лкой.
   Доминик тяжко вздохнул всей своей мощной бочкообразной  грудью.  Повернув
голову  в  сторону  отвесных  стен  провала,  он  увидел,  как  на  площадку
приземлился корабль Иодама, который вернулся с  фабрики  Туэка.  Сколько  же
Доминик простоял здесь, бесчувственный, как статуя,  если  его  люди  успели
обернуться туда и назад, а остальные успели  погрузить  почти  весь  атомный
арсенал?
   Из оцепенения его вывел громкий голос Иодама, который подбежал  к  графу.
Лицо старого солдата было багровым, капюшон парки откинут назад.
   - Нас предали, Дом! Я был на фабрике Туэка, она брошена! Все  чужестранцы
уехали. Фабрика закрыта. Рабочие в спешке упаковали свои пожитки и удрали.
   Асуйо, тяжело дыша, добавил:
   - Они не хотят быть рядом с нами, сэр, потому  что  здесь  что-то  должно
произойти.
   Изменился весь вид и поведение Асуйо. Несмотря на то что на нем  не  было
теперь ни медалей, ни знаков различия, он вел себя,  как  настоящий  офицер,
докладывающий обстановку своему командиру и готовый выполнить боевой приказ.
   Некоторые контрабандисты издали крик ярости. Лицо  Доминика  окаменело  и
приняло выражение мрачной решимости. Этого  следовало  ожидать.  Даже  после
стольких лет сотрудничества Туэку нельзя было доверять полностью.
   - Берите с собой все, что можете.  Отправляйтесь  в  Арсунт,  Карфаг  или
Арракин, и уходите отсюда до конца дня. Смените имена и документы. - Доминик
жестом указал на старый тяжелый буксир. - Я же заберу оставшиеся  боеголовки
и вылетаю на этом транспорте один. Я должен выполнить свою миссию.  И  кроме
того, меня ждут мои дети.

***

   Меньше чем через  час,  когда  заканчивались  последние  приготовления  к
эвакуации,  над  пропастью  появились  военные  орнитоптеры   -   эскадрилья
сардаукаров. Машины снизились и  сбросили  вибрационные  бомбы,  проломившие
промерзлые стены. Лучи лазерных орудий превратили обломки  стен  пропасти  в
дым и пар, в расплавленный кратер посыпались освобожденные из ледяного плена
камни.
   Сложив крылья, имперские орнитоптеры пикировали в  пропасть,  похожие  на
стремительных  хищных  птиц.  Пикируя,  боевые  машины   сбрасывали   бомбы,
уничтожая стоящие на посадочной площадке транспортные корабли.
   Неустрашимый Асуйо бросился к одному  из  орнитоптеров  и  быстро  сел  в
кабину. Он завел двигатель, действуя так, словно  рассчитывал  получить  еще
одну медаль или очередное звание. Когда орнитоптер взмыл вверх,  засветилась
башня с турельными пушками. Асуйо не стал тратить время на бесплодную ругань
по поводу предательства Туэка и коварства сардаукаров, он начал действовать.
Но прежде чем старый воин успел сделать хотя бы  один  выстрел,  луч  лазера
одного из орудий превратил его машину  в  облако  смазки  и  падающего  вниз
горящего металла.
   Военно-транспортные орнитоптеры приземлились, и из них высыпались похожие
на осатаневших насекомых вооруженные до зубов огнестрельным оружием и ножами
десантники.
   С невероятной точностью  сардаукары  уничтожили  двигатели  транспортного
корабля, блокировав атомное оружие на его борту.  Опальный  граф  не  сможет
взлететь и не отомстит императору на Кайтэйне. Глядя на полчища сардаукаров,
Доминик понимал, что ни он, ни его люди не смогут выбраться отсюда.  Путь  к
отступлению отрезан.
   Выкрикивая команды, Иодам выполнял свой последний долг.  Люди  отступали,
стреляя из разнокалиберных стволов по  наседающим  сардаукарам.  Ножами  или
просто голыми руками императорские солдаты  убивали  любого  контрабандиста,
который встречался  им  на  пути.  Для  солдат  это  была  просто  очередная
тренировка, даже доставлявшая им некоторое удовольствие.
   Иодам и немногие оставшиеся в живых контрабандисты отступили  в  туннель,
где они могли забаррикадироваться и начать хоть как-то защищаться.  Странное
дежа-вю посетило Верниуса. Он уже  видел  такую  картину  на  Эказе.  Только
теперь луч лазерного ружья снес голову не брату Иодама, а ему самому.
