е главное, правильно установить часовые механизмы.
   Это будет не только материальная, но и психологическая победа.  Тлейлаксы
неизбежно сделают вывод о том, что у них под носом действует  разветвленная,
мощная организация сопротивления,  которая  организовала  эти  взрывы,  имея
тщательно разработанный план действий против оккупантов.
   Они ни в коем случае не должны догадаться, что нас всего двое.
   На волне успеха первой диверсии у людей может подняться дух, и кто знает,
может быть, после этого на Иксе появятся новые борцы  за  свободу.  Если  за
дело возьмутся многие, то начнется широкомасштабное восстание, которое  само
будет играть роль выполняющего самое себя пророчества.
   К'тэр глубоко вздохнул и повернулся к ящикам, ожидавшим своей очереди  на
погрузку. Ни в коем случае нельзя вести  себя  необычно.  Над  головой,  как
обычно, движутся следящие системы,  видеокамеры  фиксируют  каждое  движение
рабочих.
   К'тэр не стал смотреть на хронометр, и без того зная, что ждать  осталось
недолго.
   Когда глубоко под землей раздался  первый  взрыв,  сотрясая  пол  пещеры,
слабоумные рабочие побросали свои  дела  и  растерянно  посмотрели  друг  на
друга. К'тэр  знал,  что  силы  взрывчатки  хватит  на  то,  чтобы  обрушить
производственные  помещения  и  разорвать  полотно  конвейера.  Может  быть,
обломки засыплют жерла магматических шахт.
   Прежде чем кто-либо успел заметить самодовольное выражение лица К'тэра, в
сталактитах прогремел второй взрыв.
   Заложенная   в   его   комнате   взрывчатка   разнесла   вдребезги   весь
административный уровень. Одно крыло Гран-Пале превратилось в руины,  другое
повисло на искореженной арматуре и покоробленных сваях.
   В рабочее помещение, где находился К'тэр, хлынул дождь мелких обломков. В
ярком свете прожекторов с разрушенного свода падали куски камня.
   Громоподобно взвыли сирены тревоги. Такой суматохи и такого шума К'тэр не
слышал с времени достопамятного восстания субоидов.  Пока  все  шло  как  по
нотам.
   В притворном ужасе К'тэр попятился назад, смешавшись с толпой не на шутку
перепуганных рабочих, словно ища поддержки и  стараясь  потеряться  в  общей
массе. В воздухе пахло цементной пылью и страхом.
   Вдалеке грохнул еще один  взрыв  -  оттуда,  где  работала  Мираль.  Ктэр
подумал, что у девушки хватит ума и времени убраться  подальше  от  опасного
места. Наконец, как и рассчитал К'тэр, вагонетка  вкатилась  в  лабораторный
корпус. Раздалась последняя серия взрывов. Вверх  взметнулись  языки  рыжего
пламени и клубы черного  дыма.  Было  такое  впечатление,  что  за  толстыми
стенами развернулась настоящая межгалактическая война.
   Огонь начал стремительно распространяться по помещениям. Вокруг  метались
похожие на осатаневших от жара жуков вооруженные  сардаукары,  стрелявшие  в
потолок только для того, чтобы хоть на  чем-то  выместить  свою  злость.  По
системе сообщений тлейлаксы выкрикивали на  своем  языке  какие-то  приказы,
рабочие команды роптали от подавленного страха.
   Но  даже  в  этом  хаосе  К'тэр  успел  рассмотреть  на  лицах  некоторых
иксианских рабочих странное выражение:  удовлетворение,  радость,  осознание
того, что это вообще оказалось  возможным.  В  этих  людях  давно  угас  дух
сопротивления и борьбы.
   Может быть, теперь они вновь обретут его.
   Наконец-то, подумал К'тэр, пустыми глазами глядя на потрясенных рабочих и
с трудом скрывая  торжествующую  улыбку.  Он  расправил  плечи,  но  тотчас,
спохватившись,  ссутулился,  придав  себе  вид  потерпевшего   поражение   и
смирившегося со своей участью узника.
   Наконец-то по оккупантам был нанесен по-настоящему чувствительный удар.

***

   При обмене информацией невозможно избежать суждений.
   Аксиома Бене Гессерит

   С балкона  своих  апартаментов  Джессика  рассматривала  свою  старомодно
одетую камеристку с румяными, как яблочко, щеками, стоявшую на тренировочной
площадке возле западного дома охраны. Страдающая одышкой старушка  с  жаром,
сильно жестикулируя, что-то рассказывала Туфиру Гавату.  Вдруг  оба  как  по
команде взглянули на окна Джессики.
