да есть и другой выбор,  со-
вершает это от безумия. Гомеостаз становится непрочным.
   Когда Мурбелла опустила взгляд долу, Беллонда выкрикнула:
   - Слушай ее, дуреха! Она делает все, что в ее силах, чтобы помочь те-
бе.
   - Все хорошо, Белл. Это наше дело.
   Мурбелла резко подняла голову и уставилась в глаза Одрад.
   Эту тактику Одрейд использовала нечасто, но с блестящими  результата-
ми. Это могло успокоить истерику послушниц и научить их, как справляться
с повышенной эмоциональностью. Мурбелла  казалась  скорее  разгневанной,
чем испуганной. Великолепно? Но теперь пришла пора для предостережений.
   - Ты жаловалась на медленность твоего обучения, - сказала  Одрейд.  -
Это было прежде всего сделано потому, что ты нуждалась в  нашем  разуме.
Все твои ведущие наставники были выбраны по принципу твердости, ни  один
из них не импульсивен. Мои инструкции были четкими: не давать тебе слиш-
ком много способностей слишком скоро. Не открывать шлюзов мощи,  которая
может быть больше, чем ты сможешь управлять.
   - Откуда вы знаете, чем я могу управлять? - все еще злится.
   Одрейд только улыбнулась. Одрейд продолжала хранить молчание, и  Мур-
белла, казалось, начала волноваться. Неужели она показала свою  глупость
перед лицом  Матери  Настоятельницы,  Дунканом  и  прочими?  Как  унизи-
тельно... Одрад напомнила себе, что не  стоит  давать  Мурбелле  слишком
четко сознавать свою беззащитность. Сейчас это дурная тактика.  Не  надо
провоцировать ее. У нее острое чувство уместности, соответствия себя мо-
менту. Это было то, что, как они опасались, может всегда  послужить  ис-
точником мотивации к выбору пути наименьшего сопротивления. "Да не будет
так". Теперь полная  откровенность!  Последнее  средство  обучения  Бене
Джессерит. Классический прием, что привязывает послушницу к наставнику.
   - Я буду рядом с тобой во все время твоих Страстей. Если ты потерпишь
неудачу, я буду горевать.
   - А Дункан? - в ее глазах стояли слезы.
   - Ему будет позволено оказать любую помощь, на которую он способен.
   Мурбелла подняла взгляд на ряды сидений и на миг ее взгляд  пересекся
со взглядом Айдахо. Он приподнялся, но Рука Тамалан на его плече удержа-
ла его.
   "Они могут убить мою возлюбленную, - думал Айдахо. - "И я должен  си-
деть и смотреть на это." Но ведь Одрейд сказала, что  ему  позволят  по-
мочь... Теперь ничто не остановит этого. Я должен верить Дар. Но, о боги
внизу! Она же не знает о том, как мне будет больно, если... если..."  Он
закрыл глаза.
   - Белл. - В голосе Одрейд слышалось, что пора кончать. Острие кинжала
в своей ломкости.
   Беллонда взяла Мурбеллу за руку и помогла ей лечь на стол. Он  слегка
покачнулся, приноравливаясь к ее весу.
   "Прямо как лодка на стремнине", - подумала Мурбелла. Она  лишь  отда-
ленно воспринимала ремни, которые закрепляли на ней, нарочитое  движение
под собой.
   - Это обычная рутина, - сказала Одрейд.
   "Рутина?" Мурбелла ненавидела рутину послушничества в Бене Джессерит,
все это обучение, выслушивание и реакция на Поверенных...  Она  особенно
ненавидела необходимость оттачивать реакции, которые она  считала  адек-
ватными, но сбросить кожу под взглядом этих пристальных глаз было невоз-
можно.
   "Адекватные! Какое опасное слово".
   Это осознание было как раз тем, чего добивались. Как раз то  средство
воздействия, которое требовалось для их послушницы.
   "Если тебе это ненавистно, сделай это лучше. Используй свое  отвраще-
ние как руководство - нацеливайся точно на то, что тебе нужно".
   То, что ее наставники так пристально наблюдали за ее поведением - ну,
не замечательно ли! Она хотела этой возможности. О, как она этого  хоте-
ла!
   "Я должна выделяться этим".
   Это было тем, чему могла позавидовать каждая Достопочтенная Мать.  На
миг она увидела себя как бы двойным взглядом - одновременно глазами  бе-
негессеритки и Достопочтенной Матери. Пугающее, восприятие.
   Ее щеки коснулась рука, подвинула ее голову и исчезла.