   У Доминика оставался только один шанс. Это, конечно, будет не та  победа,
одержать которую он рассчитывал, и Ром-бур и Кайлея никогда о ней не узнают,
но, учитывая  альтернативу  просто  бесславного  поражения,  Доминик  принял
другое отчаянное решение. Он  и  его  люди  неизбежно  погибнут,  но  дорого
продадут свою жизнь.
   Сохраняя честь, он должен остаться со своими солдатами и погибнуть вместе
с ними, хотя это будет просто ненужный жест. Люди Доминика понимали  это,  и
он решил действовать наперекор всему. Сардаукары - представители императора,
и это давало Верниусу возможность нанести смертельный, глубоко символический
удар. За поруганный Икс, за детей, за себя.
   Плотный огонь обрушился на стены ущелья, они обвалились,  вздымая  облака
липкой грязи и мелких камней. Доминик отступил в пещеры базы.  Некоторые  из
его людей последовали за ним, думая, что он ведет их в укрытие. Молчаливый и
угрюмый, Доминик даже не пытался ободрить людей.
   Сардаукары вломились в базу, сметая  все  на  своем  пути  по  переходам,
срезая огнем каждого, кто попадался им на глаза.  Им  не  было  нужды  брать
пленных для допроса.
   Доминик отошел во  внутренний  проход  и  бросился  к  арсеналу,  который
находился в конце оканчивающегося тупиком коридора. Напуганные люди, которых
он вел за собой, только теперь поняли, что задумал их предводитель.
   - Мы задержим их, сколько сможем, Дом, - пообещал  один  из  солдат.  Два
человека заняли позиции у стен прохода, выставив  вперед  стволы  маломощных
ружей. - Мы дадим тебе время приготовиться.
   Доминик на мгновение остановился.
   - Благодарю вас. Я не должен был вести вас сюда.
   - Вы никогда не были нашим должником, сэр. Мы с самого начала знали,  чем
рискуем, когда присоединились к вам.
   Верниус вошел в открытую дверь арсенала в тот  момент,  когда  за  спиной
раздался мощный взрыв.  Стены  рухнули,  прорвав  пластиковую  облицовку,  и
отрезали Доминика и его людей от выхода, лишив  последней,  даже  призрачной
надежды на спасение. Но Доминик и не думал уходить отсюда.
   Сардаукары взломают последнюю преграду  через  несколько  минут  и  будут
здесь. Они уже чуют кровь  Доминика  Верниуса  и  не  остановятся,  пока  не
схватят его.
   Он позволил себе невеселую улыбку. Люди  Шаддама  не  подозревают,  какой
сюрприз он им приготовил.
   Прислонив ладонь к панели управления дверью, Доминик  блокировал  вход  в
арсенал. Последнее, что он увидел в коридоре, -  это  рухнувшие  стены,  под
обломками которых погибли  люди  за  импровизированной  баррикадой.  Толстые
стены арсенала приглушали звуки грохота и гудение огня.
   Защищенный непробиваемой дверью, Доминик занялся оставшимися  в  арсенале
единицами ядерного  оружия.  Он  выбрал  одну  осадную  боеголовку,  энергия
которой могла сжигать и плавить любые камни. Энергетический выход боеголовки
можно было регулировать: она могла разрушить целую планету,  если  сработает
на  полную  мощность,  или  расплавить  стены  небольшого  укрепления,  если
использовать только часть энергии заряда.
   Когда Доминик открыл стальной кожух и принялся изучать систему управления
зарядом, в дверь посыпались глухие удары. Сардаукары добрались до  арсенала.
Граф никогда не думал, что ему  придется  воспользоваться  семейным  ядерным
оружием. Его всегда рассматривали только  как  средство  устрашения  ретивых
противников, существование которого исключало  возможность  нападения  самых
безрассудных агрессоров. По условиям Великой Конвенции  применение  атомного
оружия запрещалось под любым видом  и  предлогом,  и  использование  атомной
бомбы автоматически влекло за собой  войну,  которую  объявляли  преступнику
объединенные силы Ландсраада, обязанные уничтожить Великий  или  Малый  Дом,
осмелившийся нарушить Конвенцию.
   Его люди в коридоре были уже мертвы. Доминику было больше нечего и некого
терять.