   Этот ментат считает меня тупицей?
   В течение всего месяца, что Джессика провела в замке Каладана, ее желания
и  потребности  удовлетворялись  с  холодной   неукоснительностью;   с   ней
обращались, как с почетной гостьей, но не  более  того.  Туфир  Гават  лично
проследил,  чтобы  ее  устроили  со  всем  возможным  комфортом   в   бывших
апартаментах леди Елены. Комнаты долгое время были заперты, и их  надо  было
хорошенько проветрить, но в  покоях  стояла  превосходная  мебель,  там  был
прекрасный гардероб, плавательный бассейн,  а  окна  выходили  на  солнечную
сторону. Всего этого было более чем достаточно. Сестры Бене Гессерит  вообще
не нуждались в излишней роскоши.
   Туфир Гават приставил к ней хлопотливую камеристку, которая под предлогом
оказания мелких услуг постоянно вертелась возле Джессики. Очевидно,  женщина
была обыкновенной шпионкой ментата.
   Джессика, не объясняя причин, этим утром отказалась от услуг  камеристки.
Теперь оставалось только ждать, какие действия предпримет противная сторона.
Явится ли мастер убийств сам или пришлет своего представителя? Поймет ли  он
смысл действия Джессики? Не надо меня недооценивать, Туфир Гават.
   С балкона было видно, как Туфир отвернулся от раздосадованной  женщины  и
уверенным пружинистым шагом направился от дома  охраны  к  основному  зданию
замка.
   Странный человек этот ментат.  Будучи  всего  лишь  послушницей  в  Школе
Сестер, Джессика узнала всю подноготную Туфира Гавата. Половину своей  жизни
он провел в учении, в центре подготовки ментатов. Сначала он был  студентом,
а потом углубленно изучал философию и теоретическую тактику. Впервые он  был
назначен на должность при дворе  герцога  Пауля  Атрейдеса,  отца  нынешнего
правителя Каладана.
   Пользуясь  своими   навыками   воспитанницы   Бене   Гессерит,   Джессика
внимательно изучала этого уверенного в себе жилистого подтянутого  человека.
Гават не был похож на других выпускников Школы  Ментатов,  то  есть  не  был
погруженным в себя интровертом, избегающим  контактов  с  людьми.  Напротив,
этот  смертельно  опасный  человек  был  агрессивно  общительным  и   ловким
дипломатом, отличавшимся фанатичной преданностью Дому Атрейдесов.  Какими-то
чертами Гават напоминал извращенного тлейлаксами ментата Питера де Фриза, но
в этическом плане они были совершенно противоположными личностями.  Все  это
было довольно любопытно...
   Кроме того, Джессика не могла не  заметить,  что  старый  мастер  убийств
внимательно наблюдает за ней и делает свои заключения, порой ни  на  чем  не
основанные, с помощью своей логики ментата. Гават мог быть очень опасным.
   Все обитатели замка хотели знать, почему она  здесь,  почему  Орден  Бене
Гессерит прислал именно ее и что она собирается делать на Каладане.
   Раздался сильный стук в дверь. Джессика открыла сама. Посмотрим,  что  он
скажет. Игры закончились.
   Губы ментата были влажны от сока сафо, в глубоко посаженных  глазах  было
выражение озабоченности и беспокойства.
   - Прошу вас, объясните мне причины вашего недовольства служанкой, которую
я к вам приставил, миледи?
   На  Джессике  было  надето  голубое   платье   из   драгоценного   шелка,
подчеркивавшее ее стройную фигуру. Макияжа почти не было,  если  не  считать
голубые тени вокруг век и такую же кайму вокруг губ. Во взгляде не  было  ни
мягкости, ни покорности.
   - Учитывая вашу легендарную репутацию, я  думала,  что  вы  более  тонкий
человек, Туфир Гават. Если вы  собираетесь  следить  за  мной,  то  выберите
кого-нибудь более сведущего в делах шпионажа.
   Такой дерзкий ответ удивил Гавата, и он взглянул  на  молодую  женщину  с
большим уважением.
   - Я отвечаю за безопасность герцога, миледи, за его личную  безопасность,
и должен предпринимать те меры, какие считаю необходимыми.
   Джессика закрыла дверь. Теперь они стояли в вестибюле,  настолько  близко
друг к другу, что каждый из них при желании мог нанести смертельный удар.