   "Ответственность. Я почти усвоила, что они имеют в  виду  под  "новым
чувством истории".
   Взгляд на историю ордена Бене Джессерит зачаровывал ее. Как они могут
рассматривать множественные прошлые? Было ли это включено в более  вели-
чественную схему? Искушение стать одной из них было всепоглощающим.
   "Это момент, когда я узнаю".
   Она увидела, как оральный шприц поднялся в положение над ее ртом. Его
подвинула Беллонда.
   - Мы несем наш Грааль в своей голове, - сказала  Одрейд.  -  Неси  же
этот Грааль осторожно, ежели он твой.
   Шприц коснулся ее губ. Мурбелла закрыла глаза, но ощутила, как пальцы
раздвигают ее губы. Холодный металл коснулся зубов. С нею был напоминаю-
щий голос Одрейд.
   "Избегай чрезмерности. Слишком усердная корректировка приведет к  то-
му, что в твоих руках будет всегда мешанина, всегда будет  необходимость
все больших и  больших  поправок.  Осцилляции.  Фанатики,  замечательные
творцы осцилляции".
   - Наш Грааль. Он линеен, ибо каждая Преподобная Матерь несет  одну  и
ту же определенность. Вместе мы сохраним его.
   Горькая жидкость хлынула ей в рот. Мурбелла судорожно сглотнула.  Она
ощутила, как пламя потекло вниз по  горлу  в  желудок.  Никакой  боли  -
только жжение. Она подумала - может, это и есть мера? Ее желудок  сейчас
ощущал только тепло. Медленно, так медленно, только через несколько бие-
ний сердца она осознала, что тепло изливается наружу. Когда оно достигло
кончиков ее пальцев, она ощутила, как содрогнулось  ее  тело.  Спина  ее
изогнулась над подушками стола. Что-то мягкое, но прочное заменило шприц
в ее рту. Голоса. Она слышала их и знала, что это говорят люди, но  слов
разобрать не могла. Сконцентрировавшись на голосах, она вдруг  осознала,
что потеряла контакт с собственным телом. Где-то корчилось от боли тело,
но она была далека от него. Рука коснулась ее руки и  крепко  сжала  ее.
Она узнала прикосновение Дункана, и внезапно вернулась к своему  телу  и
его страданиям. Ее легкие отзывались болью, когда она выдыхала. Но не во
время вдоха. Тогда  они  казались  пустыми  и  неспособными  наполниться
вновь. Ее чувство бытия в живой плоти стало  тонкой  нитью,  что  вилась
сквозь множество сущностей. Она ощущала всех вокруг себя,  куда  больше,
чем могли собраться в маленьком амфитеатре. Еще  одно  человеческое  су-
щество вплыло в поле ее зрения. Мурбелла ощутила  себя  в фабрике-челно-
ке... в космосе. Челнок был примитивным. Слишком  сильный  ручной  конт-
роль. Слишком много слепящего света. У рычагов управления  женщина,  ма-
ленькая и неопрятная, в поту от трудов. У нее длинные каштановые волосы,
свернутые узлом на голове, откуда выбиваются  пряди  посветлее  и  висят
вдоль узких щек. На ней только короткое платье ярких цветов -  красного,
синего и зеленого.
   "Машины".
   Было осознание чудовищной машины как раз под  ее  сиюминутным  прост-
ранством. Платье женщины резко контрастировало с однообразностью и тягу-
чим ощущением машин. Она заговорила, но ее губы не шевелились...
   - Слушай! Когда настанет время тебе взяться за эти рычаги, не  стано-
вись разрушителем. Я здесь, чтобы помочь тебе избежать разрушителей.  Ты
это понимаешь?
   Мурбелла попыталась заговорить, но у нее не было голоса.
   - Не старайся так, девочка! - сказала женщина. - Я слышу тебя.
   Мурбелла попыталась отвлечься от женщины.
   "Что это за место?"
   Оператор, огромный пакгауз... фабрика... все автоматизировано... пау-
тина линий обратной связи стекается  в  центр  этого  маленького  прост-
ранства с комплексным контролем.
   - Кто вы? - спросила Мурбелла, думая, что прошепчет. И услышала,  как
взревел ее голос. Агония слуха!
   - Не так громко! Я твой ведущий в мохалате, одна из двух, кто помога-
ет тебе избежать разрушителей.
