да
и смотрит только на Чани.
   "Видел ли он этот момент во Времени?" - подумала она и приложила руку
к мешочку, думая о своей неродившейся дочери и спрашивая себя: "Имею  ли
я право рисковать нами обеими?"
   Чани поднесла горлышко сосуда к Джессике и сказала:
   - Здесь Вода жизни, вода более великая, чем вода Кан,  вода,  которая
освобождает дух. Если ты - Преподобная мать, она откроет тебе Вселенную.
Пусть рассудит нас Шаи-Хулуд.
   Джессика почувствовала, что разрывается между долгом по  отношению  к
Полу и к своей нерожденной дочери. Ради Пола, она  знала  это,  ей  надо
принять мешочек и выпить его содержимое. Однако она понимала таившуюся в
этом опасность. Содержимое мешочка имело горьковатый запах, напоминающий
запах известных ей ядов, и в то же время в нем было что-то незнакомое.
   - Ты должна выпить это, - сказала Чани.
   "Пути назад нет, - напомнила себе Джессика. Ни одно из  качеств  Бене
Гессерит не приходило ей сейчас на помощь. - Что это? -  спрашивала  она
себя. - Алкоголь? Наркотик?"
   Она склонилась над горлышком, вдохнула  запах  эфира  и  циннамона  и
вспомнила объяснения Дункана Айдахо. "Спайсовый алкоголь!" Поднеся  гор-
лышко ко рту, она сделала такой маленький глоток, какой только было воз-
можно. Жидкость имела привкус спайса и немного раздражала язык.
   Чани нажала на бока мешка. Сильная струя его  содержимого  хлынула  в
рот Джессике, и прежде чем та успела  опомниться,  прошла  ей  в  горло.
Джессика была вынуждена проглотить жидкость. Ей с трудом удалось  сохра-
нить спокойный и достойный вид.
   - Принять маленькую смерть труднее, чем настоящую,  -  сказала  Чани,
выжидательно глядя на Джессику.
   Джессика отступила, все еще прижимая к  губам  горлышко  сосуда.  Она
ощущала его содержимое ноздрями, небом, слизистой оболочкой рта, глазной
тканью. Теперь вкус его был приторно сладким.
   Прохлада...
   Снова Чани послала Джессике струю жидкости в рот.
   Теперь тонкий аромат...
   Джессика изучала лицо Чани, ее миниатюрные черты, видя  в  нем  черты
Льета, еще не выявленные временем.
   "Они дают мне наркотик", - подумала она. Однако он не  был  похож  на
другие, известные ей наркотики, хотя опыт Бене Гессерит и включал в себя
огромное их множество.
   Черты Чани были теперь такими ясными, словно каждая из них была подс-
вечена изнутри.
   Наркотик...
   Молчание окружило Джессику плотной средой. Каждая  клеточка  ее  тела
посылала ей сигналы о том, что с ней происходит что-то важное. Она  мыс-
ленно ощущала себя пылинкой, меньшей, чем частица атома, но все же  спо-
собной перемещаться и чувствовать окружающее. Подобно внезапному  озаре-
нию - как будто раздвинулись невидимые веси, -  к  ней  пришло  сознание
своей психокинетической напряженности. Она была пылинкой,  но  в  то  же
время и не пылинкой.
   Пещера вокруг нее оставалась прежней: Пол, Чани, Стилгар, Преподобная
мать Ром алло...
   Преподобная мать!
   В школе ходили слухи, что некоторые не выдерживали испытания, что  их
уносил наркотик.
   Джессика сконцентрировала внимание на Преподобной матери Ромалло, по-
няв теперь, что все это происходит в мельчайший миг остановившегося вре-
мени, об остановке которого известно лишь ей одной.
   "Почему остановилось время?" Она посмотрела вокруг, увидела напряжен-
ное ожидание, застывшее на лицах людей, заметила остановившуюся над  го-
ловой Чани пылинку.
   Ответ возник в ее голове подобно вспышке - ее личное время  останови-
лось, чтобы спасти ее жизнь.
   Она сконцентрировалась на психокинетическом исследовании,  заглядывая
в себя, и сразу натолкнулась на препятствие из клеток головного мозга  -
сгусток темноты, от которого она отпрянула.
   "Вот место, о котором так часто вспоминала Преподобная мать, -  поду-
мала она, - место, куда может заглянуть только квизатц хедерах".
   Осознание этого факта частично вернуло ей уверенность в  себе,  и  ей
снова удалось сосредоточиться на  своем  состоянии  пылинки,  напряженно
ищущей опасность.