   - Ментат, что вы знаете об Ордене Бене  Гессерит?  Едва  заметная  улыбка
тронула морщинистые губы Гавата.
   - Только то, что Община Сестер позволяет знать посторонним.
   Джессика снова заговорила, повысив голос:
   - Перед тем как Преподобные Матери послали меня сюда,  я  поклялась,  что
Лето будет моим хозяином. И вы думаете, что я  могу  представлять  для  него
какую-то опасность? Вы полагаете, что Община Сестер может осуществить прямое
нападение на герцога - члена Ландсраада? Вы осведомлены  хотя  бы  об  одном
подобном  случае  за  всю  историю  империи?  Такое  преступление  было   бы
самоубийством для Бене Гессерит. - Она в гневе раздула  ноздри.  -  Думайте,
ментат! Что говорят вам ваши проекции?
   После недолгого молчания Гават ответил:
   - Мне неизвестны такие случаи, миледи.
   - И тем не менее вы приставили ко мне эту неуклюжую курицу для слежки  за
мной. Почему вы меня боитесь? В чем подозреваете? - Она не  стала  применять
Голос в общении с ментатом, который не простил бы ей этого  промаха.  Вместо
этого Джессика придала своему тону скрытую холодную угрозу.  -  Предупреждаю
вас, не вздумайте лгать.
   Пусть он думает, что я - Вещающая Истину.
   -  Прошу  прощения  за  недоразумение,  миледи.  Возможно,  я  немного..,
переусердствовал, чтобы защитить герцога.
   Она очень сильная молодая женщина. Лето мог попасть в нехорошую ситуацию,
подумал Гават.
   - Меня восхищает ваша преданность ему. - Джессика заметила, что выражение
глаз ментата смягчилось, в них не было страха, зато появилось уважение. -  Я
пробыла здесь очень недолго, а вы служите уже трем поколениям Атрейдесов. На
вашей правой ноге шрам от удара рога салусанского быка, который вы  получили
во время одного из первых боев герцога  Пауля,  не  так  ли?  Вам,  конечно,
трудно примириться с чем-то новым. - Она отступила на полшага, позволив себе
взглядом выразить сожаление. - Пока ваш  герцог  обходится  со  мной  как  с
дальней  родственницей,  но  надеюсь,  что  в  будущем  он  не  будет   мною
разочарован. Я не вызову его недовольства.
   -  Миледи,  позвольте  мне  заверить  вас,  что  вы  не   вызываете   его
недовольства. Но он уже выбрал Кайлею Верниус. Она - мать его сына.
   Джессике не потребовалось много времени, чтобы понять, что  в  отношениях
Лето и Кайлеи давно образовалась трещина.
   - Но, ментат, она не является ни его официальной наложницей, ни  законной
супругой. Мальчик не имеет никаких родовых прав. Что  мы  можем  вывести  на
этом основании?
   Гават застыл на месте с оскорбленным видом.
   - Отец учил Лето  использовать  женитьбу  исключительно  для  блага  Дома
Атрейдесов, для получения политических  выгод.  В  Ландсрааде  герцогу  было
сделано несколько подходящих предложений,  но  Лето  еще  не  выбрал  лучшую
партию, хотя и размышляет об этом.
   - Вот и пусть размышляет. - Джессика дала понять, что  разговор  окончен.
Дождавшись, когда Гават направился к двери, она сказала:
   - С этого момента, Туфир, я сама буду подбирать себе камеристок.
   - Как пожелаете, миледи.
   После того как ментат ушел,  Джессика  попыталась  оценить  положение,  в
котором оказалась. При этом она больше думала о своих  долгосрочных  планах,
чем о своей миссии, которую поручила ей Община Сестер. Ее красоту можно было
усилить с помощью техники, разработанной в Бене Гессерит и  которой  владела
любая послушница. Но Лето  -  гордый  индивидуалист,  он  может  заподозрить
неладное и откажется  стать  объектом  манипуляции.  Даже  если  и  так,  то
Джессике все равно предстоит нелегкое дело.
   Иногда она ловила на себе мимолетные взгляды Лето, в них  было  выражение
вины, особенно  после  стычек  с  Кайлеей.  Но  стоило  Джессике  попытаться
использовать  такую  ситуацию,  как  Лето  мгновенно  становился  холоден  и
замыкался в себе.
   Осложняло положение и то, что Джессика жила в бывших покоях  леди  Елены.