   "Дар защищает меня, - подумала Мурбелла. - Это я не  где-то,  это  во
мне самой!" На этой мысли контрольная комната исчезла. Она была перелет-
ная птица в пустоте, обреченная на вечный непокой, и нет  ей  ни  минуты
покоя. Все, кроме ее мимолетных мыслей было нематериальным. У нее не бы-
ло плоти, только тонкая привязь, которую она признавала сознанием.
   "Я создала себя сама из дымки".
   Возникла другая Память, кусочки и осколки чужого, как знала она, опы-
та. На нее искоса смотрели лица, и требовали ее внимания, но  женщина  и
управление челнока вытолкнули ее. Мурбелла осознавала необходимость этих
последовательных смен картин, но не могла осознанно сформулировать их.
   - Это жизни твоего прошлого. - Это говорила женщина, управляющая чел-
ноком, но ее голос был бестелесной сущностью и шел из неопределенности.
   - Мы потомки людей, которые делали  отвратительные  вещи,  -  сказала
женщина. - Мы не любим признавать, что у нас в предках были варвары.  Но
Преподобная Матерь обязана это признавать. У нас нет выбора.
   Мурбелла изловчилась теперь только подумать о своих вопросах.
   "Почему я..."
   - Победители размножаются. Мы их потомки. Победа часто стоит  высокой
моральной платы. Варварство не является даже точным словом для кое-чего,
что делали наши предки.
   Мурбелла ощутила знакомую руку на щеке.
   "Дункан!" Прикосновение вернуло страдания. "О, Дункан, ты делаешь мне
больно".
   Сквозь страдания она почувствовала разрывы в жизнях, что разворачива-
лись перед ней. Кое что удерживалось.
   - Только то, что ты способна сейчас воспринять, - сказал  бестелесный
голос. - Остальное придет потом, когда ты станешь сильнее... если  выжи-
вешь.
   "Селективный фильтр". Слова Одрад. "Необходимость открывает двери".
   Постоянные стенания исходили от других сущностей.
   - Видишь? Видишь, что случается, когда ты пренебрегаешь здравым смыс-
лом?
   Боль усилилась. Она не могла избежать ее. Каждого нерва касалось пла-
мя. Она хотела закричать, провизжать угрозу, умолять о помощи... Страсти
сопровождались смятенными чувствами, но она проигнорировала их. Все  шло
по тонкой нити бытия. И нить могла оборваться!
   "Я умираю".
   Нить натянулась. Она шла на разрыв! Бесполезно сопротивляться.  Мышцы
не станут слушаться. А может, у нее и не осталось мышц. В  любом  случае
она не хотела их иметь. Они болели. Это был ад, и  несть  конца...  даже
если нить лопнет. Огонь бежал по нити, его языки лизали ее сознание.
   Чьи-то руки трясли ее за плечи. "Дункан... не надо..." Каждое  движе-
ние причиняло боль, сильнее, нежели она могла представить. Это  заслужи-
вало названия Страстей.
   Нить больше не растягивалась, она сокращалась, сжималась.  Она  стала
одним маленьким предметом, веретенцем такой острой боли, что  кроме  нее
уже ничего не существовало. Ощущение бытия стало  смутным,  полупрозрач-
ным... прозрачным...
   - Ты видишь? - послышался издали голос ее ведущего в мохалате.
   "Я вижу нечто".
   Не совсем видела. Скорее, это было отдаленное  осознание  присутствия
других. Других веретенец. Иная Память облекалась в  оболочки  утраченных
жизней. Они тянулись позади нее чередой, длину которой она не могла  оп-
ределить. Полупрозрачный туман. Он временами  раздавался,  и  она  могла
мельком улавливать происходящее. Нет... не сами события. Память.
   - Поделись увиденным, - сказала ее ведущая. - Ты видишь, что  сделали
наши предки. Они унизились до наихудшего проклятия, которое только можно
изобрести. Не списывай на требования времени! Помни: невинных нет!
   "Безобразно! Безобразно!"
   Она не могла задержаться ни на одном из них. Все стало  отблесками  и
рвущимся туманом. Где-то было сияние, к которому,  как  она  знала,  она
могла причаститься.
   "Отсутствие этих Страстей".
   Это было так. Как прекрасно было бы это!
   "Где же это сияющее состояние?"
   Губы коснулись ее лба, ее рта. "Дункан!" Она потянулась к нему.  "Мои
руки свободны". Ее пальцы скользнули в знакомые волосы.  "Это  на  самом
деле!"
   Боль утихала. Только теперь она осознала, что прошла через страдания,
более жестокие, чем способен выразить язык. Страсти? Они иссушили ее ду-
шу и переплавили ее. Она вошла в Страсти одной личностью и вышла другой.