   Она нашла ее в проглоченном наркотике.
   Частицы ее плясали в ней с такой скоростью, что даже остановка време-
ни не могла замедлить их движения.
   Пляшущие частицы... Она начала распознавать знакомые структуры, атом-
ные звенья.
   "А-а-а!"... То был внутренний вздох ее разума, когда она поняла  при-
роду яда.
   Продолжая психокинетическое исследование, она проникла в нее,  устра-
нила частицу кислорода, позволила еще одной частице угля примкнуть к це-
пи, снова замкнула соединение кислорода с водородом...
   Изменение ширилось, нарастало все быстрее и быстрее - по  мере  того,
как действие коммутатора открывало для контакта всю поверхность.
   Время выпустило ее из своих объятий, и она снова ощутила  его  движе-
ние. Трубка, отходящая от мешочка, мягко тронула ее губы, собирая остат-
ки влаги.
   "Чани забирает катализатор из моего тела с тем, чтобы изменить состав
яда в мешке... Почему?" - подумала Джессика.
   Кто-то усадил ее. Она увидела, что Преподобная мать Ромалло  усажива-
ется рядом с ней на покрытое ковром возвышение. Сухая  рука  дотронулась
до ее шеи. И вдруг внутри ее сознания возникло еще одно  психокинетичес-
кое звено. Джессика попыталась отбросить его, но оно все приближалось  и
приближалось...
   Они встретились!
   Это была крайняя степень близости.
   Она была сейчас двумя людьми одновременно, не телепатически, а  хими-
чески. Она была старой Преподобной матерью! Однако, как было ясно  Джес-
сике, Преподобная мать вовсе не считала себя такой старой:  перед  внут-
ренним взором Джессики возник образ юной девушки, полной веселья и  тон-
кого юмора.
   И общее их сознание отозвалось голосом юной девушки:
   - Да, я такая!..
   Джессика смогла лишь принять слова, но не смогла ответить на них.
   - Ты скоро все это получишь, - сказал внутренний образ.
   - Это - галлюцинация, - сказала себе Джессика.
   - У тебя есть лучшее объяснение этого, - сказал внутренний  образ.  -
Теперь не противоборствуй - у нас мало времени... -  Последовала  долгая
пауза, а потом кто-то сказал:
   - Тебе следовало бы рассказать нам о своей беременности!
   Джессика обрела голос, проговоривший:
   - Почему?
   - Изменение коснется вас обеих... Святая мать, что мы наделали!
   Джессика почувствовала в их общем сознании  вынужденное  изменение  и
увидела внутри себя еще одну, яркую, частицу. Она металась по кругу  ту-
да-сюда, излучая дикий ужас.
   - Тебе придется быть сильной, - сказало изображение Преподобной мате-
ри. - Благодари судьбу за то, что носишь в себе дочь - зародыш  мужского
пола такого не выдержал бы. Теперь осторожно... дотронься до своей доче-
ри-образа. Используй всю волю, всю материнскую нежность... еще нежнее...
еще...
   Крутящаяся искра приблизилась, и Джессика  заставила  себя  коснуться
ее. Ужас навалился на Джессику, угрожая сломить ее и поглотить. Она  на-
чала бороться с ним единственным известным ей способом: "Я не  буду  бо-
яться..."
   Эта формула отчасти ее успокоила, яркая  частица  неподвижно  застыла
напротив нее.
   "Слова не помогут", - сказала себе Джессика. Она  настроила  себя  на
эмоциональные волны и излучала теперь  спокойствие,  любовь  и  теплоту,
Ужас исчез.
   И снова присутствие старой Преподобной матери заявило о себе, но  те-
перь уже существовал триумвират сознании - два активных и одно находяще-
еся в состоянии созерцания.
   - Время торопит меня, - сказала Преподобная  мать  внутри  их  общего
сознания. - Мне нужно многое передать тебе. И я не  уверена,  сможет  ли
твоя дочь остаться умственно здоровой, приняв все это. Но  так  нужно  -
интересы племени превыше всего.
   Картины познания закружились перед Джессикой. Это напомнило лекцию по
тренировке подсознания в школе Бене Гессерит,  но  картины  чередовались
быстрее, так быстро, что делались почти неразличимыми.
   Все, о чем говорили изображения, было уже известно Джессике:  возлюб-
ленный - мужественный, бородатый, с синими глазами Свободного.  Джессика
увидела его силу и нежность, узнала - в одно мгновение - всего его - че-
рез воспоминание Преподобной матери.