Лето неохотно заходил в апартаменты матери.  После  смерти  старого  герцога
враждебность между  Лето  и  матерью  достигла  своего  апогея,  Елена  была
отправлена  для  "отдыха  и  медитации"  в  отдаленную  религиозную   общину
отшельниц. Все это было очень похоже  на  изгнание,  но  Джессика  не  нашла
никаких объяснений в архивах Атрейдесов. Само  проживание  в  покоях  матери
служило барьером между молодой женщиной и Лето.
   Лето Атрейдес был определенно привлекателен и умопомрачительно красив,  и
Джессике была бы приятна близость с ним. Она и в самом деле  хотела  быть  с
ним. Каждый раз, когда ее посещало такое  желание,  она  принималась  ругать
себя - а желание посещало ее довольно  часто.  Но  она  не  могла  позволить
эмоциям захлестнуть себя. Устав Бене Гессерит запрещал Сестрам любить.
   Мне предстоит сделать здесь важное дело,  напомнила  она  себе.  Джессика
дождется благоприятного момента; главное - не терять терпения.

***

   Бесконечность привлекает нас, как яркий свет  маяка,  ослепляя  до  такой
степени, что мы не замечаем урона, который она  причиняет  нам,  конечным  и
ограниченным.
   Медитация монахов Бифрост Эйри, буддисламический текст

   Спустя четыре месяца после того, как снежная лавина стерла с  лица  земли
Бифрост Эйри, на место катастрофы прибыли Абульурд  Харконнен  и  его  жена,
чтобы оценить успехи в  восстановлении  города.  Все  население  Ланкивейля,
сплотившееся в результате несчастья, было оповещено об этом визите.
   Абульурд и Эмма демонстрировали стойкость и  присутствие  духа,  соединив
свои силы. На протяжении многих лет, предшествовавших  катастрофе,  Абульурд
Харконнен держался  в  тени,  не  выпячивая  свой  официальный  титул  и  не
навязывая жителям планеты своей монаршей воли. Он от души желал,  чтобы  его
народ сам управлял своими делами, чтобы люди помогали друг другу по  велению
своей совести, а не по приказу правителя.  Абульурд  рассматривал  крестьян,
охотников и рыбаков как членов  одной  большой  семьи,  объединенной  общими
интересами.
   Однако на этот раз Эмми проявила настойчивость, чтобы убедить мужа в том,
что публичное паломничество действующего правителя привлечет  дополнительное
внимание к потерпевшему бедствие городу и что бургомистр  Онир  Раута-Раббан
будет рад визиту Абульурда и Эмми.
   Августейшая чета прибыла на место катастрофы в сопровождении официального
кортежа вассалов и слуг, многие из которых впервые  в  жизни  отправились  в
такое  далекое  путешествие,  покинув  деревни,  населенные  китобоями.  Три
орнитоптера на небольшой скорости проследовали в глубь планеты, пролетев над
ледниками и покрытыми снегами  вершинами  к  линии  скал,  где  располагался
монастырь Бифрост Эйри.
   Внизу расстилался почти  идиллический,  исполненный  мира  и  спокойствия
пейзаж - солнце тысячами ярких  радужных  бликов  отражалось  от  девственно
белого снега и чистого льда на вершинах гор. Будучи  по  натуре  оптимистом,
Абульурд от души надеялся, что жители Бифрост Эйри воссоздадут монастырь  во
всем былом величии и, может быть, даже  сумеют  превзойти  его.  Он  написал
речь, с которой собирался выступить перед местными жителями. В речи Абульурд
собирался высказать ту  же  мысль.  Он  был  готов  выступить  публично,  не
сомневаясь в успехе; накануне он дважды репетировал свое  выступление  перед
Эмми.
   Кортеж совершил посадку на плато перед скалами Бифрост Эйри,  и  Абульурд
со свитой вышли из  орнитоптеров.  Эмми  шествовала  рядом  с  мужем;  синяя
накидка придавала ей по-настоящему царственный вид. Абульурд взял  жену  под
руку.
   За время, прошедшее  после  катастрофы,  строители  добились  потрясающих
успехов. Люди убрали язык лавины и откопали погребенные под лавиной  здания.
Поскольку  почти  все  уникальные  постройки  оказались   разрушенными   или
лишенными  неповторимых   фасадов,   строители   огородили   их   специально
возведенными лесами. Каменщики-виртуозы  работали  день  и  ночь,  укладывая
кирпич за кирпичом, чтобы восстановить во всем  блеске  разрушенные  стихией
здания. Бифрост Эйри никогда не будет прежним, но, быть может, он станет еще
прекраснее, как феникс, возродившийся из пепла снежной лавины.