   Он отрегулировал  поступление  ядерного  топлива  в  реактор  и  поставил
мощность на такое значение, чтобы поразить только местность, непосредственно
примыкавшую к территории базы.  Нет  никакой  нужды  убивать  ни  в  чем  не
повинных жителей Арракиса.
   На такое преступление способны только такие негодяи, как Коррино.
   Доминик чувствовал себя, как древний капитан, последним  покидающий  борт
тонущего в пучине корабля. Сожалел он только об одном: о  том,  что  ему  не
удалось сказать последнего прости Ромбуру и Кайлее, сказать им, как он любил
их. Отныне им придется обходиться без него.
   За пеленой слез, застилавших глаза, Доминик увидел  Шандо,  ее  мерцающий
призрак.., или это  только  игра  его  больного  воображения?  Она  шевелила
губами, но Доминик не  мог  понять:  то  ли  любимая  жена  укоряет  его  за
безрассудство, то ли зовет его к себе.
   Сардаукары  не  стали  ломать  дверь,  а  расплавили   стену   и   обошли
препятствие. Когда они, самодовольные и победоносные, ворвались  в  арсенал,
Доминик не  стал  стрелять  в  них.  Он  просто  скосил  глаза  на  дисплей,
отсчитывавший последние мгновения перед взрывом.
   Сардаукары тоже увидели этот дисплей.
   Все  вокруг  превратилось   в   добела   раскаленную   вспышку   бушующей
всепожирающей плазмы.

***

   Если Бог пожелает твоей гибели, то Он так направит твои стопы, что ты сам
придешь к месту твоей смерти.
   Выдержка из Шариата

   В течение двадцати лет своей тайной борьбы  с  завоевателями  Икса  К'тэр
Пилру ни разу не осмелился маскироваться под  мастера  тлейлакса.  Ни  разу,
вплоть до нынешнего дня.
   Отчаявшись в своем смертельном одиночестве, он теперь  не  видел  другого
выхода. Мираль Алехем исчезла. Другие повстанцы погибли. К'тэр  утратил  все
свои контакты с внешними союзниками, с контрабандистами и с готовыми на  все
за приличную взятку транспортными чиновниками.  Молодые  женщины  продолжали
бесследно исчезать, а тлейлаксы действовали с прежней безнаказанностью.
   Он ненавидел их всех.
   Холодно все рассчитав, К'тэр притаился в коридоре высокого уровня в одном
из административных зданий и, дождавшись своего часа, убил одного одетого  в
накидку мастера, самого высокого из всех, кто попался ему на  глаза.  Обычно
К'тэр не прибегал к убийству для достижения цели, но никогда не уклонялся от
него, если не было иного выхода решить поставленную задачу.
   Совесть его оставалась чиста; у тлейлаксов руки были по  локоть  в  крови
невинных иксианских жертв.
   Похитив одежду и идентификационные документы убитого им похожего на гнома
тлейлакса,  К'тэр  Пилру  стал  готовиться  к  раскрытию  главного   секрета
чужеземцев. Он решил проникнуть в исследовательский павильон Бене Тлейлакса.
Почему Икс оказался столь важным для императора, что на помощь  завоевателям
он послал своих отборных сардаукаров? Куда забирали всех похищенных  женщин?
Здесь  было  нечто  большее,  чем  политика,  чем  мелкая  месть   покойного
императора графу Верниусу.
   Ответ можно  отыскать  только  внутри  тщательно  охраняемых  лабораторий
исследовательского павильона.
   Мираль уже давно начала  подозревать,  что  тлейлаксы  проводят  на  Иксе
какой-то широкомасштабный  биологический  эксперимент,  пользуясь  при  этом
безграничной поддержкой императора,  возможно  даже,  что  этот  эксперимент
противоречил установлениям Великого Джихада. Зачем еще было  рисковать  Дому
Коррино в течение такого долгого срока? Зачем еще могли  Коррино  вкладывать
огромные средства при резком снижении доходности иксианской экономики?
   Полный решимости узнать ответ на эти вопросы, К'тэр переоделся  в  одежду
убитого  им  мастера,  расправил  складки  накидки   и   опоясался   широким
темно-синим поясом, чтобы скрыть большое пятно засохшей крови.  После  этого
К'тэр избавился от тела, сбросив его в одну из шахт,  куда  бросали  отходы,
сгоравшие в раскаленном ядре планеты. Только там и место этому мусору.
