы? - с горячностью в голосе спросила Хара.
   - Но он действительно похож! - стояла на своем Алия. - Мальчик Сабийи
выглядит точно так же, как выглядел сын Митхи.
   - Алия! - прикрикнула на нее Джессика. - Я тебя предупреждала...
   - Но, мама, я это видела, и это правда, и...
   Джессика покачала головой, видя на лице Хары выражение беспокойства.
   "Кого я родила? - спросила она себя. - Дочь, которая с рождения знает
все, что знаю я сама и даже больше, все, что влилось в нее из  проходов,
открытых мне Преподобной матерью на церемонии Семени".
   - Дело не только в том, что она говорит, - продолжала Хара, - но и  в
том, как она сидит, как она смотрит на скалы, не двигая ни одним  муску-
лом на лице, или на пальце, или...
   - Всему этому учат в школе Бене Гессерит, - сказала Джессика. -  Тебе
об этом известно, Хара. Неужели ты хочешь отказать  дочери  в  праве  на
наследственность?
   - Преподобная мать! Ты знаешь, что сама я не  придаю  этому  никакого
значения, - сказала Хара. - Но люди в сьетче шушукаются, и я вижу в этом
опасность. Они говорят, что твоя дочь - ведьма, что другие дети не хотят
с ней играть, что...
   - Разве у нее так мало общего с другими детьми? - удивилась Джессика.
- Она не ведьма, просто она...
   - Я знаю это!
   Джессику поразила страстность, прозвучавшая в голосе Хары.  Она  пос-
мотрела на Алию. Ребенок казался погруженным в свои  мысли,  всем  своим
видом выражая... ожидание. Джессика снова перевела взгляд на Хару.
   - Я чту тебя как члена семьи моего сына, - сказала Джессика. Алия по-
терлась о ее руку. - Ты можешь открыто говорить обо всем, что тебя  бес-
покоит.
   - Скоро я перестану быть членом семьи твоего сына, - сказала Хара.  -
Я долго ждала этого дня - ради моих сыновей, ради специального обучения,
которое они получали как сыновья Узула. Я мало что могу  им  дать:  всем
известно, что я не делю ложе с твоим сыном.
   Алия снова шевельнулась возле матери, полусонная, теплая.
   - И все же ты была доброй спутницей для моего сына, - сказала Джесси-
ка. И поскольку эта мысль была в ней всегда, она повторила про себя ска-
занные вслух слова: "Спутницей, не женой..." Потом  Джессика  обратилась
мыслями к главному, к тому, о чем говорили сейчас в сьетче: связь ее сы-
на и Чани превратилась в нечто постоянное, в брак.
   "Я люблю Чани", - подумала Джессика и тут же напомнила  себе  о  том,
что нужды знатных домов могут расходиться с любовью. Браки у них пресле-
дуют другие цели, нежели удовлетворение чувств.
   - Думаешь, я не знаю, какие планы ты строишь для своего сына? - спро-
сила вдруг Хара.
   - Что ты имеешь в виду? - голос Джессики прозвучал непривычно резко.
   - Ты хочешь объединить под ним все племена, - сказала Хара.
   - Разве это плохо?
   - Я вижу в этом опасность для Пола... и Алия - часть этой опасности.
   Алия еще ближе придвинулась к матери. Теперь  глаза  ее  были  широко
раскрыты: она внимательно изучала Хару.
   - Я наблюдала за вами обеими, когда вы вместе, - сказала  Хара,  -  я
видела, как вы касаетесь друг друга. Алия подобна моей собственной  пло-
ти, потому что она сестра того, кто для меня все равно что брат. Я  наб-
людала за ней и охраняла ее со времени раззии, когда мы перебрались  сю-
да, с того времени, когда она была совсем младенцем. И я многое  за  ней
замечала.
   Джессика почувствовала, как в сидящей рядом Алии начинает расти  бес-
покойство.
   - Ты знаешь, о чем я говорю, - сказала Хара. - О том, что ей известно
все наперед, о чем мы собираемся с ней говорить. Когда здесь был  младе-
нец, в таком возрасте понимающий водную дисциплину? И у  какого  ребенка
первыми словами, обращенными к няне, были: "Я люблю тебя, Хара"?
   Алия подняла голову и посмотрела на мать.
   - Я обладаю силой разума. Преподобная мать, - проговорила Хара.  -  Я
могла бы быть сайадиной. Я видела то, что видела.
   - Хара... - Джессика пожала плечами. - Я не знаю, что тебе сказать. -
И она поняла, что эти, такие затертые, слова точно передают ее чувства.
   Алия выпрямилась и расправила плечи. Джессика почувствовала, что вре-
мя ожидания истекло, пришло время для решения и печали.