   Сейчас не было времени думать о том, какое действие могло  произвести
все это на зародыш ее дочери. В пору лишь  было  принимать  и  отвечать.
Знания вливались в Джессику, как важные, так и неважные.
   "Зачем мне нужно так глубоко погружаться в жизнь племени?" - спросила
она себя.
   Слишком поздно осознала Джессика случившееся: старая женщина  умирала
и, умирая, вливала свой багаж знаний и опыта в Джессику,  подобно  тому,
как вливают воду в сосуд. Другая частица, по мере того как наблюдала  за
ней Джессика, тускнела, возвращаясь в зародышевое  состояние.  А  старая
Преподобная мать, сознательно уходя из жизни, оставляла свою жизнь в па-
мяти Джессики. Она подтвердила это последними, слабыми, как вдох, слова-
ми:
   - Как давно я ждала тебя! - сказала она. - Вот моя жизнь...
   Освобожденная, она вся была здесь.
   "Теперь я - Преподобная мать", - сказала себе Джессика.
   И она с несомненной ясностью поняла, что стала тем, что понимают  под
титулом Преподобной матери: ядовитый наркотик преобразил се.
   Она знала, что именно так проделывают это и в  школе  Бене  Гессерит.
Никто никогда не посвящал ее в тайну преображения, но она знала это.
   Конечный результат был тот же.
   Джессика почувствовала что частица-дочь все еще трогает ее внутреннее
сознание, опробуя его - без ответа.
   Ужасное чувство одиночества пронзило Джессику,  когда  она  полностью
осознала, что с ней случилось. Она видела свою жизнь в  разных  фрагмен-
тах, замедляющих свое движение, и вся ее жизнь  закружилась  вокруг  нее
так, что яснее сделалось это танцующее взаимодействие.
   По мере того как тело освобождалось от действия яда,  ощущение  себя-
частицы несколько потускнело, но все же она осознавала присутствие  той,
другой, частицы.
   "Я сделала это, бедная моя нерожденная девочка! Я ввергла тебя в  эту
Вселенную и подвергла твое "Я" всем разнообразным воздействиям  -  тогда
как у тебя еще нет против них никакой защиты.
   Другая частица, отражающая то, что она влила в нее, источала  струйку
любви.
   Прежде чем Джессика успела ответить на этот призыв, она почувствовала
присутствие чего-то, настоятельно требующего внимания. Существовало неч-
то, требующее немедленных действий. Поискав это нечто,  она  обнаружила,
что ей мешает то состояние одурманенности, которым наполнил ее наркотик,
"Я могу изменить это, - подумала она. - Я могу изменить действие  нарко-
тика и сделать его безвредным". Однако инстинктивно она поняла, что  это
было бы ошибкой.
   Она ясно представляла себе, что ей надо делать.
   Джессика открыла глаза и указала на мешочек, который Чани теперь дер-
жала над ее головой.
   - Эта вода освящена, - сказала Джессика. - Смешайте Воды, пусть изме-
нение коснется всех, чтобы люди смогли приобщиться к этому освящению.
   "Пусть катализатор продолжает свою работу, - подумала  она.  -  Пусть
люди выпьют, и их сознание смешается на некоторое время. Наркотик теперь
безопасен... теперь, когда его изменила Преподобная мать".
   Но требовательная память вела в ней свою работу, толкая  к  действию.
Она понимала, что должна сделать что-то еще, но наркотик мешал  сосредо-
точиться. "Старая Преподобная мать..." - вспомнила она.
   - Я соединилась с Преподобной матерью Ромалло, - сказала Джессика;  -
Ее больше нет, почтим ее память ритуалом.
   "Откуда взялись во мне эти слова?" - удивилась Джессика.
   Она поняла, что они поднялись из глубин другой памяти, из той  жизни,
которая была отдана ей и теперь стала частью ее самой. И в то  же  время
что-то, касающееся этого дара, было не завершено.
   "Позволь им устроить празднество, - сказал голос внутри нее. -  В  их
жизни так мало развлечений! Пройдет немало времени, прежде  чем  я  пол-
ностью растворюсь в твоей памяти. Мне и сейчас уже трудно удерживать се-
бя. Я вижу в твоем сознании много интересного, о чем я и понятия  раньше
не имела".
   И новое сознание-память открылось внутри Джессики, позволив ей загля-
нуть в тайники другой Преподобной матери - внутрь Преподобной матери Ро-
малло - и так без конца...