   Вернувшись  в  свою  потайную  кладовку,  К'тэр  намазал  лицо   и   руки
специальными веществами, которые сделали белой как полотно его  и  без  того
достаточно бледную кожу, нанес на лицо крем,  сморщивший  кожу.  Теперь  сын
иксианского аристократа стал похож на бледнолицего сморщенного тлейлакса. На
ноги К'тэр надел тапочки на тонкой  подошве  и,  чтобы  казаться  еще  ниже,
немного ссутулился. Он и без того не отличался богатырским ростом, и еще ему
могло помочь то, что тлейлаксы,  как  правило,  обращали  мало  внимания  на
наружность людей.  В  этом  отношении  следовало  гораздо  больше  опасаться
сардаукаров охраны.
   Он еще раз перечитал записи в документах, выучил наизусть коды, пароли  и
команды проезда, которые он и так неплохо знал, пользуясь ими  столько  лет.
Документы  были  подлинными  и  могли  помочь  пройти  любой,   даже   самый
придирчивый контроль. Даже  там,  куда  он  направлялся,  Напустив  на  себя
надменный вид, дополнивший маскировку, он вышел из своего убежища в обширный
подземный грот. Выйдя из  толпы,  он  сел  в  стоявший  у  обочины  тротуара
транспорт.  Сунув  в  щель  сканирующего   порта   похищенную   у   мертвеца
идентификационную карточку, К'тэр нажал кнопку секретного павильона, куда  и
помчалась прозрачная, похожая на стеклянный пузырь транспортная капсула.
   Капсула закрылась и  отделилась  от  общей  транспортной  системы.  Судно
вертикально взмыло  в  воздух  и  понеслось  по  воздуху  над  перекрестками
пешеходных дорог и улиц подземного города, минуя скрещивавшиеся в  различных
направлениях лучи следящих камер. Ни одно из этих устройств не  повернуло  в
сторону одиноко летевшей капсулы свое недреманное око. Право К'тэра лететь в
лабораторный корпус было подтверждено автоматическими системами капсулы.  Ни
один аларм не сработал. На К'тэра никто не обращал ни малейшего внимания.
   Внизу копошились толпы рабочих, потеющих в  тяжких  трудах  под  надзором
ставших еще  более  многочисленными  сардаукаров.  Никто  из  охранников  не
удосужился поднять голову и посмотреть на судно, одиноко перемещавшееся  под
куполом искусственного неба.
   Неторопливо шагая, К'тэр  прошел  несколько  охраняемых  ворот  и  поясов
магнитной защиты и оказался наконец в святая святых,  в  муравейнике  самого
исследовательского павильона.  Окна  были  замурованы,  коридоры  освещались
приглушенным оранжевым светом. Спертый воздух был теплым и  влажным,  в  нем
чувствовался едва различимый  трупный  запах;  пахло,  кроме  того,  гниющей
плотью и человеческими экскрементами.
   Завернувшись в просторную хламиду, К'тэр шел по коридору,  изо  всех  сил
стараясь скрыть тот факт, что не имеет ни малейшего представления, куда надо
идти. Он не знал, в каком именно месте найдет  ответы  на  интересующие  его
вопросы, но не смел проявлять нерешительность и неуверенность. Он ни в  коем
случае не желал привлекать к себе внимания.
   Одетые в такие же, как у него, накидки тлейлаксы проходили мимо,  занятые
своими делами. Тлейлаксы  носили  на  головах  капюшоны  накидок,  и  К'тэр,
облегченно  вздохнув,  последовал  их  примеру,  это  еще   больше   усилило
маскировку. Он извлек из кармана накидки кусок ридулианской бумаги, покрытой
незнакомыми письменами, и притворился, что внимательно изучает текст.
   Он  наугад  сворачивал  в  боковые  коридоры,  меняя  направление  своего
движения, когда слышал, что к нему кто-то  приближается.  Мимо  него  прошла
группа  гномов-тлейлаксов,  оживленно  беседовавших   на   своем   языке   и
жестикулировавших своими крошечными ручками с  длинными  паучьими  пальцами.
Никто из них не обратил на К'тэра ни малейшего внимания.
   По  пути  он  замечал  места  расположения   биологических   лабораторий,
исследовательских  помещений  с  хромированными  столами  и   хирургическими
сканерами.  Двери  лабораторий  были  открыты,  но,  по-видимому,   защищены
невидимыми полями, которые К'тэр не осмелился испытать на прочность.  Однако
ответа на поставленные вопросы он пока не получил. Тяжело дыша  и  потея  от
напряжения,  он  пошел  по  главному  коридору,  который  вел   к   основной
лаборатории - сердцу исследовательского павильона.