   "Дункан!" Она открыла глаза и увидела прямо над собой  его  лицо.  "Я
все еще люблю его? Он здесь. Он тот якорь, за который я держалась в  са-
мые тяжелые мгновения. Но люблю ли я его? Я все еще в равновесии?"
   Ответа нет.
   Одрейд заговорила откуда-то из-за пределов ее зрения.
   - Снимите с нее эту одежду. Полотенца. Она вся взмокла.  И  принесите
ей подобающие одежды!
   Звуки суеты, затем снова Одрейд.
   - Мурбелла, ты прошла этим тяжким путем, и  я  счастлива  сказать  об
этом.
   Такой восторг в ее голосе... Почему она счастлива?
   "Где же чувство ответственности? Где Грааль, который я должна ощутить
в своей душе? Да ответьте же, кто-нибудь!"
   Но женщина в операторской челнока исчезла.
   "Осталась только я. И я помню жестокости, от которых  должны  содрог-
нуться Достопочтенные Матери". Затем она мельком ощутила Грааль,  и  был
он не вещью а вопросом - как же сделать равновесие верным?


   Наш домашний бог - это дело, которое мы продвигаем в течение  поколе-
ний, наше послание человечеству, ежели оно доживет до зрелости.  Ближай-
шее к домашней богине, что у нас есть - это падшая Преподобная Матерь  -
Ченоэх стоит в своей нише.
   Дарви Одрейд.

   Айдахо думал сейчас о своих способностях Ментата как об убежище. Мур-
белла оставалась с ним так часто, как позволяли их обязанности -  он  со
своими разработками оружия и она, восстанавливающая силы, покуда не при-
выкнет к своему новому статусу.
   Она не лгала ему. Она не пыталась говорить, что не чувствует различия
между ними. Но он ощущал отторжение. Эластичная нить натянулась до  пре-
дела.
   - Мои Сестры учили меня не открывать сердечные тайны. Они видят опас-
ность в любви. Опасную близость. Притупляется тонкость ощущений.  Нельзя
давать другому палку, которой тебя будут бить.
   Она думала, что слова успокоят его,  но  он  слышал  скрытые  доводы:
"Будь свободен! Вырвись из спутанных оков!"
   Он часто видел ее в эти дни в муках Иной Памяти. Ночью  она  исходила
словами.
   - Зависимости... групповая душа... скрещение живых сознании...  Гово-
рящие с Рыбами...
   Она без колебаний делилась частью из них.
   - Скрещение? Некоторые могут ощущать узловые точки в естественном на-
рушении жизни. Смерти, отклонения, случайные паузы между мощными  потря-
сениями, рождения...
   - Рождение есть вмешательство?
   Они лежали в его постели, даже хроно был погашен, но это не  скрывало
их, конечно, от наблюдения. Любопытство Сестринства питала иная энергия.
   - Ты никогда не думал о рождении как о вмешательстве? Преподобные Ма-
тери находят это забавным.
   "Забавным! Отторжение... отталкивание..."
   Говорящие с Рыбами - это было откровение, с восторгом принятое  бене-
гессеритками. Они подозревали об этом, но Мурбелла дала  им  подтвержде-
ние. Демократия Говорящих с Рыбами стала автократией Достопочтенных  Ма-
терей. Сомнений больше не было.
   - Тирания меньшинства, скрытого под  маской  большинства,  -  ликующе
провозгласила Одрейд. - Падение демократии. Обе  ниспровергнуты,  будучи
пожранными разросшейся бюрократией.
   Айдахо мог услышать в этом суждении Тирана. Если история имеет повто-
ряющийся рисунок, то пример был налицо. Барабанный бой повторения.  Сна-
чала - закон Гражданской Службы, замаскированный ложью о  том,  что  нет
другого пути исправить избыток демагогии и грабительскую систему.  Затем
Накопление власти в местах, до которых не добраться избирателям. И,  на-
конец, аристократия.
   - Только Бене Джессерит может создать  всесильный  суд  присяжных,  -
сказала Мурбелла. - Присяжные  непопулярны  среди  законников  Присяжные
противостоят закону. Они могут игнорировать судей.
   Она рассмеялась в темноте.
   - Это же очевидно! Что есть очевидность как не то, что тебе дозволено
понять? Вот чем пытается повелевать Закон -  тщательно  управляемой  ре-
альностью.
   Слова, назначенные отвлечь его, продемонстрировать  ее  новую  власть
бенегессеритки. Ее слова любви стали пустыми.