   Джессика отпрянула, испугавшись, что сознание потеряется внутри  этих
тождеств, но главный проход сознания по-прежнему оставался открытым, по-
казывая Джессике, что культура Свободных была гораздо  старше,  чем  она
считала раньше.
   Она узнала теперь, что Свободные - люди, выросшие  на  этой  планете,
очень слабохарактерны, они были постоянным объектом облав, проводившихся
с целью пополнения численности населения колоний.
   Джессика слышала плач людей, проходя через этот участок  памяти.  Она
пошла дальше по открывшейся перед ней дороге. Воображаемый  голос  воск-
ликнул:
   - Нам отказывают в хай ре!
   Дальше на своем пути Джессика увидела хижины рабов  на  Бела  Тегузе,
увидела, как производился отбор людей на  Россаке  и  Хармонтепе.  Следы
жестокого насилия открывались перед ней. И она увидела вторжение прошло-
го, которое передавалось от Сайадины к Сайадине: сначала простое  слово,
затерянное в песне, потом отработанный до мелочей ритуал их  собственной
Преподобной матери - с открытием ядовитого наркотика на Россаке... а те-
перь на Арраки развитие новой силы -  через  открытую  ими  Воду  Жизни.
Чей-то голос крикнул из древних глубин:
   - Никогда не прощать! Никогда не прощать!
   Но внимание Джессики было переключено на открытие Воды Жизни, на соз-
дание ее источника: жидкости, выделяемой умирающим песчаным  червем-Соз-
дателем. И когда она своей памятью увидела сцену его убийства, у нее пе-
рехватило дыхание...
   - Мама, как ты себя чувствуешь?
   Голос Пола нарушил ход ее мыслей, и она вышла из состояния внутренне-
го созерцания, сознавая свой долг перед сыном и в то же время негодуя на
то, что ей помешали.
   "Я подобна человеку, чьи руки онемели и ничего не чувствуют с  самого
рождения, пока дар свыше не влил в них силу".
   Мысль эта задержалась в ее сознании, завершая процесс:
   - Я говорю людям: смотрите! У меня есть руки! Но мне говорят: "А  что
такое руки?"
   - Как ты себя чувствуешь? - повторил Пол свой вопрос.
   - Хорошо.
   - Можно мне это пить? - он указал на мешочек в руках Чани. - Они  хо-
тят, чтобы я это выпил.
   Она уловила скрытый смысл его слов и поняла, что он догадался,  каким
был яд до изменения, и беспокоился о ней. И тут Джессика  подумала,  что
способности Пола имеют границы: его вопрос сказал ей о многом.
   - Ты теперь можешь это выпить, - сказала она. - Он изменен. -  И  она
посмотрела на Стилгара, который не сводил с нее глаз.
   - Теперь мы знаем, что ты не могла не оказаться настоящей,  -  сказал
Стилгар.
   Она поняла скрытый смысл сказанного, но одурманивающее действие  нар-
котика притупило ее чувства. Как тепло и приятно! Как благородно со сто-
роны Свободных ввести ее в такие контакты!
   Пол понял, что наркотик продолжает оказывать действие на его мать. Он
поискал в своей временной памяти возможное будущее. Это походило на  об-
зор мгновений времени, беспорядочных, не  имеющих  временной  последова-
тельности.
   Что касается наркотика, то он мог получить знание, мог понять,  какое
действие он оказывает на его мать, но знание это было лишено системы.
   Он внезапно понял, что видеть прошлое, находясь в  настоящем,  -  это
одно, однако истинная задача предвидения - видеть прошлое в будущем. Ви-
дение упорствовало, не будучи тем, чем казалось.
   - Выпей это, - сказала Чани и поднесла ему мешочек.
   Пол выпрямился и посмотрел ей в глаза. Он почувствовал, как  напряже-
ние сгустилось вокруг него. Он знал, что с ним случится, если он  выпьет
этот спайсовый напиток. Он вернется к видению чистого времени, он возне-
сется на головокружительную высоту и должен будет преодолеть  бесчислен-
ные трудности.
   Из-за спины Чани Стилгар сказал:
   - Пей, мальчуган, ты задерживаешь ход обряда.
   Тогда Пол обернулся к толпе и услышал крики:
   - Хвала Муаддибу!
   Он посмотрел на мать. Она, казалось, мирно  спала,  застигнутая  сном
там, где она была, и дыхание ее было спокойным и ровным.  В  памяти  его
всплыла фраза из будущего, бывшего его одиноким прошлым: "Она спит в Во-
де Жизни".