   Наконец К'тэр добрался  до  самого  высокого  уровня,  до  наблюдательной
галереи с застекленными  прозрачным  плазом  окнами.  Коридор  был  пуст.  В
воздухе  стоял  металлический  запах,  смешанный  с  запахом   химикатов   и
дезинфицирующих веществ. Все вокруг было  вычищено,  вымыто  и  доведено  до
состояния полной стерильности.
   Кроме того, в этом помещении К'тэр с трудом различил едва заметный аромат
корицы.
   С  галереи  К'тэр  принялся  рассматривать   огромный   центральный   зал
лабораторного комплекса. Помещение было таким огромным, что под  его  крышей
свободно мог бы разместиться ангар для космических кораблей. По всему полу в
несколько ярусов были расставлены  столы  и  похожие  на  гробы  контейнеры.
Громадное скопление  "образцов".  Охваченный  ужасом,  К'тэр  во  все  глаза
смотрел на трубки и пипетки, присоединенные к телам. Все тела были женскими.
   Даже  зная,  насколько  злы  и  отвратительны  тлейлаксы,  К'тэр  не  мог
представить себе, что они способны создать такую  кошмарную  реальность.  Он
испытал такое потрясение, что слезы, которые текли из его глаз, превратились
в едкую кислоту. К'тэр то открывал, то закрывал рот, не в силах справиться с
шоком. К горлу подступала тошнота. Еще немного, и его просто вырвет.
   В этом  гигантском  комплексе  он  наконец  увидел,  что  тлейлаксианские
преступники делали с иксианскими женщинами. В одном из  тел  он  едва  сумел
узнать Мираль Алехем!
   Шатаясь от отвращения, он оторвался от страшного зрелища.  Надо  уходить,
бежать. Один вид того, что он открыл здесь,  мог  сокрушить  его.  Это  было
невозможно,   невозможно,   невозможно!   Казалось,   сейчас    внутренности
взбунтуются и желудок вывернется наизнанку, но К'тэр не смел  показать  даже
намека на слабость. Неожиданно  из-за  угла  появились  два  тлейлаксианских
мастера и охранник и направились к нему. Один из тлейлаксов произнес  что-то
на своем непонятном гортанном наречии. Не ответив, К'тэр  неторопливо  пошел
прочь.
   Встревоженный охранник громко окликнул его. К'тэр стремительно свернул  в
боковой проход. Он услышал оклик, и необходимость выжить  выжгла  смертельно
опасную  слабость.  Зайдя  так  далеко  в  святая   святых   тлейлаксианских
лабораторий, он не имел  права  погибнуть.  Теперь  К'тэр  был  единственным
чужестранцем, который знал секрет Бене Тлейлакса.
   Правда оказалась ужаснее самых мрачных предчувствий.
   Оглушенный и потрясенный увиденным  К'тэр  стремился  попасть  на  нижний
уровень здания, откуда было рукой подать до  входного  контрольного  пункта.
Позади  него  было  слышно,  как  охранники  устремились  на  наблюдательную
галерею, которую К'тэр только что покинул.  Правда,  общую  тревогу  еще  не
подняли. Вероятно, тлейлаксы не желали нарушать ритм работы.., или просто не
могли поверить в то, что один из глупых иксианских скотов сумел  перехитрить
их изощренную систему безопасности и проникнуть в лабораторный корпус.
   То крыло исследовательского павильона, которое он разрушил в  свое  время
бомбой,  было  полностью   восстановлено,   но   транспортер,   доставлявший
материалы, направлялся  теперь  к  другому  порталу.  К'тэр  бросился  туда,
надеясь, что у транспортера не столь мощная система охраны.
   Вызвав транспортную капсулу, К'тэр торопливо влез внутрь, опустил в  щель
сканера идентификационную карточку убитого  им  тлейлакса,  попутно  отругав
охранника, который попытался  о  чем-то  его  спросить.  После  этого  К'тэр
направил  капсулу  к  производственному  цеху,  где  можно   было   сбросить
маскировку и смешаться с толпой рабочих.
   Прошло несколько секунд, и К'тэр услышал рев  сирены  общей  тревоги.  Но
враги опоздали. К'тэр  уже  выбрался  за  пределы  лабораторного  комплекса,
избежав цепких лап тлейлаксианской тайной полиции. Теперь только он один  из
всех граждан Икса знал, чем  в  действительности  занимаютс