   "Она лишь по памяти произносит их".
   Он видел эту надоедливую Одрейд так часто, что это доводило его почти
до ужаса. Мурбелла же не замечала реакции ни того, ни другого. Одрад пы-
талась утешить его.
   - Всякая новопосвященная Преподобная Матерь проходит через этот пери-
од привыкания. Временами сумасшедший. Подумай о новой почве под ее нога-
ми, Дункан!
   "А как не думать?"
   - Первое правило бюрократии, - изрекла в темноте Мурбелла.
   "Ты не развлекаешь меня, любовь моя".
   - Дорасти до пределов доступной энергии! - ее голос воистину был  су-
масшедшим. - Использовать ложь, что возьмет цену за решение  всех  проб-
лем! - Она повернулась в постели к нему, но не для любви. - Достопочтен-
ные Матери играют роль полной рутины! Даже  система  социальной  защиты,
предназначенная для успокоения масс, все идет  в  их  собственный  запас
энергии!
   - Мурбелла!
   - Что? - Она была удивлена резкостью его тона. "Разве  он  не  знает,
что говорит с Преподобной Матерью?"
   - Я все это знаю, Мурбелла. Как любой Ментат.
   - Ты что, пытаешься заставить меня замолчать? - Сердится.
   - Это наша задача - рассуждать как наш враг, - сказал он.  -  Ведь  у
нас действительно общий враг?
   - Ты насмехаешься надо мной, Дункан!
   - Разве у тебя оранжевые глаза?
   - Смешение не допускает этого, и ты знаешь... О.
   - Бене Джессерит нужны твои знания, но ты обязана развивать их! -  он
повернул выключатель шарового светильника и увидел, как она сверкает  на
него глазами. Не неожиданное и не до конца бенегессеритка.
   Гибрид.
   Слово прямо выскочило из его памяти. Что такое сила гибрида? И ожида-
ло ли Сестринство этого от Мурбеллы? Иногда  бенегессеритки  могут  уди-
вить. Можешь столкнуться с ними в странных коридорах, с застывшим взгля-
дом, с как обычно застывшими маской лицами и, под масками, вызревает не-
ожиданный отклик. Но это? Айдахо подумал, что ему может  не  понравиться
эта новая Мурбелла. Она,  естественно,  увидела  это  на  его  лице.  Он
по-прежнему был открыт для нее, как ни для кого другого.
   - Не надо ненавидеть меня, Дункан. - Это не мольба,  но  что-то  куда
более болезненное под словами.
   - Я никогда не стану ненавидеть тебя. - Но свет он выключил.
   Она прильнула к нему почти как до Страстей. Почти. Это различие  раз-
дирало его.
   - Достопочтенные Матери видят в бенегессеритках соперников  в  борьбе
за власть, - сказала Мурбелла. - Люди, что следовали  за  моими  бывшими
Сестрами не совсем фанатики, но своими дурными наклонностями они сделали
самопожертвование невозможным.
   - И это наш путь?
   - Сейчас - да, Дункан.
   - Ты имеешь в виду, что я могу найти этот предмет потребления в  дру-
гом месте?
   Она решила счесть, что он говорит о страхах Достопочтенных Матерей.
   - Многие покинули бы их, если могли бы. - В ярости повернувшись к не-
му, она потребовала сексуального отзыва.  Ее  несдержанность  шокировала
его. Хотя она могла в последний раз испытывать такой экстаз.
   После они лежали, истощенные.
   - Надеюсь, я смогу  снова  забеременеть,  -  прошептала  она.  -  Нам
по-прежнему нужны дети.
   "Нам. Бенегессериткам нужны. Больше - не "ИМ".
   Он заснул и ему приснилось, что он на корабельном военном заводе. Это
был сон, которого коснулась явь. Корабль оставался фабрикой оружия,  чем
и был на самом деле. Одрейд разговаривала с ним на приснившемся заводе.
   - Я принимаю решения по необходимости, Дункан. Вероятность того,  что
ты сломаешься и впадешь в амок мала.
   - Я слишком уж Ментат для этого! - С каким сознанием собственной зна-
чимости звучит его голос во сне! "Я сплю и знаю, что сплю. Почему  я  на
оружейном заводе вместе с Одрейд?"
   Перед его глазами развернулся список вооружений.
   Атомное. (Он увидел большие взрывы и смертоносную пыль).
   Лазерное. (Бесчисленное множество моделей).
   Бактериологическое.
   Чтение списка прервал голос Одрейд.
   - Мы можем рассм