   Мощный Онир Раута-Раббан вышел встречать правителя в золотистой  накидке,
отороченной благородным китовым мехом.  После  катастрофы  отец  Эмми  сбрил
бороду; он  хотел,  чтобы  каждый  взгляд  в  зеркало  напоминал  бы  ему  о
происшедшей с  его  городом  беде.  На  этот  раз  широкое  квадратное  лицо
бургомистра выражало удовлетворение и было озарено светом, чего не  было  во
время первого посещения Абульурдом места катастрофы.
   Увидев, что к ним прибыла царственная чета, строители слезли с лесов и по
тропинкам начали  стекаться  на  центральную  площадь  Бифрост  Эйри.  Когда
строительство будет окончено, величественные здания станут взирать на  город
с высоты скал, как древние боги. Но даже сейчас стоявшие в  лесах  постройки
поражали своей величественностью.
   Погода пока благоприятствовала проведению работ, но пройдет еще один,  от
силы два  месяца,  и  подует  ледяной  ветер,  который  заставит  строителей
попрятаться  в  дома  минимум   на   полгода.   В   этот   сезон   закончить
восстановительные работы не удастся  -  это  было  ясно.  Учитывая  масштабы
разрушений, Абульурд и бургомистр понимали, что  вряд  ли  строители  вообще
сумеют полностью  восстановить  Бифрост  Эйри.  Но  люди  продолжат  работу,
укрепляя каменную молитву, которую они желают вознести небесам Ланкивейля.
   Когда  все  собрались,  Абульурд  поднял  руки,  собираясь  говорить.  Он
постарался мысленно повторить свою речь, но слов не было. Он так  нервничал,
что забыл то, что собирался сказать. Эмми  все  поняла.  Как  королева,  она
выступила вперед и взяла мужа под руку, чтобы поддержать его. Тихо, почти не
разжимая губ, она произнесла первые слова речи, чтобы Абульурд вспомнил, что
он должен сказать.
   -  Друзья  мои,   -   громко   заговорил   он,   смущенно   улыбаясь.   -
Буддисламическое учение поощряет милость, тяжкий  труд  и  помощь  тем,  кто
оказался в беде. Не может быть лучшего образца  такого  исполнения  заветов,
какое проявили вы, добровольно восстанавливая разрушенное.
   Среди толпы вдруг поднялся ропот, люди протягивали руки к небу  и  что-то
говорили друг другу. Абульурд запнулся и обернулся к жене. Как  раз  в  этот
момент Эмми вскрикнула.
   На  фоне  лазурного  неба  четко  виднелись   боевые   машины,   начавшие
разворачиваться над горой. На бортах орнитоптеров были  ясно  видны  грифоны
Дома Харконненов. Абульурд сморщил лоб, испытывая скорее недоумение,  нежели
тревогу. Он взглянул на жену.
   - Что это значит, Эмми? Я никого сюда не  звал.  Но  Эмми  точно  так  же
терялась в догадках, как и ее супруг. Семь боевых машин снизились,  наполнив
воздух нестерпимым грохотом  своих  двигателей.  Абульурд  снова  недовольно
поморщился; такой грохот мог вызвать новый снежный обвал. Но в этот момент в
бортах орнитоптеров открылись люки плутонгов. Люди на площади заметались,  в
растерянности ища спасения и громко  крича.  Абульурд  не  мог  понять,  что
происходит на его глазах.
   Три обтекаемых орнитоптера нависли над площадью, где собрались  люди.  Из
люков, хищно отыскивая цели, высунулись дула лазерных пушек.
   Абульурд принялся изо всех  сил  размахивать  руками,  стараясь  привлечь
внимание пилотов.
   - Что вы делаете? Это какая-то ошибка. Эмми стащила мужа с  помоста,  где
Абульурд представлял собой очень удобную мишень.
   - Это не ошибка, - прошептала  она  в  отчаянии.  Люди  на  площади,  ища
укрытия, кинулись врассыпную, когда орнитоптеры  начали  снижаться,  идя  на
посадку. Абульурд понял, что машины сядут  на  головы  людей,  если  они  не
успеют скрыться.
   - Оставайся здесь, - приказал он жене и направился к трем  приземлившимся
орнитоптерам требовать ответа.
   Остальные  четыре  ма