   Чани потянула его за рукав. Пол поднес горлышко  к  губам  и  услышал
крики толпы. Чани нажала на мешочек, жидкость хлынула ему в горло, и  он
почувствовал головокружение.
   Чани взяла у него мешочек и, нагнувшись, передала его в  руки  людей.
Его взгляд сосредоточился на ее предплечье.
   Заметив направление его взгляда, Чани сказала:
   - Я могу оплакивать его, даже напоенная счастьем Вод: это он дал  нам
такой дар. - Она взяла его за руку и повела прочь с возвышения. -  Мы  с
тобой схожи в этом, Узул: каждый из нас потерял из-за Харконненов отца.
   Пол пошел за ней. У него было такое ощущение, словно его голова отде-
лилась от туловища, а потом вернулась на место измененной.
   Они вошли в узкий коридор, стены которого были  слабо  освещены.  Пол
почувствовал, что наркотик оказывает на него свое  действие,  освобождая
Время, словно запертый поток. Когда они повернули в другой  темный  тун-
нель, ему пришлось опереться на руку Чани. Упругость и легкость ее тела,
ощущаемого сквозь ткань стилсьюта, заставляла сильнее биться его сердце.
   Он попытался сосредоточиться на ней, но прошлое и будущее  срастались
с настоящим, затеняя ее образ. Он видел ее на бесчисленных путях.
   - Я знаю тебя, Чани, - сказал он. - Мы сидели под уступом, и я разго-
нял твои страхи. Мы ласкали друг друга. Мы... - Он обнаружил, что  утра-
чивает остроту зрения, и потерял равновесие.
   Чани помогла ему выпрямиться и, откинув желтые занавеси, ввела его  в
свое жилище. Там были низкие столы, подушки, ложе под оранжевым пологом.
   Пол осознал, что они стоят, а Чани смотрит ему в  лицо  и  взгляд  ее
внешне спокоен, хотя и выдает ужас.
   - Скажи мне... - прошептала она.
   - Ты - сихайя, весна пустыни, - также шепотом ответил он.
   - Когда племя принимает Воду Жизни, - сказала она, - все мы...  делим
ложе. Я могу представить любого из остальных рядом с собой, но только не
тебя.
   - Почему?
   - В тебе есть что-то пугающее, - сказала она. - Я увела тебя  от  ос-
тальных потому, что чувствовала, - таково их желание... Ты давишь на лю-
дей. Ты заставляешь нас... видеть.
   Он с трудом выдавил из себя:
   - Что ты видишь?
   Она посмотрела на свои руки.
   - Я вижу ребенка у себя на руках. Это - наш ребенок, твой  и  мой.  -
Она дотронулась рукой до его губ. - Когда я успела  узнать  каждую  твою
черту?
   "У них мало способностей, - подсказал ему его сознание. - Но они  по-
давляют и их, потому что способность видения вызывает в них ужас.
   Он заметил, что Чани дрожит,
   - Что ты хочешь мне сказать? - спросил он.
   - Узул...
   - Ты не можешь изменить будущего. - Его захлестнула жалость к ней. Он
притянул ее к себе, погладил по голове.
   - Чани, не надо бояться.
   - Узул, помоги мне! - закричала она.
   Едва она выговорила эти слова, как он почувствовал, что действие нар-
котика закончилось.
   - Ты так спокоен... - сказала Чани.
   Пол почувствовал себя в центре, на оси, вокруг которой вращается мир,
в котором была Чани.
   - Нет другого мира для мира, - сказал он.
   - Ты плачешь, Узул? - изумилась Чани. - Узул, сила моя, ты даешь вла-
гу мертвым?! Каким?
   - Тем, что еще не мертвы, - сказал он.
   - Тогда пусть наступит для них время Жизни!
   Сквозь наркотик он почувствовал правоту ее слов.
   - Сихайя!
   Она взяла в свои ладони его лицо.
   - Я больше не боюсь, Узул. Посмотри на меня.
   - Что видишь ты?
   - Я вижу, как мы дарим любовь друг другу - это то, что мы с тобой со-
бираемся делать.
   - Ты сильная, Чани, - прошептал он, - Останься со мной...
   - Навсегда, - сказала она и поцеловала его в щеку.


   КНИГА ТРЕТЬЯ ПРОРОК


   Не было ни одной женщины, ни одного мужчины, ни одного