   - Мы совершили ошибку, - заявила Алия. - Теперь нам нужна Хара.
   - Это случилось на обряде Семени, когда ты  изменяла  Воду  Жизни,  а
Алия была внутри тебя, в твоем чреве, - напомнила Хара.
   "Нужна Хара?" - спросила себя Джессика.
   - Кто, кроме тебя, может говорить с людьми и  заставить  их  понимать
меня? - настаивала Алия.
   - Чего же ты от нее хочешь? - спросила Джессика,
   - Она сама знает, что делать, - возразила Алия.
   - Я расскажу им правду, - подхватила Хара.  Ее  лицо  внезапно  стало
старым и печальным, на оливковой коже резче обозначились  морщины.  -  Я
расскажу им, что Алия только кажется маленькой девочкой, на самом же де-
ле она никогда не была ребенком.
   Алия покачала головой. Слезы бежали по ее щекам, а Джессика  чувство-
вала такую печаль, как будто скорбь дочери заставила забыть обо всем  на
свете.
   - Я знаю, что я урод, - прошептала Алия.
   Слышать подобные слова из уст ребенка было нестерпимо.
   - Ты не урод! - воскликнула Хара. - Кто осмелился назвать  тебя  уро-
дом?
   И снова Джессика поразилась страстности голоса Хары. Вдруг она  поня-
ла, что суждение Алии верно - Хара действительно им нужна. Племя  поймет
Хару, и слова ее, и чувства, ибо было очевидно, что она любит Алию  так,
как будто та была ее собственной дочерью.
   - Кто сказал тебе это? - повторила этот вопрос Хара.
   - Никто.
   Краем материнской абы Алия вытерла слезы и разгладила  платье  в  том
месте, где смяла его.
   - Тогда не смей так говорить! - воскликнула Хара.
   - Я не буду.
   - А теперь, - сказала Хара, - расскажи мне, что  с  тобой  произошло,
чтобы я могла рассказать об этом всем остальным.
   Алия посмотрела на мать. Джессика кивнула.
   - Однажды я проснулась, - начала Алия. - Это было похоже на пробужде-
ние ото сна, если не считать того, что я не помнила, когда заснула.  Это
было в теплом и темном месте. И я испугалась.
   Слушая картавый голос дочери, Джессика вспомнила тот день в пещере.
   - Я попыталась бежать, но бежать было некуда. Потом я увидела искру -
не то чтобы настоящую... Просто искра была там, со мной, и я чувствовала
то, что она хотела мне передать... успокаивала меня, сообщала  мне,  что
все будет хорошо... Это была моя мать.
   Хара вытерла глаза и ободряюще кивнула Алии. И все же - как  отметила
Джессика - в ее глазах была дикость Свободной женщины и настороженность,
как будто глаза тоже пытались услышать рассказ Алии.
   И Джессика подумала: "А что мы, собственно, знаем о том, как на самом
деле происходит мыслительный процесс подобного существа... с учетом  его
собственного опыта, воспитания и наследственности?"
   - Как раз тогда, когда я почувствовала себя уверенно и в  безопаснос-
ти, - сказала Алия, - появилась еще одна искра... Тут-то  все  и  случи-
лось. Другой искрой была старая Преподобная мать. Они  с  моей  мамой...
обменивались жизнями, и я была там, с ними, и видела это. Потом все кон-
чилось, и я стала ими, потом еще другими - оставаясь собой... Только мне
понадобилось много времени, чтобы снова себя найти: других было так мно-
го...
   - Это было очень жестоко, - сказала Джессика. - Ни одно  существо  не
должно пробуждаться к жизни подобным образом. Самое удивительное то, что
ты смогла принять это.
   - А что мне оставалось делать! - возразила Алия. - Я  не  знала,  как
это отбросить, как спрятать мое сознание или защитить его. Все случилось
так...
   - Мы не знали... - пробормотала Хара. - Когда мы давали твоей  матери
Воду, чтобы она ее изменила, мы не знали, что ты существуешь у нее внут-
ри.
   - Не печалься об этом, Хара, - сказала девочка. - И самой мне не сто-
ит себя жалеть. В конце концов есть повод и для радости: я - Преподобная
мать. У племени две Пре...
   Она оборвала себя и подняла голову, прислушиваясь.
   Хара резко повернулась и посмотрела на Джессику.
   - Разве ты об этом не подозревала? - спросила Джессика.
   - Тс-с!.. - шикнула на нее Алия.
   Сквозь занавеси, отделяющие их от коридора, донеслись звуки ритмично-
го пения. Оно делалось все громче, и вот уже можно было раз